Далее Хладе явилось видение, как над её головой проплыло днище большого баркаса и в воду упали сети с его бортов. На сетях девушка увидела привязанные небольшие пузыри, внутри каждого из которых били крыльями по одной сиялке. На этот слабый свет начали сплываться рыбы и попадать в сеть. Часть крупных рыб заглатывали мерцающие пузыри, но сеть от этого не портилась, а наполнялась уловом всё больше и больше.
Внезапно сеть резко ушла вверх, и весь улов скрылся над водой.
Затем девушка увидела, как баркас, рассекая волны, с сиялками в особых больших фонарях на носу и на мачте с парусом, возвращался в бухту селения, и большие мужские руки снимали особые фонари с сиялками, где в двойных днищах тлели остатки сланцев.
Видения исчезли и Хлада, подождав ещё несколько мгновений, осторожно открыла глаза. Волна радости с легкой пульсирующей болью в голове накрыла её, потому что она впервые полностью поняла все указания червей. Опустив взгляд, девушка увидела едва заметное золотистое свечение под ногами, которое стало понемногу исчезать.
***
На вечернем перезвоне Хлада дождалась Петра и попросила его остаться после трапезы на важный разговор. Обсудить сиялок в пузырях для сетей она решила в самом конце разговора, и начала с самого важного помощи от червей.
Пётр постоянно вздёргивал брови от удивления, слушая рассказ Хлады, о том, как она постарается упросить червей подсвечивать дно, и о сиялках в больших фонарях с цветами и с двойным дном для обогрева.
Выслушав с серьёзным лицом всё до конца, Пётр внезапно решил позвать ещё несколько рыбаков для совета.
Вскоре под навес вернулось трое мужчин, среди которых девушка узнала Песко.
Хлада с удивлением повернулась к Петру, и увидела его хитрую улыбку:
Да, Песко с нами уж целую надель14 рыбачит, а не особняком, как раньше. Так и безопаснее, и улова больше всё равно получается. Ведь после гибели в пучине своих родителей и лучших друзей, не доверялся он артельному лову, а теперь вот решился. Да и хитрость у него есть небольшая. Он рыбьи пузыри всегда собирал и нас просил отдать, якобы ему они по вкусу. Оказалось, он туда по сиялке засовывал, да щепочкой закупоривал пузырь, что б сиялка быстро не захлебнулась. И потом он этот пузырь с грузилом в воду бросал да большую рыбу на крючок ловил. Так что он теперь у нас ещё и изобретатель. Вот только туну всё никак не поймает и горячится.
Песко с улыбкой присел рядом с Петром, взглянул на Хладу, и скромно произнёс:
Спасибо за похвалу, дядька Пётр! А тебе Хлада, я особые слова благодарности сказать хочу, потому что ты меня своим тайным зовом к червям словно за пояс заткнула. Да только не озлился я от этого, а понял другое. Меня ведь после моего первого зова сначала распирало от гордости и значимости, особо, когда удавалось согреть всех. А теперь я увидел, что больше этого можно добро делать. Я ведь сиялок в эти рыбьи пузыри запихивать не сам придумал, а словно мне приснилось это. И с тех пор, как ты помогла зовом при родах, чую, что и во мне словно что-то изменилось. Теперь и я хочу такому дару научиться у тебя.
Хлада спокойно смотрела на красавца Песко и думала про себя: «Да, уж! Такому зазнайке, как ты, я в последнюю очередь тайну общения с червями раскрою». Но в ответ на признание спокойно сказала:
Зов у меня из сердца исходит, и обучить ему я пока не ведаю как. и, меняя тему, добавила, обращаясь к Петру. А по сиялкам в пузырях могу подсказать вам бóльшую хитрость.
Пётр удивлённо вскинул брови:
Надо же! Ты даже и это можешь придумать?
Так уже придумала, спокойно улыбнулась Хлада. Надо внутри сети немного этих пузырей развесить, и тогда не одна рыбина, а многие бросятся на сиялок. Вот и наловите за один раз полную сеть.
Все четверо рыбаков восторженно ахнули. Даже Песко смотрел изумлёнными глазами на Хладу и качал головой.
Вот ведь, деваха какая смышлёная! воскликнул Яка, один из рыбаков, что был на полголовы даже выше Петра, и хлопнул его по плечу своей огромной ладонью.
Ты уж поаккуратнее своими ручищами то! хохотнул другой рыбак, Трюн, Так весь дух из вожака вышибешь, и новое дело не испробуем с ним!
Мужчины дружно рассмеялись, и только Хлада лишь слегка улыбнулась, и, перекрывая смех, спросила:
Вы же без меня в большую чёрную воду не пойдёте?
Все разом смолкли, и Пётр с широкой улыбкой заверил:
Ну, куда ж мы без тебя в таком важном деле-то? Да и сиялок расставлять, верно, тебе и придётся. Ты же юркая да гибкая, а у нас все мужики словно глыбы каменные. Разве такие на скале удержатся?
И снова под навесом прозвучал дружный смех, но его перебил Песко вопросами:
Постойте! На скале фонари развешивать? Да для чего ж такое делать? Сиялки ведь дохнут на холоде!
Пётр хмыкнул и с хитрым прищуром кратко пересказал задумку Хлады про сиялок в фонарях на выступах скалы, да с цветами внутри для их кормёжки. Потом добавил и про горючие сланцы для согревания сиялок в двойном дне фонарей, чтобы развесить те фонари на носу и мачте баркаса. В конце он добавил:
Вот так, други мои, девица наша смышлёная за один раз нам трудную работу облегчила, которую мы оборот15 за оборотом, нáдель за наделью решить не могли. Да, что уж там! Ни один мах16 и даже ни один период17 мы вёсла об скалу эту проклятущую ломали. Так что отдельное и огромное тебе спасибо за помощь твою!
С этими словами Пётр обнял за плечи сидящую рядом Хладу, и весело произнёс:
По пробуждению и опробуем советы твои! Мы тебе и одёжку рыбацкую подберём, да потеплее, чтобы ты не закоченела с нами на баркасе.
Не выйдет мне с вами пойти в большую чёрную воду по утру, дядька Пётр. спокойно, но твёрдо сказала Хлада. Мне ведь надо сначала женский обряд от матерей принять. Без него кто ж меня отпустит то из селения?
Так мы ж тебе трех поручительниц вмиг найдем! воскликнул Пётр. Моя Арги первой будет! Да и наставницы тебя любят! Они уж точно не откажут!
Так, давайте их сейчас и созовём, чтобы они поручились и сразу к обряду приготовились, чтоб завтра уже его и провести, да прям на утреннем перезвоне! прокричал Яка, и звонко шлёпнул ладонью по столу так, что аж сиялки встрепенулись в ближайшем фонаре.
Ты, давай не шуми! миролюбиво придержал огромную ладонь напарника Пётр. Видишь, сиялки уже блекнуть начинают, а значит спать всем пора. Да, и не решаются такие вопросы наскоком.
В этот момент к столу подошла мать Вайза, вытирая руки после мытья посуды, и, присаживаясь за стол, произнесла с улыбкой:
Меня Хлада уже просила об обряде, чтобы в большую чёрную воду ходить. И теперь, услышав ваши речи, я поняла её поспешную просьбу.
Почему же поспешную? удивился Пётр.
Да, потому что Хлада меня напугала этой просьбой, словно она бежать собралась, продолжила мать Вайза, глядя в глаза Хладе. А нам в селении каждый человек важен.
Мне некуда бежать, мать Вайза. спокойно выдержав взгляд, ответила Хлада, и добавила, чеканя каждое слово, Моё родное селение, что взрастило меня, не будет мною брошено и забыто.
Тогда и клятву селению тебе придётся дать, продолжила мать Вайза. Ты ведь знаешь, что тогда тебе нужно выбрать жениха среди своих, дабы оставаться с нами всегда. Готова ли ты к такому?
Хлада обвела взглядом всех присутствующих, и с холодной улыбкой ответила:
Готова, мать Вайза. Даже если не сыщу жениха среди наших селян, то и не буду рваться замуж за чужаков и соседей, чтобы не покинуть вас.
Песко, услышав последние слова, склонил голову и тяжело вздохнул.
Хлада долго ворочалась ночью, борясь со своими мыслями. Ведь она и вправду подумывала уехать искать более лучшей жизни для себя, и долго мечтала найти того, кто не будет требовать от неё угождать ему, как поступали почти все женщины для своих мужей. Нет, она не ждала, что кто-то будет ей полностью покорен. Ведь среди мужчин селения таких вряд ли найдёшь. Все здесь упрямые, да с крутым норовом. Прямо как она сама. Вряд ли какой-то разумный парень согласится быть на вторых ролях в семье. Его же просто засмеют и не дадут жить нормально. Хлада не хотела себе мужа размазню. Что от такого толку? Ей нужен защитник и добытчик, но любящий и равный с ней.
Внезапно, в голове девушки сверкнула, как молния яркая мысль: «Я сама здесь создам те условия, о которых мечтала, и никуда уезжать не придётся! Однако, без помощи и советов червей мне не обойтись!»
Глава VII
Флэм оборот за оборотом искал повода почаще бывать в доме Вахвы, и каждый раз невзначай заводил разговор про червей, упоминая старые легенды, где по словам старожилов и их прародителей, черви помогали найти места для обоснования поселений, указывали, где рыть колодцы, и многое другое. Хитрая Вахва, при таких разговорах, всегда ловко переходила на другие темы, и Флэму ничего не оставалось, как искать новые причины для прихода.
После очередного неудачного визита, Флэму всё же улыбнулась удача.
Однажды он пришёл на сбор селения и увидел там щуплого ездока, по имени Блаб. Был этот ездок известным болтуном, повторяющим все байки и небылицы, которыми очень часто обменивались сплетники. Появился Блаб в Сальдаре из болотных мест, и обладал достаточно светлой кожей, и по слухам, мог подолгу находиться и на светлой, и на полуночной сторонах. Несмотря на свой щуплый вид, этот ездок обладал достаточной силой и проворством, чтобы управлять тачкой. Вот только не многие хотели вести с ним дела, потому как человеком он был не очень приятным и неопрятным, в вечно грязной тунике и с сальными, зачёсанными назад, длинными волосами до плеч.
Флэм, зайдя под центральный навес и увидев тщедушного ездока, даже сначала сморщил нос и отвернулся.
Народ на сборе шумно обсуждал прошение одного из юношей жениться на девице из соседнего селения, а Блаб ходил между селянами и что-то тихо спрашивал, хитро улыбаясь. Когда совет селения поставил просящему юноше условия целый период делиться своим доходом от разведения птиц и продажи яиц, и все, согласившись, стали расходиться, Блаб подошёл к Флэму, и поправляя пятернёй свои грязные волосы, спросил негромко:
Может желаешь прокатиться в Полунгар? Я попутчиков с товаром ищу, чтобы пустым не ехать. Через четыре оборота проход как раз открывается, а у меня даже пары затрапезных туник на обмен нет, как назло, а только несколько склянок с ядом скорпионов для тамошних знахарей-лекарей. Да и не дорого возьму за услугу
Флэм равнодушно смотрел на щуплого ездока пару мгновений и вдруг схватил его за грязное плечо, со словами:
Какие условия у тебя, говоришь?
***
Все жители с обеих сторон Поса, знали, что проходы открываются только раз в мах на два-три оборота и вернуться раньше было просто невозможно из-за густого тумана. Поэтому Флэм пошёл на всевозможные хитрости и уловки, чтобы только уговорить Элава отпустить его на полный мах. Это ведь не один или два оборота, а целых тридцать три! При этом нужно было ещё умудриться убедить и ублажить зажиточного мастера, чтобы тот оставил за Флэмом его прибыльное место, потому что работы в стеклодувной мастерской было невпроворот.
Хоть Флэм и слышал часто, что Элав называет его своим лучшим подмастерьем, но, чтобы провернуть задуманное до конца, юноша всё же решил перестраховаться и пожертвовал несколько новых заказов, отдав Элаву полностью всю выручку с них. Так же пришлось поделиться парой хитростей с одним из подмастерьев по выравниванию стеклянных марблов, дабы Элав не остался без заметной помощи.
Всё это делалось юношей только ради того, чтобы самому добыть волшебные слова к червям. Флэм догадался, что Чёдэс узнал их на полуночной стороне, когда вернулся в прошлый раз, а значит и он сможет их раздобыть. Тогда в селении можно стать очень значимым человеком.
Юноша лично удостоверился, что волшебные слова действуют. Раз за разом, приходя к Вахве, он замечал, что в её жилище всегда прохладнее, чем у других. В то же время, многие в Сальдаре мучались от пекла, вызванной нестерпимой жарой. Даже обмороки приезжих от перегрева под лучами Сао, или их смерти от лихорадки, уже не так вызывали сочувствие смуглых жителей и стали даже чем-то привычным. Вахва же, тем временем, уже не раз хвасталась направо и налево, что теперь ей слуг нужно меньше, так как опахала теперь не требуются, и ей достаточно одних вееров, с которыми она справляется сама. Ощутимую прохладу в жилище хитрая женщина объясняла тем, что муж перестроил стены так, что жара теперь меньше проникает внутрь, отчего прохлада и держалась.
Такой ответ устраивал многих, но не Флэма.
Приближался срок отъезда и Блаб, всё это время постоянно ошиваясь возле мастерской Элава, не раз злил Флэма новыми условиями поездки.
То Блабу потребовалась новая туника, взамен старой, что он нечаянно порвал, то вдруг для путешествия в Полунгар стали входить только плотные штаны и тёплая курткой, без шапки и сапог.
Юноше раз за разом приходилось уловками выторговывать прежние условия, чуть поднимая процент от финальной сделки, на которую он планировал выручить побольше красных водорослей за прочную и изысканную посуду из своих запасов.
Когда же Блаб за оборот до поездки окончательно обнаглел и потребовал половину выручки, Флэм решительно отказался и от условий, и от поездки.
Конечно же юноша хитрил и знал, что если и дальше пойти на уступки, то даже добыв волшебные слова для червей, ему поначалу будет очень сложно наверстать упущенное после возвращения. Поэтому осадить наглеца стоило. Ведь Флэм планировал взять в поездку абсолютно всё свое нажитое добро, состоящее из немалого количества тончайших блицей чаш, кувшинов и блюд, потому что ничего другого ценного у него не было. За свои изделия Флэм рассчитывал выручить гораздо больше в Полунгаре, чем здесь. Если удастся привезти десяток тюков красных водорослей, то он, скорее всего, сможет открыть свою стеклодувную мастерскую! Почему бы и нет? Да если ещё и заветные слова к червям узнать, то и жить можно будет просто припеваючи.
Хотя при этом, Флэм всё отчётливее понимал, что предстоящее путешествие будет очень рискованным.
Теперь он постоянно размышлял над тем, что в Полунгаре неизвестно, как и что сложится. Там у него ни одного знакомого не было, а надеяться на заверения Блаба, что у того там полно друзей, кто с радостью возьмёт посуду за красные водоросли, явно не стоило. Особенно после того, как этот прощелыга проявил себя с выкручиванием новых условий. Да и где-то жить и питаться в Полунгаре будет нужно, что тоже потребует затрат.
Думая обо всём этом, юноша тяжело вздыхал и ругал себя за спешный, плохо продуманный план. Был момент, когда Флэм даже хотел уговорить Вахву, постараться убедить Чёдэса взять его с собой, но тут же отбросил эти мысли. Ведь он отказал Чёдэсу провернуть какое-то мутное дельце с марблами18, а тот явно затаил обиду за это. Да и требовал всегда знатный ездок минимум половину выручки с любого товара, и не брал с собой попутчиков никогда, объясняя это тем, что управлять тачкой с пассажиром в два раза тяжелее. В этом случае, проследить за тем, как и что Чёдэс выменивает, было совершенно невозможно, что и позволяло ездоку всегда оставаться в прибыли.
Другие ездоки редко, но брали с собой попутчиков и даже переоборудовали свои тачки, чтобы и пассажир помогал движению. Правда, не так давно стали происходить и печальные случаи, когда ездоки с пассажирами исчезали навсегда.
Поэтому Флэм, отказав Блабу за оборот до поездки, конечно же хитрил, потому что знал, что этот дрянной ездок теперь ни в чём не будет перечить и пойдёт на все нужные ему условия, лишь бы взять выгодного попутчика. При этом Флэм понимал, что на первых порах в Полунгаре без Блаба ему не обойтись. Однако юноша рассчитывал за счёт своего обаяния и умения заводить связи, постараться найти ездоков-полунгарцев, кто поможет ему вернуться.