Разглядывая установленный на помосте жёсткий многослойный сканер-скафандр, изящно подвешенный внутри главного кольцевого контура с горизонтальной осью вращения, с множеством кабелей, заведённых в частотные модули, а от них в силовые блоки и далее на пульт управления, Филипп и Игорь присвистнули, а Татьяна сказала, что с этой установки можно рисовать сюрреалистическую версию Витрувианского человека Леонардо да Винчи. Неплохая ассоциация!
Профессор, мы полетим в космос, не покидая тело? спросил Филипп. Из всей троицы он был самым высоким и взъерошенным, в хипповатой майке, с кучерявой копной на голове и в узких солнцезащитных очках. Игорь контрастировал с ним простотой одежды и короткой причёской, Татьяна выглядела девушкой из небедной семьи, одета была под стать Филиппу во всё яркое, слегка аляповатое, но явно дорогое. Из-под кислотно-оранжевой крашеной пряди на Искандера смотрели внимательные карие глаза. Рябов попросил восхищённых испытуемых ничего не трогать и про себя заключил, что ребята явно хотят подзаработать на что-то не включённое в семейные бюджеты. Впрочем, какое всё это имело значение
Филипп, вы будете первым. Кстати, для вас лично и для всех остальных я не профессор. Я изобретатель. Но если хотите, можете меня называть профессором, никаких имён и фамилий вам в нашем НИИ всё равно не назовут. Вопрос ко всем: вы какую медицинскую специализацию для себя выбрали?
Я бы пошёл на судмедэкспертизу, сказал Игорь серьёзно.
Мне по душе пластическая хирургия, изрек Филипп многозначительно и как-то так повёл руками в воздухе, словно поглаживая скульптурную лепку фигуру личной невидимой Галатеи.
Рябов засмеялся. А вы, Таня?
Как ни странно, нейрофизиология.
А почему это должно быть странным? Рябов интуитивно напрягся.
Ну вы же занимаетесь чем-то подобным здесь. Это очевидно.
Вам очевидно?
Нам всем, понемногу
Вы прозорливы, Татьяна. Что же, если дело настолько облегчается, я задам вам всем один вопрос: что бы вы хотели изменить в себе, усилить или поправить? Отвечайте честно, из самой глубины души, но только с уверенностью, что не ошиблись, не приврали или не исхитрились
А вы будете колдовать с помощью этого скафандра, куда нас поместите? Прикольная тема Филипп даже снял очки.
Итак, я жду ответа Филипп, ваше слово.
Не знаю, профессор Ну, может быть, реакцию, ловкость, гибкость
Работоспособность, сказал Игорь уверенно. Меньше спать
А вы, Таня?
А я бы хотела видеть сны. Пророческие сны. Хотя бы изредка. Но по своему желанию.
Эк вас понесло! Рябов снова засмеялся. Давайте так Чтобы вы могли мне больше доверять Скажем так: я не только изобретатель и кроме волновой физики я изучил нейрофизиологию, точней я её перевернул Я доказал, что нервы так же думают, как и мозг, что нервы можно обучать, как студентов, можно обучать плохому, можно хорошему Нервы подвержены энграмматической кодировке определёнными частотами. Пучки электромагнитных волн, воздействуя на избранные центры, плексусы, создают гармонические резонансы, а те, в свою очередь, влияют на психосоматику, вообще на психику, на мыслеобразы, на подсознательный базис, но не просто влияют, они договариваются с мозгом Вы об этом нигде не прочитаете Теперь вот что: я включу камеры и всё, что происходит в этой комнате, будет записываться. Вы ребята умные, поэтому работаем на чистоту эксперимента Никаких лишних вопросов. Я говорю, вы выполняете Я спрашиваю, вы отвечаете односложно: да нет, было не было, знаю не знаю, чувствую не чувствую Итак, для начала я изучу ваши ритмы.
Потом построю гармоники частот, потом буду проигрывать ритмические нейрогаммы с вариациями Вы будете чувствовать себя странно. С чем бы это сравнить? С музыкой. Только представьте, что она будет звучать у вас в теле, бежать, скользить по нервным клеточкам, вихриться Ничего не бойтесь Слушайте эту беззвучную музыку, запитывайтесь ею Никаких вербальных рефлексий. Никакой лишней поэтики. Дышите глубоко. Никакой паники. У меня на экранах будут отмечаться все ваши биоданные. В случае малейших сбоев я прекращу сеанс и выведу вас на привычные показатели. Вам всё ясно?
Более чем, профессор, ответил за всех Филипп. Игорь и Таня кивнули.
Итак, Филипп, раздевайтесь до трусов. Мы подымаемся вместе на помост. Я раскрою скафандр, и вы зайдёте в него спиной. В нём уютно, тело будет дышать: рециркуляция озонированного воздуха. Лицо останется открыто, но очки вы наденете, только мои, со специальными светофильтрами
Профессор, а как мне быть с раздеванием? прищурила глаз под оранжевой чёлкой Татьяна.
Таня, вы же будущий врач, а может быть и учёный ладно, думаю, ребята в этот момент отвернутся. Что же до меня, то я обещаю сдерживать все лишние эмоции.
Профессор, Филипп принялся расстёгивать рубашку и весело мотать головой, нужно было запустить Татьяну первой.
Почему? спросил Рябов.
Мы бы сдерживали свои лишние эмоции синхронно втроём.
Ладно, шутник, сказал Рябов, считайте, это блюдо в меню закончилось. Мы оставим Татьяну в одежде. Заодно выяснится, как поведут себя контуры и датчики при наличии некоторого слоя изоляции.
* * *
Студенты появились на контрольное сканирование уже через два дня. Все трое были в прекрасном настроении. Сняв у каждого картинки плексусных ритмов, Рябов пустился в расспросы об ощущениях своих подопечных, о всех психических эффектах первого сеанса нейропрограммирования целевых и побочных.
Выяснилось, что Филипп, всю жизнь любивший пинг-понг, но всегда страдавший от малой реактивности, уверенно и с разгромным счётом обыграл двух лучших пингпонгистов факультета. Игорь подтянул занятия и за одну ночь без малейшей усталости написал два реферата, каждый объёмом по 50 страниц, проспав при том лишь два часа. Сложней всего оказалось с Татьяной. Пророческие сны ей пока не снились, но на интуитивном уровне она стала предугадывать реакции и ответы своих домашних и друзей. И это была не кажущаяся способность. Она держалась в подсознании и поддавалась управлению.
Удивительно! сказал Рябов, задумавшись. А если я вас попрошу угадать мой следующий ответ вам всем, ребята? Попробуете, Таня?
Рябов сложил ответ в уме. Татьяна чуть откинула голову и прикрыла глаза:
Вы скажете, что нам не потребуется второго сеанса воздействия. И ещё вы собираетесь попросить у начальства недельный отпуск. Вы мечтаете о поездке на озёра к тому, кто вас там ждёт.
У Рябова затылок полыхнул холодком. Он даже встал со своего кресла. Всё было в точности. Но если ответ о ненужности второго сеанса он сложил словесно, то желание взять отпуск и увидеть Фею было просто мимолётным образом
Я поражён. Рябов как-то растерянно прошёлся по лаборатории. Да, действительно, я решил, что вам не нужен второй сеанс. Нет определённой практики, что первый закреплённый результат не будет сбит. Наблюдайте за собой. Фиксируйте все изменения и запоминайте. Встретимся через десять дней. Тогда я попрошу вас каждого написать мне свой отдельный реферат Договорились? Кстати, я не спросил: вам заплатили обещанные деньги за прошлый раз?
Ребята кивнули. Ясно. Рябов успокоился. Значит, Феоктистов держит слово, как и вся пресловутая рассечённая пирамида. «Что же, подумал он, сегодня напишу и положу на стол шефу первый положительный отчёт за последние полгода. Нужно будет вынести благодарность Демидову с премией. Сенсорник он сотворил просто отличный, да и вся компьютерная упаковка хороша И да мне Мне отпуск за счёт заведения. Пусть раскошеливаются Вечером буду собирать чемодан».
Феоктистов не стал спорить. Перевёл на карточку Рябову стодвадцать тысяч рублей, спросил, достаточно ли, помялся, добавил ещё сорок и отпустил в Карелию на неделю. Всё шло славно и безмятежно.
Вечером Рябов посетил заведение Шань-Мэя, заказав несколько блюдец острых закусок и маленький графин водки, подумал с удовольствием, какой подарок преподнесёт Фее, когда отыщет её на острове Малый Янц. Представил, как будет слушать вдохновенное чтение отрывка из её романа, как потом уткнётся носом в её ароматный затылок, как наступит для них обоих озёрно-сосновое утро и ещё несколько таких дней, ночей и утр подарят им чувство «почти вечности». И север, этот изумрудный кристалл освободившихся чувств и знамений, не будет спешить расставаться с летом. Они зажгут для него костёр на земле, на берегу, а он подарит им небо. Нет, конечно, до ночей с полярным сиянием ещё далеко, ну а вдруг?..
Рябов сидел за тем самым столиком, где они общались с Силантием. Сейчас он спрашивал себя почему выбрал именно это место? Может быть, хотел ещё раз мысленно пробежаться по их диалогу, вспомнить что-то упущенное и недосказанное? Ответ не приходил на ум. Значит, руководило им нечто бессознательное, такое, с чем он как учёный уже нашёл способ разобраться. Или всё-таки не нашёл?
Поверил, что можно легко править любые фобии и мании, выпрямлять внутренние пружины, разгружать заваленные полки, подсказывать самой душе, как ей следует себя вести, чтобы не проседала личность, чтобы не увядало тело, чтобы завтра сказать всему миру: «Я познал законы психической гармонии. Я знаю, как ей управлять. Тайна открыта». Но тайна не перестаёт быть тайной никогда Где-то он это слышал. Она оставляет нам временные завоёванные рубежи и отступает вглубь Искандер всегда интересовался вопросом: как далеко? Люди его круга, его касты, если угодно, задавали этот вопрос постоянно. В этом был смысл любого поиска.
Удалось поправить здоровье Жану. Сегодня после аккредитации своего отпуска Рябов заезжал на СТО, отчеканил пару тысяч за диагностику и ещё столько же за лечение. Какие-то расшатавшиеся клеммы на электрике, контакты, провода Нервы, одним словом Почти как у людей. Жан был готов к поездке, помыт с шампунем, осчастливлен двумя новыми запасками, положенными в багажник и, увы, занявшими его весь, но своё «грузинское приветствие» верный «матиз» теперь проговаривал без запинки.
Утром в семь тридцать позвонил Феоктистов. Рябов был ещё в постели.
Что случилось, шеф? Наш НИИ затопило волнами нового потопа?
Скан, есть работа. Очень серьёзная. Отменить невозможно. Задержи свою поездку на сутки. Говорить по телефону не могу. Приезжай.
Настроение обрушилось виртуальными волнами потопа.
* * *
Через час Рябов уже был в институте. В кабинете разливались волны не потопа, а ароматического озона вечное правило, заведённое в учреждении для всех ценных сотрудников, кому не полагалось болеть в не очень здоровом питерском климате, убивать летучие бактерии, которые, увы, легко нарушали режим секретности повсеместно. Феоктистов добавлял в свой озонатор южные фитонциды: масло гвоздики и лаванды. Но ничего благостного, в отличие от атмосферы кабинета, его лицо не выражало. На бледных скулах фигурная соломенная бородка выглядела и без того тускло. Глаза воспалились и щурились от света, как у альбиноса.
Шеф заварил две чашки кофе в настольной итальянской кофеварке, одну чашку поставил перед Рябовым, сел в кресло, вытащил и положил перед собой чистый лист бумаги, взял простой карандаш. Он не мог говорить с сотрудниками без того, чтобы сопровождать свою речь рисунками, похожими на схемы с человечками и стрелками. Иногда он демонстрировал эти непонятные схемы, со словами: «Видишь, посмотри, здесь всё ясно» Меру ясности каждый выбирал сам. Обычно в процессе разговора он менял несколько листов. Отработанные не комкал или рвал, а бережно складывал в выдвижной ящик.
Рябов терпеливо ждал начала разговора и прихлёбывал кофе.
Шеф наконец начал рисовать.
Мне позвонили ночью, Скан. О наших успехах уже знают. Ты же понимаешь, я не держу отчёты у себя в сейфе больше двух часов Там Феоктистов непроизвольно нарисовал треугольник. Рябов вздрогнул и пододвинулся к столу. Там, продолжал шеф, зарисовывая треугольник ровными параллельными линиями, очень заинтересовались. Я так понимаю, что интерес обострился до какой-то безотлагательной точки. Сергей Петрович нарисовал жирную точку под треугольником, рядом поставил знак вопроса. Я несколько испугался сам, Искандер. Тестовая работа от контрразведки Суть такова Через час сюда приедет машина с сопровождением. Привезут одного заключённого из спецтюрьмы Это их ведомство. Где у них что, я не знаю. Не моё дело. Ладно Об этом субъекте вводная информация такова Он для них очень ценный кадр, очень ценный, но выпал из обоймы Феоктистов нарисовал несколько линий и заострил их в виде частокола. Помешался. Год назад совершил покушение на одного высокопоставленного военного чиновника Страдает манией убить этого самого чиновника А чин этот из их системы. Вот этот чин и дал команду привезти к нам субъекта и подвергнуть воздействию твоего скафандра Психиатры, их местные разумеется, с ним уже работали. Безрезультатно. Диагностируют параноидальную шизофрению. Субъекта, назовём его полковником, Феоктистов нарисовал крупную пятиконечную звезду вокруг жирной точки, нужно вернуть в строй, поскольку для него намечено задание, которое может выполнить только он куда-то его заслать, где знают только его, только его личность и все идентификаторы. Подмена не пройдёт На рисунке шефа появилась стрелка от звезды. Острие стрелки упёрлось в круг, круг разделился восьмью спицами, к каждой спице по контуру круга пририсовалась короткая наклонная линия, получался солнцеворот. Пятиконечная звезда появилась в центре солнцеворота. Потом от круга в сторону пошли параллельные линии, на линии сверху был добавлен новый треугольник.
«Он показывает свою ассоциативную связь, подумал Рябов. Насколько всё это выглядит правдоподобно? Вот и решай потом его ребусы!»
А если у меня не получится, Сергей Петрович? Скафандр работает, это точно. И виртуальника мы подняли из комы, и ребята-студенты показывают чудеса, но метод ещё сырой. Сырой метод
Ты попробуй, гений. Просто попробуй. Если получится нам заплатят, хорошо заплатят. Всему институту. Один сеанс и мы в дамках, понимаешь Посмотри на схему, Феоктистов поднял листок, здесь всё ясно, видишь Короче, Скан, я буду сам тебе сегодня ассистировать. Давай готовь оборудование. Я дождусь гостей, встречу и буду у тебя в подручных. А завтра, завтра езжай в Карелию и будь счастлив
Рябов отправился к себе. Комментарий к ситуации пока не складывался, ни хороший, ни плохой. Нужно было хотя бы собраться и продумать алгоритм частот излучателя и, да теперь это не казалось смешным мелодию ввода. Придётся-таки воздействовать и на лобные доли, как тогда с виртуальником. Конечно, музыкант из него пока неважный и на самом деле он не создавал новых произведений.
Работа на сенсорнике чем-то походила на работу диск-жокея: он включал музыкальный фрагмент, анализатор-эквалайзер выдавал ему амплитуды звуковых сигналов и всю частотную картину. Потом Рябов засылал эту картинку на контурный программатор, отстраивал ритмику колебаний и начинал сеанс. Модуляция колебаний могла идти послойно, а могла и фронтально на все нейроцентры, мелодия ввода излучений чуть менялась, для слуха это напоминало импровизацию. На пяти экранах пульта Рябов видел всю биоритмию пациента, включая магнитоэнцефалограмму, но и не только. На экраны выводились данные о фоновой электроактивности спинного мозга и всех нервных стволов того, что в отделе называли «вегетикой», в которой Рябов выделял сорок два центра. На все эти центры и были настроены контуры излучателей скафандра. Режимы сканирования и излучения работали синхронно.