А-а-а! Он все-таки сказал это! Жесть! Дядя Сёма, вали отсюда, а! Пожалуйста! Пусть Мишка быстрее идет из своей секции, больше я этого не выдержу. Черт, моя мамка и то тактичнее разговаривает. И в принципе, я понимаю, что это ее идея: заставить дядю поговорить со мной. То есть она переживает? О, кей, я понял ее сообщение, буду аккуратнее.
Внезапно телефон дяди начинает трезвонить. Он отвечает на звонок, «вешает трубку» и виновато смотрит на меня. Ему не удалось довести разговор до конца, мне даже становится его немного жаль.
Все путем, дядь, я понял. Передавай привет Мишке и тете Лесе, говорю ему напоследок, чтобы успокоить.
Дядя Сёма жмет мне руку и уходит. Фу! Просто фу! Какой кошмар, когда эти взрослые пытаются лезть не в свое дело. Разве я похож на дурака? Нет, вроде нормальный. Тащусь к маме в зал, где она уже раскрыла книгу и читает. Тоже прикрывается от меня литературой, вроде бы это не она подослала ко мне дядю Сёму. Опираюсь плечом на арку двери и скрещиваю руки. Делаю вид, будто мне интересно, что же мама читает. Это Агата Кристи. Хм, неожиданно.
Что-нибудь случилось? не отрываясь от книги, спрашивает мама.
Да, получил твое сообщение. Извини, скажу как есть. У меня с Полиной ничего не было, мы только начали встречаться, и ее не так просто удержать. Она знает себе цену, выпаливаю ей на одном дыхании.
Вот как?
Да.
Мама заливается краской. Я вижу ее взволнованное лицо. Она всегда крутит в руках свои светлые волосы, когда нервничает. Ее взгляд теперь бегает по мне, пытается отыскать правду. Но это и есть правда. Хоть я и грежу о Полинке всеми днями и ночами, но она холодна ко мне. Держит меня на дистанции, с друзьями не знакомит, в школе почти не замечает. Я думаю, это временно, и скоро ее сердце оттает. А пока у меня есть только подарок от нее на 23 Февраля и ее фотка в боди снова вспомнил об этом. Хочется выть.
Может, партейку в карты? предлагает мама.
Давай, немедленно соглашаюсь, это меня отвлечет.
Мама тут же вскакивает с кровати и несется к шкафу, достает оттуда игральные карты. Еще минута, и мы сидим за столом и играем в «дурака». Такая старая игра, но нам до сих пор нравится. Это возвращает меня в детство, когда я играл в карты с дедушкой. Сейчас-то он не играет уже, а карты остались. Мама ловко управляется с ними, смеется, радуется каждому своему удачному ходу, как девочка. Размышляю о том, что она у меня очень даже ничего. Почему тогда одна? Ведь я ни разу не застал ее с мужчиной в нашем доме. Либо она хорошо шифруется, либо действительно одна.
Но моя мама крутая тетка. Она не ругается по пустякам, не орет как бешеная, всегда поддерживает меня во всех делах, иногда курит. И, кажется, это она должна говорить мне о вреде курения, но выходит совсем наоборот. Обижается, когда ругаю ее за сигареты. Мне это только в потеху. А с другой стороны, она губит свое здоровье. И что с ней делать?
Девятка! перевожу на нее.
Два вальта! отбивается она.
Еще девятка.
Козырная? Да чтоб тебя! ругается мама и забирает все карты себе.
Она делает из них достаточно объемный веер и обмахивается им, изображая из себя даму, возможно, червей. Сверкает моей дамой червей в своей колоде. Я посмеиваюсь и на автомате смотрю в телефон. Нет сообщений. Похоже, Полинка избрала тактику не отвечать на мое последнее сообщение. Оно висит прочитанным, мысленно кипячусь. Опять сделал что-то не так. В этот момент чувствую на себе оценивающий взгляд. Мама словно рентген считывает мои эмоции. Я слишком неосторожен, играю с ней в открытую. И это я не про карты, а про жизнь. Никак не могу совладать с собой и научиться себя контролировать. Мама все видит.
Не бойся, ребенок, она ответит. Пока больше не пиши, девчонки не любят прилипучек.
Ухмыляюсь. Ну вот, назвала меня ребенком. Понятное дело, это она любя, но я это не люблю. Мне уже семнадцать лет, осенью будет восемнадцать. Хотя, наверное, она всегда будет меня так называть. Даже когда мне стукнет сорок пять. Это чисто материнская обязанность: считать своего ребенка всегда ребенком.
Сегодня я дурак.
Мама успевает избавиться от всех карт, и я проигрываю. Так-то: поменьше отвлекайся и побольше думай. Но в этот раз я про карты. И это к лучшему.
Глава 2
Марина
Встаю каждое утро какой-то переломанной, точно по мне ночью пробежало стадо слонов. Сон прерывистый, будильник громкий. Едва могу продрать глаза и увидеть, что за окном еще темно. Плетусь в ванную чистить зубы. Мысленно отмечаю темные круги под глазами. Дабы начать этот день так же, как и сотни похожих других, нахожу из всех своих блондинистых волос хотя бы один седой. Теперь это определенно я, а то подумала бы, что у зеркала стоит Годзилла. Осматриваю брови, которые за две недели после коррекции успели отрасти. С ними все просто: выщипать и нарисовать снова. Логично же?
Залезаю в ванну под душ и пытаюсь смыть остатки омолаживающего ночного крема с лица. Кожа склизкая, неприятная. До сих пор не понимаю, как этими мазюкалками пользоваться, сама бы такую дребедень ни за что не купила бы! Это коллеги с работы обо мне позаботились подарили, то бишь не оставили погибать в яме постепенного старения. Крем дорогой, вот и мажусь.
По привычке закручиваю икебану из полотенца на голове, прохожу в нижнем белье по коридору в зал. Раннее утро это почти единственное время суток, когда я могу так спокойно прохаживаться без одежды по дому. Ромка в шесть утра никогда не просыпается, он сова. И я на все сто уверена, что он опять сидел в телефоне допоздна. Дождался ли он эсэмэску от Полинки? Не мое дело. Натягиваю утепленные колготки, а следом за ними и штаны. Надеваю нательную маечку и свитер, икебана тут же разваливается. Мокрые пряди разлетаются в свободном падении на мои плечи. Думаю: вот бы сейчас кофе. Но на завтрак времени не остается, поэтому быстренько высушиваю волосы феном и иду в прихожую. Уже с рюкзачком, наполовину в куртке, влезаю в те самые весенние ботинки, в которых проходила почти всю зиму. Они не промокают, это уже хорошо. Осторожно закрываю за собой дверь.
По дороге во двор дотошно вспоминаю, что сегодня четверг. Вполне спокойный день, у Ромки шесть уроков и никаких репетиторов. Можно устроить семейный вечер и посмотреть фильм. Ага, как же. Наверняка Рома умотает куда-нибудь с друзьями. По голове бьет дубинка одиночества. А все же у меня недочитанный томик Агаты Кристи, им и займусь.
Работа прямо по курсу. Цветочный магазинчик находится недалеко от нашего дома, этим он мне и нравится. Гремлю связкой ключей и захожу внутрь. Это небольшое помещение с высоким столом, узким проходом и несколькими витринными полочками, где располагаются сувениры и открытки. Хозяин магазинчика почти не торгует горшочными цветами, поэтому на полках стоят только кактусы с разноцветными иголками. По верхам место занимает грунт для посадки. А так цветочный салон больше предназначен для букетов. Цветы заперты в специальной холодной камере и теперь ждут моего внимания. Каждому виду цветов нужно уделить время: одним поменять воду, другим подрезать кончики, из третьих сделать композицию, ибо они и так застоялись. Но это чуть позже. Устраиваюсь у зеркала, чтобы «нарисовать глаза». Забиваю лицо тональным кремом и пудрой, замазываю свои темные круги, вывожу изящные брови и машинально затемняю веки в уголках. Это мой ежедневный макияж, автоматический. Иногда хотелось бы просыпаться уже с ним, но это срабатывает только в фильмах. В жизни же приходится постоянно повторять одно и то же действие. К примеру, пытаться не заехать себе кисточкой от туши в глаз. Или ровно подвести карандашом губы, не выходя за границы.
В последний момент карандаш все-таки съезжает, так как я слышу приветственный колокольчик на двери. Семь часов утра. Кто приперся в такую рань? Я в спешке удаляю розовое пятно с подбородка и выхожу за свою стойку. По дороге пытаюсь вспомнить: а я точно два глаза накрасила? А то получится как-то неудобно перед посетителем.
Здрасьте, слегка покачиваясь, говорит он мне.
Ну ясно. Возвращение пьяного мужа домой, типичная история Теряю к посетителю интерес.
Здравствуйте. Чем могу помочь?
Но мужчина молчит, он достаточно быстро добирается до моего высокого стола и ложится на него торсом, облокачивается на свои руки, выгибается и смотрит на меня. Я права, от него разит чем-то малоприятным. Алкоголем и нелепой жвачкой, которая должна типа перебить запах. Но такой аромат вряд ли чем-то перебьешь. Морщусь, однако сдерживаюсь от комментариев. Я не могу грубить своим клиентам.
Мариночка? буквально икает моим именем мужчина.
Мои глаза поднимаются на него. Многие клиенты знают мое имя, так как я давно работаю в этом цветочном магазине. Что с того? Упрямо не свожу глаз с парня.
10 «г», помнишь? Я Серега, Серега Кравцов. Ну? Узнала?
Нет, не может быть! удивляюсь я.
Всматриваюсь в его лицо еще внимательнее. Похож. Только ему как минимум сейчас должно быть в районе тридцати пяти лет, а выглядит он на двадцать восемь, своей внешностью едва до тридцати дотягивает. Хорошо сохранился. Хоть и пьяный, зато в дорогом пальто и с белой голливудской улыбкой. Такой же привлекательный блондин с голубыми глазами. Никак не могу поверить, что это мой бывший одноклассник. Помнится, в одну весну мы даже встречались.
Сергей не церемонится, берет мою руку и начинает ее сначала жать как при приветствии, потом целовать. Тщетно пытаюсь высвободить руку из его плена. Когда мне это удается, он снова возвращается к моим глазам. Потом подпирает щеку локтем и загадочно улыбается.
Хорошо выглядишь, Мариночка, потом он будто что-то вспоминает и резко оглядывается, хмурится. Только что ты тут делаешь? В цветочном?
Цветы продаю, Сереж. У меня тот же вопрос: что ты здесь делаешь? все еще надеюсь вернуть его в реальность.
Как что? Цветы покупаю. Для своей любимой мамы, у нее юбилей.
Какие тебе?
Давай розы, сто штук!
Дурачок, в четном количестве не дарят, посмеиваюсь над ним.
Тогда девяносто девять!
Снова смеюсь. Обычно мужчины добирают до ста одной розы, так нет же, этот попросил девяносто девять. Смешной. Не спорю, захожу в камеру и приступаю к работе. Слышу, как Сергей пробирается за мной следом. Разворачиваюсь, чтобы прогнать его, но он стоит слишком близко, утыкаюсь грозящей рукой ему в грудь. В какой-то момент мне становится страшно, но это всего лишь секундная паника, тактично отхожу на один шаг назад. Насколько это возможно сделать в камере, сзади цветы.
А ведь нам с тобой было хорошо когда-то, его рука на моей талии.
Да, но сейчас другое время. У меня сын, у тебя твоя мама с юбилеем. Пожалуйста, дай закончить с букетом, подбираю слова и одновременно убираю его ладонь с талии.
Сергей послушно кивает и выходит из камеры. Он усаживается в гостевое кресло, где посетили иногда ждут свои букеты. Как мне того и хотелось, залипает в телефон. Я в это время спокойно хлопочу с букетом. Сережа выбрал белые розы. Это очень красиво, всегда работает. Представляю лицо счастливой женщины. И мне как-то стыдно спросить, чего Сережа так набрался, если юбилей только сегодня. Пока я вожусь на столе с цветами, он будто читает мои мысли и начинает рассказывать:
Вчера хороший вечер выдался, народу много было в зале. Мы с друзьями немного отметили удачный концерт.
Концерт?
Я стендапер. Ну, знаешь, юморю, рассказываю со сцены всякие истории
Знаю, можешь не объяснять. Здорово. И давно ты этим занимаешься?
Лет пять точно. Я ненадолго в Липецк приехал, это что-то вроде отпуска у меня. Здесь побуду и поеду дальше. Может быть, в Москву, или, может быть, в Питер. Скажи, круто-круто? понтуется Сергей.
Круто, зачем-то соглашаюсь я. И в этот же момент перевязываю ленточку на букете, как же вовремя! Ваш букет готов!
Сережа снова подходит к столу, вытаскивает карту из кошелька и расплачивается по счету. Честно сказать, у меня от сердца отлегло. Часто бывает, что у таких ранних посетителей в превеселом состоянии не оказывается денег. Повезло.
Приходи на концерт, посмотришь на мое выступление, Сережа крепко удерживает мою руку в своей и внимательно смотрит в глаза.
Как-нибудь обязательно. Я сейчас на мели, так что
Я приглашаю. VIP-столик, шампанское, фрукты, всё за мой счет.
Думается мне, что он не отпустит мою руку, пока не соглашусь. Он так держит ее, не вырвать. Я буквально прибита им к столу, не могу оторвать ладонь. А его рука, как назло, теплая, приятная. Такая сильная, что тело ностальгически ноет от этого прикосновения.
Хорошо, ладно. Когда? хочу побыстрее отделаться от него, потому что эта игра мне начинает нравиться. Гоню от себя всякие мысли.
Пятого марта в 18:00. Я заеду за тобой.
Договорились.
Сережа неохотно выпускает мою руку, подмигивает мне и забирает свой букет. Пятясь, выходит из магазина.
Я пребываю в некотором шоке. Боже, как же это непривычно. Эти прикосновения вызвали во мне целую бурю, которая разыгралась внутри. Меня бросило в жар от происходящего. Вроде бы я больше не играю в эти игры, давно «вышла на пенсию», но тело будто ждало подходящего момента. Взволнованно успокаиваю себя, это не должно выбраться наружу. Здесь я главная, а не мое тело! Стоп, а как же Сережа за мной заедет, если не знает, где я живу? И у меня нет его номера
Рома
Не знаю! Я уже все сайты перерыл, дешевле не найти! от беспокойства я кручусь в кресле то в одну сторону, то в другую.
Тогда забей, тоже выход. Подари ей цветочки, висит на другом конце провода Паша.
То есть, не займешь?
Нет уж, на твою Полинку мне и полтоса жалко. Она из тебя веревки вьет, точно тебе говорю. Бросай ее.
С Пашкой ссориться не хочется, и я просто скидываю вызов. Тяжело вздыхаю и снова смотрю в экран монитора. Оттуда на меня смотрит бенгальский котенок с изумительно голубыми глазами. Словно просит: «Возьмите меня к себе». Но я не могу. Породистые особи данной породы стоят от двадцатки и выше, я ужасно не успеваю заработать такие деньги. Мой канал еще не приносит больших денег, если только устроить стрим и попытаться накопить донатами. Идея хорошая, ее тоже со счетов списывать нельзя. Делаю запись в блокноте. Итого у меня три способа для заработка за пять дней до Восьмого марта:
продать свой аккаунт в танках;
занять у друзей;
провести несколько стримов.
В ту же секунду чувствую себя идиотом. Это все не то! Как я жалок! Не могу купить и подарить своей девушке бенгальского кота за двадцатку. Чистой воды идиотизм! Сижу тут в комнате и сочиняю то, на что в принципе не способен. Чтобы успокоиться, беру гитару в руки и начинаю играть перебором. Хотя все равно продолжаю думать про кота. Сраный подонок! Как же можно так дорого стоить?! В момент обрываю игру резким бряканьем по всем струнам, откладываю гитару на диван. Снова верчусь в кресле, поглаживая щетинистый подбородок. Так тоже не пойдет, нужно побриться.
«Иду домой. Что-нибудь купить в магазине?» приходит сообщение от мамы.
Отвечаю, что ничего не нужно, только если она найдет в продуктовом бенгальского котенка за полцены. Точняк, Восьмое марта не только у Полины, оно еще и у мамы. Покрываюсь холодным потом, вспоминаю, как мама подарила мне на 23 Февраля видеокарту для компа. Ценный подарок. А я взял и забыл про нее.
Вот раньше была красота! Нарисуешь мамке открытку, напишешь корявыми буквами «я тебя люблю» и все: мама чуть ли не плачет от счастья. Жаль, что сейчас так не получится. Может быть, она и обрадуется самодельной открытке, но про меня подумает, что сбрендил. Ха, и Полине нарисованного кота подарить. А что? Ее тело, упакованное в кружевные наряды, тоже только на картинках, точнее на фотках. Все время дразнит меня. Вот сейчас прислала себя в гимнастическом купальнике с обнаженной вытянутой ножкой на перекладине. Смотрю и давлюсь слюнями. На заднем плане замечаю других девчонок, которые тоже занимаются в зале. У всех такие подтянутые фигурки, загляденье.