Как только звук их шагов затих, я резко повернулась к Арианне.
Что они здесь делают? С каких это пор Ка Кормака приглашают присутствовать на заседаниях закрытого Совета Бамарии?
Говори тише, прошипела тетя, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что мы одни. Она положила руки мне на плечи, подталкивая меня назад, за колонну. Конечно, их никогда не пригласили бы на Совет. Они приехали на совещание по вопросам безопасности. В связи с недавними событиями Сенат пожелал пересмотреть наши планы относительно процедур по защите границ во время университетской сессии. Сам Император дал на это отмашку.
У меня засосало под ложечкой. Конечно, он это сделал, ведь Наместник был племянником Императора.
Но мы же в Бамарии. Это проблема бамарийцев.
Она покачала головой.
Сегодня студенты прибывают из всех южных стран империи, и, хотя они зачислены в Университет Бамарии, потребности в их защите не ограничиваются лишь Сотури Ка Батавии. Пока наши двери открыты для студентов со всей империи, проблема важнее нас самих. И как Магистр образования я естественно не могла отказаться от присутствия на совещании по вопросам безопасности студентов, которое проводится по настоянию Сената.
Мы же не допустим, чтобы еще больше сотури Ка Кормака прибыло в Бамарию?
Несколько лет назад они получили разрешение охранять университет и Уртавию, город, окружающий его. Ни одна другая страна не допускала, чтобы на их территории находились вооруженные иностранные сотури. Но с тех пор, как отец пришел к власти, нам приходилось это терпеть. Всю свою жизнь с возрастающим ужасом я наблюдала, как росло присутствие Ка Кормака. Год за годом прибывало все больше их солдат под предлогом обеспечения безопасности студентов.
Я должна присутствовать на встрече, чтобы это выяснить, ответила она. После недавнего нападения люмерианцы боятся отправлять сюда своих детей. Твой отец должен выглядеть достаточно могущественным, чтобы защитить их.
Он должен выглядеть достаточно могущественным? А кто считает его слабым? Я прикусила губу.
Арианна раздраженно раздула ноздри. Мы обе знали правду: многие считали его слабаком. Семнадцать лет назад, когда он стал Аркасвой, вспыхнули беспорядки и протесты. Это был величайший скандал в стране первый мужчина, когда-либо правивший Бамарией, первый мужчина, ставший Аркасвой Батавия. Никогда прежде страной не правил верховный лорд. Традиционно право правления всегда переходило к следующей женщине в роду Батавия, от матери к дочери или сестре. Власть не передавалась от жены к мужу. Но Мире было всего четыре года, когда умерла моя мать. По традиции Престол Аркасвы должен был перейти к тете Арианне, но в своем завещании мама назвала престолонаследником отца.
Несмотря на все его усилия подавить беспорядки и опровергнуть слухи о подделке завещания и государственном перевороте у смертного одра моей матери, он потерпел неудачу. Во время его первого публичного выступления протесты вылились в нападение толпы обезумевших бамарийцев, жаждущих его крови. Он удвоил усилия сотури по борьбе с беспорядками в Уртавии. Но его хромота напоминала всем о том, что произошло. Обвинения в узурпаторстве продолжали преследовать его, даже когда он объявил Миру престолонаследницей и согласился сложить полномочия, как только она закончит учебу.
Наши границы не подвергались нападениям уже много лет, сказала Арианна. Бамария сильна. Мы победили монстра. Люди знают это, но им нужно напомнить. Они должны продолжать верить.
Я сглотнула. Должны продолжать верить. Этот урок Арианна заставила меня усвоить, когда забрали Джулс, и старалась ради этого каждый день с тех пор. Я стала совершенной наследницей Аркасвы. Всегда одевалась по последней моде, внимательно слушала молитвы в храме, получала отличные оценки и говорила правильные вещи в нужное время. Я рассказывала остроумные анекдоты, грациознее всех исполняла танцы воды и всегда выглядела опрятно и собранно. Если Мира была застенчивой и хрупкой, то я была смелой и сильной. Если Моргана слишком много пила и спала с кем попало, я оставалась непорочной, добродетельной леди рядом с сильным и красивым лордом Тристаном. Я подавляла слухи, скрывала оплошности и танцевала дни и ночи напролет, чтобы все смотрели на меня, а не на моих сестер. Я больше не могла терять людей, которых любила.
Я пыталась проанализировать то, что сейчас происходило с нашими границами. Увеличившееся количество сотури, возможно, заставило бы людей чувствовать себя в безопасности после нападения, если бы сотури представляли Ка Батавию. Но полагаться на сотури из другой страны, лояльных иностранному Ка и Аркасве Разве это не выставляло нас слабыми?
Арианна разгладила мой плащ.
Будь осторожна там сегодня. Она сжала мое плечо. Мира и Моргана не идут с тобой? Это был не просто вопрос, в ее голосе послышался какой-то намек, скрытое подозрение.
Я встречаюсь с Тристаном, а у них другие планы.
Кожа зазудела, шрамы, оставленные клятвами, внезапно начало покалывать. Я обхватила рукой запястье, хотя знала, что тетя не могла их видеть. Через неделю после того, как моя рука перестала гореть, мы с Мирой и Морганой поехали в Уртавию, чтобы набить поверх шрамов татуировки. Если бы кто-нибудь все равно заметил, что кожа безвозвратно изуродована, я могла бы свалить вину на татуировщика. Мира набила солнце, Моргана фазы Луны. Я выбрала Валалумир с символом Ка Батавии внутри семиконечной звезды. Когда в следующем году проявился ворок Морганы и мое запястье изуродовал еще один шрам, я добавила с обеих сторон от первой татуировки звезды поменьше, протянув их от локтя до запястья.
Арианна кивнула, быстро и крепко обняв меня.
Увидимся вечером, моя дорогая.
Двери распахнулись, и она помахала рукой, направляясь дальше по коридору. Я почувствовала знакомый укол вины. Я столько раз хотела рассказать ей о Мире и Моргане, чтобы ввести ее в наш круг и найти у нее утешения и совета.
Татуировки под моей ладонью казались воспаленными и раздраженными. Клятва, данная кровью, почувствовала мое желание нарушить обещание, предупреждая меня о последствиях, если я проговорюсь. В голове всплыли слова отца о Ка Азрии, сказанные им в ту первую ночь.
«Они допустили очень серьезную ошибку. Слишком многие знали».
Мы должны были рассказать Арианне, должны были заставить ее поклясться. Но с каждой вновь произнесенной клятвой ее сила ослабевала. «Мы четверо храним это в секрете. Мы вчетвером унесем ее в могилу».
Я прошмыгнула мимо Юстона и Родоса, неподвижных, словно статуи, охраняющих двери Крестхейвена, и, отказавшись от охраны, направилась по стеклянному полу над водным каналом. Сотурион Маркан нахмурился и вышел из тени дерева, где стоял на страже. Я снова отмахнулась от него, показав непристойный жест. Он отступил, формально не имея возможности возразить мне, по крайней мере, мне нравилось так думать Мы оба знали, что я всего лишь меняла свою личную охрану на охрану Тристана. В противном случае Маркан обратился бы к моему отцу, чтобы тот вмешался, или все равно последовал бы за мной. Гребаный ублюдок. Мориэл недоделанный.
Солнце стояло в зените, и под прозрачным стеклом в водном канале бурлили сверкающие голубые океанские волны. Я наблюдала за проносящимся мимо потоком, стараясь не отставать от него, пока не добралась до гавани серафимов.
Тристан, как всегда прекрасный, стоял и ждал меня в бирюзовой тунике с серебряным поясом, повязанным низко на бедрах. Его черные кожаные, отороченные серебряной нитью сандалии были зашнурованы до самых икр.
А вот и моя именинница. Я уже собирался брать штурмом крепость, чтобы найти тебя. Мгновенно его губы накрыли мои, и он провел руками вверх по моей спине, зарывшись пальцами в волосах. На секунду я застыла на месте, но затем поцеловала его в ответ. Последние два года я все медленнее реагировала на его прикосновения и ласки.
Прости, я опоздала.
Сегодня без охраны? Тристан окинул взглядом мой черный плащ, по его мнению, из некачественного материала, а также мой лоб без золотой диадемы. Он покачал головой. Лир, ты наследница Аркасвы. Нет ничего плохого в том, чтобы вести себя подобающе.
Это когда Аркасва запрещает своим наследникам въезжать в город?
Запрещает без охраны, возразил он. Просто возьми с собой одного, тогда не нужно будет прятаться. Я практически слышу, как Сотурион Маркан дуется. Он скорчил надутую гримасу. Из-за тебя у него почти нет обязанностей.
Так проще, ответила я. Мне не нужно беспокоиться о дополнительном внимании.
Тристан притянул меня ближе.
Почему тебя это так волнует? Лир, ты само совершенство. Во всех отношениях. Ты слишком сильно давишь на себя.
Я сглотнула. Тристан слишком хорошо знал меня, знал, как много я играла на публику, искала их одобрения. Он говорит, что у меня две маски: одна, которую я надеваю, когда исполняю роль леди Лирианы, а вторую ношу, когда являюсь просто Лир. Я всегда боялась, что он начнет понимать мою истинную мотивацию и подсознательные страхи, скрываемые за масками: что меня может ожидать судьба Ка Азрии, что мои сестры закончат так же, как Джулс, и прежде всего, что именно он выдаст нас.
Гален и Халейка на празднике? спросила я, меняя тему.
Халейка была двоюродной сестрой Тристана и моей хорошей подругой, как и Гален, который являлся членом Ка Сколар. Мы познакомились в школе, когда нам было пять лет, а Тристану восемь.
Тристан кивнул.
Они уже давно ушли. Он говорил тихо, его голос был полон интриги. В последнее время они проводят вместе довольно много времени.
Правда? притворно удивилась я. Ну, это просто самая удивительная вещь на свете.
Все знали, что они нравятся друг другу, но слишком боятся признаться в своих чувствах, и мне как раз не хватало этих легкомысленных разговоров, чтобы отвлечься от своих сестер.
Тристан рассмеялся.
Держу пари на три поцелуя, что Халейка уступит первой и расскажет ему о своих чувствах. Пять поцелуев, что это произойдет в этом месяце.
Ты очень высокого мнения о своих поцелуях, нахмурилась я.
Тристан игриво шлепнул меня по руке, а затем притянул к себе, чтобы поцеловать в щеку.
Может, мне поспорить с тобой на что-нибудь покрупнее? спросил он низким голосом, провел руками по моим изгибам и, ухватив за бедра, прижал к себе.
Ты также очень высокого мнения о своем
Ш-ш-ш! перебил он, целуя меня. В любом случае, я ведь не сказал, где будут эти поцелуи.
Я заставила себя расслабиться, поддавшись его заигрываниям, и углубила поцелуй.
Тристан отстранился и рассмеялся, бросив взгляд мне за спину.
Где Мира и Моргана? Его карие глаза скользнули по водному каналу к Крестхейвену. Золотые и голубые камни крепости, сверкающие под солнцем, напоминали океанские волны. Конечно же, они этого не пропустят. В его голосе послышалось неодобрение. В последнее время он стал замечать, как редко они выходили в свет.
Почему мы не могли просто продолжить разговор о Халейке и Галене? Флиртовать и целоваться? Я так устала. Казалось, что уже в сотый раз за этот день я солгала ради них. С ними все в порядке. Появятся попозже. Скорее всего заняты каким-то сюрпризом для меня на день рождения. Не о чем беспокоиться.
Тристан прижал меня к себе, как будто я для него самое дорогое существо на свете. И тем не менее если бы он узнал секрет Миры или Морганы, я не сомневалась, что он нас выдаст. Я знала, что он посчитает своим долгом сделать это. Тристан был преданным люмерианцем и беспощадным охотником на ворок.
Я сжала его руку.
Серафим готов. Идем.
Тристан кивнул и махнул двум магам, которые являлись его личным сопровождением.
Огромная белая птица с золотым оперением на крыльях распласталась на земле перед нами. Привязанный к ее спине голубой экипаж, украшенный мозаикой, переливался на солнце. Я поднялась в экипаж вслед за Тристаном, его охрана последовала за мной и закрыла дверь.
Серафим поднялся с земли, отчего пол зашатался у меня под ногами, а в окна дунул порыв ветра. Птица взмахнула своими гигантскими крыльями, и ее золотые перья засверкали на солнце. Экипаж накренился, и мы тронулись в путь. Как только серафим воспарил над землей, Тристан закрыл окна и перегородки, обеспечив нам уединение. Он снова спросил о моих сестрах, о самочувствии Миры, поскольку на днях за ужином она выглядела довольно болезненной.
Я больше не могла этого выносить. Какая-то часть меня хотела заплакать. Во всем сознаться Тристану, чтобы он обнял меня, прижал к себе и сказал, что все будет хорошо. Мне хотелось, чтобы он знал правду и по-прежнему верил, что я совершенна и достойна его любви. Чтобы сказал, что мои сестры тоже достойны защиты и доброго отношения. Чтобы облегчил боль, вызванную ранами на моей коже, и смыл поцелуями порезы от ногтей Миры, синяки, покрывающие мою спину. Я устала перевязывать свои собственные раны. Мне надоело тайно смазывать свои синяки лечебными мазями, заботиться о себе только после того, как позабочусь обо всех остальных. Я устала подбирать платья и драгоценности, которые могут скрыть наши шрамы. Устала следить за тем, чтобы оставаться в темноте и частично одетой в наши с Тристаном интимные моменты. Я хотела рассказать ему свой секрет, и чтобы он пообещал, что защитит меня. Но не могла. Мы находились по разные стороны смертельных баррикад.
С Тристаном у меня всегда было два варианта. Лгать ему. Или отвлекать. Сегодня я выбрала отвлечение внимания, в котором и сама нуждалась.
Я забралась к нему на колени и прижалась к его губам. Как обычно, сначала я напряглась, вспомнив слова Тристана о том, что Джулс должна умереть. Это воспоминание всегда сдерживало меня, не позволяло отдаться ему до конца, хотя мы были близки к этому. Я заставила себя расслабиться и забыться в поцелуе.
Эй, произнес он, бросив взгляд на перегородку, скрывающую его сопровождающих. С тобой все в порядке?
Я прикусила его нижнюю губу.
К чему все эти слова?
Его дыхание участилось, и он прижался ко мне бедрами. Это сильно отличалось от нашего легкого заигрывания у стен крепости. Тепло наполнило его ауру, окутывая меня, словно кокон похоти и чувственности.
Я закрыла глаза, когда он откинул мой плащ, ища губами шею, лаская горячим языком кожу, обнимая меня сильными руками. Ощущая его крепкое тело напротив своего, я притворилась, что он действительно все знает и все в порядке. Я притворилась, что он не просто знает меня, но и понимает. Настоящую меня. Что между нами все идеально. И так оно и было, пока он продолжал прикасаться ко мне. До тех пор, пока я не открыла глаза.
Глава 3
Когда серафим приземлился, сопровождающие Тристана отодвинули перегородку, направляясь прямиком к парку паланкинов. Я расправила платье, пригладила волосы и снова накинула капюшон. Тристан откашлялся, одергивая свой жакет и пояс.
Уртавия, самый большой город Бамарии, был густонаселенным. Солнце в сочетании с населением сделало воздух обжигающе горячим по сравнению с полями и водными каналами за пределами Крестхейвена. Мой плащ с капюшоном только усугублял ситуацию, и я проклинала себя за свою узнаваемую внешность. В воздухе витали насыщенные ароматы различных специй. Люмерианцы, съехавшиеся со всех уголков Империи, разговаривали на многочисленных языках, певцы и музыканты громко объявляли о праздновании Дня Ориэла. Ауры сливались и пульсировали вместе, затягивая улицы города в огромный хаотический водоворот энергии.