Мия указала на стул, девушка села, и по ее миловидному личику, усеянному веснушками, было видно, что она не против поболтать с госпожой. Почему бы и нет? Кирси была почти ровесницей Мии, возможно, они найдут общий язык без сословных предрассудков и даже подружатся.
Про нас, северян, всякое болтают, да? Сказки там разные, все такое? Пугалки, страшилки?
Мия сдержанно кивнула.
Нет у нас ни мышей, ни крыс, с невероятным достоинством сообщила Кирси. Тут карнамис растет, травка такая, они ее не переносят. Им самый дух ее вреден. Даже зимой не заглядывают. Так, разве, заглянет какая-нибудь мышка-бродяжка в Баллихар, да и бегом отсюда, служанка улыбнулась и с искренним любопытством спросила: Миледи, а вы прямо в самой столице жили, да? А вы видели королеву?
Мия улыбнулась в ответ. Эта девушка ей понравилась было в ней что-то очень открытое, располагающее. Но голос Клары предупреждающе зазвенел у нее в ушах: местным не верьте, они в глаза лобызают, а за глаза проклинают и Мия решила, что лучше все-таки сохранять сдержанное спокойствие.
Видела, кивнула она. Но издали. Ее величество и фрейлины гуляли в парке. И я видела его высочество Берайна.
Кирси ахнула, и на ее глазах выступили слезы, которые Мия сочла вполне искренними.
Бедненький, так жалко его. Как подумаю о том, какая у него жизнь, так плакать хочется, вздохнула служанка с искренней грустью. А правда, что он как снежный эльф? Такой же маленький и несчастный?
Правда, кивнула Мия. Но он сын королевы, и от этого все-таки легче.
Это верно, согласилась Кирси. Принца никто никогда не продаст в ярмарочный балаган уродцев. Его и выучат, и вылечат. А родился бы он, допустим, у трубочиста? Сидел бы сейчас в витрине, все бы в него пальцем тыкали да огрызками бросались. А правда, миледи, что он очень умен?
Мия вспомнила «Экономический вестник Солихальского королевства», зажатый в сморщенной трехпалой руке, и кивнула.
Ох, так даже хуже, сказала Кирси, сокрушенно качая головой. Был бы дурачком, ничего бы не понимал, а умному человеку всегда плохо. Он свою участь осознает и не обольщается.
Мие подумалось, что она не просто спрашивает о столичных делах она забалтывает госпожу, не желая отвечать на вопрос о мышах и шелесте в стенах.
А правду говорят, миледи, что начала было Кирси, и в это время за обоями снова зашелестело так громко, словно невидимка перестал стесняться новую обитательницу и занялся своими делами. Кирси покосилась в сторону стены, и ее лицо едва заметно дрогнуло, словно она хотела выразить свое неудовольствие шумящему невидимке.
Что там? спросила Мия. Золотистые стрелки на часах подбирались к полудню, но ей показалось, что в комнате сгущается сумрак. Кирси неопределенно пожала плечами.
Я не знаю, миледи. Да и никто не знает. Тут так шелестит уже много веков. Говорят, когда лорд Тристан здесь жил, оно тоже шелестело. Бог с ним! Пусть себе шелестит, оно же не трогает, не вредит. Если бы оно, допустим, выпрыгивало да кусалось, то тогда, конечно, давно бы все разобрали да поймали его. А оно только шелестит, ну и никто от него не переживает.
Мия невольно согласилась с этой простонародной мудростью. Если что-то тебе не мешает, просто оставь его в покое. Живите бок о бок, не вредите друг другу, и все тогда будет хорошо.
Ох, миледи, простите, забыла! Кирси поднялась со стула и с важным видом доложила: Милорд Оливер сказал, что обед в малой столовой, и все ждут вас.
***
Пока Мия в сопровождении служанки шла в малую столовую, шелест в стенах догнал ее еще пару раз, словно невидимый обитатель замковых стен заинтересовался ею и провожал, желая рассмотреть получше. Слуга, который старательно натирал раму картины с морским пейзажем, даже ухом не повел. Кирси тоже не обратила внимания, а Мия почувствовала, как затылок сводит ледяной судорогой.
Как к этому можно привыкнуть?
Столовая была небольшой и угрюмой. Казалось, ее вырезали откуда-то и переставили сюда рядом с широкими коридорами и комнатами дворца, залитыми солнечным светом, она казалась чужой и хмурой, и Мие подумалось, что все остальное здесь мираж, а эта столовая как раз настоящая. Стены закрывали панели из темного дерева, с низкого потолка свисали тяжелые люстры с короткими толстыми свечами, в камине потрескивал огонь. Святой Хорхо на старом гобелене поражал змея копьем, и Мия невольно отметила, что у молодого святого другое лицо, не такое, какое она видела на иконах и фресках раньше постаревшее, с тяжелыми чертами и слишком властным взглядом. По шее тянулась тонкая алая нить, словно святому отрубили голову, а затем приставили на место.
Должно быть, это и был лорд Тристан Кейдн. Северяне любили его и дали лицо Крысиного короля одному из главных святых Солихальского королевства.
Во главе большого дубового стола сидел Оливер, который успел переодеться в домашнее дорогой халат с серебряным шитьем поверх белой рубашки и темных штанов. По его левую руку расположился растрепанный брюнет с перевязанными запястьями и растерянно-детским выражением бледного осунувшегося лица. Справа сидел мужчина, который выглядел ровесником Оливера его рука была на перевязи, скуластое лицо с темными глазами и горбатым мясистым носом выглядело осунувшимся и печальным. «Странно, что оба ранены», подумала Мия и негромко сказала:
Добрый день, господа.
Господа поднялись, приветствуя. Когда Мия села, появился слуга с супницей сытный аромат супа с копченостями и перцем напомнил Мие, что в последний раз она ела еще вчера.
Прошу знакомиться! с искренним теплом произнес Оливер. Мия Хиденбрандт, моя племянница. Это Эрик Манхейн, он кивнул в сторону молодого человека с перевязанными запястьями. Поэт, подает большие надежды, несколько раз издавался в «Северном вестнике». Поклонницы называют его певцом Севера и напрашиваются на свидания.
Мия с улыбкой кивнула Эрику, тот качнул головой в ответ она ни разу не слышала о «Северном вестнике», но решила, что это какой-нибудь влиятельный местный журнал: лицо поэта просветлело, когда Оливер о нем упомянул. Если бы они сейчас находились в столице, то певец Севера обязательно заинтересовал бы и привлек ее, но здесь, в Ангеате, Мия не чувствовала ничего, кроме далекой тревоги, которую надо было замаскировать вежливостью.
Если Эрик Манхейн настолько талантлив, то почему не уезжает? Почему живет в этой глуши? Мия готова была поставить голову против разбитой тарелки, что дело здесь не только в любви к удивительным северным пейзажам.
Надеюсь, у меня будет случай познакомиться с вашими стихами, сказала она, и господин с забинтованной рукой произнес:
О, в этом можете не сомневаться! Он всегда читает свои вирши, независимо от того, хотим мы этого или нет. Аделард Винвард, к вашим услугам.
Аделард не любит поэзию, с мрачным видом заметил Эрик. Он художник, и весьма неплохой, но остальные служители муз ему не товарищи.
Отчего же! Аделард проглотил ложку супа и довольно кивнул: еда пришлась ему по душе. Я люблю поэзию, но только хорошую.
Скверный намек, честно говоря, буркнул Эрик, глядя в стол. Я-то назвал вас неплохим художником.
И соврали, усмехнулся Аделард. Хотите выглядеть джентльменом в глазах прелестной барышни, только и всего. Я прекрасно знаю, сколь высоко ваше мнение о моих полотнах.
Говоря «высоко», Аделард шевельнул в воздухе пальцами так, словно брал слово в кавычки. Эрик выразительно посмотрел на художника и ничего не ответил. Кажется, такие пикировки были здесь в порядке вещей. Все дело в скуке: благородные господа томятся этим местом и обществом друг друга и невольно начинают выискивать повод для скандала. Оливер смотрел на своих гостей а Мия решила, что это не друзья, а именно гости так, словно они забавляли его. Так влиятельный зритель будет смотреть на сцену из зала, едва заметно кивая на очередных поворотах сюжета. Все шло так, как он и ожидал.
Что случилось с вашей рукой, господин Аделард? поинтересовалась Мия. В стене снова зашелестело, но она постаралась уделить внимание супу, а не шелесту. Аделард устало прикрыл глаза, и его лицо на мгновение потемнело, словно Мия спросила о чем-то давнем и ранящем.
Лесные тропы бывают обманчивы, миледи, сдержанно сообщил он. Упал сегодня, когда ходил писать пейзаж, прокатился с одного из уступов. Хорошо, что всего лишь вывихнул руку, а не свернул себе шею.
А лося вы видели? спросила Мия. Губы Оливера едва уловимо дрогнули в чем-то, похожем на улыбку. Слуги принесли второе блюдо: мясо с овощами порции были такими, что хватило бы накормить дюжину голодных, и Мия вспомнила Мака, мечтавшего о говяжьем супе. Интересно, накормили его на дворцовой кухне?
Нет, на свое счастье. Лось это не мирная домашняя корова и не коза, встреча с ним в зимнем лесу добром никогда не кончится, Аделард посмотрел Мие в глаза, и ей захотелось закрыться от его взгляда он был слишком холодным, слишком цепким, проникающим, кажется, в самые потаенные мысли. Но он перевернул мобиль, я знаю. Вы не слишком ушиблись, я надеюсь?
Все в порядке, ответила Мия и обернулась к опекуну: Можно мне выйти на прогулку после обеда?
Оливер рассмеялся кажется, Мия забавляла его.
Вы же не пленница. Разумеется, вы можете идти, куда вам захочется. Гуляйте на здоровье, знакомьтесь с Ангеатом, заводите новые знакомства. Если хотите, вам подготовят экипаж, съездите в Баллихар. Там в ресторане Генриха подают прекрасные кексы с изюмом и курагой, просто ум отъешь. Думаю, Эрик с удовольствием будет вас сопровождать.
Эрик тотчас же закивал, всем своим видом показывая, что готов идти с Мией, куда ей только захочется. За гобеленом снова послышался шелест, и Мия спросила, стараясь говорить как можно спокойнее, не показывая своей тревоги:
А что это постоянно шумит в стенах?
Оливер отложил вилку, откинулся на спинку стула и ответил:
Как гласит старинная северная легенда, дворец Крысиного короля в некотором смысле живой. Когда-то это был огромный дракон, но лорд Тристан запустил в его нутро своих верных крыс, и дракон окаменел. Мы сейчас находимся в его скелете, на который натянут мрамор стен. Этот шелест кости, которые все-таки постепенно рассыпаются.
Мию затошнило она машинально прижала пальцы к губам. Эрик, который, видимо, уже успел примерить на себя должность кавалера столичной барышни, и она пришлась ему по душе, осторожно дотронулся до ее руки. Пальцы молодого поэта были теплыми и сильными, и Мия словно бы опомнилась. Похоже, Оливеру понравилось ее замешательство, потому что он снисходительно улыбнулся и добавил:
Это всего лишь легенда, дорогая Мия. На самом деле этот шелест издают энергетические потоки, которые создают рубины в наших шахтах. Они выходят на поверхность по всей горе. Такой же шелест стоит во всех зданиях Ангеата, даже тех, которые построили несколько лет назад. Вот и все объяснение этой шумной загадки. Не скрою, она бывает неприятной особенно, когда почти заснул, а тут за обоями словно целая армия идет в поход.