Мы перескочили широкий мост через Кловенирбургвал и промчались задом ещё метров пятьдесят.
Держите очки, снова сказал водитель.
Он резко затормозил, затем влетел в узкий переулок у бывшего монастыря Марии из Вифании, разорвав тишину старинного уголка хриплым голосом итальянки. «Касабланка-касабланка» неслось из динамиков. «Касабланка, касабланка» отдавались ухабы в моём теле.
Вы мчитесь, словно от чумы! Сбросьте скорость, или мы не доедем до вокзала, прокричал я сквозь музыку.
Вы придерживайте очки и помалкивайте
Водитель снова вдавил ногу в тормоз и резко вывернул влево, чуть не снеся стайку велосипедистов.
Вас остановит полиция, и я ни за что не доберусь до вокзала, снова закричал я.
Будто ожидая мой призыв, из-за угла выскочил полицейский, размахивавший руками.
Держите очки!..
Машина замерла перед полицейским, словно вкопанная. Водитель достал из перчаточного отделения портмоне, вытащил из него пятидесятигульденовую купюру и неспешно свернул в трубочку. Чуть-чуть приспустив стекло, он сунул деньги полицейскому.
Вот, возьмите. И отойдите с дороги, вы мешаете
Он снова нажал на газ, и мы вылетели на канал в красных фонарях, полный толп туристов. Заслышав рёв и фырканье автомобиля, они рассыпались перед нами в стороны. Ещё раз крикнув об очках, водитель резко свернул и, перепрыгнув через ступеньки, взлетел на пешеходный мостик, вырулил на противоположную сторону, где промчался против движения и выскочил на оживлённый односторонний Зеедайк, ведущий к вокзалу.
Прибавив газу, мы змейкой понеслись навстречу плотному потоку машин, велосипедистов и туристов, непостижимым образом лавируя в этом столпотворении. Дома, витрины, пешеходы мелькали, словно в калейдоскопе. Вслед нам неслись проклятия. В конце Зеедайка перед нами снова возник полицейский. Водитель хладнокровно повторил трюк со свёрнутой купюрой.
Нам следовало пересечь оживлённую набережную принца Хендрика. Мой водитель не собирался ждать красного. Машина зафырчала, резко ускорилась и стрелой вонзилась в табун мчащихся железных коней. Я закрыл глаза. Проскочив сквозь плотный поток машин, мы с воем вылетели на привокзальную площадь и резко остановились. С автобусных и трамвайных остановок на нас вовсю глазели окаменевшие от ужаса люди.
Данкевел. Остановите. Здесь я выйду.
Подождите. К поезду до Наймегена удобно выйти в северном крыле вокзала.
Взвыв мотором, мы понеслись по трамвайному пути, перепрыгнули через бордюр разделительного островка и замерли у стоянки такси. Канцона смолкла, и в опущенное окно ворвались звуки привокзальной жизни.
Полдюжины таксистов, сдёрнув с голов кепки и картузы, подбежали к нам.
Хай, патрон! Что случилось? нестройно приветствовали они моего водителя.
Он вышел из машины и голосом, не допускающим возражения, распорядился:
Ян, узнай, когда и с какой платформы отходит «интерсити» до Наймегена. А ты, Вим, беги в кассу, возьми «ретур» и принеси к поезду.
Патрон, поезда в Наймеген отменены. Ремонт пути у Амерсфорта.
Я привёз клиента к рейсу, отходящему через пять минут. Узнайте точно.
Патрон, все рейсы до вечера отменены. Послушай
От вокзала несся приятный женский голос:
Уважаемые пассажиры! В связи с ремонтом путей скорый поезд до Наймегена в двенадцать часов девять минут отменяется. «Интерсити» до Наймегена отменяется Приносим извинения за доставленные неудобства Следующий рейс до Наймегена будет в семь часов девять минут
Извините, но поезда нет. Скажите своей мамочке, что я доставил вас вовремя.
Она мне не мамочка. Просто соседка.
Слава богу. Её палец в рот не клади, откусит по локоть. Может быть, отвезти вас в госпиталь? Но только не назад на Ватерлооплейн. Домой вас отвезёт такси, а вечером вернётся и доставит на вокзал. Знаете ли, не хочу встречаться с вашей соседкой. Какая-то дикарка
Чёртова голландская железка, невольно взорвался я. Мне нужно срочно быть в Наймегене и в семь уже отправиться назад. Только и слышно хвастовство о том, что голландские поезда ходят, как часы. Маленькая гордая нация! А чем вы гордитесь, если поезд вовсе не ходит? С полудня до семи ни единого рейса!.. А самолёта нет. Или ждёте, что помчусь на велосипеде?..
Извините. Я никак не могу отвезти вас туда. У меня дела. Поезжайте сами. Бак полный, достаточно в оба конца.
Мой водитель бросил на капот связку ключей. Я взглянул на него. Он не шутил.
И когда вернуть машину?
Как вернётесь. Сзади написан номер телефона. Позвоните по нему.
Где сзади? не понял я.
Протрите глаза и взгляните на задний номерной знак. Там номер телефона моего гаража.
Ясно. Как вас зовут?
Я Дирк. Я патрон.
«Патрон»?
Патрон это хозяин, встрял один из таксистов. Патрон это большой баас. Очень-очень большой.
Я сел в машину.
Менеер Дирк, вам не интересно моё имя?
Вовсе нет. Меня беспокоит, как вы доберётесь до Наймегена. Просто езжайте по делу и много не думайте. Автомобиль спортивный. Будьте осторожны, идите на третьей, этого будет достаточно. Выезжайте из города по Хаарлемской дороге, так быстрее. С Амстердамского кольца берите направление на «А2» до Утрехта. Там строят тоннель под центром города и кругом объезды, потому не пропустите поворот на «А12» это дорога на Арнем. Если проскочите, то идите до Гельдермальсена и оттуда держите курс на Тиль по «А15». Не проспите Гельдермальсен, или вы уйдёте на другую сторону Ваала. Запомнили?
А почему я просплю поворот?
Тогда счастливого пути
Придерживай авто, или окажешься в Германии!.. услышал я вслед. Если пристанет полиция, то дай им полтинник!..
Я не патрон и потому аккуратно выбрался на окружное амстердамское кольцо, приноравливаясь к автомобилю. Это была «Ланчия», я впервые сидел за рулём прославленной марки. Я много читал о том, что итальянцы изобрели цифровую приборную панель, и сейчас это чудо века мерцало передо мною зелёными, красными и чёрными строками. Я нажал на кнопку радио и быстро просканировал волны.
Радио «Классика ФМ», прохрипел женский голос.
Я чуть прокрутил настройку волны, и диктор продолжила с самой изысканной интонацией:
Сегодня вечером Национальная опера представляет оперу выдающегося итальянского композитора Винченцо Беллини «Норма». Предлагаем вашему вниманию арию «Каста дива» в исполнении Марии Каллас
«О, богиня! Взор твой ясный озаряет лес священный,
Обрати к нам лик прекрасный, нас улыбкой подари.
Укроти порыв мятежный и умерь пыл дерзновенный;
На земле мир безмятежный, как на небе, водвори»
Вести автомобиль было удовольствием, но моя голова была занята предстоящей встречей с Бартом. Если мне удастся купить «БМВ», то поездка не только оправдается, но и станет финансовой основой для последующих. Надо позвонить Сереге и посоветоваться.
Заслушавшись Каллас и убаюканный ровным бегом машины, я не заметил, как проскочил поворот на Арнем. «Ланчия» неслась на третьей скорости, словно сумасшедшая, незаметно набирая сто восемьдесят, и только тогда становилась заметной скорость. Я сбрасывал обороты, чтобы через пять минут снова видеть на спидометре сто восемьдесят, и вспомнил совет придерживать авто. Конечно же, таким и должен быть спортивный автомобиль. Но думал я не о том, хорошо ли иметь такую игрушку, а о том, как купить подержанный «БМВ», чтобы если не начать дело, то иметь возможность выезжать сюда.
Внезапно я увидел, что выскочил на мост через Ваал и понял, что поворот на Гельдермальсен тоже проспал. Съехав с трассы, я двинулся наугад в восточном направлении и через несколько километров оказался на развилке. Прямо передо мною был Маас.
Сделав круг по ротонде, я остановился у придорожного дома, во дворе которого два голландца грузили в прицеп свежесрубленные ветви.
Худемиддах. У вас был шторм?
Худемиддах, отозвался старший. Мы живём на сквозняке между Маасом и Ваалом. Здесь всегда коль не шторм, так ветер. Полста лет здесь живу всегда дует. Хоть бы раз принесло сто гульденов
Зато вы пышете здоровьем. Пожалуйста, подскажите направление на Наймеген.
Езжайте сюда, на вест, и через девять километров будет трасса «А2». Там направо, а перед Гельдермальсеном следуйте по «А15».
Данкевел. Я только что оттуда. Не хотелось бы возвращаться.
Тогда езжайте прямо на ост по «N322» до указателя на Тиль. Там переберётесь через Ваал и попадёте на «А15».
Отец, зачем же пересекать Ваал? вмешался второй голландец. Это спортивный автомобиль, на нём проще и быстрее доехать по этой стороне. Менеер, всё время держитесь «N322» и через полчаса будете в Наймегене.
Ехать большой дорогой правильно жить. Нестись закоулками что-то таить
Многозначительно промолвив, старик с подозрением посмотрел на «Ланчию».
Откуда у вас автомобиль? спросил он. Это ваш или чужой?
Это машина друга. Я взял её на день сгонять в Наймеген.
А кто ваш друг?
Его телефон на заднем номере. Его имя Дирк. Если позвоните, то зовите патроном.
Патроном? У моей жены ружьё и патронташ с патронами
Старик вытащил из кармана блокнот и ручку и подошёл к «Ланчии».
По этой дороге угнанные автомобили перегоняют в Германию, пояснил его сын. Скажите, ведь это «Дедра»?
Что такое «дедра»? переспросил я.
Это новая модель «Ланчии», и её до сих пор нет в продаже. Нужно быть миллионером, чтобы иметь её. И давать покататься на день, добавил парень.
Я об этом не знал. Сел да поехал. Мне что «Дедра», что зебра всё едино.
Я видел «Дедру» только на фотоснимках. Можно посмотреть салон и мотор?
Да, конечно. Вы любитель спортивных редкостей?
Парень кивнул и заглянул в салон машины.
Это и есть та самая цифровая панель Поразительно!.. восхищению парня не было предела. Вы не слушайте отца и следуйте строго по «N322». В самом конце дороги будет указатель на центр Наймегена.
Ваш отец позвонит в полицию?
Временами отец получает вознаграждение за помощь в розыске угнанных авто, но не думаю, что сейчас позвонит. Это не тот случай. Ведь угонщики не слушают «Классику ФМ».
Из колонок всё ещё пела Каллас, и я тронулся в указанном направлении. Узкая дорога несла меня между двумя великими реками, о которых я много читал. По Ваалу шли большие корабли и баржи, груженные песком, грунтом и камнями то голландцы занимались извечным делом отвоевания земли у моря. Изо дня в день, из года в год, из века в век они насыпали землю, по клочку увеличивая свою жизненную территорию. Этот труд был бы похож на сизифов, но я мчался по цветущему рукотворному краю. Справа и слева были ухоженные поля, разбитые на правильные наделы. И этот плодородный грунт тоже был насыпан поверх болот и камня.
Я мчался среди сельского рая и думал о патроне. Он был для меня загадкой. Кто же он, простой на вид, но властный характером? Имеющий дорогой спортивный автомобиль и без колебания отдавший его незнакомцу? Ведь «Ланчия» только появилась, но не поступила в продажу. Хозяин по-голландски «баас», а патрон это итальянское слово. Дирк явно имеет отношение к Италии, думал я. Или он поклонник итальянского стиля? Судя по фигуре, он спортсмен. Гонщик? Чемпион?
Через полчаса я увидел указатель на центр Наймегена, там быстро сориентировался и нашёл дом Барта. Было полтретьего.
Барт оказался толстым седовласым джентльменом. Поздоровавшись, он пригласил меня в дом.
Вы третий покупатель и мне уже нравитесь, сразу же сказал Барт. Всё, кроме галстука, прилично. С таким галстуком в оперу не пойдёшь, но его можно снять. Выбросьте его в мусорный бак, а я подарю вам другой. Тогда считайте, что «пятёрка» ваша. Я переоденусь, и мы прокатимся на моей старушке, чтобы оценить её. И споём Беллини.
С этими словами он оставил меня на попечении жены, приятной сероглазой дамы.
Вы откуда? спросила она.
Из Ленинграда. Из Советского Союза. Из Русланда, уточнил я, зная о том, что голландцы не сильны в географии.
Хозяйка рассмеялась и внезапно затараторила на хорошем русском.
Неужели из Русланда? А ведь мы с Бартом четверть века прожили в Ленинграде. Мы даже там встретились и женились. Вы же знаете «Совморфрахт»?
Да, конечно же, знаю. Это наш морской монстр.
Барт был представителем голландских стивидоров, а я работала в консульстве. А женились мы в ЗАГСе на Английской набережной. Это было дёшево, стоило всего лишь три рубля. Барт, Барт, закричала она, наш гость из Ленинграда!
Очень приятно, сказал я. Тогда попросите Барта сделать мне скидку. Вы же знаете, как это важно для русского. Скидку в пятьсот гульденов, или даже тысячу.
Барт, сделай нашему русскому гостю скидку! Возьми на тысячу пятьсот меньше! со смехом прокричала хозяйка. А я угощу вас блинчиками по-русски.
Данкевел, мифрау. Блинчики это то, чего здесь не хватает.
Зовите меня просто Анной. У нас принято без церемоний. Мы пять лет на пенсии. Как только вышли на отдых и уехали, так у вас произошла перестройка. Невозможно представить ваши перемены. Хотели бы съездить и посмотреть, но не знаем как.
Я Иван. Посетить Союз сейчас просто. Я пришлю приглашение. Где вы жили в Ленинграде?
Мы снимали небольшую уютную квартиру в Конюшенном переулке, рядом с консульством.
Сейчас там ужасная разруха, Анна. Все дома облезли и осыпаются, балконы падают на голову, а дорога и тротуар в ухабах. Зимой не пробраться. Словно в блокаду.
Ну это не страшно. Русские обязательно возродят своё величие. Ваш народ крепкий. Ленинград прошёл через блокаду, и память этого сильна.
Данкевел, Анна. А я живу совсем недалеко, на Караванной.
На Караванной? Ах, какой там кинотеатр! Вы, конечно, были там?
У нас два кинотеатра. «Родина» и «Аврора».
О, «Аврора»! Это словно бы музей. Там чудесные пирожные бизе. И ведь там подрабатывал тапером Прокофьев?
Да, Анна. А Шостакович в «Родине».
Ленинград незабываем. Там на каждом шагу какое-то открытие. Что вы любите в своём городе больше всего?
Всё. Особенно белые ночи и Летний сад. Пушкинская строфа «И в Летний сад гулять водил» по-особому отзывается в душе каждого ленинградца
В комнату вошёл Барт. Он бросил мне узкий синий галстук.
Вот ваш новый галстук, Иван. Серебряно-голубой с лиловыми цветами. Наймеген это город цветов, и вы приобретёте респектабельный вид. Без столичных закидонов Пахнет жареным луком. Что происходит, Анна? Чем вы занимаетесь с гостем?
Хочу угостить Ивана блинчиками. Ты же знаешь, что русские закатывают в блины фарш с луком. Нужно много лука.
Значит, тест «пятёрки» откладывается. Так вы из Ленинграда? Удивительно. Ведь я уже хотел отключить телефон и не отвечать на звонки. С утра был вал звонков. Словно бы вся Голландия решила купить мою старушку.
Зачем же вы дали объявление?
Это не я дал. Дочь решила избавиться от старого автомобиля и забрать деньги на свои нужды. Я очень удивился, когда утром начали без конца звонить. «Пятёрка», вроде бы, старая и не нужна, да продавать жалко. Словно родная, словно часть души. Вам я продам её, ведь вы пожертвовали оперой, чтобы приехать за ней
Барт, если вы держали свою «БМВ» в Ленинграде, тогда она вернётся на Невский.
Да, Иван, последние два года мы держали её там. На ночь приходилось ставить перед консульством.
Значит, вашей машине лет семь?
Да. А пробег пятьдесят тысяч.
Итак, мы уселись за блины. Барт был коммунистом. Компартия Нидерландов то крепла, то распадалась, временами её запрещали, а за членство в ней сажали. Узнав, что мой отец был делегатом съезда КПСС, хозяева стали считать меня наполовину родственником. За разговором было решено, что восьмого утром я приезжаю на поезде в Наймеген, где Барт будет ждать меня с оформленными бумагами, и я отправляюсь домой.