Спустя, наверное, час, приведя свои мысли в порядок, я с трудом приняла вертикальное положение и осмотрелась. Комната была пуста, утренние лучи проникали сквозь прозрачные занавески, заливая комнату мягким, приветливым светом. Боль в груди понемногу отступала, голова была ясной и полной идей, а душа требовала отмщения. Бедняжка Делия до самой своей смерти безоговорочно верила мужу, его отцу и своей сиделке, послушно выпивая яд, надеясь на излечение и скорую встречу с сынишкой.
Горестно вздохнув, я невольно покосилась на небольшой столик, который так и остался стоять рядом с моим ложем. Со злостью и праведным гневом взяла флакон с отвратительной жидкостью в нём, вертела и так, и эдак, глядя на отблески солнца на гранях закупоренной бутылочки, прошептала:
Я уже не та Делия Рейн, любимый Фрэнк.
Глава 3
Ора-а-а, умирающим голосом простонала я, мысленно себе поаплодировав. У меня явно прогресс и стонать выходит с каждым днём всё лучше и лучше.
Да, мадам Делия, заботливо прошептала сиделка, склонившись ко мне так близко, что даже сквозь прикрытые веки я разглядела её веснушки, которые она тщетно старалась чем-то замазать. Девушка, затаив дыхание, пытливо всматривалась в моё лицо, наверняка разыскивая признаки моей скорой кончины.
Мне плохо воды, просипела, вновь натужно закашлявшись, ещё и подёргалась в конвульсиях для пущей достоверности.
Конечно, мадам, радостно пискнула Ора, в одно мгновение покидая мои покои. Я же, стоило девице закрыть дверь, рывком поднялась, быстро схватила «микстуру», вылила её за кровать.
Вот, мадам, через пару минут появилась Ора, но я уже изображала из себя припадочную, тряслась, хрипела, даже подвывала и, видимо, делала это так убедительно, что подлая девица с удовлетворением прошептала, уже совсем скоро, вот как пробирает.
Не знаю, как мне удалось сдержаться и не вцепиться в горло этой гадине, но я, лишь стиснув зубы и собрав простынь в кулак, ещё сильнее захрипела. Ора, вдоволь насмотревшись на моё представление, наконец ушла, оставляя меня в одиночестве, даже не позаботившись о том, чтобы поправить сползшее одеяло на болезной. И для надёжности посипев ещё несколько минут, я наконец смогла перевести дыхание и принять вертикальное положение
Сегодня третий день, как я, придумывая любые предлоги, отвлекала сиделку и благополучно выливала отраву за кровать. После чего, театрально изображая боль, билась в конвульсиях и громко, протяжно стонала. Я даже научилась надолго задерживать дыхание, когда Ора склонялась надо мной, пытаясь определить, отошла я в мир иной или нет. И выслушав длинную тираду о том, какая я живучая тварь, радовалась как ребёнок, что выдержала ещё один неравный бой. Отмечая свою маленькую победу чуть желтоватой, с запахом болота водой из-под крана и недоеденным, забытым Орой сухариком. Есть и пить то, что приносила сиделка, я всё же опасалась. Но сегодня пора выбраться из покоев и осмотреться, в памяти Делии сохранились часть комнат и длинный коридор, но всё было весьма мутным и расплывчатым, что, впрочем, было и неудивительно.
На дело решила идти ночью, если Дель верно запомнила и поняла, то в поместье постоянно проживали: кухарка, служанка и сиделка. Остальных за ненадобностью Фрэнк давно рассчитал. Ещё обитал муж кухарки, но тот жил в домике привратника и был нечастым гостем в поместье, всё чаще находясь в коматозном состоянии после ежедневной попойки. Конечно, за пять лет могло многое измениться, ведь с каждым приёмом «микстуры» разум Делии медленно умирал, и последнее время она вообще ни на что не реагировала и даже мысли о сыне уже не добавляли ей сил это была жуткая, кошмарная и очень страшная смерть.
Подлый и жестокий поступок семьи Доуман, который нельзя оставить безнаказанным. Перебирая в памяти разрозненные кусочки чужих разговоров, невольным свидетелем которых стала Дель, я была уверена, что сделала правильные выводы. Конечно, я понимала, что это всего лишь мои домыслы, но уж больно они были похожи на правду.
Старший Доуман друг и партнёр её отца, главный во всей этой ужасной схеме. Не удивлюсь, что и гибель её родителей его рук дело. Мсье Стефтон и его сыновья не первый раз поправляют своё состояние за счёт наивных и влюблённых девушек. Правда, на старшем сыне они прокололись, обе его супруги покинули этот мир, каждая спустя год после замужества. Одна упала с лошади и свернула себе шею, вторая умерла родами. В обществе стали шептаться, и третьей супругой братец Фрэнка пока не обзавёлся, хотя Дель давно не выходила в свет и могла попросту не знать об изменениях.
С ней же папаша Доуман решил быть осмотрительней. Они не спешили, медленно убивая девушку. На протяжении года показывая Делию друзьям и общим знакомым, сокрушались о её слабом здоровье, после они якобы отправили её лечиться на воды. Однажды, спустя два года «лечения» Фрэнк даже вывез её на званый ужин, где Делия выслушала кучу слёзных пожеланий скорейшего выздоровления. Выполнив долг, супруг снова оставил её в этом поместье, наказав Оре следить за любимой и «заботиться» о её здоровье. В конце концов им удалось выполнить задуманное, Дель ушла, а вместо неё невообразимым образом очнулась я почему я? Для чего? Эти вопросы не давали мне покоя, но отвечать на них пока никто не торопился. А раз так, и мне выпал второй шанс, упускать его я точно не буду
Для начала часть микстуры, что спаивала мне Ора, я перелила в небольшую баночку, в которой, судя по всему, ранее хранилась какая-то мазь, и спрятала её под матрасом. Я надеялась выяснить, что это за дрянь, как она влияет на организм, и попытаться узнать, кто поставляет эту пакость Фрэнку. Мне были нужны доказательства, чтобы уличить семью Доуман в смерти Дель я понимала, что это ничтожно мало, тем более Делия вроде как жива, но не могла бездействовать.
Как и ожидалось, отказавшись от приёма «лекарств», мне стало гораздо лучше, кашель исчез, голова не болела, и в целом состояние было приемлемое. Я, конечно, ещё была слаба, и даже после нескольких шагов меня бросало в пот, а ноги предательски тряслись. Однако, с каждым днём силы прибавлялись и я, упрямо вышагивая от окна до кровати и обратно, укрепляла своё тело. Вот только меня смущало отсутствие аппетита, но, рассудив, что та серая масса, называемая сиделкой кашей, попросту отбивала у меня всю охоту поесть, я немного успокоилась.
Правда сегодня, когда я наконец решилась наведаться на кухню и проверить свою теорию, ведь там наверняка найдётся что-то повкусней вязкой жижи, но день как назло тянулся очень медленно. Я немного погуляла по полупустой комнате, понаблюдала в окно за лакомившимися спелой вишней птицами. Наверное, в пятый раз заглянула в ванную, радуясь наличию необходимых благ цивилизации. И пусть они выглядели слишком вычурно и причудливо, особенно когда солнечный свет отражался в начищенных до блеска медных боках, всё же их можно было использовать по назначению, что не могло меня не радовать.
Вообще, я очень спокойно, даже как-то отрешённо восприняла переселение своей души. Возможно, это влияние отравы, которой пичкали Делию. Или её память, что сохранилась и слилась с моей, не дала мне окончательно сойти с ума, так подействовала. Но даже рассматривая своё отражение в высоком, узком зеркале, я видела себя привычную. Чуть острый вздёрнутый нос, тёмный взгляд, лицо сердечком и пухлые губы были родными, знакомыми и не казались чужими. Всё окружающее виделось обыденным и в то же время занятным. Было интересно рассматривать старинную точилку для карандашей, которую с величайшей бережностью доставала из замшевого чехла Ора, одновременно осознавая, что этой крохе всего год, а до этого точилки были довольно громоздкими и неудобными. В кабинете отца Делии такая стояла, и в кармане её не поносишь.
Слушая недовольное ворчание Оры, которая мечтала прокатиться на первом колесе обозрения, а из-за меня она прозябает в поместье, я, немного теряясь в своих ощущениях, горя желанием впервые подняться высоко над землёй, одновременно понимала, что всё это у меня уже было Странное несоответствие не страшило, но заставляло задуматься останусь ли я или Дель полностью поглотит меня, безвозвратно стирая мои воспоминания, мою личность.
Глава 4
Прошло уже больше десяти ночей, как я брожу по поместью словно привидение. Я изучила почти все уголки старого, неухоженного здания, знаю, где находится комната сиделки, которая перед сном любит побаловать себя сладким пирогом и двумя кружками чая. Видела, куда прячет продукты кухарка, которые доставляет сюда какой-то прохвост, тот, что нагло обсчитывает успешно поворовывающую женщину. Знаю укромный уголок, где милуется молоденькая служанка с парнями из ближайшей деревушки.
Сейчас я в полной темноте прекрасно ориентировалась в поместье, и мрачные углы совершенно меня не пугали. У меня даже появился удобный и любимый маршрут. Сначала заходила в схрон кухарки Мари, там я отрезала от копчёного окорока тоненький ломтик мяса, такой же кусок от булки, его щедро намазывала толстым слоем сливочного масла. Брала пару яиц, немного молока и горсточку крупы, шла на кухню готовить себе и завтрак, и обед, и ужин.
Насытившись, шла в небольшой кабинет, забиралась на широкий подоконник и, делая маленькие глотки горячего ароматного чая, наслаждалась тишиной и проникающим в окно серебристым светом от любопытно заглядывающей в комнату красавицы-луны. После, прогуливалась по длинным, узким коридорам, заходила в давно пустующие и грязные комнаты, делала немудрёные упражнения, с каждым днём чувствуя себя всё лучше и лучше. Правда, пару раз я едва не попалась на глаза любвеобильной служанке Ните и её ухажёру, когда возвращалась из забега на кухню, но парочка была слишком занята собой, и я осталась незамеченной.
А вот свой первый выход из комнаты я, наверное, никогда не забуду. Возможно, в ту холодную и бесконечную ночь во мне окончательно слились две сущности: Делии и Дианы. Вероятно, именно в то туманное, безветренное полнолуние и родилась новая Делькакая? Мне ещё только предстояло это узнать.
Той жуткой ночью, едва мне стоило переступить порог своей комнаты и очутиться в тёмном коридоре, из затаённых глубин сознания выполз необоснованный страх, сковывающий тело и разум. С каким трудом я, никогда не боявшаяся темноты, заставляла себя двигаться! Нетвёрдыми и робкими шагами пробиралась тёмным коридором всё дальше от своей комнаты. Страх, терзавший меня, с каждой минутой нарастал. Он сжимал горло, не позволяя вдохнуть, в глазах темнело и будто заволокло непроглядной пеленой, а тело сотрясало мелкой дрожью.
Это ни с чем не сравнимо, я никогда не испытывала такого ужаса. Казалось, что чудовища, которые терзали всех людей этого мира, вдруг разом пришли в тёмный коридор и вот-вот набросятся на меня всем скопом. Призраки прошлого летали рядом, и от малейшего сквозняка я испуганно вздрагивала. Ощущение, будто кто-то холодный, скользкий и мерзкий касается моих голых ног, ни на секунду не покидало меня.
Как было невообразимо сложно бороться с непреодолимым желанием рвануть назад в покои и, забравшись на кровать, укрыться с головой одеялом. Но я упорно шла, прикусив губу так, что во рту появился противный привкус железа, стиснув кулаки, до боли впиваясь в кожу ногтями. Я шаг за шагом двигалась по коридору, иногда жмурясь от накатывающейся паники.
И только когда я оказалась в холле с тремя дверьми и парой широких окон, сквозь которые в небольшую комнату проникал тусклый, серый свет луны, чудовища вдруг исчезли, безотчётный страх отступил, а сердце наконец забилось ровнее. Тогда, стоя у давно не чищенного камина, выводя завитушки на его пыльной полке, я почему-то была уверена, что больше такого не повторится. Что я прошла испытание, доказала, что достойна второго шанса.
С той ночи страх темноты действительно больше не появлялся. Мысли перестали метаться от одной жизни к другой, удивительным образом соединившись, а тело Дель стало невероятно быстро восстанавливаться. Что или кто вдруг повлиял на это и как такое вообще возможно, я старалась не думать, просто приняла всё как есть и продолжила знакомиться с миром, с новой собой, гуляя ночами по спящему поместью.
А я говорю тебе, неладное творится здесь, остановил меня шипящий голос служанки у самого порога кухни. Невольно отпрянув, не ожидая, что после двух ночи, кроме меня в поместье ещё кто-то не спит, я сдвинулась в тень и, скрываемая полумраком, принялась слушать.
Бродит ночами кто-то, сама видела, как светлое пятно проплыло от кладовой к подвалу, поддержала Мари, зловещим голосом предрекая, не иначе за госпожой пришли, поди, помрёт несчастная.
Может, муженёк твой бродит, зло хмыкнула сиделка, чем-то звонко брякнув, выпивку ищет, сама говорила, что продукты пропадают. А прислужники бестелесны, им есть не надо.
Мой в ту ночь наклюкался вина дармового у дружка своего и спал беспробудным сном, возразила кухарка, выдержав паузу, мрачно добавила, надо бы пригласить кого, пусть на госпожу глянут, ведь столько лет страдает, авось
Нет! резким окриком остановила кухарку Ора, чуть помедлив и сбавив тон, продолжила, господин лучших лекарей к мадам Делии приглашал, никто не помог, так что нечего всяких шарлатанов подпускать к госпоже.
Так, я ж как лучше хотела, промямлила женщина, едва слышно проговорив, в таком состоянии как у мадам Делии всякая пакость к ней идёт, душа-то у бедняжки изморённая, защититься не может оно и притягивает.
Боишься, что и тебя заодно с собой прихватят? хохотнула сиделка, видимо, поднимаясь, так как за дверью тотчас раздался неприятный скрежет отодвигаемого стула. Опасаясь быть замеченной, к моему сожалению, что не удалось разведать побольше, мне пришлось спешно ретироваться и скрыться в своих покоях. Тщательно закрыв за собой дверь и запнув под кровать растоптанные тапки, я быстро забралась под одеяло, приняла привычную позу и замерла в ожидании. Но прошёл час, сиделка так и не появилась, и, с облегчением выдохнув, я приняла вертикальное положение, задумалась.
Сегодня мне снова повезло, и я осталась незамеченной, а ведь могла попасться, и кто знает, как скоро бы заявился муж в поместье своей бабки, «обрадованный» моим выздоровлением. А я пока была совершенно не готова к встрече с благоверным. Каждый день, лёжа в кровати, приотворяясь полумёртвой, я ломала голову, с чего начать, как вернуть сына и наследство родителей. Но пока выходило, что ни друзей, ни знакомых, которые бы могли поддержать и помочь девушке, у Делии не было. А тот, которому она безоговорочно верила, оказался тем, кто желает ей смерти.
Подавленная нерадужными мыслями, я долго сидела на кровати не смыкая глаз. Мне до оскомины надоело это бездействие, я устала скрываться, таиться и притворяться немощной, а идеи всё не появлялись. Наконец, почувствовав, что мне во что бы то ни стало надо отогнать от себя тоскливые мысли, которые лишь угнетали, погружая меня и без того в упадническое настроение, я решительно поднялась.
Время давно близилось к рассвету, и обитатели поместья смотрели десятый сон, так что нарваться на кого-нибудь из них я не должна. Но всё же, обеспокоенная недавним случаем у кухни, я решила на этот раз не разгуливать по тёмным коридорам поместья, а проверить, куда ведёт узкая лестница в холле. Поднимаясь по скрипучим ступенькам, каждый раз невольно морщась от, казалось, очень громкого скрежета и стона старых деревянных перекладин, я, преодолев тридцать семь крутых ступенек, наконец выбралась на террасу и замерла в восхищении.