Мой сводный тиран - Черно Адалин 4 стр.


Наконец слышится шум подъезжающего автомобиля. Я облегченно выдыхаю и бросаю взгляд на часы: половина второго. Где он был так долго? Наверняка позвонил одной из своих девчонок и поехал развлекаться, думаю я и поворачиваюсь набок, натягивая одеяло повыше.

Стук шагов разносится по коридору и затихает у двери моей комнаты. Сердце екает и пропускает пару бешеных ударов, к горлу подкатывает ком, не позволяющий сделать вдох. Я хочу и не хочу, чтобы человек по ту сторону двери вошел.

Разочарованный вздох слетает с моих губ и заполняет комнату, когда Глеб идет дальше. Минует мою дверь и идет к себе. А через мгновение я снова слышу шаги, после чего дверь так резко открывается, что я едва успеваю закрыть глаза.

Он здесь.

В моей комнате.

В нескольких метрах от меня.

Его шумное дыхание и запах парфюма тут же забиваются в ноздри. Я хочу сделать вдох, но боюсь привлечь его внимание. Пока он у двери я в безопасности. Глеб не поймет, что я не сплю.

 Ты никогда не умела притворяться,  с усмешкой произносит он, и я с ужасом открываю глаза.

Он беззвучно подошел и сейчас стоит над моей кроватью. На его лице блестит самоуверенная улыбка, обнажающая ряд белоснежных зубов, а взгляд направлен прямиком на меня.

 Не спишь,  констатирует он и приседает на корточки у моей головы.

Хочу отвернуться и показать ему, что мне вовсе не интересно, где он был, и я совсем не обижена, но на деле это совсем не так. Да и Глеб не дает мне отвернуться. Вместо этого хватает меня за подбородок и вынуждает посмотреть ему в глаза.

 Почему не спала?  резко спрашивает он.  Меня ждала?

Поначалу я думаю, что Глеб пьян, настолько он растягивает слова, когда говорит со мной, но запаха алкоголя не чувствую.

 Еще чего,  дерзко отвечаю, поклявшись себе, что он не узнает правду.  Бессонница.

 Какая же ты врунишка, Марина,  смеется Глеб и подается вперед.

Обхватывает ладонью мое лицо и гладит скулу большим пальцем. Мое дыхание сбивается. Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но у меня не выходит. Не получается даже дышать в его присутствии. Сердце колотится, а на ум не приходит ничего лучше, кроме как ухватиться за его ладонь, чтобы сбросить ее.

Вместо этого Глеб перехватывает мою руку и переплетает наши пальцы, уводя ладонь за мою голову и прижимая меня к кровати. Он нависает надо мной и щурится, всматриваясь в лицо. Буквально ощупывает взглядом и на выдохе произносит:

 Что же ты делаешь, малыш?

Его голос звучит хрипло и будто срываясь. Я же чувствую, как вся моя уверенность летит в пропасть. Его руки на моей щеке, дыхание в опасной близости от лица. Сейчас не хочется, чтобы он уходил. Я не думаю о расставании и о том, что мы не принадлежим друг другу и не можем быть вместе.

 Отпусти,  тихо шепчу, неумело выставляя между нами руку и не позволяя ему касаться моих губ.

 Не хочу,  упрямо мотает головой Глеб и продолжает смотреть на мои губы, а затем в глаза.  Не хочу, Марина. С тобой быть хочу, слышишь, малыш? С тобой, дурочка, ни одна другая меня не вставляет. Не ведет так от других. Только от тебя.

Его речь звучит бессвязно и безумно, но до боли приятно. Хочется слушать и слушать, потому что у меня на душе почти то же самое. Я хочу быть с ним, чувствовать его рядом, знать, что он не гуляет с другой. Я уже видела его с девчонками, и это сжигало меня. Смогу ли я забыть Глеба и однажды спокойно смотреть, как он целует другую? Как не просто мило общается, а берет ее за руку, склоняется к губам и

Нет. Я отчаянно мотаю головой, чтобы прогнать эти видения. Вырвать их из души и не думать.

 Твою мать, Марина!

Голос Глеба теперь такой, что я едва различаю слова. Ощущение, что он бежал долгую дистанцию и резко остановился, из-за чего его дыхание сбилось, стало прерывистым и непривычно тяжелым. Не сразу понимаю, что его губы касаются моих, что он умело целует меня и не позволяет отстраниться даже тогда, когда я делаю попытки оттолкнуть его.

 Я не отпущу тебя, слышишь?  шепчет он в перерывах между поцелуями.  Плевать на отца и скандал. Плевать, малыш, я заберу тебя, увезу.

Я верю ему. Каждому слову верю и хочу, чтобы так было. Чтобы он забрал меня, увез туда, где мы сможем быть вместе. Моя любовь к нему глупая, одержимая и первая. Я боюсь, что она пройдет, но сил с ней бороться нет. Когда он не рядом, сердце болит и кровоточит, а тело отказывается есть, спать и даже дышать.

Глава 8

Глеб изменился. Я не сразу поняла это, потому что вчера эмоции были сильнее меня, но он другой. Будто вырос и возмужал. А еще стал в разы нахальнее, чем прежде. Его взгляд, уверенный и цепкий, проходится по моему лицу и останавливается на губах. Закатив глаза, машу перед его лицом рукой.

 Глеб Давидович, чтобы смотреть мне в глаза, нужно поднять взгляд повыше,  комментирую я и встречаюсь с его взглядом.

Он смотрит так же, как и тогда. В одном я ошиблась. Взгляд его все так же пробирает до костей, все так же заставляет меня чувствовать себя неуверенной маленькой девочкой, какой я была три года назад. Неопытной и несмышленой, готовой поверить в любовь парня, который сначала наобещал, а потом нашел другую.

В груди все еще больно сжимается, когда я смотрю на него. Воспоминания рисуют картины одну за другой. Слова, что Глеб говорил мне, обещания, которыми он сыпал, и убеждение, что он никогда, никогда меня не отпустит и не отдаст.

Глеб стоит в паре шагов от меня, и я позволяю себе пройтись взглядом по его строгому лицу. Сейчас он не выглядит тем взбалмошным, не думающим ни о чем парнем, каким был несколько лет назад.

Глеб вырос. Его взгляд стал жестче, черты лица теперь более четкие. Под глазами залегли тени, будто последний месяц он спал по нескольку часов в день, а не как полагается нормальному человеку. В целом же он все тот же Глеб. Даже прическа и та не изменилась. У него темные волосы с ирокезом и коротко выбритыми боками. А еще щетина, которую раньше он гладко сбривал. Сейчас она делает его взрослее и серьезнее.

 Мои глаза тоже выше, Марина,  глухо говорит он и делает шаг ко мне.

Я будто выныриваю из сна и отворачиваюсь, чтобы взять со стола папку с документами и наконец отойти.

 Я все поняла, Глеб Давидович. Впредь никаких опозданий.

Он чуть кривится, будто ему самому неприятно поставленное условие. Да что греха таить, мы не сможем нормально работать, это заметно. Глеб будет напирать и ставить условия, а я не смогу им следовать. Даже сейчас. Он сказал об опоздании, и мне уже интуитивно хочется задержаться в следующий раз, проверив его терпение на прочность.

Разворачиваюсь и дефилирую к двери, но Глеб останавливает меня на полпути словами:

 Как прошел вечер в компании жениха?

 Лучше, чем я могла себе представить,  язвительный тон с каплей яда стекает с моих губ.  Мы поехали к нему, он устроил мне романтический вечер и ночь.  Я закатываю глаза от удовольствия, мычу что-то нечленораздельное, а потом, будто придя в себя, говорю:  В общем, я не забуду это предложение всю жизнь. А твоя ночь как прошла?  осведомляюсь у него.

 Шикарно,  шипит Глеб.  Ты же видела мою девушку.

Конечно, видела. Ноги от ушей, грудь на порядок больше моей, круглые бедра и аппетитная пятая точка. Это он сейчас дает мне понять, что я заметно проигрываю? Вот же

 Рада за вас. Вдруг ты тоже решишь жениться.

Глеб улыбается сквозь зубы, а я толкаю дверь и вываливаюсь в коридор, где меня уже поджидает Оленька. Мы вместе работаем над проектом, который только что обсуждали, и она явно волнуется. Хватает меня под руку и ошарашенно произносит:

 Ты видела? Видела нашего нового начальника?

Я закатываю глаза. Вот почему вместо того, чтобы спросить, как дела по проекту, одобрили его или нет, она снова вспоминает о Глебе? Еще и с таким придыханием, будто успела рассмотреть все его прелести в малейших деталях.

 Оля!  восклицаю я.  Если ты забыла, он сын нашего директора, а Давид Архипович мне кто?

Даю ей пару минут осмыслить услышанное, после чего она изрекает:

 Очуметь! Это твой сводный брат? Капе-е-е-е-ец!

Оля шумно дышит и даже выхватывает у меня из рук ту самую папку с проектом, о котором она благополучно забыла. Обмахивается ею и, бросив взгляд на документы, произносит:

 А как проект?

 Я думала, ты уже не спросишь.

Злиться на Олю невозможно. Она моя лучшая подруга. Правда, подружились мы далеко не сразу. После моего первого рабочего дня мы чуть не подрались, а вот после корпоратива, на котором изрядно поднабрались, вдруг сошлись характерами.

 Ну так как?

 Принял, как. Отлично мы с тобой поработали.

 Слу-у-у-ушай, а братец твой это занят?

Оля вечная одинокая лань. Сколько я ее помню, никогда и ни с кем она не встречалась. И вот внешне красивая девчонка: стройная, изящная, со светлой чистой кожей, да и не глупая, но парни ей часто не подходят. Тот кривой, тот косой, тот еще какой-то Но азарт и интерес при виде Глеба у нее заметно проснулись. Я бы и рада сказать, что он свободен, но длинноногая модель, что пришла с ним на ужин к родителям, не дает моей подруге даже шанса.

 Вынуждена тебя разочаровать, он занят по меньшей мере «мисс Геленджик две тысячи шестнадцать».

Я, конечно же, вру. Никакой она не Геленджик. Скорее, мисс Нью-Йорк, ухоженная и стройная. А еще я понимаю, что ее прическа стоит как мой образ вместе взятый. Интересно, ей Глеб баблишка подкидывает или она сама?

В кабинете, куда мы с Олей приходим, нас уже ждут коллеги по дальнейшей судьбе проекта. Леня молодой и перспективный парень, Жора хорошо знающий свое дело, ну и Света. Ее я не люблю, считая, что она получила эту работу незаслуженно. И сидит на ней тоже не за свои заслуги. Работает она плохо, лишь изредка предлагает что-то действительно стоящее, и я даже решила, что скажу Давиду об этом, но все как-то не доходили руки. Теперь, по всей видимости, только к Глебу.

 Итак, вы уже знаете, что с понедельника у нас меняется начальник. Ничего существенного и кардинального не произойдет, так как Глеб Давидович лишь сын Давида. Компания продолжит работать в штатном режиме, но  Я обвожу взглядом коллектив.  Советую поднапрячься и выложиться по полной, а еще не опаздывать. На этот счет я уже получила указания от новоиспеченного главы компании.

Дождавшись понимающих кивков, отпускаю коллектив работать. Собираюсь сесть за рабочий стол, как на телефон поступает звонок от Давида. Он просит меня зайти к нему в кабинет. Глеб, оказывается, хочет поговорить.

Раздраженно закатив глаза, собираюсь выйти, но в этот момент телефон оповещает о новом входящем звонке. «Миша»,  высвечивается на экране. Не задумываясь, взмахиваю пальцем и принимаю звонок.

 Доброе утро, малыш,  щебечет он в трубку.  Как спалось?

 Отлично.  Я сажусь в свое кресло и все же не могу сдержать укор:  Но спалось бы еще лучше, если бы ты разбудил меня. А так я опоздала на работу.

 Ты так сладко спала

Миша точно знает, чем меня задобрить. Его тон звучит успокаивающе и немного виновато, а еще с такой огромной долей нежности, что я тут же прощаю ему то, что он меня не разбудил. В конце концов, все же хорошо? Меня не уволили. Так, получила выговор от недоначальника, но это скорее предвзятость.

 Насчет выходных все в силе, малыш,  уведомляет Миша.  Я собираюсь отвезти тебя за город. Ты как? Получается?

 Конечно!  активно киваю я.

 Отлично. Там и обсудим дату свадьбы.

 Угу.

 Марина Павловна!  слышу злой рык, доносящийся с порога моего кабинета, и ойкаю, понимая, что совершенно забыла о том, что меня звали к начальнику.

 Миша, мне пора,  успеваю проговорить, прежде чем к моему столу подходит разозленный Глеб.

 И что это было?  уточняет он.  Так соскучилась по своему жениху, что игнорируешь начальство? Это второй косяк по его вине,  ухмыляется Глеб.  Первый опоздание.

 Послушай  Я резко встаю и кладу руки на стол, опираясь ладонями о деревянную столешницу.  Ты мой начальник только с понедельника. До этого времени я вправе выставить тебя за дверь и подчиняться только твоему отцу.

Его взгляд мрачнеет, а я едва не визжу от триумфальной победы.

 Выйдите за дверь, Глеб Давидович.

Глеб внезапно наваливается на стол, упирается в него бедрами, кладет одну руку между моих ладоней и смотрит так, что я хочу дернуться, но он не позволяет. Перемещает широкую ладонь мне на затылок, толкая на себя так, что я оказываюсь в паре сантиметров от его лица.

 Никогда, Марина, никогда не разговаривай со мной так. Ты, черт возьми, потеряла это право.

Он отпускает меня и выходит из кабинета так же быстро, как и вошел. Я же остаюсь стоять на месте и давиться ментоловым запахом и недоумением.

Потеряла право? Я? Я?!

Глава 9

 Мариша, в субботу жду тебя в гости.

Звонок мамы приходится на обеденный перерыв, о котором я благополучно забыла и осталась, чтобы закончить кое-какие мелочи по проекту.

 В субботу не получится, мам, мы с Мишей едем за город, чтобы провести несколько дней вместе и обсудить дату свадьбы.

Я всегда радовалась встречам с мамой, но сейчас хорошо, что все так сложилось и мне не придется идти к ним в гости. Я боюсь вопросов и откровений, которых она потребует.

 Милая, вы не торопитесь?  голос мамы, как обычно, звучит с заботой.

 Ты о чем?

 О свадьбе, Мариш. Ты уверена, что хочешь за Мишу замуж?

Мама никогда не сомневалась в моих решениях, никогда не переспрашивала, даже если понимала, что я поступаю не совсем правильно. И сейчас ее вопрос выбивает меня из колеи. Что значит уверена ли я в своем решении? Я ведь уже приняла его.

 Конечно уверена,  улыбаюсь, мысленно представляя себя в роли невесты. Фата, белое платье

 Извини, что спрашиваю, просто не хочу, чтобы ты жалела.

 Мам, ты же знаешь Мишу,  давлю на вечное. На то, что Миша идеальный кандидат на роль мужа.

 Знаю,  соглашается мама.  Поэтому и спрашиваю, Мариш. Миша он  Она ненадолго замолкает, будто думая, говорить или нет, а я изучаю маникюр и боюсь ее такой.  Он хороший, Мариш, ты не подумай,  после паузы продолжает мама.  Просто ты его любишь?

 Мам

 Мариш, приедь ко мне сегодня?  уговаривает мама.  Или завтра. До выходных. Я хочу с тобой поговорить.

 Да, конечно,  поспешно соглашаюсь я.  Давай завтра после работы, ладно?

 Я буду ждать.

 Прости, мам, мне нужно закончить, пока я не забыла.

Я отключаюсь и бездумно смотрю впереди себя. Мы поговорили пару минут, а в груди щемит так, что я прикладываю руку к центру и тру, тру, пока не становится теплее. Не могу понять, как получилось так, что мама засомневалась. Она никогда не спрашивала о наших с Мишей отношениях, не говорила мне подумать, взвесить, определиться, в конце концов.

От тревожных мыслей меня отвлекает Оля.

 Марина Ты снова без обеда!  восклицает она и без разрешения входит в кабинет. Ставит на стол пакет из «Старбакса» и кивает на него со словами:  Вкусный кофе и бисквит. Перекуси хотя бы.

 Спасибо.

 Покажи то, что получается?

Я протягиваю Оле проект и жду ее утверждения. Мы всегда так. Я делаю, она смотрит, и наоборот. Мы привыкли дополнять друг друга и доверять. Даже правки после других мы вносим вместе.

 Это шикарно,  наконец говорит она.  Вот здесь бы, правда, я сменила на оранжевый, но в целом

Я заглядываю туда, куда она показывает, и киваю:

 Ты права, оранжевый будет лучше.

 Расскажешь, что случилось?

Вопрос застает меня врасплох. Я поднимаю на подругу взгляд и несколько минут не могу прийти в себя. Она о чем? О том, что случилось в кабинете? Или вчера на ужине?

 Ты какая-то рассеянная и задумчивая,  комментирует Оля.

 Вчера Миша сделал мне предложение,  с улыбкой произношу я.  И я дала согласие.

 Господи, это же Это Боже, я так рада!

Оля подрывается со своего места и быстро огибает стол. Подходит ближе и заключает меня в объятия. Вот такая она: солнечная, радостная, настоящая подруга. Она и Лидка единственные, кому я могу довериться. Правда, Оле так и не решилась рассказать о Глебе. Когда мы стали подругами, воспоминания о нем уже не вызывали столько боли. Да и я встречалась с Мишей.

Назад Дальше