Приставку «механик» в своей профессии я ненавидела больше всего. «Свет звезды» не только мало платил, он ещё экономил буквально на всём. Мне казалось, что именно «Свет звезды» пришёл в Министерство наук (или как там оно правильно называется) и попросил, чтобы всех, вне зависимости от профессии, учили на механиков. Итак, из положенных на нашем торговом судне двадцати человек экипажа работало только пять. И это с учётом постоянно отказывающей электроники. В качестве механика мне приходилось чинить какие-нибудь агрегаты. Мой ремонт заключался в том, что я стучала по вышедшей из строя запчасти и проверяла контакты.
Дед, так мы называли нашего капитана, седого старичка, отлетавшего своё по горло, но вынужденного по какой-то причине работать, так мне и говорил: «Катюх, иди пни эту ». Мне до сих пор кажется, что «Великан» летал только благодаря опыту Деда. Он работал в «Свете звезды» за копейки, как и все мы. По состоянию здоровья в нормальные компании его уже не брали. А он ювелирно, чувствуя габариты корабля без половины работающих датчиков, точно вставал в портах под выгрузку или загрузку.
Когда Дед просил меня пнуть что-нибудь на корме, я вздрагивала. На корме был уютный наблюдательный пункт, с не выкорчеванными безжизненными, а родными пультами управления, которые выдавали военную судьбу корабля. Мне нравилось прикасаться к этим исполинским пультам, представляя, что я принимаю важные решения для команды и корабля. Но чтобы туда дойти, надо было шлепать по верхней палубе, состоящей из медицинских кабинетов. По какой-то бюрократической причине «Великан» официально считался не грузовым, а санитарным судном. Конечно, сделано это было умышленно, чтобы получить лётные документы без серьёзных проверок и головных болей. Верхнюю палубу оставили без изменений. Она представляла собой большое пространство с футбольное поле, уставленное кроватями для больных. Сбоку от кроватей были отдельные кабинеты с табличками «Перевязочная 1, 2, 3», «Операционная». Для экономии на верхней палубе отсутствовал свет, поэтому перемещаться по ней нужно было с фонариком. Мне было страшно ходить по ней, и я каждый раз пыталась пробежать всю верхнюю палубу с закрытыми глазами, частенько из-за этого спотыкалась о что-нибудь или налетала на углы кроватей. Всё, что было ниже верхней палубы, было безжалостно вырезано и превращено в огромный грузовой отсек с установленным там козловым краном. Ходили слухи, этот козловой кран был украден в каком-то порту. Не знаю, насколько это правда, но его серийные номера были действительно сбиты. В трюме на рампе, во время перелётов бездельничал крановщик, стропальщик и начальник грузового отсека, он же завхоз. Мы с Дедом всех их без разбору называли грузчиками. У грузчиков с Дедом был какой-то давний конфликт, что чувствовалось, потому что очень чётко была разграничена территория. Дед никогда не спускался в грузовой отсек, а они никогда не ходили на капитанский мостик. Дед мучился болью в ногах, поэтому он вообще далеко и много не ходил, но зато меня гонял везде. А я не сопротивлялась и даже с радостью наливала ему чай и кофе. Мы очень хорошо сработались с Дедом, и он начал меня сажать за штурвал, уходя сам в небытие, сладко посапывая в своём потёртом кресле. Не могу сказать, что это был мой первый самостоятельный опыт пилотирования, так как даже в дрёме Дед прекрасно чувствовал корабль. И если я что-то делала не так, он тут же открывал один глаз, оценивал обстановку и давал свои команды.
Иногда «Великан» начинал с нами разговаривать. Так мы называли моменты, когда корпус корабля поскрипывал. Это были очень страшные и в то же время торжественные звуки. Когда мы их слышали, невольно останавливали любой разговор и прислушивались, пытаясь расшифровать, что хочет нам сказать корабль. Когда звуки затихали, Дед говорил, что сейчас что-то обязательно сломается. На мой вопрос, откуда он знает, Дед отвечал: «Не слышала, что ли?! Великан предупредил!». Действительно, что-то ломалось, но в этом не было никакой мистики. Причиной скрипа являлись какие-то подвижные части обшивки, при их движении внутренние коммуникации могли смещаться и выходить из строя.
Когда мы стояли на ремонте, экономный «Свет звезды» перенаправлял нас на другие корабли. То есть меня одну, потому что капитан должен всегда оставаться с кораблём. Пару раз меня направляли в депо для проведения ремонтов. Приходила я туда в прекрасном настроении и чистой, в конце дня уходила злая и грязная. Чёртово слово «механик» в моём аттестате не давало мне покоя и тогда. Хоть я и была хрупкой девушкой, моему присутствию в Депо были очень рады. Мне поручали почти всё, что не требовало грубой силы, а именно: пайку контактов, ремонт маленьких запчастей, «где без женских пальчиков не обойтись», подачу инструмента, доставку запасных частей, мытьё и дезинфекцию. Проще говоря, я была разнорабочей. Если бы у «Света звезды» в Депо был полный кадровый штат, вряд ли меня бы допустили до ремонта. Скорее всего, просто усадили бы пить чай в каптёрке. А меня встречал мастер с выпученными красными глазами, говорящими сами за себя: «Прошу помоги, сделай хоть что-то! Не успеваем!».
Между полётами я жила на съёмной студийной квартире рядом с грузовым космодромом имени Владимира Маяковского. Позже, по причине хороших отношений с Дедом, он предложил мне переехать жить на корабль, но был тут ещё и денежный мотив. Согласившись жить на корабле, чтобы сэкономить на съёмном жилье, куда я выбиралась очень редко в межполётное время, я приятно удивилась увеличившейся зарплате.
Оказывается, Дед не просто разрешил мне жить на «Великане», но и записал меня в смотрители корабля, что подразумевало прибавку к основному жалованью. Теперь на меня возлагалась огромная ответственность. Ко мне пошли грузчики с претензиями, что тут что-то не работает, там что-то отказало. Я уже начала злиться на Деда, но неожиданно он заступился за меня после пары моих недовольных рассказов. Включив громкую связь с грузовым отсеком, он отборными нелитературными выражениями объяснил, что все технические неисправности должны отмечаться в специальном журнале. А если будут продолжать поступать устные жалобы и просьбы, то он случайно откроет грузовые ворота в космосе. Больше жалоб не было. Деду поверили и правильно сделали! Ему, согласившемуся со своими болячками летать на не более здоровом судне, терять в этой жизни было уже нечего.
Я бы так и летала на «Великане», если бы не Дед. За моей спиной он написал мне хорошую рекомендацию и направил к своим товарищам в «Торг-ресурс-имитед». Можно сказать, что Дед выпроводил меня пинком. После моего ухода он летал недолго и, со скандалом разорвав договор, ушёл на работу охранником в коммерческих депо. В то время он уже совсем плохо ходил, но просто уйти на пенсию не хотел.
Без Деда «Великан» погиб в первом же рейсе. Не пристрелявшийся, как сказал бы Дед, капитан из-за отказавшей электроники протаранил портовый шлюз на Луне. Начались разборки, дошли до бортового журнала и технического состояния корабля. После этого инцидента я очень сильно переживала, что из-за грёбаной приставки к своей должности «Механик» могу попасть под выговор аттестационной комиссии, которая и так каким-то образом допустила меня к полётам без стажировки. Эх! А вообще «Свет звезды» умел лепить документы, да ещё какие. Часто мы возили санкционные, запрещённые товары под видом какого-нибудь лома. А из-за ветхости нашего корабля к нам боялись стыковаться даже таможенные проверяющие. Дед рассказывал, это ещё до меня было, однажды он шёл по обычному маршруту к Луне и ему решили учинить облаву. На горизонте появился таможенный корабль с требованием о проведении проверки груза. Дед разрешил стыковку. Таможня пришвартовалась и провела опрессовку шлюза, чтобы попасть на сам «Великан». А вот открыть шлюз не смогли. Почему шлюз отказал? Потому что заклинило электродвигатель, прикреплённый обычными саморезами взамен предусмотренной родной конструкции гидравлического привода. Скорее всего, электродвигатель сместился с помощью третьих рук, но это уже другая история. Таможенники ругались долго, но потом взбесились окончательно, так как уже не могли не только закончить стыковку и организовать досмотр, но и отстыковаться, чтобы улететь по своим делам. На «Великане» заели притягивающие устройства, которые, как оказалось, тоже были запитаны от электродвигателя, как и сам шлюз. Так таможенники и летели вместе с «Великаном» до самой Луны. Естественно, «Свет звезды» пресёк конфликт на корню.
Переживая за проверку, я была удивлена хитрости Деда, который всю информацию по кораблю дублировал в отдел Технического надзора Космического представительства, который по своей халатности или умыслу не замечал плачевного состояния «Великана».
Конфликт, случившийся в последнем рейсе «Великана», замяли, но корабль больше не летал. Однажды прогуливаясь на Лунном космодроме в кратере Вавилова, я увидела вырисовывающийся из кучи хозяйственных построек знакомый силуэт корабля. Подойдя вплотную к этому муравейнику, я с мурашками на теле узнала «Великана». Он снова был на службе, правда, совсем в непривычном для космического корабля амплуа. Его переоборудовали в ангар для починки более мелких кораблей, срезав часть фюзеляжа. На месте капитанского мостика расположили бухгалтерию и кабинет начальника производства, верхнюю палубу перестроили в общежитие. А ворованный, по легенде, козловой кран стоял на своём привычном месте.
В «Торг-ресурс-имитед» мне работалось хорошо, но чертовски скучно. Став элитой торгового космического флота, я получила крутой скафандр с эмблемой организации и приличную зарплату. Приставка «механик» больше не доставляла мне хлопот. Летала я в должности радиста и больше своих полномочий не выполняла, так как для этого были другие люди, которые получали за это свои деньги. Возили мы, в основном, ископаемые ресурсы всё также между Луной и Землёй, изредка летали на спутник Марса Деймос. Было безумно скучно.
IV
В «Торг-ресурс-имитед» у меня были шикарные условия. Наконец-то я радовалась своему маникюру, чистому и ухоженному виду. Я перестала уставать, у меня появилась куча свободного времени. Перерабатывать было нельзя, и после каждого полёта мы должны были отдыхать. Своё положение я заняла благодаря Деду. Директором «Торг-ресурс-имитед» был его друг. Почему Дед не пошёл работать к своему другу в «Торг-ресурс-имитед», а предпочёл работать на «Великане», для меня осталось загадкой. Предположу, что дело было в характере моего первого капитана, чья душа требовала полётов до последнего вздоха, и только одно представление о бесполётной профессии вызывало у него грусть.
В Космическом городке между старым и новым городом я сняла себе однокомнатную квартиру. Свободное время проводила в домашних хлопотах, встречах с друзьями по училищу и походами в Кают-компанию.
Кают-компанией и по сегодняшний день на нашем космическом жаргоне называется большая библиотека в Доме космонавтики.
В общем зале Кают-компании было кафе со столиками, окружёнными мягкими диванчиками. Кафе отличалось прекрасным меню из всевозможных космических блюд, которые только можно встретить в самых далёких колониях, и, конечно, там играла живая музыка.
Над кафе располагается огромная библиотека с рабочими столами и учебными классами. Предполагалось, что лётный персонал там будет аккумулировать знания и проводить досуг. Конечно, популярнее оказалось второе.
Одним вечером мы встретились в Кают-компании с одногруппниками из училища. К сожалению, а может быть, и к счастью, в профессии остались только я и моя подруга Вика. Вика сделала шикарный ход конём: не пошла сразу работать, а решила получить высшее образование. По её воспоминаниям, после ежедневного штудирования в училище учиться в институте было очень легко. В институте она получила профессию диспетчера и нашла работу в космодроме. Диспетчер очень ответственная профессия. Это те Люди, которые дают указания нам Штурманам и Капитанам, постоянно следят за порядком на стартовых площадках, разводят маршруты космических кораблей, предотвращая риски их столкновения.
Остальные мои одногруппники совсем разочаровались в профессии. Отработав в среднем пару лет, все они нашли себе достойные земные профессии. Торчать в воздухе, даже за неплохие деньги, когда в жизни надо сколько всего успеть, конечно, не очень продуктивно.
Вот и меня, как бы ни завидовали мне друзья, моя работа не устраивала. Да, я имела хорошее жалование, помогала родителям, сама жила неплохо, но каждому возрасту, каждому жизненному этапу соответствует своё поведение. Мне уже хотелось свою семью, мужа и детей.
Как всем девчонкам, хотелось стать принцессой в свадебном платье и, конечно, мамой. Много времени я проводила в длинных перелётах, создавать семью было некогда. А работа просто утомляла, мне было скучно в «Торг-ресурс-имитед». Я ведь привыкла постоянно работать головой, двигаться и разрешать разные технические задачи. На всех кораблях «Торг-ресурс-имитед» была установлена аппаратура со встроенным программным обеспечением на основе искусственного интеллекта. Программа навигации сама отправляла заявки диспетчерам и другим кораблям, корректировала курс космического корабля и рассчитывала прочие данные. И сама перепроверяла свои же данные. Мне приходилось только наблюдать за работой этой программы. Временами мне не хватало того напряжения, которое было у меня на «Великане». Адреналина, когда стоишь около обзорных иллюминаторов и флажком или светом передаёшь шифр. Беспокоишься о том, чтобы Дед ровно сел на стартовую площадку или разминулся со встречным кораблём, чтобы корабль и ты не были травмированы.
В тот самый вечер встречи с одногруппниками я думала о том, что мне хочется свою семью. С неба упала звезда и я нечаянно загадала желание. Судьба решила дать мне шанс или урок. Больше объяснений на этот счёт у меня нет.
Оркестр с унылой классической музыки перешёл в инструментальный поп, и все хлынули на танцевальную площадку. Когда я кружилась в очередном танце, ко мне, пританцовывая, подошёл привлекательной внешности мужчина. Постеснявшись его, я решила ретироваться и ушла за наш столик. Позже на веранде, куда я вышла подышать летним прохладным воздухом, мужчина подошел ко мне ещё раз и представился Михаилом. У нас закрутился роман. Михаил был крупного телосложения с огромными ладонями. Я любила рассматривать его руки. Мне казалось, что такими ручищами можно было перемолоть всё на свете. Мне безумно нравилось, когда моя шёлковая беззащитная ладошка тонула в грубой, сильной и бездонной ладони Михаила. Мы быстро нашли общий язык и стали жить на моей квартире.
Михаил работал механиком в «Пегасе», компании, занимающейся пассажирскими перевозками и перемещением небольших грузов. Михаил работал на Земле, выполнял техническое обслуживание и блочный ремонт космических кораблей.
Любила я его безумно, казалось, на всём белом свете нет больше такого человека, за которого я готова отдать всё! Всю себя. Мы могли часами молчать, обнимая друг друга, дурачиться и путешествовать. Мы любили уезжать куда-нибудь на выходные и поступали так всегда, когда они совпадали у нас. Он дарил мне огромные букеты роз и бесперебойно ухаживал за мной. Я легла на курс безграничного счастья.
Сейчас я вспоминаю эти события, и у меня уже нет тех чувств, которыми я была охвачена. Знаю, что любила сильно, а как сильно, уже и не вспомнить. Спустя столько лет думаю, к роману, скорее всего, подтолкнуло меня одиночество. То самое одиночество, которое часто выворачивает мозги одиноким людям. Помните эту прекрасную юмореску: «Одиночество опасная штука. Не зря говорят, что от одиночества люди пропадают. Один мой знакомый уехал от одиночества после работы в Волгоград, а второй взял и один оказался в Джугбе. Но всех дальше забрался третий он женился».
Тогда я, ослеплённая женским счастьем, не воспринимала ревностные приступы Михаила всерьёз, они меня только смешили. В те дни я ещё не знала, что ревность это болезнь. Провожая меня в рейсы, он всегда подвозил и крепко целовал на прощанье. Я воспринимала это с огромным умилением. Но потом начался ад.