Можно, я сяду? Хочется быстрее начать получать знания. Меня прямо распирает от желания послушать ваши умные мысли.
Может, вас распирает от какого-то другого желания, Ева Ранг? ледяным тоном сказал Влад Вячеславович.
Нет. Только от этого.
Да что вы говорите? усмехнулся Влад Вячеславович. По вырезу вашего платья что-то не заметно.
Ужасно!
Просто ужасно!
Вырез моего тёмного платья вообще не заслуживал, чтобы о нём кто-то упоминал. Эта ненормальная ворона со смещёнными понятиями о глубоких вырезах просто не может говорить такие вещи мне. Да ещё в такой мёртвой тишине.
При всей группе. Именно в тот момент, когда я, оправившись от первого шока, хотела ей об этом сообщить, Влад заявил:
Впредь, Ева Ранг, советую носить свитера под горло. Тем более что показать вам, скажу по секрету, нечего. Пройдите к своему месту. Нет, не садитесь. Если вы так жаждете знаний, то, думаю, можете получать их и стоя. Сейчас я обращаюсь ко всей группе. Если вы опаздываете на мою пару, то я, в отличие от других преподавателей, пускаю вас. Однако всю пару вы должны простоять. Таковы мои правила. И, вы, думаю, догадываетесь, что на мои пары редко кто опаздывает. И ещё реже пропускает.
Я прошла. Я встала за партой, с громким стуком отодвинув назад стул. Я ничего не сказала. Просто не могла.
Почему я не пошла и не толкнула учительский стол прямо на Влада Вячеславовича? Чтобы он придавил этого мерзкого человека, сломал ему все рёбра!
Кровожадные мысли, знаю
Но он окатил меня ушатом такой ледяной и грязной воды, что я запросто могла захлебнуться или замёрзнуть насмерть.
Как его вообще тут держат? Скажите мне, как?!
Я отвела взгляд к окну и погрузилась в воспоминания.
Когда Гай пропал, мне и в голову не могла прийти мысль, что пропал он неспроста. Я думала с ним случилось что-то ужасное, в стиле криминальных историй, которые показывают по телевизору.
Он мог упасть, удариться головой и потерять память Или его заточили и безвозмездно заставили работать на себя какие-то негодяи. Могло произойти что угодно.
Даже сейчас мне тяжело поверить в то, что он просто сбежал. Но, не смотря на это, Гай чужой.
И общаться я с ним не стану.
Всю пару я простояла неподвижно, как истукан. Влад Вячеславович так и не спросил меня по содержанию «Алисы в стране чудес», как обещал.
На протяжении пары он не удостоил меня ни одним взглядом или обращением, даже оскорбительным.
И то хлеб.
Прозвенел звонок, и теперь впереди было целых пять дней без Влада Вячеславовича. Уже одно это вдохновляло. Мы с Аминой сошлись на том, что в субботу вечером надо сходить куда-нибудь. Она настаивала на клубе, но, во-первых, в клуб мне не хотелось, а во-вторых, не было денег.
Мы договорились просто прогуляться по старым улочкам в центре города.
Вечера стояли ещё по-летнему тёплые, хотя темнело с каждым днём все раньше. В выходные в центре было много людей, светились вывески различных магазинов, барчиков и кафе, расположившихся в старомодных зданиях из серого или розового камня.
Какие-то молодые люди в голубых костюмах, играли прямо на площади джаз. Прохожие им хлопали, кидали деньги на потертый пыльный шелк раскрытого футляра саксофона.
Чуть дальше старичок с орденами на пиджаке играл на гармони что-то печальное.
Я положила ему в шляпу деньги.
Нравится тебе наш город? спросила Амина.
Она знала, что я приехала сюда издалека, но не знала, почему. Я задумалась. Да, город, похожий на затерянное царство, мне нравился.
Этого-то мне и надо было затеряться, чтобы никто не нашел.
Стало прохладно, и я накинула чёрный жакет, предусмотрительно захваченный с собой. По трём широким разбитым ступенькам мы с Аминой взошли на пустынную аллею, под густые кроны деревьев, и я вдруг перенеслась мыслями в свой город на год назад.
Таким же осенним вечером я возвращалась с подругой из кино пешком. Правда, тогда было холоднее. У арки мы попрощались.
Я поднялась по трём ступенькам и шагнула в сумрачную зону одна. Когда уже почти прошла арку, от темной стены за моей спиной что-то шарахнулось.
Сердце пропустило два удара, я оглянулась и увидела его.
Его, своего сумасшедшего соседа!
Пгивет, сказал он.
Привет, я ускорила шаг.
Тогда я ещё с ним даже разговаривала.
Ты ходиа в кино? спросил он, следуя за мной.
Да.
А я не газу не бы в кино, сообщил он через три шага. Пойдем вместе?
Нет, не могу, я пыталась попасть ключом от домофона в магнитный кружочек, но он никак не хотел щелкать и открываться.
Я сегодня видел гусеничку, сообщил он, наблюдая за моими безуспешными попытками открыть дверь. За диваном на полу. Я её поймал и начал гассматгивать. А потом съел. Ты не ела гусениц? У них вкус яблосного повидла
Помню, как ругала себя, что вообще пошла куда-то, зная, что надо будет возвращаться поздно домой. Он бессвязно долдонил за моей спиной какую-то чепуху, когда я, наконец, открыла дверь подъезда и птицей взлетела на свой этаж.
Подойдя к пыльному окну, увидела внизу неподвижную тень. Он стоял и чего-то ждал.
Ему не сделали ключей от домофона, но он мог позвонить в любую квартиру и ему сразу открыли бы, чтоб не доставал.
Да сделай уже, чего он хочет! Погуляй с ним, пообщайся, успокой! как наяву услышала я визгливый голос соседки тёти Зины. Хоть ночам шляться не будет. Невозможно уже, нас всех извёл, чертов псих! Всё равно он тебе жизни не даст!
Я открыла глаза и вернулась от воспоминания в реальность.
Очень нравится, сказала как ни в чем не бывало.
А я бы хотела уехать из этой провинции в столицу. Бесит она меня! заявила Амина. Читала Стивена Кинга? У каждого провинциального городка своя страшная тайна.
Так то Стивен Кинг, он про американские города писал, засмеялась я. И вообще, ты серьёзно? Никогда бы не подумала, что ты веришь в мистику и читаешь ужастики
Я не говорю, что верю в мистику, перебила Ами и ухмыльнулась. Скорее даже скептически к ней отношусь. Но стоит только посмотреть городские архивы и обязательно наткнёшься на какую-нибудь жуткую историю.
И с чем связана жуткая история этого города? спросила я больше в шутку, чем серьёзно.
Кажется, что-то такое было жуткое и непонятное, связанное со смертью девушки, подумав, сообщила Амина. И, может быть, даже не одной.
Конечно, я могла бы заинтересоваться и спросить, что же конкретно там произошло, но смаковать подробности страшных историй, как выдуманных, так и настоящих, я не люблю.
Не понимаю, чем вызван нездоровый интерес к ним посторонних. Вернее, понимаю людей всегда тянет на что-то таинственное и страшное (или просто противное) но интереса этого не разделяю.
Что случилось с несчастной девушкой, я не узнала.
Хватит с меня и так!
Следующий день воскресенье был первым моим рабочим днём в библиотеке, который прошел хорошо. Правда, я очень долго искала в фонде книги, которые у меня спрашивали. Но библиотекарша Галина Власовна успокоила, заявив, что через месяц буду знать фонд, как свои пять пальцев. Моей работой, как мне показалось, она осталась вполне довольна и сказала, что в следующий раз я прекрасно справлюсь одна.
Я была не против.
Несмотря на ясность и безветрие, к вечеру резко похолодало, и домой в своём летнем платье и тонких балетках я почти бежала, представляя, как закутаюсь в тёплую кофту.
К тому же меня ожидал шикарный подарок в столь позднее время дядюшки не было дома.
Потом я глядела на сгущающиеся над городом сумерки, грела руки о кружку с кофе и старалась ни о чём не думать.
Я начинала новую жизнь, полностью сломав старую. По-моему, пока что получалось неплохо.
Понедельник прошел очень хорошо, а вот вторник, благодаря паре по мировой литературе обещал стать днём приятным и весёлым. В кавычках, разумеется.
Так оно и вышло. На большой перемене, спускаясь по центральной лестнице в буфет, дабы подкрепить свои физические и моральные силы перед неотвратимо надвигающимся занятием Влада Вячеславовича, я увидела поднимающегося по лестнице Гая.
Здравствуй, Ева
Привет, вежливо улыбнулась я, намереваясь проследовать мимо.
Но он мягко преградил мне дорогу. Стоя на две ступеньки ниже меня, он был одного со мной роста.
Почему нельзя ограничиться простым приветствием? Почему обязательно надо останавливаться?
Как дела?
Наверное, Гай ждал подробного и обстоятельного ответа.
Хорошо.
Если отвечать односложно, то разговор не завяжется. Правда, ведь?
Улыбка у тебя стала другая. Грустная. Отстранённая.
Не знаю, может быть. Два года большой срок.
Два года не такой уж большой срок, чтобы поменяться так сильно, он выделил голосом «так».
Но ты же поменялся.
Может, он меня даже и не услышал.
Стоял шум. Мимо сновали дикие толкающиеся студенты.
Девушки поглядывали на Гая.
Чего там говорить, он, и правда, выделялся из толпы.
Не так уж сильно, так же тихо сказал Гай, из чего я сделала вывод, что все-таки он меня услышал. В отличие от тебя Что случилось дома? Что заставило тебя приехать именно сюда?
Я вообще-то не люблю рассказывать о себе кому бы то ни было.
И тем более не собираюсь рассказывать ему.
А ты? проигнорировала я его вопрос. Тебе же вроде бы учиться поздно?
Спросила просто так, чтобы сменить тему разговора.
Уйти от ненужных объяснений.
Представь себе, я тоже здесь учусь, заявил Гай. Только на заочном. Получаю второе образование.
Боковым зрением я не могла не увидеть темную фигуру преподавателя по мировой литературе, поднимающегося мимо нас по лестнице.
Влад Вячеславович шел очень быстро и не удостоил моё «Здравствуйте» и меня даже мимолётным взглядом.
Он ведёт у вас? спросил Гай, провожая Влада глазами.
Не желая посвящать постороннего человека в свои проблемы, я нейтрально кивнула.
Тяжелый характер у этого типа. Со студентами обращается, как со скотом. Кое-кто много раз жаловался на него в деканат.
И есть какой-то эффект?
Нулевой. Его странности терпят за его уникальные мозги. А в вашей группе он как, сильно лютует, Ева?
Мы ещё к нему не пригляделись, уклончиво ответила я. Наверное, я опоздала в буфет. Теперь там огромная очередь, которая разойдётся только к средине следующей пары.
Ты голодная? Поехали куда-нибудь, пообедаем.
Нет, спасибо, попробую всё-таки пробиться к стойке, любезно отказалась я. Мне пора, Гай.
Не хватало ещё ездить с ним по кафе это предполагает более близкое общение. Может, и надо было согласиться в целях экономии средств, но мне неуютно под тяжелым внимательным взглядом Гая.
Каким бы фантастическим совпадением не была наша с ним встреча, я начинаю новую жизнь, в которой нет места ничему из жизни прошлой.
Я всё-таки успела купить себе вчерашний пирожок с яблочным повидлом и чай и при этом умудриться успеть на следующую лекцию, которая прошла тихо и мирно.
Наверное, это затишье перед бурей последней лекцией по мировой литературе.
Однако, как ни странно, Влад стал интересно рассказывать про «Илиаду» и «Одиссею», что я заслушалась и невольно поразилась его мастерству преподавателя. Он сумел так увлечь Гомером, что я даже решила почитать. Но, несмотря, что его лекция действительно классная, видно группа настроена к нему негативно. На лицах ребят вспыхивали усмешки, иногда раздавался недобрый шёпот или едкие комментарии.
Кажется, Влад этого не замечал. Даже лицо его перестало быть презрительным, а стало красивым и вдохновленным. Прозрачные глаза засинели, когда он рассказывал о своём любимом древнегреческом поэте восьмого века до нашей эры.
Там, наверное, он и жил, не замечая или не желая замечать, что его «замшелый», как шепотом выразился Пашка Ушаков, Гомер мало кому интересен.
После такого увлекательного повествования я даже стала испытывать к Владу Вячеславовичу чувство, граничащее с симпатией. Пусть он противен и высокомерен, зато как интересно рассказывает.
Но за полчаса до конца лекции Влад вернул меня с небес на землю:
В честь Гомера даже назван кратер на Меркурии. Думаю, это бы ему польстило, Влад замер, растирая в длинных пальцах круглый кусок мела. Ева Ранг, выходите сюда!
До меня, замечтавшейся о раскопках Генриха Шлимана, секунд только через тридцать дошло, что меня вызывают к доске и что это, видимо неспроста.
Ева Ранг, я так понимаю, оглохла? поинтересовался Влад, вольготно садясь за преподавательский стол.
Его пальцы были белыми от мела, а взгляд снова стал прозрачным.
Это кем же надо быть, чтобы спрашивать человека на лекции? Даже приблизительно не представляя, что он от меня хочет, я отшвырнула ручку и спустилась вниз, оказавшись на виду группы и Влада Вячеславовича.
Он сидел на своём преподавательском месте очень прямо.
А глаза его стали такими прозрачными, что, кажется, просвечивали.
Итак, Ева Ранг, я обещал, что проверю вас по содержанию «Алисы в Стране Чудес».
Но не на лекции же, раздался чей-то голос в группе.
Когда вы так увлекли нас Гомером!
Группа номер двенадцать, тихо! рявкнул Влад, кинув мел на стол.
Первый раз он позволил себе такую несдержанность. Мел развалился на куски и крошку, прочертив белую неровную линию на столе.
А у него, видать, нервишки-то пошаливают, на сей раз я точно знала, что сказал это Павел Ушаков.
Назовите настоящее имя Льюиса Кэрролла и год его рождения, потребовал Влад Вячеславович, не глядя на меня.
Чарльз Лютвидж Доджсон, родился 27 января 1832 в доме приходского священника в деревне Дарсбери, графство Чешир, отчеканила я.
Как всегда, попугаичья память не подводит вас, Ранг, сухо произнёс Влад. Полагаю, вы вызубрили и кому посвящено произведение.
Произведение посвящено десятилетней Алисе Лиддел, которую Доджсон очень любил, больше я ничего сообщить не могла.
Вы можете рассказать историю возникновения произведения?
Так далеко мои познания не простирались. Было там вначале какое-то бредовое стихотворение, но Я загадочно молчала.
Скажите мне, Ранг, вы действительно читали «Алису в стране чудес»? От начала и до конца?
Да, бесстрашно сказала я.
Читать-то читала, но мало что запомнила
Хорошо, мягко кивнул Влад Вячеславович. Если вы действительно читали «Алису в стране чудес» от начала и до конца, то вам не составит трудности сказать, сколько раз и каким образом Алиса увеличивалась и уменьшалась.
Можно даже не напрягать память. Бесполезно.
Ну, она, кажется, ела варенье из банки с надписью «Апельсиновое», все же рискнула я, рассудив, что надо сообщить хоть какие-то сведения.
Да? переспросил Влад. То есть вы утверждаете, что причиной изменения размера Алисы было апельсиновое варенье? Так, Ева Ранг?
Черт, судя по его тону, дело обстоит далеко не так.
Что молчите, Ранг? Язык проглотили? А может ложку апельсинового варенья? Раз вы не помните это, расскажите об эпизоде с тонущими в луже.
Алиса наплакала лужу слез, упала в неё и стала тонуть, сообщила я доверчиво, имея весьма смутные впечатления об этом эпизоде. Там был гусь
Робин Гусь, ледяным тоном бросил Влад.
Потом, кажется, то ли мышь, то ли крыса, попугай, птичка, и Орлёнок Эд, честно перечислила я всех, кого помнила. У Владимира Семёновича Высоцкого, который очень любил «Алису» даже есть песенка «Орлёнок Эд». Не слышали, Влад Вячеславович?
Вижу, Высоцкого вы знаете больше, чем Кэрролла, усмехнулся Влад. Так какую смысловую нагрузку несёт этот эпизод, Ева Ранг?
Понятия не имею.
Это уже не по содержанию, послышался чей-то сдавленный шёпот. Это по критике.
Если кто-то умный сейчас не замолчит, то я спрошу по критике и его. Последний вопрос, Ева Ранг. Если ответите, я поставлю вам всего лишь одну двойку в свой журнал. Поведайте нам, что произошло с Алисой после того, как она встретила большого щенка?
Группа смотрела на меня чуть ли не с жалостью. Почему мне так не везёт с этой «Алисой», будто она заколдована?