Господи, он просто изнасиловал твою психику, мне было сложно представить, что мужчина смог так овладеть разумом женщины, что она пошла на такой поступок ради его одобрения. У меня в голове не укладывалось, как можно так сильно зависеть от мужчины.
Марина продолжила:
Я не осознавала до этого момента, как он ломает меня, как эмоционально подавляет. А после всего того, что произошло в зале, я выбежала в холл. Уровень отвращения к себе, к ситуации просто зашкаливал. Я нашла туалет, и меня рвало, рвало до спазмов в грудной клетке. Там, в кабинке, я почувствовала дичайшие сердцебиение, страх, что ворвется мой мужчина и начнет унижать меня за слабость, но в то же время я наконец-то начала осознавать весь абсурд происходящего. Я задыхалась, меня трясло, мне казалось, что я умру прямо там, в грязном туалете колхозного ДК. Не помню, как пришла в себя, я умывалась ледяной водой и ждала такси. Он не пришел, он не искал меня.
Марина ушла, сбежала, уехала оттуда. И мне показалось, я сама почувствовала всю грязь ситуации, когда она описывала все это
Ее мужчина больше не приходил, он еще периодически писал, когда хотел секса, но она отказывала ему, и он оскорблял ее, называя толстой сукой. Марина уверена, что он начал отношения с кем-то из женщин с этого тренинга.
Она закончила отношения с абьюзером, но начала свою новую жизнь с паническими атаками. У Марины возникли проблемы со здоровьем. Постоянные головокружения мешали нормально работать. Она рассказывала, что однажды на собрании вдруг почувствовала, что руки становятся холодными, не хватает воздуха, кружится голова, она при всех начала терять сознание, ей вызвали скорую. Приехали врачи и не нашли никаких причин делать ей даже укол. Все было в норме. Ей просто дали успокоительное. На работе смотрели косо, возможно, люди считали, что она просто привлекает внимание. Но я понимала, о чем она. Людям с паническими атаками не нужны зрители, они отдали бы все на свете, чтобы никто никогда не узнал об их состоянии.
Этот случай запустил новую волну страхов упасть в обморок в общественном месте, опозориться перед людьми. Стыдно, страшно.
Она уволилась. Работать, находясь в полуобморочном состоянии, было невозможно.
Марина осталась одна, наедине с собой. Она не могла выйти из дома, боялась публичных мест. И единственным способом заработка и общения стал интернет. Так как она знала английский и хорошо писала, то без проблем нашла подработку переводчиком, а также периодически писала для разных изданий. Дома все было хорошо. Дома она чувствовала себя максимально комфортно, и приступы случались все реже и реже. Я спрашивала ее, как отнеслись к ее затворничеству друзья, близкие, она сказала, что не так уж много людей окружало ее раньше, поэтому особенных вопросов ей никто не задавал.
Я заметила эту особенность: как только ты оказываешься в комфортных условиях, атаки случаются либо очень редко, либо совсем прекращаются. Зона комфорта просто необходима, это то место, где ты можешь наконец-то расслабиться. И нет ничего страшного в том, что в период обострения атак человек хочет находиться там, где ему эмоционально безопасно. И если вы почувствовали атаку и у вас есть возможность уйти или уехать в такое место, то надо это сделать, дать психике успокоиться и разгрузиться. Для Марины этим местом был ее дом, ее комната.
Через несколько месяцев после разрыва с бывшим и начавшейся жизни в новых обстоятельствах Марина познакомилась с мужчиной. Они переписывались в сети, сблизились, много общались, и дело шло к первому свиданию. Марина мало выходила из дома и жутко боялась оказаться среди скопления людей, снова всплывали флешбэки обмороков на работе. Она боялась признаться этому парню, что ведет домашний образ жизни. Долго откладывала встречу, придумывала поводы перенести свидание, но он не сдавался и ждал ее расположения. Марина оценила такое поведение, она очень хорошо ощущала себя, когда они болтали в сети, она сама хотела увидеть его И наконец-то решилась
Я выбрала кафе ближе к дому, небольшое и уютное. Мне кажется, я просчитала все варианты исхода нашего свидания. Что буду делать, если мне станет плохо, как стану вести себя, если почувствую дискомфорт Представляешь, я даже прикинула: если начнется атака, я выйду в туалет, а сама выскочу на улицу и уйду домой, до него от кафешки пять минут, если и упаду в обморок, то уже дома, она рассказывала мне об этом свидании во всех красках, а я понимала, как же сложно ей давались эти привычные всем вещи.
Свидание состоялось. Он оказался милым и добрым, и в какую-то секунду Марина даже подумала, что наконец-то встретила своего человека. Но на протяжении всего вечера она не могла расслабиться, пытаясь не упасть в обморок. Не могла есть и пить, была очень дерганой
От себя скажу, что сама не раз переживала панические атаки в помещении, это и правда жутко. У меня они начинались тогда, когда я приходила на мероприятие, свидание или встречу с друзьями первая. Понимание, что я тут одна и если вдруг мне станет плохо, то никто не сможет помочь, просто наводило на меня ужас. Я пила ледяную воду, чтобы прийти в чувство и не задыхаться. Но самым действенным способом снять высокое напряжение для меня был массаж. Когда я чувствовала, что подкатывает очередная волна, я начинала сильно массировать верхнюю часть бедра, спускаясь к коленке. Просто пощипывала это место на ноге, и мне становилось легче. Там сосредоточены болевые точки, возможно, действуя на них, я заставляла нервы напрягаться и расслабляться. Это мне помогало.
Так вот, Марина боялась рассказать своему новому парню, что у нее есть проблемы. Она пыталась притворяться, быть такой как раньше. Ходила гулять с ним в парке, на обед в ресторан но каждый выход давался ей все сложнее. Однажды он пригласил ее в кино. Она пошла, казалось бы, комфортный темный зал, удобное сиденье, и ее рука в его руке должны были снять тревожность, но все произошло наоборот. В темном зале ей сделалось страшно, закружилась голова и стало нечем дышать. Она сказала своему парню, что выйдет в туалет, шатаясь, дошла до уборной, и ее стало трясти, руки, ноги не слушались, тело сжималось. Она вышла бледная, ее колотило от приступа.
Пока я приходила в себя в туалете, прошло довольно много времени, и когда я вышла, он ждал меня, взволнованный, спросил, все ли со мной хорошо, а я была настолько опустошена, что просто попросила отвезти меня домой В тот вечер я решилась рассказать ему о своем состоянии.
Марина описывала ситуацию с кинотеатром, я представляла, как тяжело ей было в тот момент, и очень надеялась, что парень поймет ее.
Он вроде бы меня понял. Знаешь, он сказал «ну и не будем тогда никуда ходить, дома тоже классно». Я засмеялась и выдохнула, что он остался рядом, и теперь все будет честно. И мы действительно начали проводить дома слишком много времени В следующем месяце я забеременела. Наши отношения развивались очень быстро, сам период беременности я бы назвала оазисом, так как практически не чувствовала атак. Я думала о ребенке больше, чем о себе. Все мысли занимали планирование дальнейшей жизни и хлопоты относительно ребенка. Мне даже показалось, что атаки ушли, я выходила прогуляться, пусть недалеко от дома, но все же. А любимый был рядом, уже в новом качестве мужа.
Проблемы вернулись, когда Марина родила. Ребенок появился на свет здоровым, а скачок гормонов и послеродовая депрессия спровоцировали очередную атаку. Она рассказала мне, что когда гуляла с дочкой во дворе, почувствовала нехватку воздуха и испугалась, что если упадет в обморок, никто не сможет помочь ей, и ребенок останется на улице в коляске совсем один. Ее страхи переключились на ребенка, она боялась своим поведением навредить дочке. Стала раздражительной, замкнутой, и отношения с мужем разладились. Он не мог понять, почему она, взрослый человек, сознательно разрушает свою жизнь, идя на поводу внутренних страхов. Он отказывался понимать, что состояние Марины невозможно контролировать, называл ее неврастеничкой. Однажды отправил ее на обследование, хотел найти медицинское основание, вескую причину ее поведения, но она была здорова. Абсолютно здоровая молодая женщина, которая отказывается бывать на улице, впадает в истерику в людных местах и не может сходить даже в магазин.
Когда рядом есть человек, который пытается вытащить тебя из состояния, вызванного паническими атаками, это бесценно. Когда тебя понимают, когда нет давления, а твоя проблема воспринимается серьезно, тогда есть шанс скорее справиться с этим состоянием. Но не каждый человек способен видеть атаки, да еще и разбираться с их механизмами чаще всего люди уходят, им некомфортно подчинять свою жизнь определенным правилам другого человека. Ты хочешь в парк, а твой партнер панически боится открытого пространства. Ты желаешь провести уютный вечер в ресторане, а твой партнер испытывает ужас от людного места и так далее Лечить? Но от чего? Поэтому многих «паникеров» их вторые половинки считают симулянтами. Ну и как я уже говорила, отношения чаще всего разрушаются
Люди с паническими атаками не больны, физически они чаще всего здоровы, поэтому многие врачи просто прописывают пить пустырник. Но до врача еще надо добраться. Марина не была у специалистов, пока ее не отправил на обследование муж. Но в идеале человек, который борется с атаками, должен идти к терапевту. Это нужно для того, чтобы исключить действительно физиологические проблемы, и понять, что атака это история исключительно про психику, а не про физику.
Когда я впервые обратилась к терапевту с жалобами, что у меня на каждом шагу кружится голова, и я часто испытываю необоснованный страх плюс сердцебиение, мне выдали огромный список анализов и направлений к врачам. В итоге выписали успокоительное типа спрессованных травок и чай с жасмином. Прокололи курс витаминов для кровообращения и все. Чем терапевт может помочь здоровому человеку? Мне даже сделали МРТ. Когда я лежала в этой штуке без возможности двигаться, а в ушах раздавались щелчки и треск, то думала, что это идеальное место для панической атаки. Мне делали УЗИ сосудов, снимки шейного отдела, но ничего не говорило о том, почему я задыхаюсь и теряю сознание. Точнее, нахожусь на грани этих состояний. А потом невролог одного из центров просто сказал у вас невроз. Невроз самая частая причина возникновения панических атак. Длительный стресс, который сопровождается неправильным образом жизни, несоблюдением режима дня, пренебрежение сном, все это рано или поздно даст плоды. В моем случае вот такие.
Помните, я написала, что здесь не будет профессорских мнений и сложных рассуждений? Так вот, из моих личных наблюдений за людьми, испытывающими панические атаки, следует, что именно невроз был у большинства из них. Поэтому я могу делать вывод, что перед тем как человек пережил первую атаку, долгое время он испытывал стресс, депрессию, не мог решить какие-то проблемы, накапливал в себе эмоции, постоянно находился в психологически некомфортном состоянии. Затем происходило событие, которое становилось «последней каплей», нервная система не выдерживала и давала ответ в виде атаки.
Марина находилась в стрессе постоянно и долгое время не могла признаться себе, что груз нерешенных проблем из прошлого сжирает ее изнутри. Ее муж ушел, он не смог понять состояния Марины, решил, что она слабая, безвольная женщина. Ребенок остался с ней. Муж приносил деньги и навещал их, но жил отдельно и довольно быстро завел новые отношения.
Это моральное дно, отчасти, помогло Марине, но и разрушило ее личность окончательно. В тот самый момент она поняла, что никогда не выберется из своего психологического плена, что она теперь вот такой человек затворница, с маленьким ребенком, всеми силами пытающаяся не упасть в обморок, но осознающая, что от нее зависит благополучие ее дочери. Как можно функционировать, когда ты в глубочайшей яме, но должен думать не о себе, а о ребенке? Муж не собирался забирать дочь, у него были новые отношения, но если бы он решил отнять ребенка, то эта история точно закончилось бы суицидом Марины.
Она осознала эту крайнюю степень своего психологического состояния, посмотрела на себя как бы со стороны и призналась сама себе, что так, как раньше, уже не будет, что прежней Марины нет, теперь она вот такая, и нужно что-то предпринять, а не пытаться цепляться за прошлое. Ребенок не заслуживает такой безвольной матери. Ребенку нужны воздух, еда, внимание.
Она решила бороться, как может, с собой, со своим состоянием. Марина начала делать маленькие шаги к понимаю себя, к тому, чтобы вписать себя новую в ежедневный быт. Придумывала лайфхаки и применяла их на опыте. Например, когда она гуляла с коляской рядом с домом, то на телефоне набирала номер скорой помощи и держала его наготове, это давало ей уверенность, что если вдруг она начнет чувствовать себя плохо, успеет вызвать скорую и сообщить, что она с ребенком на улице. Странный способ, ведь, теряя сознание, вряд ли успеешь поговорить с оператором скорой, но ее психика прочно держалась за этот вариант развития событий.
Она нашла работу. Такую, которая требовала ее постоянства, то есть соблюдения графика. Да, это была дистанционная работа, но каждое утро в девять часов Марина обязана была выйти на связь, получить задание и выполнить его в течение дня. Денег хватало на еду, которую привозил из магазина курьер, и на оплату счетов. Муж платил алименты, что тоже помогало держаться на плаву.
Дочь была всегда рядом, и все, что делала Марина, было направлено на создание нормального образа матери.
Но стоило наступить ночи, когда малышка спала, а работа была сделана, голову Марины захватывали мысли, от которых невозможно было скрыться. Она постоянно винила себя за то, что не может дать дочке полноценную семью, что не гуляет с ней долго на улице, не общается с другими мамами и не расширяет мир для ребенка, ей казалось, что она делает дочь пленницей квартиры, хоть и отдает ей всю свою любовь и внимание.
Она твердо решила отдать дочь в детский сад, ведь там ее ребенок получит навыки социализации, просто увидит других детей, сможет общаться и жить более или менее нормальной жизнью. Марина понимала, что в садик ребенка нужно водить, и это был не самый близкий путь, через парк. Но она решила, что должна, обязана сделать все ради дочери. Чувство вины было сильнее чувства самосохранения.
Я написала, что уход мужа из семьи отчасти помог Марине. Это так. Ей пришлось начать бороться со своей проблемой. И как видите, она сделала многое.
Все документы были заполнены, муж помог решить вопросы с садиком, и ее дочка отправилась в группу. Марина была счастлива. Первый поход в сад завершился успешно. Муж Марины отвез их с дочкой на машине.
Он зашел вместе со мной в группу. Тоже познакомился с воспитателем, и в его присутствии мне было максимально спокойно. Я ни разу не впала в панику и со стороны казалась обычной нормальной матерью. Потом он отвез меня домой. И целый день я провела по-новому. В этот день мне казалось, что атаки закончились, знаешь, мы такие семейные, привели ребенка в садик, мило общались, и все было так хорошо Но оказалось, то было временное затишье.
Два года Марина жила графиком, потребностями ребенка, подавляя свои атаки, лишь ночью расслабляя психику истериками и слезами. Сейчас же, когда дочь была в саду, а работа выполнялась гораздо быстрее, Марина получила кучу свободного времени и это время забрали себе ее мысли. Она могла уставиться в компьютер и переживать снова и снова все события, которые причинили ей боль в прошлом. Она думала о муже, который оказался предателем и бросил ее. Думала, что она неудачница, которая в свои молодые годы не добилась ничего, кроме дистанционной работы. Что у нее никогда не будет карьеры, что она выглядит как стряпуха-кошатница. Что вся ее жизнь это постоянная борьба за эту самую жизнь, за нормальность. Она листала соцсети, заходила на странички к своим знакомым, видела их счастливые лица, фото из кафе или путешествий и не могла поверить, что она навсегда останется дома, никогда не сможет, как раньше, не думать о смерти, оказываясь за пределами дома.