Круто, спасибо, сказала я, и он снова покраснел. Что-то запищало у него в кармане, и он вытащил рацию.
Да, слушаю, ответил он.
Послышались помехи и какие-то слова, неразборчивые из-за треска в эфире.
Сейчас буду. Билли пожал плечами и спрятал уоки-токи в карман.
Просто крикни нам, если что-то понадобится, улыбнулась Мелинда. Ах да, тут на днях для тебя пришла открытка. Она на столике у кровати.
Я взглянула на открытку и почувствовала, как похолодело внутри.
Большое спасибо.
Увидимся, сказал Билли.
Наконец все ушли, и я вытерла кровь на полу. Потом взяла открытку и легла на кровать. Это была фотография золотых песчаных гор над безбрежным бирюзовым морем. И в самом центре океана темнела глубокая синяя дыра.
Внизу стояла подпись: «Дахаб».
Обе мои лучшие подруги, Иви и Миа, сейчас тренировались в Египте: на весь июль у них были запланированы погружения с нашим тренером. Я тоже должна была нырять с ними. Но вместо этого я умерла и теперь оказалась в аду. Стараясь справиться с тошнотворным отчаянием, я перевернула открытку.
Здесь всё бесподобно, но мы успеваем только есть, спать и тренироваться. Хоть бы Грант дал нам свободный уик-энд, чтобы осмотреться!
Но без тебя всё не так.
Ужасно скучаем без тебя!
И+М
Я отдала бы что угодно, чтобы оказаться сейчас в Дахабе пусть даже без свободного времени на достопримечательности и красоты побережья. Иви и Миа были не просто моими лучшими подругами, но и самыми жестокими соперницами, и с каждым днём пропасть между нами только росла. Я прикована к этому острову и не знаю, чем занять своё время, а они становятся сильнее и выносливее. Грант утверждал, что одна из нас непременно побьёт мировой рекорд, и это должна была быть я. Но с таким отставанием мне ничего не светит.
С горьким вздохом я отбросила открытку прочь, и она спланировала под шкаф. Закрыв глаза и представив себя на берегу в Египте, я проделала цикл дыхательных упражнений, которые вроде бы должны были помогать восстанавливаться лёгким, но вместо этого лишний раз напоминали, в какое жалкое подобие себя прежней я превратилась.
* * *
На ужин мы ели холодное куриное жаркое и картофельный салат, заботливо припасённые Мелиндой в холодильнике с парой бутылок ледяного белого вина. Дэвид с мамой едва успели одолеть половину первой бутылки, с удобством расположившись за стеклянным столиком на краю террасы. Деревянная лестница вела с нашего утёса к узкой полосе пляжа, неразличимого из-за края скалы. Морской бриз почти полностью развеял цветочные ароматы, но воздух по-прежнему оставался настолько влажным, что вызывал у меня кашель.
Ты была права насчёт этого места, Керри. Дэвид чокнулся своим бокалом с мамой и снова откинулся в кресле. Я уже помолодел на десять лет.
Я заметила. От маминой игривой улыбки у меня всё сжалось внутри. Эта поездка была задумана не для меня, и как бы я ни старалась быть снисходительной, есть вещи, которые не получается примерять на собственную маму. Она поднесла бокал к губам. Посмотрим, что ты скажешь на второй день жизни без интернета.
Дэвид многозначительно посмотрел на меня и ответил:
Всем нам эта изоляция пойдёт на пользу.
Он явно намекал на то, что мне пойдёт на пользу, если я перестану вновь и вновь крутить видео собственной смерти, но готова поспорить, он и сам залип бы на такое кино с собой в главной роли. Дэвид не скрывал, что считает избранный мной вид спорта слишком опасным и маме следует вообще запретить тренировки, но мы с нею пришли к соглашению, что не будем спешить и посмотрим, как я буду восстанавливаться. А я непременно собиралась восстановиться и не нуждалась в советах кого-то третьего.
«Не огрызайся на Дэвида. Не порти им первый вечер на острове. Не кашляй».
Он пододвинул ко мне пустой бокал и позвенел по нему бутылкой в качестве предложения мира.
Дэвид! встрепенулась мама, но он отмахнулся.
Не бойся. Вряд ли она сегодня сядет за руль. Он подмигнул мне, на подбородке у него блеснула капля майонеза, и я снова удивилась: неужели теперь он моя семья? Прежде чем мама отняла у меня бокал, я успела сделать хороший глоток. Терпкая ледяная жидкость приятно охладила раздражённое горло. Я и не заметила, как бокал опустел, и всё как-то смягчилось, и я больше не хотела кашлять, но готова была проспать трое суток подряд. Может, даже до самого отъезда с острова.
Дэвид собрал посуду и вернулся со второй бутылкой. На этот раз он налил только себе и маме. Она выпрямила под столом ноги, уложив их ему на колени, и мне пришлось отвернуться, но тогда смотреть приходилось на прекрасное бесконечное море, в которое я не могу нырять.
Пожалуй, пойду спать, сказала я.
Ты хорошо себя чувствуешь? Мамин лоб тут же прорезала беспокойная морщинка.
Да, просто устала. А вы наслаждайтесь вечером, ладно?
«Только, пожалуйста, не так громко, чтобы я ничего не слышала». От этой мысли я невольно стиснула зубы. Между нашими бунгало находилось ещё несколько построек, и я молча поблагодарила за это Мелинду.
Смотри не проспи! напомнил Дэвид. Утром Кен поведёт нас гулять по острову.
За свои семнадцать лет Адди ни разу не проснулась позднее семи утра, рассмеялась мама. Ни разу. Люблю тебя, милая!
И я тебя. Я послала ей воздушный поцелуй, вежливо помахала Дэвиду и поплелась к бунгало размером больше нашей квартиры. Когда я включила свет, заработал вентилятор на потолке, разметав по полу лепестки лилий. Не обращая на это внимания, я почистила зубы в ванной, отделанной синей плиткой, и надела пижаму: светло-серые шорты и топик. Даже измученная дальним перелётом, я не верила, что смогу заснуть без ставшего привычным видео. Я снова проверила телефон. Сигнала не было, да и аккумулятор почти сел.
На столе возле вазы с лилиями была приготовлена целая стопка открыток, но я пока не чувствовала в себе силы писать ответ Иви и Мие. Мне надоело прикидываться, будто всё хорошо, чтобы не расстраивать других людей.
В изножье кровати я обнаружила маленький букетик, перевязанный стебельком травы. Кажется, раньше его здесь не было. Я взяла букет, и что-то выпало из него. Сколопендра длиной с мой указательный палец. Взвизгнув от испуга, я отбросила букет и стряхнула тварь с кровати. Она шлёпнулась на пол с каким-то чавкающим звуком, и я не удержалась от слёз, следя за тем, как проворно она скрылась в тени. И нечего было реветь. Подумаешь, насекомое! Я вытерла слёзы и забралась под холодные простыни.
Я хочу домой. Я хочу жить как прежде. Я хочу вернуться назад во времени и целиком изменить день, когда я умерла. Хочу исправить все свои ошибки. Повторяя упражнения для дыхания, я старалась восстановить в памяти прекрасную погоду и сверкающее море. Острую боль в левой пазухе, которую я игнорировала, позволив силе тяжести увлечь меня на морское дно.
Боль нарастала, делалась всё сильнее, независимо от того, сколько бы я ни выравнивала давление в ушах. На критической отметке в тридцать шесть метров рассудок затуманился и возникло жуткое ощущение, будто глаза вылезают из орбит. Я попыталась выровнять давление в последний раз, на этот раз с помощью другой техники. Я знала, что это не лучшая идея, поскольку мне придётся запустить в пазухи морскую воду. Наш тренер недаром строго-настрого запретил использовать такой приём. Произошла последовательность ужасных ошибок, которые не следовало совершать. А потом всё вышло из-под контроля.
Память перескочила на видео из интернета, только вместо смартфона оно прокручивалось в голове. Мой раскрытый рот и тусклые рыбьи глаза. Вода плещет вокруг лица, рябит на подбородке. Розовая пена. Крики.
Адди, на которую я смотрю, их не слышит.
Я их не слышу.
Я не слышу.
Я ничего не слышу.
* * *
Позже, когда мой матрас промок от пота, на край кровати присела мама. Она провела пальцами по моим влажным волосам, распутывая пряди и напевая странную песню, которую я никогда не слышала.
Дай мне попить, пожалуйста, пролепетала я.
Она не ответила, я протёрла глаза и всмотрелась в темноту.
Это не мама сидела на кровати. Молодая женщина с гривой вьющихся тёмных волос, обрамлявших такое измождённое и бледное лицо, что оно походило на череп. Я охнула от испуга и села.
Женщина исчезла.
Глава 4
Я включила ночник. В комнате никого не было: только я да сколопендра, которая, скорее всего, так и сидит где-то в тёмном углу. Стеклянные двери на задний двор заперты. Невольно вздрогнув, я выключила свет. Наверняка это был просто сон, совсем как те беспорядочные, безумные кошмары, что стали повторяться после несчастного случая. Врач считал, что это нормально после такого шока, однако я не могла отделаться от мысли, что мозг превратился в самостоятельную часть тела, над которой у меня больше нет власти.
Было ещё не так поздно, как мне показалось, едва миновала полночь. В спальне стояла ужасная духота, не помогал даже вентилятор, и кожа стала такой липкой, что я решила встать под душ в надежде, что вода избавит меня от неприятных ощущений. В темноте призрачно светились лепестки лилий, а их сладкий запах был невыносимым. Снаружи океан шептал, шептал что-то своё. Выпутавшись из влажных простыней, я отперла дверь.
Звёзды перемигивались между собой от одного края неба до другого. Всё пропахло солью, цветами и влагой. Я сама не поняла, как оказалась на лестнице, спускающейся к морю: вокруг царила такая сказочная красота, что это казалось сном. Когда-то в детстве я ходила во сне: просыпалась в самых странных и неожиданных местах. Однако этого не случалось со мной уже много лет. И пока я плавно спускалась по ступенькам, фонари возле бунгало скрылись из вида и им на смену пришло сияние луны и звёзд.
«Иди к нам», шептали волны.
И я скользила вниз, пока мои ноги не зарылись в песок, и я не останавливалась, пока тёплая вода не заплескалась у пояса. Может быть, я всё ещё сплю? Если это сон, я могу не останавливаться. Я погружусь в самое сердце океана, и ничего не случится.
Волны ласкали меня, и шептали, и звали в глубину, и я шла вперёд, погружаясь в песок. Вода поднималась всё выше, вымывая боль из груди, делая тело таким лёгким! Я снова была дома. Я легла на спину, и волосы расплылись широким ореолом. Галактика над головой манила своей бесконечностью и казалась скорее белой, чем чёрной.
Меня подхватило лёгкое боковое течение, и я не сопротивлялась. Медленно проплывал мимо песчаный берег, окаймлённый тёмной полосой пальмовых зарослей. Липкий аромат цветов был и тут, но справляться с ним помогал вкус соли на губах.
Я сплю, я сплю и вижу это во сне, и нет никакой боли.
Даже время замедлилось и растянулось, пока я качалась на волнах, но вот среди тёмных силуэтов пальм на берегу возникла новая тень. Это был человек: юноша сидел на песке, подтянув к лицу колени. Я опустила ноги на дно и остановилась.
Билли? окликнула я.
Он словно и не слышал меня.
Я подплыла ближе, держась по шею в воде. Он казался больше Билли, мускулистее, и был одет лишь в чёрные шорты. У него были пепельные волосы, а плечи тряслись совершенно диким образом. Наверное, мне следовало испугаться незнакомого подростка ночью на чужом острове, но он плакал. Я подплыла ещё ближе.
Шон?
Он вскинул голову. Лет девятнадцать-двадцать, глаза расставлены так же широко, как у Билли, но лицо уже потеряло детскую округлость. Слёзы на щеках сверкали серебром в лунном свете, и его красота поразила меня с первого взгляда.
Привет? неуверенно окликнул он.
Это было так странно: выбираться из океана среди ночи, словно сказочное создание, но в том случае, если я всё ещё сплю, ничего странного в этом нет.
Ты Шон? спросила я, выходя к краю прибоя.
Ну да. Он дико уставился на меня, на мою промокшую пижаму. А ты, что ли настоящая?
«Конечно, настоящая!» следовало ответить именно так, но вместо этого я сказала:
Иногда я бы хотела, чтобы было наоборот.
Я не имела в виду, что не хочу существовать вообще. Но я бы точно не хотела существовать в этом уродливом параллельном мире, в котором я не могу погружаться в океан. А теперь, посмотрев, как я умерла, я к тому же стала сомневаться в важности своего существования.
Шон долго молчал с непроницаемым лицом и наконец ответил:
Я тоже.
Шёпот океана по-прежнему был полон обещаний и тайн, но я не хотела снова плыть по течению пока не хотела. Я прошла по песку и села рядом.
Я Адди, представилась я, хотя он не спрашивал.
Ты показалась мне похожей на тюленя, Адди, сказал он.
Вот как? рассмеялась я.
Ты так двигалась, пока плыла, кивнул он. Как будто для тебя это более естественно, чем ходить по земле.
Так и есть. И я вцепилась руками в песок.
Я не ожидал встретить кого-то вроде тебя, признался он, и моё сердце разбилось на тысячу острых осколков. Разве сюда не собиралась пара стариков на медовый месяц?
Собиралась, сказала я. Это у моей мамы медовый месяц. А со мной произошёл несчастный случай, и хотя врачи считают, что мне больше ничего не грозит и нужно просто отдохнуть, прийти в себя, мама побоялась оставлять меня на целых две недели. Она вообще хотела отменить поездку, но это было так важно, что я уговорила её поехать. Но она заявила, что поедет только в том случае, если возьмёт меня с собой, и так Мне пришлось проглотить комок в горле, чтобы не раскашляться. И вот я здесь. Полный провал.
Ну, может, не совсем полный. Он едва заметно улыбнулся, и у меня внутри будто лёд начал таять.
Адди! мужской голос прозвучал так неожиданно, что мы чуть не подскочили. Дэвид. Мой новый папа. Мне тут же захотелось вернуться в сон, я захотела убежать в океан.
Милая! Ты здесь? мамин голос дрожал от испуга: кажется, мне всё же удалось испортить её медовый месяц. На другом конце пляжа по воде шарил луч от фонаря. Я встала и отряхнула песок, налипший на ноги.
Лучше я пойду. Мне не полагается вот так гулять.
Мне тоже. Шон тоже встал. Он оказался выше, чем я считала, плечи широкие и прямые, и я тут же подумала, хорошо ли он плавает. Он так всматривался в моё лицо, словно старался удостовериться, что я настоящая, несмотря на все слова. Ты не могла бы не рассказывать о том, что видела меня здесь? спросил он.
Конечно. Конечно, я могу. То, что он так внимательно меня разглядывает, совсем не раздражало, но слова почему-то давались с трудом.
Аделина Эвери Спенсер! мама перешла на самые верхние ноты.
Иду! Я оглянулась на Шона и спросила, покраснев: Мы ведь ещё увидимся, правда?
Надеюсь. Он снова едва заметно улыбнулся и пошёл к воде.
И ещё мне жаль, добавила я.
Чего? Он уже стоял, обернувшись, по колено в воде.
Что что-то заставило тебя плакать.
А, это ерунда, мягко рассмеялся он.
Адди! мама уже буквально завывала. Аделина!
Да здесь я! Луч фонарика метнулся ко мне. Я обернулась, чтобы попрощаться с братом Билли, но он уже успел уплыть лишь голова мелькала над волнами.
Глава 5
Когда я проснулась, в вазе стоял букет бледно-розовых лилий. Сначала я подумала, что Мелинда тайком пробралась в мою спальню и поменяла цветы, но лепестки, так и лежавшие на полу, тоже порозовели. А заодно с ними и букетик, в котором пряталась сколопендра. Я погладила образок святого Брендана. Это место и поражало, и одновременно пугало меня.
Было очень легко поверить, будто приключение на пляже мне приснилось, что это лишь плод моего воображения, но на коже всё ещё оставалась соль, а влажная пижама висела в ванной. Наскоро приняв душ, я вытащила из стопки открытку и нашла ручку.
Привет, Иви и Миа!