Маша вскоре устроилась флористом в цветочный салон по протекции родственницы.
Ты же дизайнер, удивился Иван, на что она беззаботно пожала плечами:
Какая разница? Есть диплом и ладно. Главное, что я в принципе без дела не сижу. Мне нравится возиться с цветами, собирать для клиентов букеты, творить красоту
Иван помыкался туда-сюда и наконец тоже нашёл работу: его взяли вокалистом в ресторан. В основном приходилось петь на свадьбах и прочих банкетах, так что его репертуар состоял преимущественно из того, что заказывали посетители: «Владимирский централ», «Я куплю тебе дом», «Ах, какая женщина!», «Я люблю тебя до слёз», «Чёрные глаза» Он послушно пел а что ему ещё оставалось делать? Работал под минусовки,7 потому что о живых музыкантах мечтать не приходилось: платить целому ансамблю было бы слишком дорого, а владелец ресторана был человеком прижимистым и не любил излишеств.
Однажды Иван, пользуясь некоторым затишьем в зале и отсутствием хозяина, рискнул поставить свой любимый трек «SOS dun terrien en détresse»,8 хотя понимал, что подобный репертуар, мягко говоря, слабо годится для ресторана.
Его пение произвело эффект разорвавшейся бомбы. Все дружно перестали жевать, забыв о еде на своих тарелках, и потрясённо уставились на Ивана. Песня была эмоционально непростой, буквально душераздирающей, не говоря уж о технической стороне вопроса невероятно сложная вокально, с множеством высоких нот. Некоторые посетители ресторана снимали его на телефоны, кто-то не сдерживал изумлённых или восхищённых возгласов, кто-то хихикал в кулачок, но, к счастью, последних было совсем мало. Когда он закончил петь, зал взорвался аплодисментами и пьяненькими выкриками «Браво!», а Иван стоял на эстраде, чувствуя полное опустошение и разочарование. Он не хотел всю жизнь петь для этой публики, которая просто не способна была понять и оценить его вокальное мастерство по-настоящему.
На следующий день ещё и от хозяина влетело: кто-то не преминул скинуть ему в ватсап запись выступления.
Ну и что это за самодеятельность? хмуро поинтересовался он у Ивана.
Извините, Игорь Витальевич, буркнул тот.
«Извините» на хлеб не намажешь. Ты что, правил не знаешь? Выступление артиста не должно отвлекать гостей от меню. А ты ж пока пел все жрать бросили и вилки отложили! Нормально, не? возмутился хозяин.
Этого больше не повторится, вздохнул Иван.
Конечно, не повторится! Я у тебя из зарплаты вычту, учти. И запомни, Ваня: пение в ресторане всего лишь приятное дополнение к еде, а не сольная концертная программа. Понял?
Понял.
Хорошо. Иди, благосклонно кивнул хозяин и вдруг захихикал. Ну ты выдал вчера, конечно я чуть не обоссался от смеха. Таким смешным тонким голоском пел, как будто тебе яйца дверью прищемили. Как эта манера пения правильно называется, я забыл?
«Легко забыть то, чего не знаешь», чуть было не съязвил Иван, но вслух только процедил сквозь зубы:
Контратенор.
Во-во, контратенор Ржачно очень. Прямо как баба.
«Сам ты баба», мрачно подумал Иван, но снова промолчал: вылететь с работы ему пока что не хотелось.
Однако через полгода регулярного исполнения «Владимирского централа» и «Чёрных глаз» он понял, что выгорел полностью. Дотла. Выступления для жующей и бухающей публики стали абсолютно невыносимыми, Иван ненавидел и публику, и самого себя. Надо было увольняться, но он медлил, потому что страшновато было уходить в никуда.
И вскоре словно сама судьба подала ему знак: в одном из пабликов ВКонтакте Иван наткнулся на объявление о прослушивании. Это был набор в очередное вокальное телешоу, коих в последние годы расплодилось просто невероятное множество, словно шло негласное соревнование, кто кого переплюнет в оригинальности. Певцы-акробаты, певцы на льду, певцы в масках, певцы в гриме, певцы-пародисты, певцы-стриптизёры Обычно Иван игнорировал такие объявления, но тут его словно толкнули а если попробовать? В конце концов, что он теряет?
Маша спокойно отнеслась к его поездке в Москву как выяснилось позже, просто недооценила серьёзность его намерений. Она не верила, что Ивана возьмут, и в общем-то оказалась права.
Съёмки прослушивания велись на территории киностудии «Мосфильм». Само выступление прошло достаточно хорошо, во всяком случае, Иван выложился по полной, он просто не смог бы спеть лучше, но в следующий тур его действительно не взяли. Иван уже тогда понял, что сглупил, выбрав неудачную для исполнения вещь не слишком заезженную, не хитовую, малоизвестную. Хотел блеснуть возможностями своего вокала, но не смог зажечь зрителей они просто не узнали песню и оттого не особо горячо приняли исполнителя. Члены жюри отметили вялую реакцию публики на Ивана и тоже сделали себе отметочку не в его пользу.
Конечно, Иван расстроился. А кто не расстроился бы на его месте? Когда баллы за выступление были объявлены и он понял, что ему ничего не светит, то на психе выскочил из съёмочного павильона, не дожидаясь окончания записи. С трудом разыскал туалет, долго плескал пригоршни ледяной воды в пылающее лицо, уговаривая себя, что огорчаться глупо
А когда вышел из туалета навстречу ему шагнул мужчина. Словно специально поджидал его здесь.
Иван Крапивин, произнёс незнакомец. Не спрашивая, а уточняя.
Да, кивнул тот.
Тот протянул руку:
Сергей Железняк. Возможно, моё имя тебе знакомо. Слышал что-нибудь обо мне?
Ну конечно же, Иван слышал!
Вы продюсер Стеллы? назвал он имя одной из самых популярных российских певиц.
Да, но не только. Ты как, сильно расстроился, что не прошёл? голос Железняка звучал вроде бы участливо, но холодные голубые глаза смотрели пристально и цепко, словно оценивая.
Расстроился, лаконично отозвался Иван. Но переживу как-нибудь.
Ну вот что, перешёл к делу собеседник. Нам нужно серьёзно поговорить. Ты не слишком торопишься?
Иван помотал головой:
Да нет поезд у меня только вечером.
Отлично, кивнул тот и положил руку Ивану на плечо, но жест этот был не дружеским, а скорее властным. Тогда пойдём перекусим, заодно и пообщаемся. У меня есть к тебе интересное деловое предложение Полагаю, оно тебя заинтересует.
И вот теперь он снова ехал в столицу прямиком к Железняку, который пообещал сделать из него популярного певца! Всё будет оформлено официально, по-взрослому: они подпишут контракт о сотрудничестве, на первые месяцы продюсер снимет для него в Москве квартиру, а затем Иван будет платить за всё сам из своих гонораров.
Железняк оставил ему визитку с адресом студии, куда Иван должен был подъехать. И если «Мосфильм» в своё время он нашёл легко, то здесь едва не заблудился: сначала плутал в выходах из метро, а затем растерялся наверху, ища нужную улицу, с ума можно было сойти от всех этих названий Девятая Парковая, Десятая, Одиннадцатая Он едва не опоздал к назначенному времени и выдохнул с облегчением, когда увидел нужное здание и табличку:
«STARMAKER STUDIO»
Однако на входе в студию его поджидал неприятный сюрприз.
Костя
Можно было, конечно, вообще поехать на метро и сэкономить уйму времени, но Костя терпеть не мог утреннюю обморочную давку московской подземки, поэтому решил рискнуть.
Удача в тот день соизволила повернуться к нему фейсом он благополучно проскочил все пробки и подъехал к студии за пятнадцать минут до назначенного времени. Вот бы и дальше так без сучка, без задоринки
Припарковавшись и выбравшись из машины, Костя кинул быстрый взгляд на здание «Starmaker Studio». Собственно, это была не просто студия, а целая звукозаписывающая компания, генеральным директором которой и являлся Сергей Железняк. В его подчинении находилось полсотни постоянных сотрудников, которые занимались созданием, раскруткой, продвижением и реализацией музыкальных проектов. Сам Железняк лично продюсировал далеко не всех артистов, которые работали с его компанией, а снисходил лишь к избранным. С кем-то сотрудничество продолжалось десятилетиями, а с кем-то завершалось уже через год-другой, если Железняк больше не находил его перспективным.
И всё-таки в глазах Кости студия «Starmaker» прежде всего (и превыше всего!) была местом, где рождались звёзды и хиты. Это был храм музыки единственного божества, которому он поклонялся.
Он ещё раз с благоговением окинул взглядом здание студии сверху вниз, и вдруг заметил у входа парня примерно своего ровесника, а может, чуть помладше. Тот растерянно переминался с ноги на ногу и таращился на дверь, как баран на новые ворота. На плече у парня висела объёмная спортивная сумка.
Что, закрыто? поинтересовался Костя, приближаясь и кивая на дверь.
Парнишка растерянно помотал головой:
Открыто но меня туда не пускают.
Кто не пускает? не понял Костя.
Охранник, парень взглянул на него с такой надеждой, словно именно от Кости зависело решение его вопроса.
Ммм а почему не пускает? Ты вообще к кому? Тебе тут встреча назначена?
Парень кивнул.
Назначена Меня Сергей Железняк пригласил. Он, наверное, уже ждёт, а тут он растерянно замолк.
Ну надо же, удивился Костя, и он тоже к Железняку забавное совпадение.
Ладно, пойдём узнаем, в чём проблема, бросил он через плечо парню, открывая дверь.
Охранник на проходной тут же потребовал у него паспорт и сверился со списками.
Миронов?.. Проходите, благосклонно кивнул он. Второй этаж, по коридору налево, крайняя дверь. А вы, молодой человек, он перевёл взгляд на парня позади Кости, я же вам всё уже сказал. Не положено с сумками! Вы бы ещё с чемоданом пришли.
Ах, так вот в чём дело!..
Костя круто развернулся и уставился на парня. Вид у того был совсем несчастный и обескураженный.
Ну вообще-то с таким баулом в студию и правда как-то не айс, покачал головой Костя, невольно проникаясь сочувствием к бедолаге.
Тот пожал плечами:
Ну, а куда мне его было девать?.. Я же сразу с вокзала сюда. У меня в Москве пока ни жилья, ни знакомых.
А здесь на проходной нельзя оставить? Костя обернулся к охраннику. Тот развёл руками:
Не положено.
Я уже предлагал открыть сумку, показать, что у меня там, вздохнул парень, покосившись на охранника.
Делать мне нечего, кроме как в чужом шмотье рыться, пренебрежительно фыркнул тот, услышав его реплику. Сами со своим барахлом разбирайтесь.
Может, на улице оставить? спросил парень, с тревогой взглянув на часы. У меня там, в общем-то, ничего слишком ценного нет
Костя покрутил пальцем у виска:
Совсем чокнутый?
Так, Миронов, проходить будем или нет? охранник недовольно взглянул на Костю. Что вы мне тут на входе толкучку создаёте.
Я сейчас Костя наморщил лоб, лихорадочно соображая, что делать, и при этом где-то в глубине души злясь на себя: ему что, больше всех надо? Добрый самаритянин нашёлся, ё-моё. Ладно, пойдём! наконец кивнул он парню и зашагал обратно к двери.
Куда? спросил тот ему в спину.
Пока у меня в машине свою сумку оставишь. Потом заберёшь. Не боись, не ограблю, усмехнулся он.
Я и не боюсь, сразу же повеселел тот. Блин, спасибо тебе, бро! Реально выручил! Честное слово, я в долгу не останусь.
Сочтёмся буркнул Костя.
Бросив сумку вперёд на пассажирское сиденье, он захлопнул дверцу и вдруг с сомнением уточнил:
У тебя там точно ничего такого?
Хочешь, проверь! с готовностью предложил парень, но Костя, окинув внимательным взглядом долговязую худощавую фигуру, лишь с досадой махнул рукой.
Да ладно. На террориста ты как-то не очень тянешь. На наркодилера тоже.
А ты много террористов и наркодилеров видел? улыбнулся парень. Меня, кстати, Иван зовут.
Костя, он пожал протянутую ему руку. Ну что, пойдём? А то опоздаем. У тебя во сколько встреча с Железняком?
В десять.
Прикольно, у меня тоже.
Но не успели они сделать и пары шагов, как наткнулись ещё на одного чудика тот катил за собой по тротуару небольшой чемодан на колёсах, явно направляясь к дверям студии.
Эй, парень! окликнул его Костя, с трудом подавив смешок. Внутрь с чемоданами нельзя.
Очередной гость столицы растерянно оглянулся. Чёрные прямые волосы, миндалевидные глаза, смугловатая кожа и характерные высокие скулы выдавали в нём азиатскую кровь, так что Костя даже засомневался а понимает ли тот по-русски? Но парень откликнулся без всякого акцента:
Что, серьёзно? А где же мне вещи оставить?
Костя покосился на Ивана тот тоже явно с трудом сдерживал рвущийся наружу нервный смех.
И ты, что ли, только что с поезда? с сочувствием спросил Костя. Парнишка выглядел совсем молоденьким интересно, ему хоть восемнадцать-то есть?..
Парень отрицательно мотнул головой:
Не, я с самолёта в смысле, из аэропорта. До города на аэроэкспрессе доехал, а потом сразу сюда.
А ты откуда вообще?
Алматы, коротко отозвался тот.
Погоди, а ты не к Сергею Железняку, случайно?
Да, кивнул бедолага.
Что-то бред какой-то, озадачился Костя. На хрена он нам всем встречу в одно и то же время назначил?
А вы тоже к нему? удивился парень.
То-то и оно вздохнул Костя.
Ой, а я вас, кажется, знаю, вдруг оживился тот. Вы Константин Миронов? Это же вы в реалити-шоу «Закрытая школа» победили?
Костя сдержанно улыбнулся.
Угу, я.
Здорово! во взгляде парнишки было столько неприкрытого восхищения, что даже стало неловко. А вы мне автограф дадите?
Потом, отмахнулся Костя. Сейчас с твоим чемоданом надо разобраться. Короче, давай-ка тоже тащи его в мою машину. Одним больше, одним меньше.
Женя
Он впервые улетал из родного Казахстана один. До этого случались, конечно, разные туристические поездки за границу, но только вместе с родителями. Женя вообще был достаточно домашним мальчиком, никогда не жившим самостоятельно. Разумеется, предстоящая поездка в Москву не на шутку его пугала.
Никто не поехал провожать его в аэропорт: семья была плотно занята подготовкой к отцовскому шестидесятилетнему юбилею. В соответствии с национальными традициями, это был третий главный стол в жизни корейца. Первый стол асянди накрывался дедушкой и бабушкой, когда ребёнку исполнялся годик. Второй свадебный организовывали родители, и наконец третий хангаби устраивали и оплачивали отпрыски юбиляра. Во время празднования дети должны были воздавать своему родителю почести не только фигурально, но и буквально, в том числе кланяться глубоко, в пол.
Естественно, от Жени было бы не слишком много толку при подготовке: самый младший из детей Огай, он пока ещё не работал и даже не был женат. Но всё равно присутствие Жени на хангаби было обязательным, так что его отъезд в Москву все члены семьи восприняли в штыки, расценив не просто как блажь и прихоть а как плевок в лицо священным традициям.
Ожидая, когда подъедет заказанное такси, Женя робко постучал в дверь отцовского кабинета и, получив разрешение войти, долго топтался на пороге, не зная, что сказать.
Прости меня, папа, выдавил он наконец. Я тебя очень люблю. Но это моя самая большая мечта, веришь? Я всегда ужасно хотел петь
То, чем горела его душа, казалось примитивным и плоским, облечённое в банальные слова.
Кто тебе мешал петь здесь, буркнул отец, не отрывая взгляда от каких-то бумаг на своём столе, но веки его еле заметно подрагивали. Мы, кажется, не возражали.
Сергей Железняк это совсем другой уровень! с жаром произнёс Женя. Это такие возможности это популярность, гастроли, записи альбомов, съёмки клипов Прости, папа, повторил он, но это моё. То, чему я всю свою жизнь хочу посвятить, понимаешь?
Тот долго молчал. Пиликнуло приложение в телефоне оповещение о том, что такси прибыло. Женя с тоской бросил взгляд на отца: неужели так и придётся уехать из дома непрощённым, с тяжёлым сердцем и грузом вины?
До свидания, пап, сказал он совсем тихо. Наверное, следовало подойти, поклониться Но ноги у него словно приросли к полу.
Не забывай звонить. Особенно матери и бабушке, у них больше всех за тебя сердце болит, всё так же не глядя на Женю, произнёс отец.