Когда Джи Хун сообщил о своём уходе я заметила, что никто из ребят не удивился такому повороту событий. Либо они привыкли к подобным выходкам, либо стараются держаться подальше от Джи Хуна, боясь накликать на свои головы очередную волну критики, способную утопить в своих грязных водах их всех. И это наводит на мысль о том, как сильно могли пострадать их взаимоотношения благодаря ложным обвинениям.
Са Ра! голос Ын Джи выводит меня из задумчивости. Ты не против наших традиционных угощений? спрашивает он.
Н-нет! тяну я. Только если в них не будет много острого перца. Поспешно добавляю я.
Тогда, пойдём! У нас всё готово.
И когда это вы успели? растерянно интересуюсь я, глядя на уставленный закусками стол, к которому он меня ведёт.
А это не мы! откликается довольный Тэ Кван. Обо всём позаботились сотрудники телекомпании. Набили едой холодильник и все кухонные ящики. Рамёна есть не переесть! прищёлкивает он языком.
Это кимбап с яйцом и беконом, указывая на блюдо, начинает кулинарную экскурсию Ын Джи. А это чесночные ттопоки, традиционная колбаса Сундэ, нарезанная кольцами, огромная тарелка с тхвигим, излюбленная Мин Джуном кхимчи
И ещё булочки хлппан с начинкой из красных бобов. Глотая слюнки заканчивает за него Тэ Кван.
Вкуснотища! одобрительно причмокиваю я.
Тогда, давайте есть! командует Тэ Кван и первым усаживается на пол перед столиком. Я занимаю место с левой стороны от него, а Ын Джи присаживается с левой стороны от меня. Ха Ра и Мин Джу тоже садятся на пол, замыкая наш круг.
Приятного аппетита! говорю я.
Выпьем! подхватывает мой оптимизм Тэ Кван. Его рот набит едой, так что во время выкрика вылетают крошки. Они поднимают наполненные Тэ Кваном, как самым младшим, стопки и стукнув их краями замирают, осушая до дна.
Са Ра, а ты почему не пьёшь? любопытствует Ха Ра, заедая алкоголь ломтиком кровяной колбасы.
Мне хватило вчерашнего шампанского! кривлюсь я.
Да ты совсем не умеешь пить! усмехается Мин Джи. У нас многие девушки дадут фору мужчинам, по части выпивки.
В Америке это зовётся алкоголизмом.
А в Корее крепким желудком! хохмит Тэ Кван, под дружеский гул голосов и звон рюмок.
Сколько тебе лет? спрашивает Мин Джу, жуя кхимчи.
Двадцать два. Откусывая от чесночного ттопоки, отвечаю я.
Ещё дитя! отмахивается он.
Что? Да тебе самому весной двадцать четыре стукнуло. Возмущается Тэ Кван.
А ты вообще младенец! встревает Ха Ра.
Мне уже двадцать! гордо заявляет Тэ Кван.
Нашёл чем гордиться. хихикает Мин Джу.
Давайте, тише! обрывает разговор Ын Джи. Ему явно не по душе спор товарищей.
А сколько лет тебе? спрашиваю я под приглушённые споры троицы.
Двадцать пять. Отвечает он и делает глоток из своей стопки.
Ты самый старший?
Нет, качает головой Ын Джи. Джи Хун самый старший. Ему двадцать шесть.
Такая большая разница
М-м-м?
Говорю, такая большая разница между вами всеми. Разве участники группы не должны быть примерно одного возраста?
Не обязательно.
Он хватает с блюда две булочки с бобами и протягивает одну мне.
Лучше попробуй сейчас, а то потом может и не быть!
Спасибо!
Я вгрызаюсь в пушистую мякоть булочки и жуя говорю: Из рассказа Тэ Квана я поняла, что вы выступаете вместе уже четыре года.
Верно. Отзывается Ын Джи.
Не жалеешь?
Жалею. Сухо отвечает он. Иногда я думаю, правильно ли сделал, выбрав путь знаменитости. Ведь это, он выдерживает паузу, так трудно. И одиноко.
Одиноко?! Но, у вас столько фанатов и они все вас любят и
Они не любят НАС, они любят те образы, которые нарисовали у себя в голове. Разве можно понять каков человек только по тому, как он ведёт себя во время концерта? Ведь это, в конце концов, всего лишь моя работа.
Лицо Ын Джи становится серьёзным.
Я потратил пять лет на изнурительные репетиции, прежде чем смог дебютировать в составе нашей группы. Если бы не Джи Хун, не думаю, что меня взяли бы. Он наливает в стопку соджу и осушает её в один глоток.
Так вы с Джи Хуном
Учились вместе. Не дожидаясь пока я договорю, отвечает Ын Джи. Я поступил на год позже него. Он был первым, кто показал мне всё с тех пор мы и дружим.
Дружите?! Так значит ты знаешь, куда он пошёл?
К своему учителю Сон Нам Муну. Это все знают.
Этот учителькто он?
Мне было неловко выспрашивать Ын Джи о таких подробностях, но любопытство брало вверх.
Учитель Сон преподавал пение в интернате, где воспитывался Джи Хун.
Щёки Ын Джи налились хмельным румянцем, и опьяневший парень ударился в воспоминания, выкладывая даже самые незначительные подробности:
Мать Джи Хуна умерла, когда он был ещё малышом, а что стало с отцом никому не известно. Джи Хун не помнит, как выглядят его родители. Только сладковатый запах жасминовой воды, которой пользовалась его мать. Удивительная вещь память! Не так ли?! причмокнув, Ын Джи наливает себе ещё одну стопку. Учитель Сон, можно сказать, заменил ему родителей. Заботился о нём. Даже позволил жить в своём доме, когда Джи Хун выпустился из интерната. Большая удача для того, кто остался без семьи.
Откинув голову назад, Ын Джи проглатывает содержимое и с глухим стуком возвращает стопку на стол.
Этот старик спас ему жизнь! Заметил в нём талант и всячески помогал, пока тот учился в компании.
Выходит, учитель Сон хороший человек!
Именно! соглашается Ын Джи. Он тянется за бутылкой, но с разочарованием обнаруживает, что она пустая. Берёт другую и зубами снимает с неё крышечку.
Мне кажется, тебе достаточно! забирая из его рук бутылку и стопку, замечаю я.
Но я ещё
Завтра скажешь мне спасибо!
Я поднимаюсь на ноги и тяну Ын Джи за собой. Он напился сильнее, чем я ожидала. Так что мне, буквально, приходится волочить его на себе.
Всего пару ступенек! с воодушевлением произношу я, стоя у лестницы.
Я сам! упрямиться Ын Джи.
Хочешь сломать себе шею? Не дури!
Это у вас в Америке нормально обниматься с парнями, бурчит смущённый Ын Джи. А у нас здесь это не принято.
Тогда представь, что я парень! взваливая его руку себе на плечо, советую я.
Позади нас, в гостиной, захмелевшая троица во всю горланит песни женской группы SNSD.
Глава 5. Американский завтрак.
Подъём в семь утра стал поистине волевым поступком, особенно если учесть тот факт, что уснуть мне удалось только к трём часам утра. Всю ночь меня не отпускали мысли, которые назойливо жужжали в голове как мухи. Я думала об отце и о причине своего приезда в Сеул. Меня пугала мысль, что я могу не сдержать обещание и вернуться домой ни с чем. И что тогда делать?
Будильник разражается третьим сигналом и я, стукнув по нему ладонью, вылезаю из кровати и направляюсь в ванну комнату. Там, в большом зеркале придирчиво разглядываю своё лицо, радуясь, что не смотря на отсутствие желания всё же нашла в себе силы и смыла перед сном косметику избежав слипшихся ресниц, потёкшей туши и размазанной губной помады. Но от волос всё ещё несёт маслянисто-жаренным душком с острыми нотками.
Забираюсь в душевую кабинку, мысленно благодаря менеджера за проявленную заботу и провожу там добрых полчаса. Вдоволь наплескавшись, выхожу из душа совершенно другим человеком. Я называю такое состояние умиротворённо счастливым. В детстве папа часто говорил, что в прошлой жизни я, должно быть, была слоном. Раз вода доставляет мне столько радости. Я не буддистка и в перерождения не верю, но если на миг представить, что перерождение и правда возможно, то, я охотно верю в слоновью теорию папы.
Заправляю кровать и водружаю на неё свои чемоданы. Раскрываю молнии и разбираю их содержимое по полкам. Когда из-под платьев и джинсов выглядывает уголок потрёпанной книги, я достаю его и с нежностью провожу ладонью по обложке. Эта книга досталась мне от папы. Я взяла её без его ведома и, больше не вернула на место. Теперь она по всюду сопровождает меня, куда бы я не шла. Как амулет, а точнее как шкатулка для амулета. Потому что самое драгоценное для меня то, что спрятано между её страниц. И она хранит этот секрет с давних времён. Как верный товарищ.
Внезапно, мой телефон издаёт мерзкий всхлип, а за ним второй, а потом трети и так до тех пор, пока я не поднимаю трубку.
Эва? недоверчиво спрашивает мамин голос.
Да, отвечаю я, начиная чувствовать беспокойство. Что-то произошло?
Звонил доктор Майлз, аккуратно начинает она.
И чего он хотел?
Настаивает на отключении от аппарата.
Ему стало хуже? уточняю я.
Без изменений.
Тогда к чему этот разговор?
Ты же понимаешь, что пора его отпустить. Слащаво елейным голоском напевает моя мать, что совсем на неё не похоже. Он тут мучается. Ты его мучаешь!
Последняя фраза звучит с укором, что уже больше похоже на мою настоящую маму.
Нет! твёрдым голосом отвечаю я. И не пытайся меня разжалобить!
Да ты просто эгоистка! взрывается она. Только о себе и думаешь. Только о себе и ни о ком другом.
«Ни о ком другом» это ты о себе?
Да хотя бы и о себе!
И кто из нас эгоист, мам?!
Ну, знаешь ли!
Я буквально вижу, как она поджимает губы в злую линию.
Я столько всего натерпелась за это время! Разве это плохо, желать спокойной жизни?
Под спокойной жизнью ты имеешь в виду деньги отца? хмыкаю я и опередив её ответ говорю: Не отвечай! Я и так знаю. И хочу, чтобы ты тоже знала: Я не дам своё согласие на его отключение.
Ты бездушная девчонка! кричит она. Уверена, отец уже пожалел, что выбрал тебя своим распорядителем.
Если бы он выбрал тебя ты бы отключила его через неделю.
Это добрый поступок
Нет мам, добрый поступок это верить, что он придёт в себя.
Три года назад, возвращаясь из своего офиса в Бруклине мой отец попал в аварию. Не справился с управлением на Бруклинском мосту и на всём ходу врезался в боковое перекрытие. Прибывшие на место аварии врачи, нашли его без сознания, а позже сообщили о вегетативном состоянии и поместили под аппарат искусственной вентиляции лёгких. За эти три года его сердце не выдерживало и останавливалось пять раз. Но каждый раз после реанимации, начинало стучать снова. Что это, если не знак свыше?!
Са Ра! тихий стук в дверь, застигает меня врасплох.
Я сижу на своей кровати обмотанная полотенцем и крепко сжимаю в руках телефон.
Са Ра! Е Чжин уже пришла, тебе стоит поторопиться. Поторапливает меня голос за дверью.
Да, вскакиваю на ноги я. Я сейчас!
Хватаю первое попавшееся чёрные джинсы с высокой посадкой и коротенькую маечку с рукавом тёмно-зелёного цвета. Быстро переодеваюсь. Наспех сушу волосы полотенцем и застегнув на ушах серьги, шаркаю тапочками в сторону двери.
Ого! встречает меня изумлённым выкликом Тэ Кван. Он обводит меня любопытным взглядом и заключает: То, что надо!
Это как понимать? теряюсь я.
Без косметики и в тапочках ты по-домашнему уютная!
Он вцепляется в мою руку, чуть выше запястья и тянет за собой.
Это, ведь, хорошо?! всё ещё не понимаю я.
Да, это очень хорошо, Нуна! То, что нужно для утренней съёмки.
Его ответ не даёт мне той конкретики, которой я добивалась и начинаю чувствовать себя неуверенно.
Давно она приехала? любопытствую я, пока мы проходим через гостиную.
Минут десять назад. Но техники приехали раньше.
А ты во сколько встал? поражаюсь его осведомлённостью я.
Около шести часов! хмыкает он.
Вааау! восхищённо изрекаю я.
Проспал всего часа три, не больше. Но чувствую себя отлично. Не то, что Хёны.
И действительно, когда мы входим в кухню, за столом нас встречают три кислые мины, на которых явно читается сожаление о выпитом вчера алкоголе.
Доброе утро! приветствую их я, не ожидая ответа. Ты прав, выглядят они так себе! шепчу стоящему рядом Тэ Квану.
Это ещё ничего. Видела бы ты их пол часа назад. С ухмылкой заявляет он.
А, где же Джи Хун?
Он не ночевал здесь.
Хочешь сказать, он ещё не вернулся?
Похоже на то, но Е Чжин лучше пока об этом не знать.
А вот и наша Са Ра! елейным голоском выводит свою трель Е Чжин. Она улыбается, глядя на нас с Тэ Кваном, как обычно смотрят на двух влюблённых. Рада тебя видеть! сообщает она. Ты, ведь, не против, если я буду обращаться к тебе на ты?
Нет, я не против. Растерянно отвечаю я, стараясь понять в чём подвох.
Вот и хорошо!
Не знаешь ли ты, Са Ра, где Джи Хун?
Её губы всё ещё растянуты в улыбку, но теперь она больше напоминает оскал чёрной пираньи. Что, довольно точно, учитывая то, что на сегодняшнюю съёмку она решила надеть короткое чёрное платье из вельветовой ткани, хорошо подчёркивающее её тонкую талию.
Понятия не имею! честно отвечаю я.
Он в душе! поспешно отзывается Тэ Кван.
В душе? Е Чжин складывает руки на груди и недоверчиво приподнимает бровь. Так долго?
Мы вчера устроили посиделки. Много выпили. Чешет в затылке Тэ Кван. Посмотрите на ребят, предлагает он. Джи Хун выглядит ещё хуже.
Е Чжин меряет троицу оценивающим взглядом и кивнув, выдыхает:
Ладно! Значит начнём без него.
Она подходит к столу и повернувшись так, чтобы её было видно всем участникам, громко произносит:
Знакомьтесь, это господин Ю мой помощник.
Высокий, долговязый мужчина с всклокоченной шевелюрой и с бейджем, свисающим почти до самого ремня, покорно кивает.
А это господин Пак наш режиссёр и оператор. Именно он сегодня будет руководить всем съёмочным процессом.
Молодой и улыбчивый господин Пак добродушно машет рукой в знак приветствия, а мы, в ответ, склоняемся в лёгком поклоне.
Ну, а с моим визажистом Ми Рэ вы, вероятно, уже знакомы!
Тоненькая и сильно накрашенная девушка в коротком платьице смущённо зардевшись, кивает головой.
Са Ра! снова обращается ко мне Е Чжин.
Да, откликаюсь я.
Сегодня ты наша главная героиня. На тебя возложена важная миссия удержания интереса телезрителей.
Но, я думала, ребята
Они то, что побуждает людей к просмотру нашей программы, но ты ты её основа. Центр. Да называй как хочешь, только помни, что именно от тебя зависит успех сегодняшнего выпуска. Устрашающе заявляет она. Но ты не пугайся! Всё, что тебе требуется, это приготовить завтрак. Такой, какой обычно ты готовишь дома.
Хлопья с молоком?!
Что-то менее обыденное
Тосты с яйцом и беконом?
Уже лучше.
Блинчики с кленовым сиропом и патокой?
Решено! хлопает в ладоши Е Чжин. Сегодня на завтрак ты приготовишь тосты с яйцом и беконом, и блинчики с кленовым сиропом и патокой. Да, то, что нужно! Настоящий американский завтрак.
Хороший выбор! лебезит перед ней господин Ю.
Как скажете! пожимаю плечами я. Но учтите, этот завтрак не имеет никакого отношения к ПОВСЕДНЕДНЕВНОМУ американскому завтраку.
Приступим? с натянутой улыбкой, предлогает Е Чжин, делая вид, что пропустила последнюю реплику мимо ушей. И так! она складывает ладони лодочкой. Господин Ю! Принесите продукты! командует она.
Молча кивнув, долговязый срывается с места и на несколько минут пропадает из виду. А вернувшись, тащит в каждой руке по два пакета, набитых разной всячиной.
А тебе, Тэ Кван, лучше переместиться за стол! велит она. Покажем идеальную картинку с тёплыми семейными нотками! вдохновлённо тянет она, но быстро мрачнеет, переведя взгляд на лица парней. Господин Ю, у нас есть что-нибудь от похмелья?
Да, госпожа О.
Тогда, дайте им что-нибудь, да поживее! просит она и переключает своё внимание на меня. Я разбираю пакеты с продуктами попутно изучая их содержимое: лоток яиц, лоток с беконом для жарки, сахар, мука, сиропы, бутылка подсоленного масла, листы салата, целый пакет фруктов и
Что это? спрашивает она, когда я выуживаю из пакета продолговатую железную коробочку с колпачком.
Масляной стик! отвечаю я. Вы таким не пользуетесь?
Я не готовлю дома! отвечает она. Проще питаться едой из ресторана. Здорово экономит время.
Я прикусываю язык, чтобы не задать вопрос о том, как к этому относится её муж и просто открываю железную крышечку демонстрируя как кусочек ароматного масла.
Но, подождите. Разве корейцы могут есть масло? хмурюсь в раздумьях я. У многих, ведь, непереносимость лактозы.