Халлар смерил его взглядом, близким к презрению, крикнул:
До вечера закончишь с ремонтом генератора? Да, да, ты, Тар. И болгарку проверь. Надо, чтоб всё работало без сбоев, нам дверь бронированную резать.
Тар с виду, как обычно, витал в облаках. Немигающим взглядом он наблюдал, как Лиенна жуёт яблоко. По всему выходило, что течка опять не сегодня, и его пытка снова продлевается. Сама Лиенна, разумеется, притворялась, что крайне заинтересована, как эвакуироваться из «ГлавКанцтоваров».
Ты меня слышишь? рассердился Халлар. Всё понял?
Дурик рассеянно кивнул.
Дарайн, тебе самое сложное, добрался до меня старейшина. Поскреби по углам. К вечеру мы все хотим получить съедобный горячий ужин Всё. Лиенна, Гай, поехали.
***
Моё задание точно было не из лёгких.
Развернув луч светоуказки пошире, я вошёл в кладовую. В лучшие времена, когда три группы забивали её провиантом перед холодами, здесь шагу было не ступить. Только узенький проход оставался, омеге едва боком протиснуться. Теперь же, когда бережливая Керис вывезла всё добро, оказалось, что кладовая размером с вагон, да и высотой не меньше.
Из муки осталось лишь то, что было намертво втоптано в каменный пол. По сетчатым контейнерам для овощей налипла жухлая свекольная ботва. На полках вдоль стен от банок и бутылок остались только круглые следы масла, варенья, сока. Посветив в глубину каждой полки, я вытащил на свет ящик сухого печенья, коробку консервированных бобов, мешочек сухарей и пачку яичного порошка. Из-под потолка снял связку вяленых пламтов без плавников. В одной из крысоловок в дальнем углу нежданно обнаружилась добыча. Проткнутая штырём крыса уже остыла, но кровь вокруг ещё липла, значит, попалась бедняга не ранее, чем ночью. Сгодится на бульон.
Покидав найденное в ящик и зажав светоуказку в зубах, я перетащил всё в кухню, где добавил к добытому пачку чайных пакетиков, вскрытую двухкилограммовку тушёнки и горсточку галетных крошек.
Н-да, негусто. Кажется, второпях Керис забыла, что нам тоже надо будет чем-то питаться всю неделю.
Я уже подумывал смастерить рогатку и прошвырнуться по тёмным переходам вокруг Большого зала, как в детстве. Помню, рекорд мой был четыре крысы за день, у Райдона пять. Соревноваться с Таром было бессмысленно, поэтому его добычу не пересчитывали: ссыпем в кучу молчком хоть десять там, хоть двадцать. Да, прикольно было бы вспомнить детские забавы Но мой взгляд упал на погнутую стойку для раздачи, где так и темнели следы моей крови. Какие, к чертям, забавы? Развоспоминался тут.
***
Высунув язык от усердия и расставив ноги шире плеч, Арон целился из «мухи» в мишень. Светоуказка, воткнутая в «подсвечник» над столом, освещала его пещерно-бледное лицо. Я скрипнул дверью оружейной; бахнул выстрел. Пуля ушла во тьму тоннеля, куда не доставал свет. Мазила.
Малёк покраснел, увидев меня, бледные щёки пошли пятнами. Но надо отдать ему должное тут же стал бездарно притворяться, что всё нормуль.
Кхарнэ! Стоя шесть из десяти, хоть тресни! пожаловался мне. Пальцы его отбивали ритм на прикладе.
Соберись, слишком раскорячился.
Подойдя ближе, я хотел пнуть его по берцу, чтоб ноги поставил правильно, но Арон отодвинулся. Ну, лады, трогать не буду.
Под лучом второй светоуказки на отметке в семьдесят метров стояло аж трое картонных «ублюдков»-мишеней в ряд. Два были знакомы: с ними ещё Рисса тренировалась. На одном «ублюдке» ароновым почерком было выведено «Сора». Намалёванное тем же маркером, на пузе второго красовалось огромное «Р». Судя по «голове», сплошь усеянной следами от пуль, Арон предпочитал тренироваться именно на этом «ублюдке».
Раньше, глядя на эти надписи, я думал, что малёк за что-то ополчился на Райдона или Ронника. Но после того, как Арон вчера смотрел на Лиенну с угрозой, после слов Халлара о ревности, я уже не был так уверен, что Райдон с Ронником имеют отношение к этому «Р». Ах, ты ж
Я ещё додумать не успел, как почуял, что наливаюсь яростью. Тело не нуждалось в командах мозга, чтобы защищать моё сокровище.
Слушай сюда, Арон, голос задрожал, сжались кулаки, я уже готов был месить малька вместе с его «мухой». Если ты посмеешь что-то сделать Риссе Я тебя просто застрелю. И пусть Халлар со мной что хочет, делает.
Арон вовсе не забегал глазами, поняв, что спалился, не покраснел ещё сильнее. Вместо этого печально хмыкнул, закинув «муху» на плечо. Новый Арон новое поведение. Сюрприз за сюрпризом.
Дарайн, ты бы себя послушал со стороны. Рисса, Рисса, Рисса Рисса то, Рисса это Он тяжело вздохнул. Ты вообще понял меня там, в боксе? Вы с ней одно целое. Думаешь, я стану делать тебе что-то плохое?
Я многозначительно обернулся к далёкому «Р», обличающему его брехню.
А-а-а Да дурь это. Арон лениво отмахнулся. Одноглазый кусок дерьма. Вечно портит тебе жизнь. Лёжа и с колена восемь из десяти по нему спокойно получается. А стоя четыре промаха, и всё тут. Представляешь?..
Хотя бы врать, глядя в глаза, он пока не научился: всё отворачивался. Я и не собирался делать вид, что поверил. Затянулась напряжённая пауза, слышно было, как где-то в глубине тоннеля вода проедает камень.
Кап.
Кап.
Арон выдержал не больше минуты. Побеждённо положив «муху», вытащил из ящика стола красный маркер и молча направился к мишеням. Яркое «Р» стало восьмёркой, потом Арон и вовсе зачёркал его частоколом длинных линий и вернулся обратно, глядя под ноги. Поравнявшись со мной, сказал тихо:
Прости.
Совсем новый Арон.
Я предупредил.
Не беспокойся, Дарайн. Я меньше всего хочу тебе вредить. Пальцем её не трону, даю слово альфы Если она не будет угрожать моим близким, конечно.
Угрожать? Рисса? Очень смешно.
Я сомневался, можно ли доверять его слову. Можно ли считать альфой того, кто способен ударить омегу? До сих пор Арон ни одну омегу ни разу не ударил. Но теперь я знал почти стопроцентно: он мог это сделать. Омеги для него не священны, и он это особо не скрывал. Охренеть просто. Что он за чудовище?
Чего звал-то? спросил я, наконец.
А-а-а, так это Арон оживился, довольный, что тухлую тему замяли, и выдал неожиданное: Хотел сказать, что Лиенна ваша мразь трусливая. И у меня есть доказательства.
Ну, это вообще ни в какие ворота. Лиенна, конечно, не подарочек, но я охотился с ней в одной группе десять лет и знал точно, на что способна эта лохматая хамка в бою. Иногда казалось, что самосохранение у неё в психике вообще не заложено. И назвать её трусихой
Ты ж понимаешь, что за слова ответить придётся? спросил я.
А то. Арон прибрал «муху» в ящик у стены и накрыл крышкой. Идём, покажу кое-что. Лиенна же с отцом уехала, да?
Когда все грузили вещи, я в тоннели ушёл, рассказывал малёк. Маме сказал, что поеду в трейлере с Аби, а Аби что с мамой
Ущемлённый ты на всю голову.
Я шагал за ним, подсвечивая путь светоуказкой. Арон повёл меня кружным путём через мокрый Западный зал, вечно скользкий от потёков с потолка. Шли по направлению к кухне.
а сам за поленницей спрятался, продолжал он, не отреагировав на мои слова. Туда бы точно никто не заглянул. Сначала слышал, как Вегард таскал ящики из маминого бокса. Гитару вынесли. А потом всё стихло. Часа два прошло тишина. И тут слышу идёт кто-то
Малёк раскинул руки и прошёлся, балансируя, по верхушкам соляных сталагмитов, как ходил здесь всегда. Не так уж и быстро детство из жопы выветривается.
Светоуказку выключаю, иду через кухню на цыпочках. Смотрю Лиенна зачем-то в мамин бокс зашла и по комодам шарит. Арон оглянулся на меня, замедлив шаг.
Я чуть не сбил его, пришлось наступить в лужу. Тут же отшатнулся подальше, лишь бы не касаться. Малёк засёк моё замешательство, сказал обиженно:
Дарайн, давай договоримся. Не надо вести себя так, будто я на тебя сейчас наброшусь. Хорошо?
Подколол, засранец.
Попробую проворчал я. Мы оба знали, что общаться без напряжения, как раньше, уже никогда не сможем.
Так вот м-м-м Арон смущённо отвернулся, заторопился, хлюпая берцами по воде. Я и думаю: что там Лиенна ищет такое в комодах? Мама же упаковала всё и с собой увезла. Подождал, пока она уйдёт, и, короче, захожу в мамин бокс посмотреть
Через короткий тоннель из Западного зала мы вышли к кухне. Бокс Керис находился неподалёку, за поворотом. Арон толкнул его дверь, приглашая меня войти, воткнул светоуказку в подставку.
Раньше не было в клане места уютнее, чем это. Теперь же в боксе от Керис остался лишь аромат её тела, впитавшийся в стены. Вместо ярких ковров ручной работы голая фанера от пола до потолка. От широкого ложа, всегда заваленного пёстрыми подушками, остались колкие неошкуренные доски. А ведь здесь была зачата наша Вайлин. Любовно сделанные Халларом узорчатые комоды у стен зияли пустыми ящиками.
Вот, сам глянь. Арон выдвинул один из ящиков. Из его глубин выкатилось что-то цилиндрическое, замотанное в чёрный шуршащий пакет.
Я вытащил находку, разорвал упаковку. Внутри оказалась пол-литровая пластиковая бутылка из-под минералки, наполовину заполненная мутно-зелёной жидкостью.
Чо за хрень? Я отвинтил крышку и понюхал содержимое.
Полузабытый запах детства. Необжитый Гриард солома да камень, измождённые лица омежек, все мы ростом чуть выше стола ещё Халлар шатается от голода, перевязанный тряпками после перестрелки с коммунами, в рваной разгрузке и с АМ-300 на шее Стонущая от родовых схваток Керис на полу, на плетёных носилках И рядом Аби, которая не может позволить себе течку в таких условиях, на чадящем костре парит в котелке мутную жижу, воняющую на весь тоннель Тот же запах. Настойка полыни.
Не может быть.
Вряд ли это мамино, да? сказал Арон. Когда Тар вчера у трейлера гомонить начал, Лиенна принесла это из своего бокса и спрятала тут!
Невозможно. Недоразумение какое-то
Хотя у Лиенны третий месяц после родов кончается, а течки нет. У всех омег максимум два месяца перерыв, а чаще всего один. Осмотрам Аби она сопротивлялась яростно. А на вылазку как рвалась! Будто от этого её жизнь зависела. Едва она оказалась в степи, побежала с рюкзаком дёргать бурьян, чтобы среди ветвей парника незаметно припрятать
полынь.
И приготовить ядовитое зелье где-то в дальних переходах на костерке.
Лиенна, что же ты наделала?..
Мама троих бет родила, со сдержанным гневом сказал Арон. Ты сам видел, что с ней было после Но она рожала снова. И Гила рожала, и Нили, и Линас, и другие. Потому что они понимают, ради чего всё это Я родить не смогу, но защищать своих буду до последнего. Как любой из альф. А эта Он оскалился злобно. Всё равно что в ногу себе выстрелила, чтобы в бой не идти!
Я вспомнил, как мы возвращались из Ласау на фургоне «КП», и Лиенна хвастала Риссе, как она уже умирала однажды, на виселице. Бывали, сказала она тогда, и похуже моменты. Я, говорит, ничо уже не боюсь. Почти.
Вот что она имела в виду под этим «почти». Больше смерти Лиенна боялась быть омегой. И задумала тихохонько дезертировать с нашей подводной лодки. Безупречная Лиенна Азари фон Саброн Младшая трусиха.
Я попросил:
Арон, не говори об этом никому. Хотя бы, пока не закончим в Саарде. Ты никому лучше не сделаешь, если скажешь. Нам всем нужно думать об этой цели, а не о прочем.
В этом Халлар тоже, несомненно, был прав.
Малёк да ладно, какой он теперь малёк? покачал головой.
Завязывай мне тут про цели сочинять. Что я тупой? Она из твоей группы. Конечно, ты её прикрываешь Никому я не скажу, и не ради каких-то целей, Дар. А потому что ты попросил.
Не называй меня так.
Нам ещё нежностей с Ароном не хватало. Звать меня так разрешено одной Риссе.
Понял. Он грустно улыбнулся. А про эту бутылку Я только Лиенне самой скажу. Один разочек, наедине. Что я её презираю. За отца. И за Тара. Они на неё молиться готовы. Эта коза того не заслуживает.
***
Я ждал Лиенну в её боксе. Сбросив самодельные сапоги, впервые в жизни забрался с ногами на просторное ложе, застеленное выцветшим покрывалом. Ох, как же я раньше мечтал тут покувыркаться!.. Не судьба.
Конура Лиенны отличалась от прочих боксов наличием письменного стола и высоченных шкафов вместо обычных для Гриарда сундуков. В углу стояла гладильная доска, где Лиенна наглаживала коммунскую униформу. В шкафах их раньше хранились десятки разных от уборщика улиц до следователя госбезопасности. Все тютелька в тютельку по её размеру: мы столько коммунов положили, было из чего выбирать. Теперь коллекция уехала в новый дом.
Деревянный письменный стол был заляпан клеем и тушью для печатей. Здесь мы готовили фальшивые документы для вылазок. Стол захламляли пустые бланки накладных, пропусков, маршрутных листов, свидетельств об окончании всевозможных курсов, бумажные обрезки. Повсюду валялись фотографии Лиенны и Гая для документов. Мы клепали их прямо тут моментальное фото на «официальном» фоне шкафа. Лиенна и Гай то с зализанными проборами, то в очочках, то в форменных фуражках. Потом Керис заполняла корочки каллиграфическим почерком, а я вклеивал фотки и «ламинировал» всю красоту утюгом.
В каждом свидетельстве и удостоверении в графе «происхождение» ставили инкубаторский код. К живорождённым отношение у коммунов натянутое, всё-таки они воспитывались в семьях альф и омег, хоть и очень давно и недолго. На мало-мальски важные посты живорождённых не брали. Так что мы перестраховывались; Лиенна и Гай всегда играли роли поделок.
На антресолях виднелась старая коробка с прибамбасами для грима. Гай-то ладно, но Лиенна в пятнадцать лет далеко не выглядела солидным бетой, которому коммуна доверила бы управлять фурой. Поэтому Керис научила нас, как прибавить ей годков. Из капли жидкого латекса получались почти настоящие морщинки вокруг глаз и у рта, припудренные «под седину» виски добавляли достоверности. Да, было время
Лиенна ввалилась в дверь, выковыривая остатки ужина из зубов.
А знаешь, путная у тебя бурда вышла, заявила. На вид рагу из галош, но жрать можно Альфа, я не допетрила, чо нёс этот пургомёт малолетний? Типа ты меня ждёшь тут. Чо за тайны императорского двора? И какого ты запёрся в мой бокс?
На ней была серая льняная рубаха и штаны с подтяжками, на примятых волосах выделялся круг от шляпы. Что за фургон они там угнали? Из цирка шапито?
Я отпихнул ногой подушку, под которой прятал бутыль с зелёной мутью.
Твоё?
В секунду с неё сдуло всю развязность. Лиенна захлопнула дверь, подперев её спиной. Вздохнув, сползла на пол и уселась на коврике.
Моё, выдавила глухо, вперив зенки в пол.
Я всё равно не мог поверить. Какая омега в своём уме станет травить себя нарочно после того, что полынь сделала с Аби? Как можно губить своё тело, превращать себя в пустышку?
Оставалась надежда, что это просто идиотский омежий способ не допустить войны между альфами, и принимала Лиенна эту настойку разок-другой, когда чуяла течку вот-вот
Ты настолько не хочешь Тара, что здоровьем рискуешь?
Что? Она удивлённо прищурилась. При чём тут это?
Она даже не поняла, о чём я. Получалось, что в поступке Лиенны не было ни капли заботы о других. Только эгоизм. Получалось, она глотала эту дрянь специально, чтобы стать бесплодной навсегда. Ах, зараза!
Почему, Лиенна? Как ты додумалась
Она закрыла лицо ладонями.
Верни бутылку, альфа. Я больше не хочу и не буду рожать.
В жизни я не слышал от омеги более страшных слов. Ради чего ей жить тогда?
Ты что говоришь такое? Так же нельзя!
Я знаю, шепнула она.
Ты убиваешь своих нерождённых детей!
Чтоб не убивать рождённых!
Она убрала ладони от лица, и я увидел редчайшую картину: непробиваемая Лиенна оказалась пробита. Она не кривила лицо в плаче, как все омеги, не хлюпала носом. Слёзы просто стекали дорожками по щекам и капали с подбородка, пропитывая дурацкую рубаху.