Михаил отворил массивную деревянную дверь, пропустил женщину вперёд, и они вошли в полутёмный коридор. Внутри пахло квашеной капустой, воском и керосином. В этом купеческом доме будто ничего не изменилось за последние сто лет. Михаил присел перед печью, некогда предназначенной для обогрева коридора и давно утратившей своё первоначальное назначение. В свете тусклой лампочки его внимание привлекла чугунного литья печная дверца. Несмотря на то, что она была многократно покрашена синей масляной краской, в центре её были отчётливо видны витиеватые буквы «Н» и «Г».
Софья Михайловна, кивая головой, промолвила:
Да-да. Это дом купца первой гильдии Горохова. Николай Митрофанович был щедрым меценатом. Под его опекой находилась гимназия его имени, библиотека, и даже театр. Это и погубило купца. Я сейчас имею ввиду занятость благотворителя на общественных должностях. Из-за нехватки времени основное своё дело мукомольное производство он препоручил своему двоюродному брату, а тот, сам не нажив капиталов, обобрал Николая Митрофановича до нитки. Всё имущество Горохова пошло с молотка в уплату долгов и перешло в руки купца Михайлова. Тогда милосердие было в чести, и Михаил Никитович, то есть Михайлов, оставил Горохова доживать свой век здесь же, вон в той комнате. на мгновение умолкнув, Софья Михайловна указала на дверь в конце коридора и продолжила: Тем не менее, Николай Митрофанович не чувствовал себя несчастным. Принял на себя обязанности истопника и благодарил Михайлова за то, что тот продолжал финансировать почти все его благородные начинания, включая театр. Преставился Горохов здесь же в 1913 году. Присел подкинуть дров в эту печь, аккурат по возвращении с церкви, и Господь взял его к себе без мучений.
Софья Михайловна говорила об этом, так как будто была лично знакома с теми, о ком рассказывала. Михаил даже хотел спросить её об этом, но побоялся оказаться в неловком положении и поэтому промолчал. По широкой деревянной лестнице с резными облезлыми балясинами они поднялись на второй этаж, и Сергееву вдруг почудилось, что вот сейчас им навстречу выйдет сам Горохов в шёлковом жилете и хромовых сапогах «бутылками». Конечно, этого не случилось, а Софья Михайловна повела гостя ещё выше по крутой и узенькой лестнице туда, где виднелся вход в мезонин. Наощупь, недолго повозившись с замком, хозяйка распахнула дверь, и они очутились в небольшой каморке с единственным оконцем, за которым виднелся маленький балкон.
Обстановка в этой комнатке была такой, что Михаил принял бы её за музейную экспозицию мещанского быта конца девятнадцатого века, если бы не знал, что это жилище Софьи Михайловны. Только белый электрический чайник напоминал здесь о достижениях современной цивилизации. Сергеев подошел к окну и с интересом кинул взор на улицу. Хозяйка внимательно посмотрела на гостя, проследила за его взглядом и грустно улыбнулась. Софья Михайловна, заметив, как он удивленно окинул взглядом её комнатку, произнесла:
Миша, знаете, почему пожилые люди так не хотят расставаться со своим старьём? Потому что таким способом они пытаются вернуть прошлое и продлить настоящее, а будущего у них нет. Хотя кто знает, у кого оно есть? У меня или у молодого человека, к примеру, вон у того? хозяйка кивком головы указала на парня в красной футболке, который в это время садился в иномарку жёлтого цвета возле соседнего дома. Сергеев посмотрел вслед резко стартовавшей машине и отошёл от окна.
Странно, удивился он, балкон есть, а двери нет.
Это после пожара в 1946 году перестроили, небрежно махнула рукой Софья Михайловна. Присаживайтесь, присаживайтесь, молодой человек, предложила хозяйка и подвинула к нему старый венский стул. А хотите, я вам погадаю? неожиданно спросила Софья Михайловна. Она подошла к недавно побеленной стене, подтянула вверх гирьки потемневших от времени ходиков, достала из комода шкатулку, и в руках её тотчас появилась старая колода необычных карт. Тасуя их, Софья Михайловна произнесла: Впрочем, хотите вы того или нет, но вам придётся меня выслушать.
Женщина присела на краешек табурета напротив Сергеева, протянула ему колоду и, предлагая сдвинуть карты, сказала: «Только правой рукой и на себя, пожалуйста».
Михаил охотно выполнил её просьбу, заинтересованно посмотрел на ветхие прямоугольники картона и промолвил:
Странные какие-то карты. Я ни разу не видел таких.
О, это карты Ленорман, Софья Михайловна аккуратно разложила колоду.
А кто это такой? спросил молодой человек и подвинулся ближе к столу.
Не такой, а такая, поправила собеседника хозяйка и добавила: Известная гадалка и предсказательница. Именно она предсказала судьбу Наполеона и его Жозефины. Сохранились лишь эскизы её карт, а методика гадания считается утерянной, но мне она знакома. Разумеется, я методику имею в виду, а не саму мадам Ленорман.
Рассказывая о знаменитой гадалке, Софья Михайловна старательно разложила в определенном порядке карты, а затем умолкла. Она долго и внимательно рассматривала сложившуюся комбинацию. Наконец гадалка одним движением руки собрала карты и пристально посмотрела на Михаила. Ну, что ж, милостивый государь, о прошлом я вам говорить не буду. Об этом рассказывают жуликоватые цыганки, да и то общими фразами, чтобы произвести впечатление на клиента. Мне это ни к чему. Вы ведь своё прошлое лучше меня знаете? Настоящее слишком кратковременно, чтобы о нём рассуждать будущееоб этом чуть позже. Давайте-ка, я расскажу вам о вас. Это поможет правильно оценить самого себя в дальнейшем, предложила Софья Михайловна, убирая колоду в комод. Редко кто себя оценивает адекватно, как правило завышено. В собственных глазах все поступки хороши, а если оказывается, что не очень хороши, то всегда находится причина для оправдания, не так ли? Вот вы, Мишенька, предприниматель, а ведь в наше время, в российском варианте, успешный бизнес в большинстве случаев предполагает наличие у его владельца ряд отрицательных качеств в общечеловеческом смысле. Вы ни разу не задумывались над этим? Приходилось ведь идти на компромисс с совестью, признайтесь? Нет, не мне признайтесь, а самому себе. Не всегда были честны с компаньонами и партнёрами, да и к жене своей хоть и любимой относитесь снисходительно. Это называется гордыня. Увы, всё это мне и без гадания ясно.
Теперь немного о вашем будущем. В ближайшее время Вас начнут преследовать неприятности. Крупные и мелкие, но вы с ними в силах справиться. Хотя волевых усилий придется приложить немало. А вот потомпозжезначительно позже все проблемы исчезнут. Наступит, на первый взгляд, безоблачная жизнь. Успешная карьера, материальное благополучие и прекратить вы это не сможете никак, хотя вам это сильно захочется.
Как это? Сергеев удивлённо посмотрел на собеседницу.
А это уж совсем сложно для вашего понимания. Тем более, что сверх того, что я уже вам сообщила, не имею права сказать, категорически заявила женщина. Давайте-ка, я вас провожу, и на сегодня мы расстанемся ужасно разболелась голова, женщина тяжело поднялась со стула, и не глядя на гостя, направилась к выходу. Уже в дверях Софья Михайловна задала ему неожиданный вопрос: Мишенька, а вы веруете в Бога?
Михаил помялся, не зная, что ответить. Он находился ещё в том возрасте и состоянии, когда не задумываются о бренности всего проходящего, а жизнь представляется бесконечно долгой. Свои поступки кажутся исключительно правильными и никак не связываются с тем, как складывается судьба. Лихорадочно пытаясь сформулировать обтекаемый ответ, Миша задумался, и затянувшуюся паузу прервала сама Софья Михайловна: Простите за бестактность. Можете не отвечать, да это пока и не очень важно. Хотя, на самом деле, это важно всегда и для всех Ох, я вас даже чаем не напоила, виновато всплеснула руками хозяйка.
Михаил рассеянно попрощался и, не оборачиваясь, пошёл вниз по лестнице. Молодой человек был настолько озабочен услышанным, что даже не заметил, как за ним с скрипом затворилась дверь в каморку. Сергеев вышел из дома, нерешительно потоптался на крыльце, сел в свой джип и тронулся с места.
Машина долго тряслась по булыжной мостовой, хотя преодолено было не более трехсот метров вдоль тихой улочки. Перед крутым спуском Сергеев притормозил. Оставалось только спуститься к центральной площади города и влиться в оживленный поток автомобилей на проспекте, но Михаил делать этого не стал. Он припарковал машину на небольшой площадке перед костелом, который возвышался перед спуском мостовой.
Молодому человеку необходимо было время, чтобы обдумать всё услышанное от Софьи Михайловны. Он был разочарован. Михаил рассчитывал на долгий интересный разговор, надеялся узнать историю жизни хозяйки, но услышал только обидную характеристику в свой адрес, с которой он был категорически не согласен. А ещё странное и, как ему показалось, бессмысленное предсказание. Предчувствие надвигающейся беды не покидало Сергеева. Молодой человек не верил в гадания, но слова Софьи Михайловны произвели на него неприятное впечатление. Стало жутко, и приятный голос гадалки вновь зазвучал у него в голове, неожиданно обретя угрожающий тон.
Сергеев присел на скамью. Внизу, у подножия холма, раскинулась центральная площадь города. Оживлённо сновали автомобили, маленькие фигурки людей в полной мере олицетворяли собой броуновское движение. Глядя на эту обыденную суету, Михаил остро ощутил себя вне этой жизни, вне бытия
Молодой человек раньше никогда не бывал у гадалок. Иногда в весёлых компаниях или застольях друзья пытались раскладывать карты, но это было всего лишь баловством, забавным развлечением. Сегодня Михаил услышал нечто особенное, и эта призрачная возможность узнать своё будущее будоражила кровь, пугала и одновременно вызывала странный азарт. Захотелось вернуться и повторить сеанс, чтобы попробовать узнать иные более детальные подробности предстоящих событий. Душа требовала объяснений и подробностей грядущих событий.
Сергеев порывисто встал и сделал несколько быстрых шагов в сторону машины, чтобы вернуться назад и потребовать объяснений от гадалки, но его решимость быстро пропала. Михаил, вспомнив строгий взгляд синих глаз Софьи Михайловны, замедлил движение, неуверенно остановился, затем вяло махнул рукой и вернулся к скамейке.
Через двадцать минут Сергеев уже сидел за рулём с твёрдым намерением на следующий день непременно обратиться к гадалке за повторным сеансом.
Глава 3 Смерть солдата. Обретение.
Франция, 1814 г.
Весна в этот год выдалась поздней и холодной, но после студёной зимы даже это казалось благодатью. Снег уже растаял, однако поля и холмы оставались ещё сырыми, а дороги, разбитые многочисленными обозами, представляли собой сплошное глинозёмное месиво. Дневной переход пехотного полка выдался долгим и тяжёлым, оживленные разговоры солдат прекратились ещё к обеду, а сейчас уже вечерело. Было слышно только фырканье лошадей, скрип колёс, бряцанье оружия и смачное отхаркивание уставших военных. Служивые с завистью поглядывали на офицеров, передвигающихся верхом, а те, очевидно, утомившись не меньше, но только в других частях тела, время от времени приподнимались на стременах, стараясь дать отдохнуть натруженному седалищу.
Наконец по колонне волной от полкового командира, многократно продублированное, пронеслось: «Привал!». Солдаты остановились, но строй не рассыпался. Каждый из них ждал конкретной команды от своего фельдфебеля, и лишь услышав зычное: «Разойдись! Прива-а-л!», бойцы разбрелись по ближним пригоркам. Объявленный командиром полка отдых был вызван не только заботой о личном составе через минуту вдоль дороги проскакал посыльный, на ходу оповещая офицеров о совещании, и они, чертыхаясь вполголоса, потянулись в голову колонны.
Старый служака Михей Пересыпкин выбрал на косогоре место посуше, улегся на спину и приподнял ранец повыше так, чтобы тот пришёлся прямо ему под голову. Затем водрузил на согнутое колено испачканный кивер, разгладил пышные усы и толкнул локтем лежащего рядом солдата, Эх, домой в Рассею, охота. Щас добьем французика, а там, глядишь, и до увольнительной недалече. Видал, тута по всёй дороге-то одни бабы стоят, вьюношей, небось, война повыкосила.
Дык ить, ведь сколь и нашего брата, и ихнего полегло. Мою деревню разорил хранцуз дочиста, а тут пальцем никого не моги тронуть, зараз от их благородия в зубы получишь, а то и того хуже лениво отозвался, отдыхавший рядом, солдат Ерёма.
Я знаешь, чего думаю. Даст Бог домой скоро, надо бы гостинцев бабе своёй раздобыть. Не иначе, мы в энтим городишке заночуем, Михей указал на видневшийся вдали домики и задумчиво продолжил:
Как стемнеет, так и на добычу пойдем. А, Еремей?
Не-а, грех это до времени гостинцы собирать, того и гляди Бога прогневишь, он вместо дома в чистилище отправит, отвернулся приятель.
Ну, как хош. Должно на рекогносцировку порысили командиры-то наши. Точно ночлег тут будет, Михей довольно заулыбался, глядя в начало колонны, где накоротке проходило совещание офицеров.
Полковой командир подполковник Нозеватов уже мчался, погоняя гнедую кобылу, сопровождаемый адъютантом и тремя офицерами в направлении городка, а это означало, что раньше, чем через час они не вернуться. Пересыпкин заёрзал, лёжа пытаясь скинуть ранец с плеч. Солдату удалось это без особого труда, и он открыл его. Там, на самом дне, лежал табачок, добытый у убитого француза ещё перед Березиной. Не брезговал Пересыпкин ни покойника обчистить, ни бабу, какую при случае прижать, за что и недолюбливали его сослуживцы, но уважали за храбрость в бою.
Поручик Невмержицкий изо всех сил гнал коня, сопровождая командира полка последним и, хотя пыли не было, он по привычке держался с наветренной стороны. Когда копыта зацокали по брусчатке, все всадники враз умерили лошадей, перейдя с галопа на рысь, а затем и вовсе пошли шагом.
Предстояло найти местное градоначальство, что оказалось делом довольно легким. Продолжая двигаться по главной улице, через некоторое время офицеры достигли центральной площади. Адъютант первым спешился и взял под уздцы обеих, свою и полкового командира, лошадей. Подполковник ткнул пальцем в сторону здания с крутыми черепичными скатами и часами на небольшой башенке и не то вопросительно, не то утвердительно произнёс: Полагаю, это и есть магистрат, мэрия, или как бишь у них это называется. Полковой командир лукавил. Он, конечно, знал, как это называется, но таким образом выражал пренебрежение к поверженному противнику.
Любезный, не сочтите за труд, обратился он к адъютанту. Узнайте, есть, кто там внутри, или они все разбежались со страху?
Однако входить в здание не пришлось. В дверях появилась делегация из четырёх человек. Очевидно, русских уже ждали, хотя хлеба с солью не приготовили. Офицеры спешились и взошли на высокое каменное крыльцо. Во главе встречающей группы французских господ был маленький и пузатенький человечек в гражданском платье, судя по всему, глава Солуара именно так назывался городок. Командир полка ухмыльнулся. Что, этот citoyenne
3
Члены делегации согласно закивали, поняв из всего сказанного всего одно слово. Градоначальник жестами настойчиво приглашал офицеров войти в дом. При этом он заискивающе заглядывал в глаза подполковнику и суетливо кланялся. Именно такими должны были быть, в его понимании, взаимоотношения между побеждёнными и победителями. Он говорил так быстро, что подполковник не выдержал и обратился к адъютанту: «Любезный, этот дурень от страху частит, как продажная девка при исполнении обязанностей, а я совершенно ничего не понимаю, уймите его уже как-нибудь». Командир полка опять лукавил все русские офицеры владели французским языком в совершенстве.