Так тридцатилетний перспективный финансист Александр Сивагин неожиданно из старшего брата превратился в отца, мать и ангела хранителя шестнадцатилетнего Вадика. Поздний ребёнок всегда более желанен, более любим, более избалован. Вадим был таким долгожданным чадом он появился на свет, когда матери было тридцать девять. Так что, мальчишке наверное было вдвойне тяжелее смириться с потерей обожающих его родителей, готовых пылинки с дитяти сдувать Нельзя сказать, что старший брат уделял младшему слишком уж много времени и внимания, но всё от него зависящее сделал. Как уже говорилось, он дал юноше недурственное образование, приобрёл для него квартиру, а когда пришло время, по мере возможностей, посодействовал с трудоустройством. Впрочем, с последним пунктом, вышла неувязочка. К величайшему сожалению Сивагина-старшего довольно скоро выяснилось, что Сивагин-младший отнюдь не горит желанием идти по стопам брата. Он оказался напрочь лишён необходимой для бизнеса деловой хватки, зато, как выяснилось, в достаточной мере обладал совершенно иными талантами. Вместо того, чтобы использовать полученные в Финансовом университете знания по прямому назначению и полноценно заняться банковской деятельностью, Вадим, помаявшись в клерках полгодика, послал всё к чёрту и переквалифицировался в Внимание! в дизайнера кухонной мебели. Но, что самое удивительное, довольно скоро он стал востребованным специалистом. Прилично зарабатывал. Не много, а, именно, прилично. То есть, денег ему хватало на содержание себя, любимого, на регулярно сменяющихся подруг, на тусовки в богемной среде, куда он был вхож, на путешествия по странам и континентам пару раз в год, и на байки Не байки, в смысле, бабушкины россказни, а настоящие байки реально отвязные «Харлеи», которых у него имелось аж три. И это своё увлечение он ни за что не променял бы всё золото мира. Возможно, звучит несколько напыщенно, но так оно и есть.
Надо заметить, Александр Геннадьевич времени понапрасну не терял и за прошедшие две пятилетки потрудился на славу. В банковском бизнесе он добился таких успехов, что многие конкуренты от зависти не только сна и аппетита лишились, но и навечно впали в состояние, выйти из которого никакие «виагры» и «вуки вуки» не помогут. В свете сказанного, реализация любой, пусть даже самой сумасбродной, идеи, способной зародиться в голове Вадима молодого человека двадцати шести лет от роду для Александра Геннадьевича стала бы сущим пустяком. Стоило парню только заикнуться, всего лишь намекнуть старшему брату, и тот ни за что не отказал бы. Несмотря на то, что младший Сивагин в каком-то смысле не оправдал надежд старшего, выдающийся бизнесмен по-прежнему испытывал к нему нежнейшую привязанность, хотя, всячески старался её скрыть под маской снисходительного превосходства. Находясь на почтительном расстоянии, он, выражаясь современным языком, осуществлял непрерывный мониторинг за деятельностью брата и всегда готов был прийти на помощь, прикрыть, подстраховать Но тот ни разу не предоставил ему такой возможности. Надо отдать Вадиму должное вырвавшись из под братской опеки и уйдя на вольные хлеба, он всего добивался самостоятельно. Просьбами брату не докучал, денег не канючил, да и, вообще, держался на равных.
Вот и сейчас, упакованный в чёрный кожаный комбез, с мотоциклетным шлемом под мышкой, младшенький вломился к старшему в офис со своим вульгарным «привет, Шурик» Банкир досадливо поморщился. «Сказано же было, никого не пускать Ладно Ольга с девчонки какой спрос? Но, между прочим, там два мордоворота из охраны штаны протирают. Эти-то олухи куда смотрели? раздражённо подумал он. Впрочем, тут же вспомнил указания, данные им самолично, но гораздо раньше, а, вспомнив, испытал неловкость. М-да Сам же велел пропускать этого оболтуса беспрепятственно в любое время дня и ночи. Значит, пенять не на кого»
Ты сама учтивость, проворчал Александр Геннадьевич, продолжая с демонстративным недовольством смотреть на брата. И, вообще, что за манера вваливаться без предупреждения?
Вадим расплылся в обезоруживающей улыбке:
Имей снисхождение. Всё-таки, я твой брат Тем более, младший А, стало быть, пробелы в моём воспитании твоя недоработка.
Ну-ну, примирительно буркнул Сивагин. По делу или так, на огонёк?
Смотря, что считать делом туманно отозвался Вадим.
Не словоблудствуй, отрок, окая на вологодский манер, вздохнув, назидательно выдал хозяин кабинета, а заодно и всего этого милого двухэтажного особнячка, расположенного неподалёку от «Сокола». Потом, смягчившись, спросил. Выкладывай, зачем пожаловал?
Вадим пожал плечами.
На сто процентов утверждать не берусь, но сдаётся мне, что сейчас самое время тебя спасать Может, потому и пришёл
Тоже мне спаситель нашёлся, скептически усмехнулся Александр Геннадьевич. Ты часом ничего не попутал, братишка? Меня спасать? Интересно, от кого?
В ответ парень снова улыбнулся и, значительно посмотрев на брата, процитировал набивший оскомину афоризм:
Нет у человека врага злее него самого потом посерьёзнел. Знаешь, Сашка, мне ведь вправду тревожно за тебя. Как-никак, ты для меня и отец, и мать, и вся, что ни наесть, родня. Мы не так чтобы часто встречаемся, но я ж вижу: последние время что-то нехорошее с тобой творится
И что же, по-твоему, со мной не так? угрюмо поинтересовался Сивагин.
Да, всё Вот возьми, к примеру, меня по твоим меркам, не шибко сильно путёвого Я-то, в отличие от тебя, вполне себе счастлив. Всё, что необходимо человеку у меня есть: любимая работа, друзья, подруги, «Харлей», в конце концов он ласково погладил мотоциклетный шлем. А ты, вот, на самую верхотуру забрался, и что? Простейших вещей себе позволить не можешь пойти туда, куда хочется, а не туда куда нужно, увидеть не то, что покажут, а то, что интересно лично тебе Александр Геннадьевич открыл было рот, чтобы аргументировано возразить желторотому наглецу, ни с того, ни с сего взявшемуся поучать умудрённого жизненным опытом мужчину, но Вадим его опередил. Само собой, мои возможности с твоими ни в какое сравнение не идут. И, всё же, я живу так, как мне нравится, а ты каждую минуту подчиняешь интересам дела. Впечатление такое, будто не ты своим треклятым бизнесом управляешь, а он тобой.
Глаза Александра Геннадьевича удивлённо округлились. Он в недоумении уставился на брата, подумав про себя: «Чего только не бывает! Каких-то полчаса назад я думал примерно о том же». Едва ли догадываясь об истинных причинах столь выразительной мимической реакции старшего брата, Вадим расценил её по-своему:
Ну что ты вытаращился на меня, как на недоумка? Я давно уже не дитятко неразумное, и прописные истины усвоил на зубок. Хочешь сказать, деньги не цель, а, всего лишь, средство? Верю. Только для тебя они давно стали единственной целью, и никакой другой мишени у тебя нет. Попробуй припомнить, когда ты последний раз чему-то радовался? Погоде Красивой женщине Хорошему вину То-то Неужели, мечта твоей жизни, сделать из миллиона миллиард, а из миллиарда триллион? Ведь это, как не крути, путь в тупик. А жизнь-то твоя проходит, причём, проходит мимо. И нет в ней ничего, кроме этой кабалы твоего бизнеса
Выданная братом тирада Сивагина просто-таки ошарашила. Вадим только что снова, походя, озвучил его собственные недавние мысли правда, в несколько иных выражениях. Чтобы немного прийти в себя, Александр Геннадьевич взял чашку с уже остывшим кофе и залпом опрокинул её содержимое в рот, скривившись, словно от рюмки водки. Два совпадения подряд это слишком
Забавно, пробормотал он, ощутив приятную горечь во рту. Не зная, что сказать и всячески стараясь скрыть охватившую его растерянность, Сивагин лишь желчно констатировал. Яйца взялись за обучение кур.
Вадим на укол не обиделся.
Ого! Мы обращаемся к фольклору? беззаботно парировал он. Только, ведь со стороны оно всегда виднее. Тоже народная мудрость, знаешь ли
Последнюю реплику Александр Геннадьевич пропустил мимо ушей. К чему затевать словесные пикировки? Банкира не смутило даже то, младший брат взялся учить жизни его уже перешагнувшего сорокалетний рубеж состоявшегося и успешного бизнесмена. Из колеи выбивало иное себя-то не обманешь Ведь, этот, в сущности ещё мальчишка прав, как никогда. На душе стало тоскливо.
Ну, допустим, всё обстоит так, как ты сказал, медленно процедил он. Так ты, что же, можешь предложить выход из уготовленного мне тупика?
Было бы желание, в выход всегда найдётся снисходительно уверил его Вадим и призадумался. Существует целая теория о том, что над сознанием взрослого человека довлеет груз нереализованной детской мечты. И если эту мечту осуществить, то он оживился. Может, действительно, стоит вернуться в те золотые годы, вспомнить, чем тогда грезил?
«Детство. Когда оно было? Сивагин грустно улыбнулся и с сомнением покачал головой. Разве сейчас вспомнишь, о чём мечталось в ту счастливую пору? Хотя, почему, нет? Ну, конечно Спал и видел, как бы стать римским легионером» Он тут же мысленно одёрнул себя. Сейчас наивные ребяческие фантазии показались несусветной глупостью. Пристало ли взрослому человеку признаваться в подобной чепухе, да и какой в этом смысл? Что, прилетит вдруг волшебник в голубом вертолёте, и далее по тексту?
А младшенький настойчиво подзуживал:
Ведь, были же у тебя какие-то тайные желания, и напомнил. Не забывай, мы выросли на одних и тех же книжках. Выбирал их ты, а мне, как младшему, они доставались по наследству. Помнится, «Спартака» Джованьоли ты до дыр зачитал. Колись, Спартаком себя мнил?
Старший Сивагин чуть не расхохотался:
Ты мне льстишь, Вадимище и быстро, словно, боялся, что в другой раз на признание духу не хватит, выпалил. Не поверишь, но при всём уважении к товарищу Спартаку, никогда гладиаторам не симпатизировал, а хотел быть простым солдатом гордого Рима
Шутить изволите? настала очередь удивиться Сивагина-младшего. Нет, ты серьёзно?
Ещё как, разом вдруг расслабившись, подтвердил банкир. Ему отчего-то стало легко и свободно. Самому чудно, но никем себя не представлял, кроме как самым обычным легионером.
Так это же проще простого! радостно воскликнул Вадим и тут же забормотал себе под нос что-то совсем уж непонятное. Надо же, а я на Спартака грешил Его-то ДНК никак не раздобыть дохлый номер А так, вполне
Стоп. Ты, собственно, о чём? вынырнув из светлых детских воспоминаний, подозрительно спросил, вернувшийся к реалиям дня сегодняшнего, Сивагин-старший. Что-то я в толк не возьму, куда ты клонишь?
Не вдаваясь в подробности, Вадим вполне серьёзно заявил:
Существует возможность воплотить ту твою детскую мечту в явь, и, глядя на недоверчиво напрягшегося брата, успокоил его. Шутки по боку всё вполне всамделишно.
Всамделишно, что? по инерции переспросил Сивагин, даже не заметив, что произнёс это корявое словечко «всамделишно», которое ему и в страшном сне-то присниться не могло.
Что-что? Сбыча мечт вот что! добродушно усмехнулся младший брат. Ты себе даже представить не можешь, как сейчас меня порадовал! в ответ на вопрошающий взгляд бизнесмена, он пояснил. Ну, когда сказал, что в детстве мечтал стать легионером, а не Спартаком Тут, такое дело Есть одна серьёзная организация, которая только тем и занимается, что осуществляет доселе не реализованные тайные вожделения таких, как ты, богатых и знаменитых, при условии, что связаны эти желания с реальным прошлым человечества. Недёшево, но качественно. Думаю, тебе стоит с ними пообщаться.
Лицо банкира скривила пренебрежительная ухмылка:
Это и есть твой выход?
Вадим лишь неопределённо пожал плечами.
Как говорится, моё дело предложить, он поднялся с места, вынул из нагрудного кармана кожанки визитку и небрежно бросил на стол. В общем, надумаешь, позвони этому господину. Извини, побегу время поджимает.
И направился к выходу.
Вадюкин, окликнул его Александр Геннадьевич, один нескромный вопрос, позволишь?
Тот остановился на полпути.
Но только один.
На улице плюс тридцать пять. Как ты до сих пор не спёкся в своей коже? он кивнул на его облегающий наглухо застёгнутый комбинезон.
Про спальные мешки с подогревом слышал? вопросом на вопрос ответил поклонник мотоциклов, произведённых фирмой «Харлей-Девидсон».
Ну-у непонимающе протянул старший брат.
На губах у младшего появилась ироничная улыбка.
Если существует спальник с подогревом, почему не быть комбинезону с принудительным охлаждением? Короче, пока.
Пока-пока пробормотал Сивагин, а когда дверь за Вадимом закрылась, взял со стола серебристую глянцевую карточку и вслух прочел. Бурцев Игорь Сергеевич, генеральный директор туристического агентства «Хистори-турс» Туризм, значит? Наверняка, фигня какая-нибудь
Какое-то время он посидел в задумчивости, потом решительно запихнул визитку между страницами ежедневника, чтоб глаза не мозолила. Нечего всякой ерундой голову забивать Но, как ни странно, в течение дня мысли упорно возвращались к этой карточке. Она, буквально, магнитом притягивала его к себе. Наконец, не выдержав пытки неизвестностью, Сивагин извлёк-таки заветный бумажный прямоугольник из органайзера, повертел его в руках и по внутренней связи вызвал секретаршу. Когда та вошла, он протянул ей визитку:
Оля, свяжитесь, пожалуйста, с этим господином и договоритесь о встрече в конце недели.
Азенкурская катастрофа
Северная Франция, Азенкур, 1415 год
от Рождества Христова, 25 октября.
Бессмысленно строить догадки, почему две армии сошлись именно там, на узком поле между безвестными деревушками Азенкур и Трамкур. Но едва на востоке забрезжил рассвет, противники начали готовиться к сражению. Невесело начинался этот день. Бледное солнце с большим трудом и как будто с неохотой продралось, наконец, сквозь серую мглу облаков, чтобы осветить место предстоящего побоища. Да и войска как-то слишком уж неторопливо занимали, назначенные командирами позиции. Пассивность их казалась странной. Время шло, уже близился полдень, однако, решительных действий никто почему-то предпринимать не спешил. Впрочем, у каждой из сторон имелись на то свои резоны.
Король Генрих выжидал, потому как ничего иного ему не оставалось. За два месяца войны единственным крупным успехом англичан так и остался захват портового городка Онфлёр в первые дни после высадки. Далее последовала нескончаемая полоса неудач. Началось с малого с недостатка провианта. Затем случились бессмысленные неоправданные потери из-за стратегических просчётов. В итоге, вместо победного марша на Париж, британцы вынуждены были и вовсе перейти к обороне. Деликатно выражаясь, события развивались не так, как задумывалось изначально. Теперь уже речь шла не о громких победах надобно было как-то пробиваться в Кале, форпост Англии на континенте. Генрих имел в своём распоряжении всего-то девятьсот тяжеловооружённых всадников и около пяти тысяч лучников. Лазутчики доносили, что выступивший ему навстречу коннетабль Франции дАльбре располагает чуть ли не тридцатитысячным войском. Молодой английский король прекрасно сознавал всю сложность своего положения. При таком численном перевесе его шансы на успех стремительно приближались к нулю. Тем более что по слухам, едва ли не половину французской армии составляли конные рыцари. Будучи человеком исключительно трезвомыслящим, Генрих и рад был бы уклониться от битвы да убраться подобру-поздорову восвояси, но французы лишили его такой возможности, перерезав дорогу на Кале.