Костя вообще не обольщался насчёт женской верности. Весь его опыт говорил о том, что перед красивым парнем, молодым здоровым телом, обаянием, напором и определённой долей нахальства не может устоять практически никто. И если бы не одна-единственная особа, которая однажды отвергла его ухаживания, он бы смело заявлял о том, что верных женщин не существует в природе. Однако та первая и последняя осечка всё-таки заставила его прикусить язык. А в груди потом ещё долго-долго саднило, не отпускало Он и сейчас иногда думал о ней с сожалением о несбывшемся. Влюблённость давно прошла, но уважение и восхищение остались. И больше всего на свете Костя боялся, что уже никогда не встретит девушку, которая хоть отдалённо будет похожа на ту, которая однажды сказала ему «нет».12
Женя
В одиночку он бы наверняка растерялся, замешкался, не зная, как лучше поступить, начал бы мучительно рефлексировать на предмет того, подписывать или не подписывать договор Ведь это было очень серьёзным шагом, который неизбежно поменяет его жизнь. Очень круто поменяет, можно сказать, перевернёт с ног на голову! Что ни говори, а это первое настолько ответственное и важное решение, которое Женя должен был самостоятельно принять прямо сейчас.
Вчитываясь в мелкие строчки договора на распечатанных листах, он в страхе ловил себя на том, что ничегошеньки не понимает: смысл ускользал, глаза словно застилал туман. Все эти мудрёные формулировки и преисполненные официоза сухие фразы казались ему насмешкой. Сущим издевательством! Сейчас бы сюда старшего брата-адвоката, уж он бы разжевал ему всё до буковки Но теперь, когда практически вся родня считала Женю предателем и позором семьи, он понимал, что просто не имеет права обращаться к Алёше за помощью.
Что бы он делал, если бы не ребята?.. Не исключено, что струсил бы в самый последний момент. Но и Костя, и Иван спокойно поставили свои подписи на документах, и Женя почти без колебаний последовал их примеру. Всё-таки заметив его тщательно скрываемую растерянность, Костя подмигнул и, понизив голос, чтобы Железняк не услышал, дружески подбодрил:
Да ладно тебе, не парься, контракт всего на год! Даже если будет полная жопа, уж годик мы как-нибудь протянем, а потом просто не станем ничего продлевать.
И в самом деле, воспрял духом Женя: даже если ему совсем-совсем не по душе придётся то, чем надо будет заниматься неужели он не выдержит какой-то жалкий год? Зато впоследствии не придётся гнобить себя за то, что даже не попытался, не попробовал.
Формальности отняли на удивление много времени. Пока Железняк растолковывал им, что да как, а также набрасывал план неотложных дел на ближайшие дни, время перевалило за три часа дня. С тех пор, как пассажиров покормили завтраком в самолёте, у Жени не было во рту ни крошки. Он чувствовал, как жалобно урчит его желудок, и уповал на то, что никто больше этого не слышит.
Так Железняк перебирал какие-то бумаги. Жень, не забудь перед уходом оставить секретарше паспорт и миграционку, надо будет сделать ксерокопии и завтра же зарегистрировать тебя в Москве. Кстати, Иван, тебе ведь тоже нужна временная регистрация, вспомнил он. Так что и твой паспорт понадобится.
А где я буду жить? поинтересовался тот.
Женю тоже волновал этот вопрос, просто он постеснялся спрашивать.
Продюсер махнул рукой:
Пока вместе с Женей, у меня здесь недалеко есть свободная приличная трёшка, до студии удобно добираться, можно даже пешком А там посмотрим.
То есть, мы будем жить вдвоём? уточнил Иван, покосившись на Женю. Непонятно было, разочарован он или наоборот. Что касается Жени, то он обрадовался: всё-таки, остаться одному в пустой квартире, в незнакомом огромном городе, в чужой стране не так-то и прикольно.
А ты что-то имеешь против? Железняк оторвал взгляд от бумаг и вопросительно уставился на Ивана. Но тот лишь пожал плечами:
Да нет в общем-то, нет. Какая разница. Вдвоём даже веселее, и ободряюще улыбнулся Жене. Тот с облегчением перевёл дух не хотелось бы стать для него обузой. А вдвоём действительно веселее!
Значит, так пробормотал Железняк, вновь утыкаясь в бумаги. Ещё у нас завтра по плану медосмотр. Быстренько проедетесь с моим водителем по больницам, пройдёте необходимые обследования, сдадите анализы
Анализы? Костя иронично приподнял брови. Мы будем какать и писать в баночку, что ли?
Ничего смешного, отрезал Железняк. Писать в баночку точно придётся для нарколога.
Доверяете, но проверяете? усмехнулся Костя. Я же уже говорил, что не принимаю наркотики.
Значит, тебе нечего бояться, пожал плечами Железняк.
Женя почувствовал дурноту. Он с детства ненавидел больницы, врачебные осмотры, уколы и всё остальное. Даже сам больничный запах навевал на него панический ужас.
Кровь тоже надо будет сдавать? спросил он, нервно сглотнув.
А как же. На ВИЧ, например, спокойно отозвался Железняк.
Вы и на ВИЧ нас проверять будете? поразился Иван.
Конечно. И флюорографию заставлю делать.
Женя совсем упал духом. Да уж, такой подставы он точно не ожидал
Ладно, не буду вас больше задерживать, спохватился Железняк, взглянув на часы. Советую сегодня хорошенько отдохнуть и выспаться, чтобы завтра не было никаких сюрпризов. Водитель отвезёт вас по адресу. Вот ключи пока один комплект, потом сделаем дубликат для Жени, он протянул Ивану связку ключей. Полагаю, вы мальчики большие, сами разберётесь, что да как, соседей не затопите и газ выключить не забудете. Квартира полностью обустроенная, всё новое, включая постельное бельё в шкафу. Вот только продукты самим закупать придётся, пардон, я пока просто не успел этим озаботиться. Но там внизу, прямо в доме, есть круглосуточный мини-маркет, так что с голоду не помрёте. Обживайтесь, располагайтесь. Вопросы есть? он обвёл всех троих пытливым взглядом и сам же удовлетворённо подытожил:
Вопросов нет. Расходимся!
Как и обещал Железняк, у входа в студию Женю с Иваном ждал водитель. Костя вернул ребятам их вещи, а затем поинтересовался:
Слушайте, а может, как-то это дело отметим? Хотя бы пивасом. Заодно и получше познакомимся, раз уж нам вместе работать.
Я за, улыбнулся Иван. Поехали к нам?
Нам же нельзя пить, забеспокоился Женя. Нарколог ведь проверять будет
Костя покровительственно похлопал его по плечу.
Расслабься, бро! Нарколог смотрит не на то, пил ли ты накануне, а на то, не злоупотребляешь ли ты в принципе. Но если хочешь, для тебя возьмём безалкогольное.
Женя в принципе не любил вкус пива и вообще был равнодушен к спиртному, но решил, что отрываться от коллектива в первый же день крайне невежливо.
Хорошо, кивнул он. Безалкогольное, наверное, можно.
И пожрать что-нибудь закажем? предложил Костя. Хотя бы пиццу. А можно и что-нибудь посущественнее.
Обязательно! подхватил Иван. У меня уже желудок в знак протеста начал печень переваривать.
Антон
Когда он сильно нервничал или злился, то на психе мог натворить всякой херни. К счастью, подобные вспышки невменяемости случались с ним крайне редко, а когда случались Антон старался их контролировать. Он прекрасно знал эту свою мерзкую особенность, которая не раз портила ему жизнь, и поэтому уже много лет отчаянно с ней боролся. Вот и сейчас он сдержался из последних сил, чтобы не нахамить Железняку в ответ, не высказать всего, что думает о его самодурстве и высокомерно-презрительном, брошенном сквозь зубы царственном повелении «закрыть дверь с той стороны». Даже не выслушал, козёл!.. Сноб сраный.
Когда порыв нагрубить прошёл, Антона накрыло второй волной желанием свалить нахрен из этой грёбаной студии, поехать в какой-нибудь бар и нажраться в говно, чтобы поскорее забыть о собственном унижении. Подумать только его отчитали при всех, как нашкодившего котёнка, только что за шкирку не оттаскали и не потыкали носом в сделанную лужицу!..
Наконец, третья волна рациональная окончательно погасила его эмоции и охладила пыл. Антон и сам понимал, что крупно облажался. Да, опоздание случилось не по его вине, но всё-таки он опоздал. В этом конфликте Железняк был прав, как ни крути.
Можно было пойти двумя путями: махнуть рукой, сдаться и забыть о своей нелепой и наивной попытке пролезть в большой шоу-бизнес либо же попытаться вернуть расположение Железняка. Антон склонялся ко второму варианту, хотя понятия не имел, как это осуществить.
Торчать под дверью, за которой, судя по всему, шёл сейчас какой-то серьёзный и важный разговор, было стрёмно. Антон решил подождать продюсера в машине с парковки отлично просматривался вход. Рано или поздно Железняк должен был выйти вот тогда-то Антон и планировал подкараулить его, чтобы снова попытаться убедить дать ему ещё один шанс.
С Железняком он познакомился на одном из своих концертов. Нельзя сказать, что рок-группа, в которой Антон был вокалистом, пользовалась бешеной популярностью, но всё-таки время от времени их приглашали выступить в очередном Доме культуры, на фестивале или каком-нибудь официальном городском мероприятии. Собственного репертуара у ребят не было, так что они весьма обширно и беззастенчиво пользовались чужим. Голосом бог Антона не обидел он мог одинаково хорошо исполнять и Кипелова с Цоем, и Меркьюри с Клаусом Майне.
Железняк сам подошёл к нему после выступления в ДК «Гайдаровец». Представился, затем суховато, но обстоятельно ввёл в курс дела и предложил поработать вместе «Пора завязывать с чужими песнями, надо начинать петь свои. И не в этих домах колхозника, а на нормальных концертных площадках, потому что ты этого достоин», заявил продюсер, и Антон был с ним, конечно же, согласен.
Но ведь что-то Железняка тогда зацепило! Он смог почуять в Антоне необходимый для звезды потенциал. Неужели же сейчас из-за одного глупого промаха продюсер всё переиграет?..
Поразмыслив, Антон пришёл к выводу, что Железняк остынет и смягчится. Главное дождаться его и никуда отсюда не уходить, а необходимые для убеждения слова сами найдутся в нужную минуту.
Он ещё раз притормозил возле расписания звукозаписи артистов и групп его туда тянуло, словно магнитом. Антон скользнул по списку глазами и мысленно поклялся себе, что его имя тоже здесь рано или поздно появится. Непременно появится!
Погружённый в свои мысли, он сбежал вниз по лестнице и направился к выходу. Боковым зрением Антон отметил, что на проходной толпятся какие-то люди, но не придал этому значения. Мало ли, кто это может быть, ему-то что за дело. Может, очередные клиенты студии явились на запись.
Антон вывалился на улицу и с удовольствием сделал глубокий вдох полной грудью, глотая свежий морозный воздух. «Всё будет хорошо, внезапно уверился он. И чего это я раскис раньше времени? Железняк нуждается во мне. Он сам ко мне подошёл, а не я искал с ним встречи. А то, что сейчас послал быть может, это просто какая-то проверка. И я её обязательно пройду!»
Дверь снова распахнулась и едва не зашибла Антона, который ещё не успел далеко отойти. Он торопливо шагнул в сторону, с неудовольствием обернулся и упёрся взглядом в лицо какой-то девчонки.
Ой! смутилась она. Извините. Я вас сильно ударила?
Угу, видите истекаю кровью, серьёзно кивнул Антон.
Рот у девчонки испуганно приоткрылся буквой «о», и некоторое время она с тревожной озабоченностью изучала лицо и фигуру Антона, прежде чем до неё дошло, что он прикалывается.
Я же серьёзно, обиделась она.
Простите, обезоруживающе улыбнулся Антон. День паршивый. Вот даже шучу неудачно. Чувство юмора отшибло напрочь.
Он тоже успел её хорошенько рассмотреть, пока она пялилась на него и выискивала боевые ранения, оставшиеся после встречи с дверью. Симпатичная, совсем юная, не больше восемнадцати а может, просто инфантильный розовый пуховичок и вязаная шапочка с помпоном визуально делали её моложе. Однако чувственные полные губы говорили о том, что девчонка взрослее, чем кажется. Жаль, под этим дурацким пуховиком невозможно было рассмотреть её фигуру.
А я ведь специально за вами побежала, призналась она вдруг.
Да? удивился Антон. Зачем?
Вы же здесь, в этой студии работаете? уточнила она.
Антону не хотелось сразу же раскрывать все свои карты и заявлять, что он здесь никто, поэтому ответ прозвучал весьма уклончиво:
Ну, допустим.
Так «допустим» или «работаете»? не отставала девчонка, и вдруг, снова внимательно взглянув в лицо Антону, ахнула с округлившимися глазами:
А вы, случайно, не участник нового проекта Железняка?
«Что ещё за проект?» чуть было не вырвалось у него, но он вовремя прикусил язык и снова ловко ушёл от ответа, задав встречный вопрос:
А вам эта информация зачем?
Девчонка смутилась.
Понимаете, я журналистка. Ну, то есть пока не профессиональная, а начинающая. Учусь на первом курсе, подрабатываю внештатно в разных печатных и интернет-изданиях. Только, знаете всё такое несерьёзное, уровень детсадовской стенгазеты. А я бы хотела попасть в настоящий глянец!
Всё это было, конечно, интересно и ужасно познавательно, только Антон пока так и не врубился, при чём тут он. Он вопросительно приподнял брови, что, вероятно, должно было означать: «И-и-и?!»
Мне редактор из «Женского вопроса» пообещал, что если я сделаю сенсационный материал, меня возьмут туда внештатником.
Антон пока всё ещё не улавливал связи. При чём тут он и сенсационный материал?
Сегодня с утра все СМИ гудят, что Железняк бросил Стеллу. Она была его главным проектом на протяжении двадцати лет! продолжала девчонка. Очень хочется получить комментарии из первых уст, но мне в студию вообще нереально пробиться. Охранник внутрь не пускает, секретарша Железняка уверяет, что его нет на месте но я по глазам вижу, что врёт! добавила девчонка с обидой.
Так про какой проект ты говорила? напомнил Антон, неосознанно переходя на «ты».
А, ну про создание бойз-бэнда же! бесхитростно откликнулась девчонка. Разве вы не один из участников? Почему-то при взгляде на вас я сразу об этом подумала Говорили, что Железняк уже провёл кастинг. Но это всё на уровне слухов, конечно, добавила она смущённо, точно никто ничего не знает.
«Бойз-бэнд!» мысленно повторил ошарашенный Антон. Теперь-то недостающие кусочки пазла окончательно сложились у него в голове. И те трое парней, которые гоняли чаи с Железняком это ведь, наверное, участники будущей группы?
И он должен был стать одним из них. Четвёртым. Но он всё просрал. Мо-ло-дец, что тут ещё скажешь!
Железняк
Отделаться от журналистов удалось только после того, как он заверил, что на днях соберёт официальную пресс-конференцию и подробно, обстоятельно и откровенно ответит на все интересующие их вопросы как относительно бывших проектов, так и относительно будущих.
Железняк страсть как не любил всю эту алчную журналистскую братию, которой дай только палец оттяпает руку минимум по локоть. Но он понимал, что со СМИ надо дружить. Мысленно стиснув зубы и мило улыбаясь им в глаза дружить и терпеть. Всячески задабривать этих акул пера, умасливать, льстить, ублажать потому что, хоть у него и был собственный прекрасный пиар-отдел, независимые издания могли здорово подгадить, а то и вовсе погубить карьеру. Напишут про твоего артиста какое-нибудь дерьмо, другие подхватят и потом опровергай, не опровергай, а осадочек у публики всё равно останется.
Прессуху, конечно, всё равно пришлось бы собирать рано или поздно. «Будем считать, что просто получилось чуть раньше, чем планировалось», подумал Железняк. Ничего, ему не привыкать работать в условиях форс-мажора и дедлайна.