Я начал читать про себя суры из Кур`ана, которые желательно повторять перед сном и, занятый их чтением, я не заметил, как уснул.
Проснувшись, я услышал, как на моем смартфоне звучит призыв на утреннюю молитву. Первое, о чем я подумал что я не успел на сухур, ведь утренняя молитва знаменует начало поста. Раздосадованный, я встал, нацепил домашние штаны и, протерев глаза, спустился по лестнице в ванную, чтобы совершить омовение. Несмотря на лето и дикую дневную жару Грозного, по утрам и вечерам тут было очень прохладно, особенно когда выходишь из ванной с влажными руками, ногами и головой. Приоткрыв стеклянную дверь, затемнявшую внешний мир, я увидел, что не такой уж он и темный, пускай солнце еще не взошло и мокрой ногой ступил на холодное крыльцо. Оглядев еще не проснувшийся город, что падал в поле моего зрения, я полной грудью вдохнул свежий утренний, чистейший как стакан родниковой воды воздух. Закрыв глаза, я вскинул руки, изнеженно потягиваясь, и получил приятный импульс бодрости по телу. Напоследок еще пару раз жадно наполнив грудь, я вошел обратно в дом и скользкими ногами взбежал по лестнице вверх. За окном раздался азан уже из Мечети. Очень красиво разливаясь по городу, он призывал людей оставить сон и совершить обязательную утреннюю молитву. Я подметил для себя и запомнил, что после азана на моем смартфоне стоит немного подождать, ибо он, как оказалось, немного спешит. Все же Мечети я доверял больше.
Я взял сложенный коврик для намаза с извивающегося подлокотника скамейки на втором этаже и, войдя в свою комнату, постелил его в направлении Каабы. Помолившись, я вернул коврик на скамейку и увидел, как дергается ручка двери напротив: оттуда вышел Амир, потирая глаза.
Я надеюсь, ты собирался меня будить? хриплым сонным голосом спросил он.
Если честно, то нет. Я был уверен, что ты сам проснешься.
Мужик.
Ну а я пойду еще немного посплю.
Давай, он все еще потирал глаза, спускаясь по лестнице. Эй, подожди, Амир остановился. Ты поел ночью?
Нет.
Походу мы все упустили этот момент.
Ну, что уж теперь. Потерпим.
Потерпим, ухмыльнулся он и скрылся за лестницей.
Я пытался уснуть, но у меня уже не получалось. Мне почему-то стало очень тоскливо в этом доме. Я любил бывать здесь, мне всегда было комфортно находиться тут в качестве гостя. Теперь же я был тут, вроде как, постоянным жителем на ближайшие пять лет. Я чувствовал себя неуместным, а еще на меня давило присутствие ваши. Конечно, я очень любил своего дядю и уважал, но он казался некой несущей глыбой. Находясь в его доме, мне казалось, будто он стоит позади каждой пришедшей в мою голову фантазии. Все мои мысли некоторые нелепые мечты, абсолютно сформулированные цели и смелые надежды все это становилось чем-то стесняющим, позорящим, компрометирующим меня, когда проходило через призму дяди Висайта. Бывают люди, чья энергия, чье влияние преследует тебя, когда ты находишься с ними под одной крышей. Это чувство давит тебе на грудь и постепенно перекрывает горло. В голове образовывается туман, и ты начинаешь нервничать, будучи неспособным расслабиться. Даже лежа на кровати в предоставленной мне комнате, я ощущал себя неправильно и виновато, и думал, что он вот-вот зайдет сюда, а я буду вынужден встать. Хотя казалось бы мне должно быть тут чрезвычайно комфортно, ведь все жильцы этого дома этакая пародия на моих московских домочадцев. В роли папы выступал ваша, в роли мамы Селима, в роли Лорса Амир, а в роли Люлюки Алима. Но это были не они, и ночевал я не в своих родных четырех стенах, а в комнате, которая ждет, пока подрастет ее подлинная хозяйка.
Я созвонился с Арби и поехал на встречу к нему на такси, долго отговаривая Амира и Висайта от того, чтобы они подвезли меня. В такси я снова позвонил своему будущему однокурснику, и он сказал, что будет ждать на остановке у «Гранд Парка» через пять минут. Когда мы подъехали к месту назначения, Арби уже стоял и хмуро сощуривал свои глаза, вглядываясь во все проезжающие машины. Увидев меня в одной из них, он направился к нам.
Ас-саляму алейкум, протянул руку я.
Уа алейкум ас-салям! его рукопожатие было очень крепким.
Я из чувства такта уговаривал его сесть вперед, но он отказался и в итоге мы оба сели сзади.
Ты знаешь точный адрес места, куда нам надо? спросил я. А то я совсем забыл задать главный вопрос своему отцу, с которого вообще нужно было начинать.
Бульвар Дудаева, дом семнадцать, обратился он к таксисту.
Солнце стояло не так уж и высоко, но все равно жгло глаза, а от духоты я уже успел целиком вспотеть. Дряхлая машина такси была нагрета настолько, что выставить локти за спущенное окошко без ожогов было просто невозможно.
На Арби было темно-зеленое поло и тонкие льняные темно-бежевые брюки, а на ногах легкие кеды. Я коротко оглядел себя все темное и грубое. Плотные штаны, от которых в такую жару прели ноги, длинная черная футболка и массивные темно-синие кроссовки с замшей на носках. Арби показался разумно подходящим к каждому аспекту своей жизни человеком, одевшись по погоде, в то время как я оделся так, словно на дворе стоит начало осени.
Зачем мы едем туда, Саид? Ты сказал, что расскажешь по дороге.
Да, точно. В общем, у моего отца немало знакомых и друзей, в том числе и полезных. Говорят, он в свое время очень многим помог и многие остались его должниками, хоть он ни от кого ничего и не требует. Они сами при удобном случае пытаются оказать ему помощь, подсобить где-то делом или своими связями и знакомствами. Один из таких его «должников» директор Медицинского Института. Мы можем прийти к нему лично с документами и освободимся таким образом от того, чтобы стоять в очередях.
Водитель оскалил золотые передние зубы в улыбке и бросил на нас короткий взгляд через зеркало заднего вида.
По-чеченски почему не говорите? спросил он с сильным, но в то же время приятным акцентом.
Никаких проблем, улыбнулся Арби.
Дальше мы говорили только на чеченском языке.
Так вот, продолжал я. Мне показалось, что я могу взять тебя туда с собой, чтобы ты не стоял и не парился в очереди.
От такого я точно не откажусь, он учтиво кивнул. Если это не будет проблемой, то я был бы тебе очень благодарен.
Я думаю, что никаких проблем не возникнет. Я же не толпу с собой притащу.
Ты отцу сказал?
Нет, а зачем?
Он может посчитать, что это плохая затея, стыдливо сказал Арби.
Нет, тут никаких проблем не будет. Если что я отвечаю. Но, опять же, никаких проблем.
Доехав и выйдя из такси, мы оказались у железных ворот с облезлой зеленой краской на прутьях. Молодые люди цепочкой продвигались от ворот в сторону учебных корпусов.
И куда нам? спросил Арби.
Я растерянно оглядывался, пытаясь понять, где тут приемная комиссия. Спрашивать никого вокруг я не решался. Хоть я и любил всех этих людей искренней, бескорыстной любовью, я всегда считал себя чужим среди них. Даже не столько чужим, сколько нежелательным.
Туда, сказал я, решив, что нам нужно следовать за цепочкой, что огибала ближайшее к соседней улице здание.
Пройдя немного, мы стали различать силуэт таблички, на которой большими буквами было напечатано «ПРИЕМНАЯ КОМИССИЯ». Картина была очень суетливой. Молодые ребята, сидящие на ступеньках, с прижатыми телефонами к одному уху, и рукой к другому; девушки, размахивавшие перед своими лицами сложенными в файле документами, отгоняя летний зной; крупные грузные мамы в длинных платьях и испаринами на лбах.
Я чуть потянул и растряс футболку над грудью, пытаясь охладиться.
Ты бы в куртке еще пришел, повел бровью Арби. Зачем так утеплился?
Утеплился? хохотнул я. Ты меня очень плохо знаешь. Я вообще почти не замерзаю никогда, и даже зимой хожу налегке.
Значит, просто черное любишь?
Да. Черные футболки моя слабость.
Мы стали просачиваться через толпу гудящих абитуриентов и их родителей. Поначалу я пытался что-то бормотать в оправдание нашей наглости, но быстро понял, что никто не обращает на нас никакого внимания. Когда мы вошли в холл, то обнаружили, что людей здесь намного больше. Я стал оглядываться, прикидывая, кто мог бы помочь нам разузнать, где найти директора Медицинского Института. Лица посетителей были настолько напряженными, а лица принимающих были настолько суровыми, что я глубоко вздохнул: придется опять разговаривать с необоснованной позиции виноватого. Арби как хвостик ходил за мной, и я все ждал, когда он начнет что-нибудь расспрашивать, дополнительно сбивая меня с толку и раздражая. Но он молчал. Я уже было поднес палец к плечу стоявшего передо мной мужчины из приемной комиссии, как вдруг выхватил образ, не похожий на другие в этом суетливом месте. Единственное лицо в помещении, не выражавшее стресса. Эта молодая женщина, скрестив руки на груди, шла очень быстро. Промелькнув в коридоре, она скрылась за стеной.
Пойдем! поторопил я Арби.
Мы трусцой взбежали по лестнице и направились за женщиной. Она почти бежала, и мне пришлось буквально ее догонять, а ситуация в моих глазах стала потихоньку терять целесообразность. Но я зашел слишком далеко, окликнув ее.
Йиша20! позвал я.
Она обернулась, и я обрадовался, что на ее лице действительно нет теней раздражения или усталости. Она была взбудоражена и возбуждена, явно из-за чего-то переживая или чего-то боясь. Крупные подведенные карие глаза на красивом лице с некой опаской осматривали нас с Арби.
Да? отозвалась она с прислоненным к уху телефоном.
Мы с Арби нагнали ее.
Извините, я не видел, что вы говорите по телефону.
Ничего. Какой-то вопрос? отвечала она с небольшой одышкой.
Она выглядела не старше тридцати. На ней был медицинский халат, а рыжие волосы накрывал платок. У нее были тонкие выразительные губы и очерченные скулы.
Мы хотели узнать, где можно найти директора? Нам нужен директор
На втором этаже свернете направо, пройдете до упора, и потом налево. Там будет дверь с табличкой ну, сами увидите.
Как к нему обращаться? подсуетился Арби.
Расул Ахмедович, ответила она, коротко взглянув нам за плечо. Улыбнувшись, она спешно удалилась.
Выдохнув с облегчением, я, дождавшись, когда она отойдет от нас на достаточное расстояние, подмигнул Арби.
Красивая, да? Очень даже.
Красивая, повторил он.
Кстати, я знал, как зовут директора.
Арби только пожал плечами, и мы поднялись по лестнице на второй этаж, разминувшись с пролетевшим мимо нас мужчиной в белом халате, который чуть меня не сбил. Мы дошли до нужной двери с надписью «Директор
Медицинского Института: Батаев Расул Ахмедович». Она была приоткрыта и по доносящимся оттуда голосам я понял, что там проходит что-то вроде собрания.
Посидим где-нибудь тогда? рассеяно предложил я, вспомнив, что видел буфет на первом этаже.
Да можем и тут постоять, если хочешь. Мало ли, упустим его и приходили зря, считай.
Мы прождали какое-то время, и это было довольно неловко. Несмотря на то, что нам удалось поладить сразу же после знакомства, мы все еще были на стадии притирки. Первое впечатление вполне может оказаться обманчивым как для него, так и для меня. В глаза сразу бросалось некое сходство в поведении, ведь иной непохожий на меня человек стал бы много разговаривать, пытаясь заполнить эти некомфортные паузы. Люди редко осознают или же их редко волнует что меня намного сильнее тяготит пустая болтовня, нежели нависшая тишина. Видимо, с Арби так же.
Голоса из-за двери стали приближаться, и оттуда вышло с дюжину мужчин и женщин. Судя по халатам и костюмам, я решил, что это преподаватели института. Проводив их всех взглядом, я осторожно заглянул в кабинет, и увидел, что кто-то там все же остался. Приглядевшись, я узнал в собеседнике Расула Ахмедовича своего дядю Сулеймана.
потому что в этом году его хотят сделать максимально серьезным! Тот, кто это придумал, на самом деле, большой энтузиаст говорил Расул Ахмедович и, едва завидев меня, отвлекся от разговора. Чем могу помочь?
Сулейман обернулся.
Да это же Саид! громогласно объявил он.
Ничего себе! тотчас вскочил Расул Ахмедович. Это Саид?! Вот этот вот здоровый мужик?! он подошел ко мне и приобнял по-чеченски. Да уж, не ожидал я увидеть такого здоровяка!
Да не такой уж я и здоровяк, смущенно улыбался я, приспустив глаза.
А что поделать? Я-то видел тебя вот таким малышом в последний раз! он установил ладонь на уровне своих коленей. А теперь ты больше меня!
Ну, Расул, быть больше тебя не так-то сложно! хохотнул Сулейман и с оглушительным треском схватил меня за плечи.
Это Арби, представил своего спутника я.
Арби тихонько вошел за мной в кабинет и поздоровался с ними. Сулейман вдруг заторопился, вероятно поняв, по какому делу я пришел.
Расул, ты мне и одного слова не дал сказать, наверное, боялся, что если я не дослушаю тебя, то обязательно откажусь. Но как только я услышал про эту идею, у меня не возникло никаких сомнений в том, что я хочу в этом участвовать!
Я не понимал, о чем они говорят, но увидел, как Расул Ахмедович удовлетворенно выдохнул:
Точно? Ты уверен?
Да, мне только нужно будет немного подправить свое расписание, чтобы не возникало никаких проблем.
Отлично! Только постарайся, чтобы это совпало со сроками начала сезона. Я ведь могу на тебя рассчитывать?
ДА! провозгласил Сулейман своим громким раскатистым голосом. Ладно! Вы тогда тут общайтесь, а я пойду! Расул, он поочередно обнимался с нами. Не грузи их так, как грузил меня, ладно? Они тебе не скажут, но ты абсолютно невыносим!
Они рассмеялись, и Сулейман вышел. Я был удивлен их отношениями, ведь мой дядя был гораздо моложе директора, с которым общался как с ровесником. Было очевидным, что они знакомы с давних времен.
Расул Ахмедович был мужчиной в возрасте, старше моего отца. У него были прямоугольные очки в тонкой оправе, а на стройные руки, ноги, и выпирающий под рубашкой живот был надет строгий серый костюм. Он был гладко выбрит, а на его голове прямо посреди поляны седых волос обосновалась залысина.
Так, садитесь, устраиваясь в своем кресле, указывал нам на стулья он. Напомнишь мне, Саид, кем вы с Арби друг другу приходитесь?
Он говорил уже серьезно, деловито, как если бы мой дедушка рассказывал о том, как правильно лечить простуду картофельными ингаляциями.
Это я подумал, что было бы нагло вот так привести с собой друга, и потому меня в какой-то момент подмывало сказать, что это мой родственник. Лгать я все же не взялся. Это мой друг.
Расул Ахмедович снял очки, и, улыбнувшись, сложил руки на столе, как первоклассник за партой:
Понял. У вас с собой все, что нужно?
Да, ответил я.
Мы положили на стол свои документы в файлах. Надев очки, он взялся изучать. Глядя на копию паспорта Арби, он задумчиво произнес:
Абдуллаh не говорил, что с тобой будет друг.
А он и не знал. Я и сам не знал, что Арби будет поступать сюда. А потом решил, что неплохо будет взять его с собой.
И правильно решил! улыбнулся он. Только, надеюсь, у тебя больше нет друзей, поступающих в наш институт.
Это было довольно хлестко, хоть и подавалось дружелюбно, но перед Арби мне стало немного стыдно.
Так как твой деваш попросил меня вас не грузить, могу лишь сказать, что вы, считайте, уже студенты ЧГУ! Поздравляю вас! торжественно заявил он и снова снял очки.
Дел рез хийл, хором сказали мы с Арби.
Я был удивлен тому, как быстро все прошло. Спустя пару минут после того, как мы вошли в кабинет, мы с Арби встали и направились к двери, а директор, держа руки в карманах, провожал нас.