Леон, нехотя, поднимается, бредёт к окну, раскрывает шторы. За окном темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь малые участки уличного пространства.
Почему-то каждый раз за эти два с лишним года Леон, подходя к окну, надеется, что, распахнув занавески вдруг, наконец, увидит пусть не солнечный свет, а хотя бы снег и побелевшие улицы, но нет. Сегодня опять ничего не изменилось серость, сырость, грязь и тьма. Леон подходит к календарю и отмечает на нём ещё один день семьсот семьдесят восьмой день осени.
Сложно поверить, но шестьсот восемьдесят семь дней назад, тоже был вот такой же серый унылый день. До того стояла ясная солнечная погода золотая осень, та пора, когда холод лишь изредка морозит воздух, делая его кристально чистым, а небо синее-синее ещё озаряется каждый день собирающимся уйти на покой до весны солнцем. Сентябрь! Красота! Ещё тепло, ещё ясно Леон, вспоминая о том времени, вздохнул и принялся заваривать кофе. Ранней осенью деревья одеваются в жёлтое и даже на самых безжизненных бетонных улицах вдруг неизвестно откуда появляются янтарного цвета резные листья. Их приносит откуда-то ветер.
А потом пошли дожди. Небо затянуло серым, тучи опустились так низко, что порою Леону казалось, что он, того и гляди, заденет их своею головой. Стало мокро и сыро. Без зонта стало невозможно выйти из дома. Октябрь
Но вот уже ноябрь. Дожди закончились. Природа, как будто, замерла в преддверии зимы. Наступила темнота. День стал короток, а облачность настолько густа, что свет на улицах перестали выключать даже в отсутствие ночи. Все желали одного снега. Он, пусть колючий, пусть неизменно приносящий холод, хотя бы немного заставит посветлеть улицы.
Наступил декабрь начало календарной зимы. Однако снег так и не выпал, температура и влажность не менялись. Было темно, сыро, грязно.
Пришёл январь. В сырости и темноте, без снега отметили начало нового года.
За январём, потянулись февраль, затем март. Март! То прекрасное время, когда солнце своими яркими лучами золотит тротуары и выгоняет с улиц снег, в тот год было серым, промозглым и по-осеннему унылым. В марте стоял всё тот же, ставший ненавистным всем ноябрь.
В апреле стало понятно, что зима уже не наступит. Это означало, что не придёт и обязанная следовать за ней весна. Над землёй по-прежнему продолжали висеть плотные свинцовые тучи. Было холодно, уныло, мрачно, грязно. Вот тогда было официально объявлено, что осень продляется. Первый день декабря признали девяносто вторым днём осени, и начался новый отсчёт.
Вот уже семьсот семьдесят восьмой день все жили ожиданием зимы.
Леон вздохнул. Заварив кофе, он сел за стол. Каждый вечер он закрывал занавесками окна и каждое утро распахивал их в надежде увидеть снег, хотя бы несколько снежинок. Этим ожиданием жили все. Никто уже не мечтал о лете, не надеялся дождаться тепла. Все понимали, что, наверно, не заслужили такого счастья. Люди были рады, если хотя бы началась зима и погода вернулась к своему годичному циклу.
Причину плотной облачности никто не знал. Учёные пытались исследовать это новое явление, но, насколько было известно Леону, они так ничего и не добились.
Возможно, где-то далеко, ближе к экватору, оставались территории, над которыми светило солнце, но на обширной территории, в которую входил и этот город, природа пребывала в промозглом ожидании зимы. Семьсот семьдесят восемь дней
Леон вышел в сеть, дочка ещё спала.
Допив кофе, Леон оделся, взял в руки зонт и вышел наружу. Тут же под ногами захлюпала грязь. Никто уже и не стремился заделать то и дело образующиеся в асфальте глубокие трещины и ямы. Дождь моросил лишь иногда, но вода на земле не высыхала.
Заведя свой старенький седан, Леон отправился на работу.
Дождь все-таки начался, мелкий и надоедливый. Включив дворники, Леон подумал, что Лина его дочка в этот самый момент, наверно, только пробуждается ото сна в бывшим когда-то их общем доме. Леон даже представил, как она сладко потягивается в своей кровати, окованная ещё остатками ночных видений. Он скучал.
Добравшись до места, Леон первым делом вышел в сеть. Профиль Лины был активен, это означало, что она проснулась. Леон знал, что в школу ей сегодня ко второму уроку, что легла она вчера рано, а потому, наверняка, должна чувствовать себя отдохнувшей настолько, насколько можно чувствовать себя бодро в такую мрачную, унылую погоду.
Начался очередной рабочий день. Обычная болтовня коллег, как всегда, свелась к традиционному обсуждению погоды. Прогноз был неутешителен и сегодня, и завтра, и все две последующие недели будет пасмурно, сыро, влажно. Будет моросить дождь.
Леон вздохнул и снова заглянул в аккаунт дочери. Там затишье, это значит, Лина спешит на урок и находится сейчас где-то по дороге в школу. Он открыл сайт ближайшего к дому Лины супермаркета, выкладывающего изображение со своих камер наружного наблюдения в сети. Все ссылки, которые помогли бы Леону видеть в течение дня дочку, были аккуратно сохранены у него в «Закладках».
Лина появилась на видео с камеры в 8.53. Накрапывал дождь и зонт скрывал от Леона её лицо, но отец по походке, по движениям, по одежде без труда узнал дочку.
А вот Леон, он всё время смотрит в монитор и в смартфон, услышал над собой Леон насмешливый голос Кима.
Леон, я хочу познакомить тебя с нашей новой коллегой, продолжал Ким.
Леон поднял глаза.
Это Мина, сказал Ким, подводя к Леону хорошенькую молоденькую женщину. Она будет работать в отделе поддержки.
Леон торопливо пожал протянутую ему Миной руку.
Леона беспощадно поглотил интернет и социальные сети, продолжал представлять Леона Ким. Он не отдыхает, не пьёт чай, не болтает с нами, а всегда сидит в сети. Так что, если вы захотите с ним пообщаться, пишите ему в чат или посылайте сообщение в любом из мессенджеров.
Поддержав остроумие Кима, Мина широко улыбнулась.
Леону было сейчас не до них, Лина выложила первую за сегодняшний день фотографию в сети. Это был портрет с подругой. Леон поморщился. Не нравилась ему эта девочка по имени Кира. Ребёнок был из неблагополучной семьи отца давно нет, мать совершенно не следит за дочерью. Девочка сквернословит, учится плохо, взрослым грубит, учителей не уважает. Леон покачал головой, плохо, что его Лина всё больше сходится с этим потерявшимся подростком. Леон догадывался о том, что объединяет судьбы этих двух детей и чувствовал свою невыносимую вину перед дочерью. Он мог бы силой попытаться отвадить от дочери нежелательных друзей, но делать этого не хотел. Лине надо учиться общаться и выбирать подруг, он же будет издали оберегать её. Вмешиваться пока рано.
Днём дочка молчала. Напрасно Леон ждал её постов на страницах в социальных сетях.
В обеденный перерыв Леон просмотрел расписание занятий Лининого класса в школе. Уроков сегодня много, Лина была отмечена учителями на каждом. «Значит в школе», подумалось Леону, и он погрузился в работу.
То время, которое его коллеги тратили на разговоры друг с другом, Леон использовал для того, чтобы просматривать страницу дочери; когда все болтали он листал новости школы, когда обсуждали какое-нибудь очередное спортивное событие он изучал страницы дочкиных одноклассников в сети. Ему хотелось знать всё о жизни дочери.
В пятнадцать часов Леон проверил записи со школьных камер и убедился, что Лина села в автобус, следующий до дома.
«Грустно Лето не наступит никогда», появилась запись на её домашней странице и фотографии мрачных серых улиц, снятых через окно.
Леон вздохнул. Не удивительно, вот уже семьсот семьдесят восьмой день стояли мрак и сырость. Даже взрослые с трудом переносили такую погоду, что уж говорить о детях. Леон мог бы посоветовать дочери, чтобы не падать духом, почитать одну хорошую книгу, но современные подростки книжек не читали
В 16.32 Лина выложила фотографию своего обеда, по мелькнувшим на заднем плане изображениям кухонного шкафа и микроволновой печи, Леон понял, что дочка дома.
К шести вечера Леон окончил работу. Снаружи накрапывал мелкий дождь, улицы были по-прежнему влажны и темны. Люди, укутавшись в такие же серые, как все здания вокруг, одежды, спешили по домам.
Вечером в квартире Леона появилась его знакомая Рита. Эта тощая женщина с крашеными волосами и морщинистым сухим лицом, ровесница Леона, разворачивала сейчас принесённый с собою ужин. В последнее время визиты её к Леону стали уже привычным делом.
Откупорили бутылку вина.
Ты только подумай, они утверждают, что никак не могут повлиять на погоду! негодовала Рита. Я уверена, есть средство разогнать эти ненавистные тучи, а они постоянно твердят нам, что ничего не могут сделать. Они нас обманывают
Каждый раз при их встречах Рита злилась на бездействие властей по отношению к затянувшейся осени и на чём свет ругала установившуюся погоду. Леону же казалось, что он уже привык к воцарившимся повсюду сырости и мраку. Именно такая погода соответствовала тому, что теперь творилось в его душе затишье и сумрак.
Выпивали. Бесполезным фоном звучал включённый телевизор.
Люди давно умеют разгонять облачность, почему же сейчас никто не делает этого? продолжала возмущаться Рита. Почему они, глядя на небо, лишь разводят руками? А я тебе скажу. Потому что властям это выгодно, им выгодно, чтобы шли дожди и стояла серая унылая погода, и чтобы зима не начиналась. А то, что люди хотят снега, хотят кататься на коньках, встать на лыжи, хотят с детьми спускаться на санках с горок, им наплевать. Им нет никакого дела до нас.
Леон вспомнил о зиме и тут же поёжился. Будет холодно. Да, дороги и улицы, скорее всего, посветлеют, но придут морозы и все те зимние забавы, о которых сейчас толкует Рита, забудутся в одночасье. Будет слишком холодно для того, чтобы кто-то отважился покинуть тёплые стены собственного жилища. Почему никто не решается признаться, что хочет не зимы, а лета? Потому что сначала должна наступить зима
Эта облачность невыносима, мы все у неё под колпаком. У людей начинается депрессия. Мы уже два года не видели солнца, а правительство бездействует, им всё равно, им нет до нас никакого дела
Леон взялся за смартфон. На страничке дочери появился новый пост фотография дочери с ярким макияжем на лице и ниже подпись: «Ура! Идём с Кирой в Right Night!».
Клуб «Right Night» Леон знал, Лина бывала уже там.
Ну почему ты всё время смотришь в свой смартфон? донёсся до Леона недовольный голос его вечерней гостьи. Ты совсем не слушаешь меня! Если не слушаешь, значит, ты меня совершенно не уважаешь! Совершенно!..
Рита, обратился Леон к ней. Ты извини, но мне надо собираться. Не знаю, когда вернусь. Надо будет проводить дочь из клуба.
Ты сумасшедший! Сумасшедший! Твоей дочери восемнадцать лет! Вы с женой развелись пять лет назад! Дочь с тех пор не желает видеть тебя, а ты!.. Ты продолжаешь ходить за ней! Ты ненормальный!
Леон лишь пожал плечами. Он давно уже не перед кем не оправдывался, потому что понял, что это бесполезно.
Рита, оставайся здесь сколько захочешь. Ты знаешь, где лежат ключи, сказал Леон, натягивая на себя тёплый свитер.
Ты безумец! Зачем тебе всё это? Для чего ты опекаешь её? Она уже взрослая! Ты ей не нужен! кричала Рита, пока Леон обувался. Если ты уйдёшь, я больше никогда не приду! Ты что, не понимаешь, что, уходя сейчас, обижаешь меня? Клянусь, я больше никогда не переступлю порог этого дома! Ненавижу тебя! Ненавижу!.. надрывалась Рита, пока Леон надевал куртку.
Леон не знал, как успокоить Риту. Он поймал себя на мысли, что ему всё равно, останется ли эта женщина в его доме или нет.
Вслед ему понеслись ругательства. Пока Леон спускался по лестнице, на странице дочери появилась очередная её фотография, где она уже сидела в такси.
Надо было торопиться. Леон вышел на улицу. Поймать в это время автомобиль в его глухом районе, было делом немыслимым, но ему повезло. Машина появилась уже через пять минут. Леон готов был броситься благодарить того, кому в этот вечер понадобилось добраться до соседнего дома. Леон занял освободившееся такси. Жёлтая машина понесла его по тёмным, холодным сырым улицам. Начал накрапывать дождь.
Разве мог он оставить свою дочь без защиты? Рита была права. Лина не желала видеть его, но это не означало, что он, её отец, должен отстраниться. Кто, кроме него, сможет позаботиться о его ребёнке?
Вот и клуб. У входа оживлённо. Зайти внутрь Леон не мог, он не желал быть замеченным Линой. Оставалось только ждать снаружи и надеяться на то, что внутри с его девочкой ничего не случится.
Когда народ немного рассеялся, Леон подошёл к охраннику и, сунув тому в руки, сложенную вчетверо купюру показал фотографию дочери с подругой и спросил:
Заходили?
Охранник в ответ утвердительно кивнул, и подтвердил:
Внутри.
Леон отошёл. Оставалось ждать.
Прислонившись к стене, он достал смартфон. Страница дочери новыми постами пока не пополнялась.
Начинал накрапывать дождь. Почему-то сейчас Леону вспомнилась Инга девочка, которая всего полгода назад, ещё училась в одном классе с Линой. Признаться, в то время Леон ещё не был обеспокоен безопасностью дочери. Он надеялся, что общество, учителя, полиция, наконец, его бывшая жена мать Лины, позаботятся об этом. Сам же он лишь изредка, тоскуя, просматривал фотографии дочери в сети. Даже нависший над городом сумрак затянувшейся осени не рождал в Леоне мыслей о том, что своего ребёнка пора бы начать защищать. Впервые тревога овладела его сердцем тогда, когда ему пришлось отбить на улице одного подростка, попавшего в руки приставших к тому ребят. Тут Леон стал замечать, что подворотни и ставшие в отсутствие солнца тёмными дворы, ранее совершенно безопасные и безлюдные, теперь уже не пусты. Из-за нависшей над городом темноты Леон не мог разглядеть, кого скрывает мрак, но, несомненно, теперь в нём прятались те, кто прежде не решался промышлять открыто на освещённых солнечным светом улицах.
Окончательно запаниковал Леон тогда, когда случилось несчастье с Ингой. Девочка отчаянная бунтарка с короткой стрижкой, татуировками и проколотой ноздрей, воспитываемая одной лишь матерью теперь будет, возможно, навсегда прикована к кровати. На спор с какими-то ребятами девочка в темноте полезла по водосточной трубе и упала. Нижняя часть её тела теперь парализована. Мятеж против взрослых с тех пор позабыт. Теперь мама лучший друг, а на своей странице в социальной сети девочка собирает деньги на операцию и единственное её желание это когда-нибудь просто встать на ноги. Удивительно, жестоко, парадоксально но девочка теперь обрела цель в жизни. Теперь Инга показывает невиданную стойкость духа и учится заново жить. Но Леон, как и все прочие, понимал, что операция ведь не поможет Леон вздохнул, он хорошо изучил поставленный девочке врачами диагноз, современная медицина не сможет поднять Ингу с постели. Леон ещё раз вздохнул и сделал небольшой денежный перевод по реквизитам, указанным на Ингиной странице. Он поступал так всегда, когда вспоминал про неё. Деньги не вернут Инге прежнюю жизнь, но они смогут хотя бы немного облегчить быт этого ставшего в один миг инвалидом ребёнка.
Произошедшее с Ингой несчастье заставило Леона кардинально изменить своё отношение к дочери. В этом мире защитить его Лину, кроме него, некому, а значит, он должен действовать. Он должен находиться с дочерью рядом, чтобы в нужный момент вмешаться, уберечь. Простого наблюдения со стороны мало