Ребята, здесь нейлоновые рубашки по смешным ценам.
Вот это то, что надо, оживился Валентин, и мы пошли на голос.
На прилавке действительно лежала гора белых нейлоновых мужских рубашек. Цена шесть марок за штуку казалась из области фантастики, а предложение «купи четыре и возьми пятую бесплатно» делало её ещё привлекательней.
Так, берём по десять штук, распорядился старший товарищ.
Я пытался протестовать и доказывал, что мне столько не надо, да и денег на такое количество не хватит, но он был неумолим десяток, не меньше: и на подарки хватит, и продать пару-тройку можно, да и себя нельзя забывать.
А что касается денег вот, возьми, он сунул мне двадцать марок и добавил: Мне и без этого хватит.
Я не мог с ним спорить, это было бесполезно, и с кучей рубашек мы пошли к кассам. Прямо напротив касс на столах лежала мечта любой советской женщины газовые набивные платочки по смешной цене одна марка за штуку. Здесь уже и я знал, что надо брать много, не менее десятка надо было отрядить только на обязательные подарки, поэтому я набрал двадцать пять штук. В этот момент к кассам подошла Раиса, в руках у неё была красивая детская нейлоновая курточка ярко-красного цвета и ещё куча каких-то вещей.
Володь, вот этот халатик должен точно подойти твоей жене. И она протянула мне голубенький стёганый нейлоновый женский халатик за тринадцать марок.
Я потянулся за халатом и заметил, что рукав у красной куртки измазан в чём-то белом. Мой красноречивый взгляд перехватила продавщица. Она остановила Раю, дёрнувшуюся поменять товар, перечеркнула цену (двадцать марок) и написала цифру десять, а затем тряпкой провела по рукаву и стёрла белую побелку. Мы молча смотрели, не понимая, что происходит.
Из магазина мы вышли практически без денег, но зато с объёмными пакетами в руках.
Ремарка 12. В конце 1960-х годов самым модным материалом в нашей стране был нейлон. Мужскую сорочку можно было купить практически в любом женском уличном туалете за двадцать пять, а то и за тридцать рублей, газовый платочек стоил минимум пять рублей, а за стёганый халатик женщины были готовы заплатить и больше сотни.
Так что я накупил всякого барахла почти на полтысячи рублей. Это была невообразимо большая сумма в то время.
Рай, а кому ты курточку-то купила?
Сыну, ему скоро семь, в школу в этом году пойдёт.
Надо же, у Раи такой большой сын! Я с уважением посмотрел на неё.
Автобус ждал нас у того же ресторана, где мы обедали; бросив вещи в багажник, мы решили пойти поиграть на автоматах. Каково же было наше удивление, когда мы застали там «доцента». Оказалось, он никуда не уходил и всё свободное время потратил на попытки выиграть; стеклянный «подвал» автомата, где накапливался банк, просто пестрел нашими медяками.
Сколько же он протащил их сюда? с удивлением, граничащим с уважением, задал риторический вопрос Валентин.
Все собрались, и мы поехали в театр под открытым небом, где для нас и не только финны подготовили театрализованную постановку на тему войны 19391940 годов, получившей в Финляндии название «Зимняя». Мы разместились в довольно-таки большом амфитеатре. Перед нами простиралось поле, задекорированное под зиму: большие сугробы, покрытые чем-то имитирующим снег, отдельные деревья и кусты действительно создавали иллюзию перенесения зрителей в финскую зиму. Несколько «танков» и «орудий», разбросанных по полю и укрытых маскировочной сеткой, неплохая имитация окопов всё это чётко указывало, что вот-вот начнутся «боевые действия».
И вскоре они действительно начались. Вдали появилась толпа артистов, одетых в форму советских солдат, которые под красным знаменем с огромной красной звездой с серпом и молотом, наверное, чтобы никто не смог ошибиться, размахивая винтовками с криками «ура!», бежали в нашу сторону. Навстречу им из окопов вылезло несколько человек в финской военной форме, которые при поддержке пулемётных очередей и нескольких артиллерийских выстрелов ловко окружили бегущую толпу и, несмотря на значительное превосходство в численности нападавших, взяли их в плен и с поднятыми руками повели в штаб под бурные аплодисменты финских зрителей. Далее действие продолжалось на финском языке в штабе, который находился на сцене, расположенной прямо под нами, и заключалось в утомительно долгом допросе советского генерала, стоящего на коленях с поднятыми руками, его финским коллегой. Насколько мы поняли из краткого перевода Вениамина, речь на допросе шла о коварных планах советского руководства захватить всю Финляндию и поработить финский народ. Закончился этот спектакль сценой наступления малочисленной финской армии и убегающих под свист, улюлюканье и аплодисменты зрителей толп советских солдат.
После просмотра спектакля настроение у нас было подавленное, мы знали об этой войне как об одной из провокаций империалистов, типа на озере Хасан или Халхин-Голе, которые закончились быстрым и полным разгромом захватчиков. А тут такое представление Не буду пересказывать историю этой войны, в последние годы о ней пишется очень много, но надо учесть: в то время всей правды о ней мы не знали.
Автобус ехал в Турку, и мы слушали рассказ Вениамина о попытках финского правительства бороться с пьянством и алкоголизмом. Привожу его здесь в том виде, как я запомнил.
Тяга финского народа к алкоголю очень велика. Любая книга об истории страны, написанная финскими писателями, начинается с фразы: самая большая беда Финляндии это алкоголизм. Испокон веков в стране боролись с изготовлением зелёного змия в домашних условиях. Но когда эта борьба, казалось бы, давала положительные результаты за счёт неслыханно жёстких репрессивных мер в отношении самогонщиков и активного участия соседей в хорошо оплачиваемом доносительстве, то население переходило на заводскую продукцию. При этом, поскольку рост доходов граждан опережал увеличение цен на спиртное, то и пьянство продолжалось.
И хотя производство алкоголя обеспечивает значительный доход государственной казне, было принято решение ввести максимальные ограничения на его продажу. Была разработана специальная система реализации спиртного: всем совершеннолетним ежемесячно выдавали специальные карточки с клеточками, в которых были напечатаны цифры от одного до тридцати одного, и «прикрепляли» их к специализированным магазинам Alko, где по предъявлении карточки и личного паспорта можно было приобрести заветную бутылку. После чего обычным компостером в карточке делалась просечка на цифре, соответствовавшей дню покупки, и в специальную ведомость под личную подпись покупателя вносились его паспортные данные. Вроде бы чего такого покупай хоть каждый день и пей. Но если ты в будний день и без уважительной причины день рождения или ещё какое семейное торжество купишь бутылку, бдительный участковый тут же придёт и спросит: мол, а не хочешь ли ты на лесоповал поехать? Именно туда и направляли алкоголиков бесплатно потрудиться на благо родной страны. Короче, если нет повода отметить важное семейное событие, водку можно беспрепятственно покупать только один раз в неделю, по субботам. Вот финны и отрываются по полной. При этом власти вынуждают их употреблять спиртное поодиночке: групповое распитие преследуется по отдельной статье закона. Есть, конечно, и очень дорогие рестораны, располагающие лицензией на продажу алкоголя, но он там стоит столько, что обычному гражданину не подступиться. Только очень богатые люди могут позволить себе эту роскошь.
А некоторые несознательные иностранные туристы вносят свою лепту в спаивание финского народа, подытожил свой рассказ Вениамин и с укором посмотрел в нашу сторону.
Тем временем автобус прибыл в порт Турку, и началась посадка на наш паром. Раньше я видел паромы только в кино такие большущие плавсредства для перевозки машин и людей, которые тянут с противоположного берега канатом. Здесь же перед нами стоял, на первый взгляд, обычный корабль с красивым названием «Скандия», достаточно большой, но я и представить себе не мог, что в него поместятся и наш автобус, и ещё многие десятки автомобилей. Для нас же в то время это было почти немыслимое чудо техники.
Поднявшись на борт, мы увидели перед собой две большие палубы: на верхней расположены сиденья, в которых при желании можно провести всю ночь, этажом ниже магазины, рестораны, парикмахерская, косметический кабинет и другие заведения, где можно потратить свободное время и лишние деньги. Но более всего нас заинтересовали игровые автоматы те самые пресловутые «однорукие бандиты», которые стояли двумя группами на нижней пассажирской палубе, под углом друг к другу, «вершиной» которого была разменная касса.
Вениамин объяснил нам, что всё это великолепие закрыто до выхода в море. Пассажиры столпились на самом верху, откуда открывался прекрасный вид на порт и море. Но самое, конечно, главное то, что мы могли наблюдать за действием швартовой команды и отходом судна в плавание. Раздался звонок, и знающие путешественники устремились вниз, где открылись магазины беспошлинной торговли.
Винные и табачные лавочки меня не прельщали, к спиртному я был равнодушен, а покупку пары пачек американских сигарет считал нецелесообразной. Курил я в то время довольно-таки много и полагал, что лучше травиться привычным для организма куревом, чем прыгать с одной марки на другую. Интерес у меня вызвала лишь парфюмерия. Не имея никакого понятия в этой области, я решил на оставшиеся деньги купить подарок своей супруге флакончик каких-нибудь французских духов. В парфюмерный магазин можно было протиснуться с большим трудом: там находилась почти вся женская часть нашей группы. Нашёл Раису с ленинградками, дал им задание и все деньги, что имелись в наличии, и отошёл в сторонку ждать. Прошло, наверное, не менее получаса и вот в моих руках маленькая запечатанная коробочка, а в ней, как мне объяснили девицы, находится хрустальный флакончик с притёртой пробкой. На коробочке была надпись Dioressence. Как мне объяснили, это самое последнее изобретение великого мастера. Стоило это удовольствие пятнадцать марок. Я ещё и сдачу получил в размере четырёх марок. Везти их обратно на родину совсем не хотелось, и я решил потратить эти деньги на что-то сверхнеобходимое.
Засунув коробочку в карман, я отправился искать Валентина. В большом салоне на второй палубе его не было, но я заметил «доцента», вокруг которого стояли несколько человек, а он с увлечением им что-то демонстрировал. Заинтригованный, я подошёл поближе. Вот те на на коленях «доцента» лежал кляссер с последними советскими негашёными марками, и он пытался ими торговать, пересчитывая номинальную рублёвую цену в финскую или шведскую валюту. «Во даёт!» подумал я и вновь отправился на поиски Вальки.
Нашёлся мой новый приятель в совершенно неожиданном месте: он оккупировал один из «одноруких» автоматов и с увлечением кидал в его бездонную утробу монету за монетой. Лихорадочно мелькали картинки, иногда машина возвращала некое количество призовых монет, но чаще всего они бесследно исчезали в её глубинах. К моему удивлению, абсолютно все автоматы были заняты, к ним даже стояла очередь, правда, очень быстро двигавшаяся: люди бросали одну-две монетки и уходили. Лишь у отдельных машин застряли «ловцы удачи», вокруг которых постепенно скапливались зрители. Я стоял за спиной Вальки и смотрел куда-то в сторону, но почувствовал, как вдруг напряглась его спина, да и сам он стал как будто выше, а затем раздался звон монет, но не тот, когда падает несколько штук, а равномерный шум текущей металлической реки.
Джекпот, джекпот! раздались взволнованные голоса. Событие было, по-видимому, не рядовое. Собралась целая толпа, народ спускался с верхней палубы посмотреть на счастливца, а монеты всё сыпались и сыпались. Прибежал невысокий мужчина в тонких очках, хозяин заведения, который принёс большую картонную коробку, куда начал вместе с удачливым игроком пересыпать мелочь из уже переполненной ниши в автомате. Наконец раздалось завершающее звяканье, хозяин поднял коробку и вместе с Валентином скрылся в помещении кассы. Интересно было наблюдать за другими игроками: все бросили свои автоматы и выстроились в очередь к тому, на котором играл Валентин. Но там продолжалась обычная история: на десяток скормленных чудовищу монеток выскакивало в качестве поощрения за активность две или три.
Валька появился из-за двери весь взъерошенный, с блестящими глазами и дурацкой улыбкой, не сходящей с лица.
Понимаешь, я везунчик по жизни, за что ни берусь, всё сходится, объяснял он мне своё везение. В лотереях выигрывал, но так, по мелочи, а тут, и он приподнял руки, в которых держал по бумажному пакету с тряпичными ручками, четыреста с лишним монет! Это и марки, и кроны, но, представь, и штук двадцать пятаков наших, родных. Когда хозяева излишки снимают, то только марки забирают, ну и крон немного, а пятаки назад, вот их и накопилось, он нервно хихикнул.
Ну ладно, что стоим-то? Пойдём сыграем, предложил я.
Зачем и почему Валентин пошёл к тому же самому автомату, он потом объяснить не мог. Но все стоящие около него люди потеснились, и Валька, все с теми же двумя пакетами, вновь оказался перед мигающей разноцветными огоньками железной громадиной. У игравшей на нём женщины тот как раз съел последнюю монетку, и секретарь горкома комсомола, отвечающий за идеологическую работу в городе на Неве, начал лихорадочно забрасывать в жерло машины монетки из одного пакета. Там оказались русские пятаки и шведские кроны. Вокруг собралась немаленькая такая толпа, многие стояли с высокими бокалами с коктейлями и, присосавшись к трубочкам, неотрывно следили за Валькиными манипуляциями. Он же ничего и никого не видел вокруг, его буквально сжигала непонятная мне страсть. Пакет быстро опустел. Валентин, бросив его на пол, поднял второй, более тяжёлый, и продолжил «кормить» ненасытную машину. Время от времени он встряхивал уставшей правой рукой а вы сами попробовали бы в течение часа с лишним дёргать довольно-таки увесистый рычаг, но упорно продолжал бросать монеты и дёргать, дёргать за эту слегка сопротивлявшуюся ручку.
Тут и произошло то, что ни по какой теории не должно было случиться: автомат на секунду замолчал, и вновь из него потекло и потекло серебро и медь, смешавшись вместе, образовали причудливую картину. Со всех сторон прибежали люди, здесь собрались, вероятно, почти все пассажиры. Второй джекпот в течение часа на одном и том же автомате! Да такого просто не могло быть! На этот раз всё закончилось чуть быстрее: автомат затих через несколько минут; ну сколько в него успели набросать денег другие игроки? Всего ничего. В основном вернулись Валькины.
Мне стало скучно, и я пошёл побродить по кораблю, а у игровых автоматов опять столпились люди. Интересно, на сколько повысил Валентин прибыль игровой фирмы в этот рейс?
За углом я увидел картину, которая заставила меня остановиться: «доцент» стоял в стороне от кассы и что-то объяснял пожилой паре в смешных, каких-то кургузых сюртучках в одинаковую клетку. Состоялся взаимообмен, и старички направились к автоматам, а «доцент» замер, присматриваясь к окружающим.