Понятно, почему она кажется мне столь мрачной, несмотря на такое количество огней.
А кем была твоя мать, Мелина? Была ли она рабыней?
Нет, мессир. Она была свободной женщиной, но из обедневшей семьи. После её смерти нас с сестрой продали в шёлковый дом. Мне было двенадцать, а Медее всего четыре.
И с тех пор ты занималась шёлком?
Да.
А твоя сестра? Что с ней стало?
Артак напоминает мне её. Такой же юркий и шустрый, в голосе Мелины Адриан явственно расслышал печаль. Видел, как она вздохнула и обхватила плечи руками. Я не знаю, что с ней стало и не хочу больше об этом говорить. Простите меня, Филипп. Холодает, и мне лучше уйти спать. Доброй ночи.
Я никогда не был рабом, чуть помедлив, произнёс Филипп, но мне знакомо, каково спать в хижине на полу, завернувшись в дырявое одеяло. Когда мне исполнилось шестнадцать, я подался в крестоносцы. Оставил пожилую мать в полуразвалившемся доме в Варне. Продал отцовского коня и оказался здесь.
А что стало с вашей матерью?
Об этом знает только Господь. Верю, что твоя сестра жива в отличие от моей матери.
Она была жива, когда я покидала Константинополь. Я обещала вернуться за ней, как только смогу. И каждый день, проведённый здесь, отдаляет меня от этого. Ещё раз простите меня, мессир.
С этими словами Мелина чуть ли не бегом пошла к крыльцу. Её светлое платье мелькало в полумраке. Длинная коса была отброшена назад. Руки сжаты в кулаки. Адриану показалось, что послышались сдавленные рыдания. Он отошёл от края стены. Нужно как можно быстрее отправить её в Дамаск и забыть о ней.
Какое-то время он стоял на месте, всматриваясь в мерцающий огонёк на склоне горы. Ему хотелось оседлать коня и вернуться в рощу. Вызвать Доминика на одиночный поединок и покончить с этим. Но он знал, что рыжий тамплиер не настолько глуп. Если б тот хотел боя, то давно бы вызвал Адриана на битву
Услышав шаги со стороны лестницы, Адриан напрягся. Меньше всего ему хотелось с кем-либо разговаривать, особенно, с Филиппом. Но в дверном проёме показалась Мелина. Её губы были сжаты, а на лице читалась решимость. Она храбро шагнула к нему. Её глаза были влажными.
Я должна поговорить с вами, мессир, чуть запинаясь, сообщила девушка.
Не сейчас, тут же отрезал он и перевёл взгляд на равнину, где располагалась деревня. Не сегодня.
Я здесь уже восемь дней, мессир. Почему вы меня тут держите? Я уже окрепла и готова отправиться в путь. Моим шелкопрядам пока хватает листьев. Не так много времени осталось до того, как они окуклятся. Я не смогу получить нить, если буду находиться в дороге! Сегодня я весь день пыталась поговорить с вами, но не могла найти, пока Филипп не сказал, что я могу найти вас здесь.
Я не обязан каждый день развлекать тебя, Адриан произнёс эту фразу как можно холоднее.
И не надо. Всё, что вы умеете, как я поняла, это только сражаться, ходить из угла в угол, предаваться вину и страсти.
Вот как? усмехнулся он и, приподняв левую бровь, посмотрел на Мелину. Если хочешь того же самого, последнего из моего списка дел, то так и быть, ступай к Филиппу. И держись подальше от меня, иначе я за себя не ручаюсь. Мне нечего терять, девица. И, как ты уже догадалась, у меня своё понимание чести.
Прищурив глаза, он смотрел на её вытянувшееся от страха лицо. Да, она определённо понимала смысл его слов. Понимала и боялась, не имея представления, что именно за этим скрывалось. Но даже этот страх не удерживал её от стремления поговорить с ним. Быть рядом. Трогать его, не ведая, какую реакцию у него вызывают её прикосновения. Если бы не его самоконтроль, он давно бы уже целовал эти бледные дрожащие губы, чувствовал нежную кожу под своими ладонями, слышал шорох сминаемого платья
Примечания
1
Шамсин в переводе с арабского «пустынный ветер» (название пришло из пустынь Аравии и Африки).
2
Абакус жезл Великого магистра Ордена.
3
Визитатор своего рода ревизор духовных учреждений.
4
«Испанский воск» так раньше называли сургуч (материал из расплавленных смол и красителей для скрепления писем).