Мама, если бы поймала меня за этим делом, назвала бы меня шпионкой, но мне это слово не по душе.
Мне всегда нравилось наблюдать за другими людьми (именно наблюдать, а не подглядывать) и представлять себе, как они живут, кого любят, о чем тревожатся. Так много людей, так много пересекающихся жизней, а мы проходим мимо, не задумываясь друг о друге.
Я наблюдаю за тем, как он пашет во дворе и с какой яростью вырывает сорняки, вытирая со лба пот, и невольно задаюсь вопросом, какие демоны его преследуют. Похоже, у него внутри много сдерживаемого гнева, и мне интересно, что к этому привело.
Но спросить я не могу. Поэтому наблюдаю. Наблюдаю и удивляюсь.
Меня гложет любопытство. Я забираюсь обратно в окно, закрываю его на задвижку, глажу Бинкса по голове и сбегаю вниз по лестнице.
Дома никого нет, и никто меня не останавливает, когда я достаю по одному из каждой разновидности песочных кексов, которые мы на днях испекли, а также стакан свежего маминого лимонада.
Я несу угощение к соседнему дому и мысленно молюсь, чтобы настроение у него было лучше, чем вчера, хотя последний час я наблюдала за его работой, и что-то подсказывает мне, что обнадеживаться не стоит.
Привет! бодро кричу я.
Мужчина перестает выкапывать куст и, прищурившись, смотрит на меня.
Сегодня он без рубашки, и с близкого расстояния я вижу пот на его мускулистой груди. У него широкие плечи и узкая талия. Этот парень спортивный и накачанный и явно все свободное от работы время проводит в тренажерном зале.
Сегодня на нем бейсболка, прикрывающая глаза от солнца. Мои губы кривятся от удовольствия, когда я вспоминаю свою фразу о солнцезащитных очках. Он все-таки ко мне прислушался.
Его взгляд опускается на поднос в моих руках, и он поворачивает кепку задом наперед.
Очередное нарушение границ?
Я закатываю глаза.
Добрососедские отношения. Кексы и лимонад. Я торжественно протягиваю ему поднос. Он облизывается, но не делает ни малейшего движения, чтобы его у меня забрать. Это не отрава, уговариваю его я. Кексы с лавандой, медом и лимоном с мятной глазурью. Кексы из песочного теста мои любимые.
Вы много говорите.
Я пожимаю плечами, ничуть не смущенная его замечанием.
Я это уже слышала.
В Хоторн-Миллс, штат Массачусетс, большинство дней в году холодные, но лето бывает знойным. Сегодня определенно один из таких дней. Я всего-то пересекла наши два двора и пару минут стою перед ним, а моя спина уже мокрая от пота. Я смотрю на бассейн справа и гадаю, собирается ли он его почистить и откроет ли до конца лета.
Он вздыхает и вытирает пальцы о шорты.
Который из них кекс из песочного теста?
Я киваю на тот, что посередине, и сосед тянет к нему свои длинные загорелые пальцы.
А остальные не хотите попробовать?
Нет. Он качает головой и возвращается к работе.
А лимонад?
Он колеблется, берет стакан и ставит его на ровный участок земли.
Я жду в надежде, что он что-нибудь скажет, ну, что-то вроде спасибо. Но он берет лопату и готовится снова копать.
Что-то еще? Он переворачивает кепку, и его карие глаза скрываются за козырьком.
Нет. Это все.
Побежденная, я возвращаюсь к дому. Подойдя к воротам, кричу:
Не за что!
И слышу за спиной тихий смешок.
Я вхожу в антикварную лавку на центральной улице нашего городка, и колокольчик радостно возвещает о моем прибытии.
Антикварная лавка «Бурное прошлое» гордость и радость моей мамы. Как бы она ни увлекалась домашней выпечкой, она никогда не мечтала о собственной пекарне. Зато всегда хотела иметь симпатичный маленький магазинчик, заполненный вещами, которые выбрала она сама. Некоторые представлены здесь в своем изначальном виде, другие она или я слегка подправили в гараже за зданием лавки.
Привет, мам, говорю я, прохожу в магазин и ставлю сумку за прилавок.
Здравствуй, милая. Она отрывает взгляд от витрины, которую переделывает уже в четвертый раз за неделю.
Может, кому-то и не нравится работать на свою маму, мне это в кайф. Болтать с покупателями, наводить порядок, наблюдать, как люди влюбляются в старые вещи Это настоящее волшебство!
А еще приятно, что мама позволяет мне продавать свечи, которые я изготавливаю. Все началось с небольшого хобби, после того как психотерапевт посоветовала мне направить свой гнев и депрессивное состояние во что-нибудь продуктивное. Конкретно свечи она не предлагала. Она говорила о живописи, фотографии, спорте, но я почему-то остановила свой выбор на свечах. Теперь они стали популярны в нашем городке, и я даже продаю их через Интернет. Пора приступить к созданию осенних ароматов, чтобы к осени все было готово.
Тебе помочь? Я подхожу к столу.
Она качает головой и добавляет на витрину одну из моих свечей с логотипом Салем&Бинкс, на котором изображен маленький черный кот и буквы С&Б.
Тут я почти закончила, а потом я ухожу.
Во второй половине дня я сменю ее в магазине и буду работать до закрытия, а вечером пойду домой ужинать.
Вскоре мама обнимает меня на прощание и уходит.
В лавочку заглядывают несколько посетителей, как местные, так и туристы, и я совсем не удивляюсь, когда через час там появляется мой парень Калеб.
Привет, говорит он и поднимает пакет с едой из местной закусочной. Надеюсь, ты проголодалась.
Умираю с голоду. Мой желудок урчит в знак согласия.
Калеб Торн типичный американец. Потомок основателя города, звезда школьной футбольной команды, наделенный волнистыми светлыми волосами, голубыми как лед глазами и скулами, которые бывают разве что у моделей. И он весь мой.
Он ставит пакет на прилавок и наклоняется меня поцеловать.
Я соскучился. Он одаривает меня улыбкой, которую приберегает только для меня.
Я тоже. Он на несколько дней уезжал в Бостон, хотел познакомиться с городом, в который переедет осенью, чтобы учиться в Гарварде.
Что-нибудь интересное произошло в мое отсутствие? Он открывает пакет, а я лезу под прилавок и достаю напитки из мини-холодильника, который поставила туда мама.
Я думаю о своем активном новом соседе, но решаю о нем не упоминать.
Не-а. Я сидела на крыше, наблюдала за людьми. Придумала несколько новых ароматов для свечей. И искупала Бинкса после того, как он выбрался на улицу и жутко вонял, когда я его нашла. Я поднимаю испещренную царапинами руку.
Ой! Он внимательно осматривает мою руку. Ты как будто на войне побывала.
Можно сказать и так.
Он усмехается и отпускает меня, а потом наклоняется и крадет еще один поцелуй.
Я рад, что тебе удалось выжить. Он открывает один из пластиковых контейнеров и передает мне индейку.
Как там в Бостоне? Я открываю диетическую колу.
Чертовски круто. Он счастливо улыбается. Калеб мечтал поступить в Гарвард с тех пор, как мы начали встречаться в десятом классе. Он был уверен, что не поступит, но я-то лучше знала. Тебе бы там понравилось.
Я хмурюсь. Это проблема, с которой мы столкнулись в последнее время. Калеб убежден, что мне следует переехать с ним и жить за пределами кампуса. А по-моему, это глупо. Город мне не нравится, а Калеб целыми днями будет пропадать в колледже. Что я там буду делать? Сидеть в квартире и плевать в потолок? Да, я могла бы устроиться на работу, но у меня уже есть работа, здесь, и я ее люблю, и хочу и дальше развивать свой свечной бизнес.
Я уверена, что понравится, когда приеду тебя навестить.
Он вздыхает, качает головой, берет картошку фри и вертит ее в пальцах.
Ты со мной не поедешь? Правильно я понимаю?
Калеб, я отчаянно вздыхаю, я там буду несчастлива.
Ты не можешь этого знать наверняка, детка.
Я беру сэндвич и откусываю. Я так голодна, что даже эта тема не отбивает у меня аппетит.
А ты не можешь знать, что буду. Я произношу это твердо, но без вызова. Спорить я не хочу. Мне нужно остаться здесь. Подумать над тем, каким будет мой следующий шаг.
Он опускает плечи.
Я знаю, просто Он проводит рукой по волосам. Я буду по тебе скучать, вот и все.
Знаю. Я тоже буду по тебе скучать. Но Бостон не так далеко. Я буду навещать тебя, а ты меня. Бостон всего в трех часах езды на поезде от нашего городка, а Калеб ведет себя так, будто он за тридевять земель.
Ты права.
Каким-то чудесным образом, пока мы едим и болтаем, ни один клиент не заходит. Пообедав, Калеб убирает со стола, целует меня и сообщает, что на выходных мы идем в кино.
Оставшиеся часы моей смены проходят гладко, и я закрываю лавочку и ухожу домой. На подъездной дорожке я с удивлением обнаруживаю соседский фургон. Обычно он уезжает около пяти вечера, а сейчас почти шесть.
Я поднимаюсь к боковой двери и останавливаюсь, заметив что-то на ступеньках. Это стакан из-под лимонада, а под ним вырванный лист бумаги с нацарапанными буквами. Я прищуриваюсь, пытаясь разобрать почерк. На бумаге всего одно слово, но я усмехаюсь и качаю головой: «Спасибо».
Глава третья
Бывают ночи, когда, что бы я ни делала, я не могу уснуть. Это случается не так часто, как раньше, но когда это происходит, я научилась это принимать. Сейчас шестой час утра, и я выскальзываю из постели. Бинкс приоткрывает большой зеленый глаз и свирепо смотрит на меня, недовольный тем, что я потревожила его сон. Затем закрывает глаз и снова засыпает.
Переодевшись из пижамы в костюм для бега, я на цыпочках спускаюсь по лестнице, чтобы не разбудить маму или сестру. Нацарапав записку, в которой я сообщаю им, что решила пробежаться, я выхожу на улицу и вдыхаю утренний воздух. Несколько минут я разминаю ноги, разглядываю росу на траве, а потом отправляюсь на пробежку.
Я никогда не слушаю музыку во время бега отчасти из соображений безопасности, а еще потому, что мне не нравится отвлекаться. Очистить разум, выровнять дыхание и восстановить связь с окружающим миром вот что мне нужно, когда меня одолевает бессонница.
Дыхание выравнивается. Я забегаю в наш небольшой центр города, обегаю беседку (в это время года она увита плющом и ползучими цветущими растениями), миную антикварный магазин и бегу обратно. К тому времени, как я оказываются на своей улице, я преодолеваю дистанцию в три с половиной мили.
Когда я сбавляю скорость и перехожу на шаг, на улицу сворачивает серый пикап. Он останавливается перед домом, и из него выпрыгивает наш новый сосед. Подбоченившись, он стоит на тротуаре и смотрит на дом так, словно это мощное препятствие, которое ему предстоит преодолеть.
И это не преувеличение. Сайдинг нужно покрасить, крышу заменить, а некоторые ставни висят на волоске. Зато двор после нескольких дней работы начинает выглядеть как настоящий двор, а не джунгли.
Услышав мои шаги, он поворачивает голову, его проницательные глаза прищуриваются, глядя на меня.
Вы рано встали, произносит он слегка охрипшим голосом, поворачивается к фургону и открывает пассажирскую дверь. Он достает дорожный термос с кофе и закрывает дверь, когда я к нему подхожу.
Я часто встаю рано.
Он потягивает кофе.
Вы молоды. Вам нужно быть осторожной.
Я фыркаю, и этот звук ненадолго повисает в воздухе между нами.
Не беспокойтесь за меня. Со мной ничего не случится.
Я ему этого не говорю, но все так обеспокоены притаившимися снаружи чудовищами, что забывают о тех, кто преследует нас за закрытыми дверями.
Вы бегали. Наконец-то он замечает мой костюм. А прежде, наверное, думал, что я вышла в такую рань, чтобы поразвлечься.
Это не вопрос, но я все равно отвечаю.
Да. Я бегаю всегда, когда не могу уснуть. Помогает проветрить голову.
Вы плохо спите? спрашивает он, озадаченно глядя на меня.
Иногда. Я пожимаю плечами и отмечаю, что кузов его фургона заполнен свежей мульчей. Бессонница-сука.
Он едва заметно улыбается.
Мне пора работать.
Да, конечно. Я уже ухожу, но тут же оборачиваюсь. Вы мой новый сосед, а я так и не знаю вашего имени.
Он вскидывает бровь.
Тайер.
Я опускаю голову.
Приятно познакомиться, Тайер. Я Салем.
Он молчит, и я опять разворачиваюсь и ухожу. Я прохожу пару метров по нашей подъездной дорожке, когда он спрашивает:
У вас остались те кексы из песочного теста?
Я оборачиваюсь, улыбаюсь и киваю.
Кексов у нас не осталось, но сказать об этом Тайеру я почему-то не могу.
Тайер. Никогда не слышала такого имени, но моему суровому соседу оно идеально подходит.
Мама и сестра ушли на работу, а я вдруг оказалась на кухне, где готовлю кексы. Я знаю, что мама спросит, зачем я их испекла, так что мне придется придумать какой-нибудь предлог. Не могу же я ей сказать, что испекла их для нашего сварливого соседа. Что-то подсказывает мне, что она не поймет.
Пока я пеку, в доме тихо, но я ничего не имею против. Мне нравится быть одной, я жажду одиночества. Когда я одна, мне не нужно притворяться, помимо воли натягивать на лицо улыбку или участвовать в разговоре, когда я предпочла бы помолчать.
Бинкс вертится под ногами, и я улыбаюсь, глядя на него сверху вниз. Он мой лучший друг; главное не говорить об этом Лорен. Она обидится, если узнает, что я ставлю кота выше нее.
Как будто взбудораженная моими мыслями, она звонит со своего профиля на FaceTime. Я со вздохом вытираю пальцы о фартук, беру телефон и отвечаю на звонок.
Привеее-ееет! громко кричит она в трубку.
Привет, отвечаю я, добавляя в пакет глазурь.
Она всматривается в меня, сморщив носик и надув накрашенные красной помадой губки.
Что-то печешь?
Да. Я закрываю пакет.
А-а, тянет она и перекидывает через плечо длинные темно-каштановые волосы. Я звоню, чтобы сказать: в эти выходные Оскар устраивает вечеринку у бассейна, и мы идем.
Мы идем?
Она закатывает глаза.
А как же иначе? Судя по всему, это наше последнее беззаботное лето. Вечеринки, реки алкоголя, секс и все такое.
Я смотрю на нее и качаю головой.
Ты сумасшедшая.
Но ты меня все равно любишь.
Она права, я ее люблю. Временами Лорен бывает чересчур самоуверенной, но она лучшая подруга, о которой только можно мечтать. Безумно преданная и готовая яростно защищать.
Мне нужен новый купальник, признаюсь я, вспоминая плачевное состояние моего нынешнего купальника, который я ношу уже несколько лет.
Отлично! Она нетерпеливо хлопает в ладоши. Давай сегодня днем пройдемся по магазинам.
Я работаю. Я включаю в духовке свет, проверяю, как готовятся кексы, и снова его выключаю.
Тогда завтра?
Завтра.
Заеду за тобой в одиннадцать? Купим пончики и колу, а потом пойдем в торговый центр.
Звучит заманчиво.
Ладно, тогда до встречи.
Она заканчивает разговор, не попрощавшись. Это Лорен. Вечно куда-то спешит.
Час спустя я смотрю на партию свежеиспеченных, покрытых глазурью кексов из песочного теста. Шесть я оставлю дома, а остальные шесть отдам Тайеру.
Когда я подхожу к его двору, он сидит на корточках, уткнувшись коленями в грязь, и устанавливает какую-то странную пластиковую штуковину. Я замечаю, что половина мульчи уже исчезла.
Я принесла кексы, произношу я, объявляя о своем появлении.
Он оглядывается через плечо, встает и сдергивает перчатки.
Я о них мечтал.
Кажется, сегодня у него настроение лучше, чем в предыдущие дни. Интересно, что изменилось. А еще интереснее, что разозлило его тогда.
Какие красивые!
Он открывает контейнер, нюхает кексы, достает один и снова закрывает крышку. Он откусывает гигантский кусок, съедая полкекса за один раз.
Восхитительно. Несколько крошек вылетают у него изо рта, и он издает мальчишеский смешок, проглатывая кусочек. Извините.
Я спокойно пожимаю плечами.
Я рада, что они понравились кому-то еще. А у вас сегодня настроение получше, выпаливаю я, прежде чем успеваю себя остановить.
Он морщит нос и доедает оставшийся кусок.
Это было так заметно, да?