По длинному проходу бегал с фотоаппаратом в руках Денис Бондарев, что-то высматривая на полу и время от времени делая снимки. Его двоюродный брат Константин Крупицын, обхватив руками голову, ходил кругами по маленькой, отгороженной от коровьих загонов каморке возле входа (предназначавшейся, видимо, для бригадира). И, судя по движениям губ, изъяснялся нецензурными междометиями. Ему отвечал что-то эмоционально жестикулируя некий мужчина в пиджачной паре: лет тридцати на вид, но уже лысоватый и с изрядным брюшком. И, наконец, Женя Серов с потерянным выражением лица собирал осколки от разбитой электрической лампочки, качавшейся под потолком на витом шнуре.
Скрябин остановился у двери и пару раз громко кашлянул. Но на это не обратил внимания никто, кроме лежавшего на полу человека, который спросил жалобно:
Вы доктор?
Вот тут-то все головы и повернулись в сторону старшего лейтенанта госбезопасности. И тот произнес:
Доброй всем ночи.
Здравия желаем, товарищ Скрябин! за всех поприветствовал его Крупицын единственный, кто явно не удивился его появлению. Вас прямо Бог послал. Мы вот с товарищем Петраковым, он указал рукой на лысоватого, только что про вас говорили.
Крупицын будто и не заметил, что Николай одет как клоун, и что на пиджаке у него запеклась кровь.
Все поспешили к Скрябину, и один лишь Петраков подошел к Ларе и что-то у неё спросил. Что именно, Николай не разобрал, поскольку в этот момент Женя Серов протянул ему на раскрытой ладони деформированную пулю.
Калибр 7,62 миллиметра, определил старший лейтенант госбезопасности.
Так и есть! Ударилась в железную потолочную балку. Женя указал наверх. Жаль только, нам это мало что дает. У Кукина-то в плече пуля из другого оружия!
«Значит, подстрелили здесь председателя колхоза», понял Скрябин.
Тут просигналила подъехавшая к крыльцу полуторка, и несчастный Никифор Андреевич Кукин был перенесен в её кузов Эдиком Адамяном и колхозным парторгом гражданином, который до этого стоял возле окровавленного председателя. Раненого уложили на брезент, парторг уселся рядом с Кукиным, а Эдик спрыгнул на землю и прокричал: «Трогай!». Машина рванула с места и понеслась вперед в райцентр, в больницу, подскакивая на ухабах грунтовой дороги.
«Чудо будет, если довезут живым, подумал Николай. Может, не надо было Кукина в город отправлять? Наверняка какой-никакой фельдшер в Макошине имеется»
Но тут, словно прочитав его мысли, заговорил Крупицын:
Невезуха, сплошная невезуха, товарищ Скрябин. Аккурат сегодня фельдшерица местная рожать вздумала! И утром её повез в районную больницу муж, он же колхозный ветеринар. Так что даже за первой помощью обратиться не к кому. А у нас тут Он не договорил только развел руками.
Ладно, вздохнул Николай. Заприте дверь и пойдемте обрисуете мне ситуацию.
И он первым направился в бригадирскую каморку, где стоял письменный стол, и даже имелся плюшевый диван, хоть и продавленный.
Дядя Гриша, можно мне с вами? услышал Скрябин голос Ларисы, обращавшейся, несомненно, к Петракову. Я думаю, Николай Вячеславович не будет возражать.
Может, лучше тебе пойти домой, Ларочка? прогудел Петраков. Кто-нибудь из сотрудников НКВД тебя проводит!
Обернувшегося к ним Скрябина обращения дядя Гриша и Ларочка неприятно поразили. Однако с ответом он не колебался:
Я бы и сам попросил Ларису Владимировну остаться. Хочу узнать её мнение по некоторым вопросам.
Крупицын скривился, но промолчал.
В бригадирской комнатке Скрябин сел на табурет возле письменного стола, остальные мужчины опустились на диван, а Лариса устроилась на маленьком, будто детском стульчике, стоявшем в углу. Константин Андреевич присаживаться не захотел: оперся о письменный стол, вздохнул, помолчал немного, а затем принялся излагать ситуацию.
Пока он говорил, полил дождь. И дождевые струи принялись выбивать на крыше болезненную, нервическую дробь аккомпанементом к рассказу капитана госбезопасности.
8
Всё началось накануне, около пяти часов дня.
Ученики уже покинули школу, в ней царила благостная тишина, и Денис Бондарев который один оставался в школьном спортзале ясно услыхал, как в соседнем классе со звоном разбилось стекло. Бывший муровец тут же бросился туда, но дверь класса кто-то запер на ключ. И пока Денис (тоже владевший искусством обращения с замками) бегал за отмычками и возился с дверью, прошло минут пять. Так что ворвался он уже в пустое помещение. Окно было разбито, а на доске красовалась сделанная мелом надпись: «Сегодня ночью приходите сторожить в коровник. Эти там будут».
Я ту надпись сфотографировал, подал Денис реплику, Но проводить графологическую экспертизу бесполезно: всё было написано огромными печатными буквами.
Стекло? Следы? быстро спросил Николай и вспомнил лист фанеры в одном из школьных окон.
Осколки стекла я собрал, сложил в конверт. А следов, представьте себе, никаких не осталось. И под окном трава не примята, и в классе ни соринки, ни пылинки.
Но это оказалось еще не самое не интересное.
Крупицын возвратился в школу вместе со следственной группой примерно через час. И долго разглядывал надпись, раздумывая: стоит ли по анонимной наводке устраивать в коровнике засаду? Две засады уже было, но никакого результата они не принесли. А надпись мог оставить после уроков какой-нибудь шалун-школьник, который потом вышел на двор, да и саданул в стекло камнем чтобы привлечь внимание к делу рук своих. Но тут к Крупицыну прибежал запыхавшийся Петраков и объявил: только что на крыльце своего дома он обнаружил анонимную записку. Она дословно повторяла «классное» послание.
И где эта записка сейчас? спросил Скрябин.
Да вот она. Григорий Иванович извлек из кармана брюк потрепанный блокнотик, вытащил лежавший между его страницами клочок бумаги и, держа его за уголок, протянул старшему лейтенанту госбезопасности.
В листке зияло круглое отверстие чуть повыше печатных букв, выведенных химическим карандашом.
А почему бумага прорвана? спросил Николай.
Вы не поверите! Григорий Иванович издал нервный смешок. Её пришпилили к ступеньке крыльца отпиленным коровьим рогом! Когда я его вытащил, то чуть было об него не покололся. Его как будто специально острили на токарном станке!
И куда вы этот рог дели?
Да выбросил я его зашвырнул в траву рядом с крыльцом. Отпечатки с него все равно было не снять: я за него схватился всей ладонью, когда вынимал из ступеньки!
Примечания
1
Цитируется по изданию: П.Н.Врангель. Записки (ноябрь 1916 г. ноябрь 1920 г.). В двух книгах. Книга вторая. Издано перепечаткой с сокращениями из альманаха «Белое дело», книги V и VI. Берлин, 1928 год. С. 209-213.
2
Родственные связи героя конечно же, вымысел автора. Однако и вправду существовал видный сталинский сановник, чья подлинная фамилия была Скрябин. В 1939 году этот человек, известный всем под партийным псевдонимом, совмещал посты председателя Совета Народных Комиссаров (СНК) СССР и наркома иностранных дел.
3
Заметка в точности такого содержания, только с указанием другого населенного пункта, была опубликована в газете "Тульская молва" за 9 февраля 1913 года.