Он род печальных слов своих разлук
И чёрный фатум на кресте из блага.
Достигнет путеводной нам звезды,
Раскинет ясность в тёмной пустоте
И ты вокруг качаешься из вне -
Любви, прочтённых мук его игры.
Неразличимы к нам проводники,
Ходячим цербером, что искус на лице
Всё упиваются и ждут формальный звук,
Где явный ход реальности потерян.
Пропавший хаос в видимой тени -
Им говорит, что завтра мы одни -
Оставили свой сонный берег яда
И опустились на одни пути.
Как это было в опытах любовных,
Через века искормленного счастья,
За сердцем блага утоляли вечность,
Работой покоряли бег часов.
Им смерть инертным ходом отставала,
Как знать желала, что прилично было
Уметь спросить иллюзии на снах
Об этом мире без пути под прах.
Но встал манерный ужас на картине,
Где ты проходишь нежностью и счётом,
Вокруг роятся образы подобий,
А свет пути твоя картина фобий.
Любви без объяснения и срока,
За стародавней маской личного устоя,
Где был ты обращаем в плен у Бога
За этим светом прежней красоты.
В работе страхом пожинал печали,
Не светом мира отпирал за личный -
Предел отчаяния власти, как приличный
Мотив искусства в пользе для себя.
На гордый стан управы из изгоев -
Воспряло солнце мучеников ада
И слеп за словом путь его обычный,
А череп мира провожал награды.
Ходил сквозь лиры в сумерках приличия -
Твой стыд и вечный страх фортуны мира,
Не знал, что делать истиной отличия,
А где снимало солнце воздух лиры.
Одним ты подзываешь сон вещей,
Желая быть искусно на веку -
Таким же днём проводником ему,
Что чёрный крест и маятник у ада.
Сличило время в созданной беде
Твои приметы в личном теле блага,
За этот свет, что говорить им надо
И обходишь фатальный ужас на уме.
Он чёрный холст противной суеты,
Реальности от искушения над завтра,
Но череп всходит в пользе на себе
И отнимает шаг навстречу постоянства.
Ужасный путь проводника ему -
Скульптура вечной пропасти и бытия,
Он знает лик готического шага
На берегу остатков мысли наяву.
Не хочешь жить, но говорить обратно -
Ты должен свету в этой темноте,
Что чёрный рупор личности из вне
Самостоятельного ужаса из завтра.
Различие этнической надежды
Не говори без смысла одному
Потерянному чувству в истощении,
Оно любовью создано на нас,
Дорогой чести к личному ума.
Внутри не оставляет поле мира
Интеллигентный возраст на лице,
Им хочет управлять внутри кумира,
А солнце вечных грёз искать на бытие.
Проложит путь этнического времени
Твоя, не говорившая от смысла суть,
Бежать ли формой от её ума,
Или поладить роскошью в немой тоске?
Не говори сегодня, думая о чести,
Что хочешь слову от любви понять,
Где лёд затишья вольностью её -
Твой власти Господин внутри сомнения.
Однажды верит в счастье одному,
Потерянному символу в прощании,
Из тесных стен и фарса одичания -
Посмотрит на фатальность у души.
Спектральный фон анабиоза черт
Её прекрасной формы у затишья -
Апофеоз искусства мира между грёз
Из вечности, что убеждаем вновь -
Прийти на этот звук фатальных черт,
Принять культуру Господина глаз,
Из форм катарсиса на дне его могилы
И вечной формы на вчера понять.
Забыло ли фатальный склон ещё,
Спросило точный ход на бытие -
О нежной воле в глубине молчания
Искусства той души в её войне.
Проказа к личной власти не видна,
Отрублена потоком светлых фраз
И в одночасье светится одна,
Что глыба злободневной формы в нас.
Опустит шансы верной суеты,
Где день размером пошлости уют
И трон всесильной робости под плут
Фатальных ветров мира на Вселенной.
Не говори не оперившись над её
Фантомом чести в глыбах от игры,
Пуская счёт в надеждах роли мира
И откровения из часа близкой тьмы.
Сложили разницы на казусах вокруг -
Этнические формы глаз и мук,
Им отвечают к правде: долг и плут,
Что хочет говорить и слышать тут
Свою обиду из одной души,
Ей светится античный формы глаз,
Нетленной робой неприкаянной тиши,
Над утопичным пояснением ей роли.
Логично будет говорить её
На форме злободневной чести нам,
Лишь светом опирается и ждёт -
Этнический фигуры склад причин.
Не ждал источник малого ума,
Что будет ролью большего простора -
Та власть над разночтением раздора,
К чему приводит счастье из нутра.
Спокойно светит частью на себе -
То солнечное утро в квантах мира,
Им жив от различения понять -
Источник неприкаянной черты,
За властью думать в странной суете,
Держать искусство к символу надежды,
А став формальным ужасом везде -
Иметь достаток формы нигилизма.
Держа его в руках над странным сном
Ты отворачиваешь жизнью диалект,
Готовый думать на себе о том,
Что стало частью большего в надежде.
Гуманист на тропе
Обращаемым словом в нагрудной реке
Искушению ищет свой якорь пути,
Небывалого ужаса к людям прийти,
Чтобы жить идеалами к ветру в душе.
Оставлял поручение к славе вещей
И на этой тропе удивлению видел
Искромётное облако в мире идей,
Проторённого славой по самому аду.
Обращает свою удивления звезду
Над тропой одичания смелой весны,
Как другие на отмели слова поймут,
Обязуясь идти по такому пути.
Не услышал совета и в озеро слёз
Обывательски нишу свою растоптал,
За другие позоры, что в сердце искал
И прощение света, который не видел.
Удивляться не станут на нём Короли,
Обывательски ищут свой гневный раздор,
Что ещё остаётся на должном пути
Под трёхглавой красой поколения мира.
Гуманистом не стал и в душе озверел,
Что дорога игры обручального счастья,
За того ли искал удивления оскал,
Им за жизнь отвращая любителя свойство?
Недалёким казался твой мир от идей,
По спонтанному свету бродили вокруг -
Разночтимые образы формы разлук
И плохой белизны непонятного чванства.
Образумит судьбу твой уступчивый взгляд,
Он пародия к сердцу, о ком говорят,
Что на глупом шагу из мышления тьмы,
Где её потеряли на свете все мы.
Не сказать этой правде, её не успел
Ты понять на гуманном шагу из вещей,
Что скрываешь в себе обывательски тут
И разносишь в разбой на руке от судьбы.
Пострадали от слова над этой борьбой -
Просторукие стены из недр бытия,
Им искало то солнце различный приют,
До которого часа здесь снова снуют -
Элементы прогноза из слёз бытия,
Устрашая могилами в смертной тоске,
Из одних одиночеству клали на яд -
Удивление мира на спокойной душе.
Что ещё не твоим уготовано здесь
Пребывать от проказы нетленного мифа,
На разгуле ума отвращением жить,
Где пустое довольство ему не могила.
В том предвзят гуманист и обычный тюфяк,
Разглаголит печаль до искусной души,
Где её не достать и упрочило встать -
От того беспокойства культуры в могиле.
Нам поможет она непредвзятой борьбе
Из томлёного сердца в готической тьме -
Убеждать не свою аллегорию вспять -
Усыплять удивлением день гуманиста.
Им бесчисленно ждут появления тут -
Обаяние роз и культура пространства,
Где не стал он бежать и могилой страдать,
Но пути не нашёл от любви постоянства.
Привычка думать
Промежуток тешит ноль,
Над прочтением любви -
Не хотят иметь раздор
От культуры смерти им.
Держат путь морали лиц
В отстранённом бытие,
Думая, что все в вине
Отложили яйца врознь.
Падая купает тень
Вся измена думать ложь,
Осторожностью, как дрожь
Перекладываешь ноль.
Он моральный свет вещей,
Жизни от твоей печали,
В смерти думать одичали -
Им сегодня сны твои.
Не хотят пути назад,
Отражают сердце завтра
Пользой блага думать ад -
Он разборчивый нам склад.
Делит роскошь пополам
И хотя в любви обман -
Сердце держит власть вещей
Слов материи в руке.
Ты же раб, но вдалеке -
Смотришь частное забрало,
Веришь ли ему устало,
Но за сном другой тоски
Не имеют права лишь -
Козни лжи и диалекты,
Стоишь их и в том молчишь,
Пробуя свой личный ад.
Как на вздор вещей ума
Рад был думать на себе -
Остановкой форм души,
Где нет слов и мира в нас.
Нигилизму в каждом сне
Шепчут фразы, как поминки,
Думая, что все им сны -
Остановочные клики.
Над простором глаз ума
Оставляют день по ветру,
Не давая думать снам,
Что оценкой права жить.
Сложен был манеры шаг,
Думать ли гордится этим,
Человек не в мире раб,
Он манеры долгий такт.
Ходит сплошь ему оценкой,
Потакает в смысл вещей,
Но подумав этой лаской -
Останавливает сказку,
Где не верит этим снам.
Нет их возле форм ума,
Центр обыденного света
Умирает в блеске такта,
Чтобы выжил человек.
За рабов условием к нам -
Светит роба перед этим,
Глаз обыденно по ранам -
Верит счастью от чутья.
Стал рабом внутри его
Поведения ответа,
Думать каждой пустотой,
Находившей свет из нас.
Город пуст и вечный шаг -
Производит холод мира,
Забегает в центр души,
Нет ему и там ответа.
Где не видит человек -
Думает под ноль сомнений,
Оставляет сердце гения,
Движет честью из себя.
Роли став ему внутри -
Разночтением по боли -
Вечный шаг культуры нам
И античный казус мира.
Свет задержит часть его
На приличии из слов,
Ты рабом его готов -
Думать славное приличие.
Составлять в цене вопрос,
За которым стал поэтом,
Может вырос и поднёс -
Слово вечное к тому.
Ходит счастьем на бегу -
Холод тот и вечный миру -
Город бытия ума,
Над историей, кто прав.
Кто же жив внутри могилы,
Ей не сношенного света -
Завтра раб из сердца лишь,
Потакает снам поэта.
Думает в причине став -
Обращённой рамкой слов,
На другой привычке снова,
Чтобы думать он готов.
Жизнью быть внутри игры,
Рабской ли один ответ,
Думать часом смерти в роли
Над причиной без войны.
Отражать культуру мира,
Где поэт вдохнул умом -
Солнце видимого слов,
Отражаясь, что могила.
Стать тебе готичным снам,
Веком от ведомых счастью,
Будоражить в числах часом,
Что из жизни по гробам.
Нежить суть картины личной
И внутри порочной силы,
Отражаясь в том прилично -
Убеждать, что думать снам.
Вдохом социальной нормы -
Ты стоял и видел лично,
Как проходят в рабский ветер -
Сны источника опричнины,
Волей отбывая в масках,
Думая, что все мы в праве -
Оставлять любви предание
В городе из личной притчи.
Печатный поцелуй
Одними кругами утаен умом,
Засыпал вопросами красной тоски,
Что делать сегодня в надеждах -
Остыть ли в суждениях на берегу?
Запаян романтик в гробу,
Им шлют приземлённые тени тоски
Куда то увесистый штамп идеала
И пишут печатное слово вокруг
Своих поцелуев, задев этот круг.
В нордическом танце гарцует,
Движением, словно досадой целует,
Услышал манеру и дым от судьбы,
Чтоб жить идеалами в гробе своём.
Нельзя потакать этой тьме,
Её поцелуям из нежности мне -
Сличили моралии в тоненькой мгле,
Что завтра уносит тоску за покой.
Лишь чёрные розы присутствуют мне,
Им хочет путей парадокс объяснить,
Что сделать моральному свету огней,
А где за одними кругами могилы -
Мы будем лежать изумлённо с тобой
И ветер понурому свету нетленно -
Споёт этот вихрь антиномии тела
Сквозь лирику заданной мести у сна.
Природа ясна, что манеры из тех,
Запаянных сердцем гробов на роду,
Им нежили роскошью стены в аду -
Свою покорённую Землю от веры.
Покоится, строит и снова живёт -
Могильный охотник печали у слов,
Он дым отпечатает в сердце руин
От каждого слова, что снова один -
Скитается миром в затерянной тьме
И холодно болью прижаться к земле,
Где не было края от слов бытия,
Играя печатали ад на словах.
Взойдёшь поцелуем на нежные сны
И верой бумага укутает в нас -
Твою обветшалую роскошь от глаз,
Что снова в могильном окне из пути
Оставили сердцем из нового рая
Свою повторённую карму на снах,
Ей слог философии в мире играет,
Он каждый рояль между длительных сов.
Они подлетают, что смелые тени,
Над роскошью таят им формы вокруг,
Когда ты полётом из сердца томишь
Любовь идеального ритма о звук.
Купается в слове манера внутри,
Ей дым преисподнего ада над строчкой
Свою диалектику пишет нам точно,
В могилах ли сказанных миру умов?
Давая моральный совет одному -
Ты тысячи мифов из сна диалекта,
Что пафос играть в поцелуи тому
Любви монотонному свету в войну.
Он держит пером уникального кванта
Развалы Вселенной в космической тверди,
Опорой ему поцелуи из смерти
И ровный мотив музыкальной тоски.
Не длится внутри ожидание мира,
Он встал, чтобы жить на гробах и любви,
Печатному слову внимания славя,
Что долгий совет изучения тьмы.
Иллюзия состояний логики
Держит страху крики за перо -
Новый день измученный, как ты,
Автор света толщее мечты,
Подле проходящего рассвета.
Кроем мифа стала верность сил,
Падая отнимет страх в душе,
Если автор думает над смыслом
Играми в логической тоске.
Постоянна схожая, как сон -
Повторением прирученная близость,
Словно чуткий дерзости поклон
На одних ногах культуры в людях.
Смыслом ищет правило в глазах,
Обиходом хочет впасть в разлуку,
Чтобы жить искусством на словах,
Замирая в нежных строках там,
Чтоб писать над вымыслом о чувствах.
Где иллюзия припрятала свой стыд -
Ходит странный вечности охотник,
Падает на роскошь логик в них,
Словно хочет жизнью их запомнить,
Воспитало солнце в том игру -
Вечной муки в сон сражений мира,
Где тоскует личностью о лиры
Самый хрупкий в сердце унисон.
Став логической забавой на мгновение
Тешит сам свою манеру гения,
Обнажая новый день в иллюзии,
Словом на тоске, как были люди мы,
Опирались чуткостью над болью слов,
Верили, что стало миром логик жизнь
Самая учтивая на совершенстве грёз,
Давностью покорная со слов ума.
Как сложило сердце тот морали век
Не узнал их свет из достоверной лжи,
Только опирались над умом мечты,
Им в словах ты обнажаешь этот свет.
Помнишь право, отучаясь умолять его
Верить идеалам в покорённом сне,
Что запомнил сон природы логик мне,
Над которым стало пасмурным одно окно.
Веяло покорностью из состояний лжи,
Долго провожали от иллюзий смерть -
Страшные опоры, чтобы в мире жить,
Утончаясь, как и свет в своей душе.
Точно помню и от этой боли видеть свет -
Стало утомлением над волей слов,
Словно уходя в рассвет от логик в сон -
Ты становишься искусством в этой тени лжи.
Пребываешь над раскаянием жизни сам,
Умираешь из объятий символизма дней,
Сколько логик ты сложил умам -
Стало ясным светом понимать людей.
Падая не отнимает страхи в них
Чёрный оберег из этой формы мира,
Проявляет волю удивления к ней -
От начала разъяснения любви.
Как не стало уникальным понимать одно
Странное родство логичной тени,
Между парадоксами реальной лжи
И людьми на этой пропасти вокруг.
Логикой упало над манерой, вдруг -
Совершенство опыта и в этой лире -
Страхам бытия затихло формой мук
Времени проклятье из одной могилы.
Страшному суду ты понимаешь тут -
Постоянный ветер и внутри могилы -
Время расточает от иллюзий мук -
Долгие логические формы ливни.
Нам они оправданно несут умом
Философский стыд от вероятной силы,
Времени иллюзию и страх вокруг,
Чтобы отличая от твоей могилы -
Странный диалект его руки и мук,
Ты своей логической картиной видел
Роскошь поколения внутри разлук,
Ей иллюзий форма в постоянстве лиц -
Самая потерянная одинокая любовь,
Верит и пощадой одичает миру,
За перо уткнувшись на своих словах.
Патент внутри реальности
Опустило солнце пережиток,
Прав был незаметный идеал,
Он строптивой вечности пожиток,
Честь из нас в вещественной игре.
Предлагаем страхом думать ей,
Забирая нескончаемое время
Над инертной оболочкой у лица,
Скажет личность может не совсем
Стало странно видеть этот сон,
Удивляясь сердцем за патентом,
Щебетать, как личности при этом
Над правлением мысленной мечты.
Поздно провожаешь следом ты
Свой манер изжитого покоя,
Может стал он уготован вдвое
На лице из смысла той мечты?
Странным страхом юркой красоты