Неподалёку от меня двое торгуются, никак не поладят. Торговец кипятится, доказывает, что товар у него скверный хоть на помойку выбрось, и высокой цены назначить за него никак не может. Покупатель, наоборот, из себя выходит, не соглашается брать по дешёвке. Подбежал к ним стражник в балетной юбочке-пачке, с саблей на боку. Узнал в чем дело и давай крыть торговца:
Как ты смеешь, рычит правоохранитель, хороший товар продавать по низкой цене? Ещё раз замечу приговорю к награде!
А я стою, и рот шире ворот: это что за такая странная коммерция?! Смотрю, из толпы подходит ко мне щёголь в дамской шляпке с вуалью и мини-юбке со шпагой на боку. Весёлый такой, улыбчивый. Хотя по глазам видно: врун и обманщик каких поискать! Поклонился он со всякими выкрутасами и отрекомендовался:
Виконт де ля Фанфарони, мэр этого города, именуемого Брехохвастон. Не слышали о таком?
Я тоже на его манер изобразил что-то наподобие реверанса и представился:
Пётр Петрович, бухгалтер. Нет, говорю, про ваш Брехохвастон слышать не доводилось.
Да, да, я вижу, что вы чужеземец, говорит он мне, и, возможно, эта пикантная сцена купли-продажи вас несколько удивила и показалась вам несколько странной
Ну, если честно, то да, показалась. Но, не знаю почему, мне тоже вдруг захотелось показать этому Фанфарони, что и мы не лыком шиты, что и мы можем такое отчебучить хоть стой, хоть падай.
Ну, что вы! говорю ему доверительно. У нас тоже всякое бывает. Случается, свои производства такими налогами облагаем, что их продукция всякую конкурентоспособность теряет. Зато, никаких препятствий импорту. Вези не хочу!
Виконт восхитился:
О-о-о! Велл, велл!
В этот момент подошли к нам местные дамы, одна в запорожских шароварах, две другие в стройбатовском галифе.
О чем он лопочет, этот варвар? затараторили они как сороки. Неужели тщится доказать, что есть в мире страна, способная превзойти по своим необычайностям нашу несравненную Свихляндию?!
Ничего и никому доказывать не собираюсь, отвечаю им. А про вашу Свихляндию вообще слышу впервые.
Как?!! разом выпалили дамы. Он даже не слышал о нашей стране?!! Темнота!
Прискорбно отметить, но вы отстаёте от передовой моды, всё ещё носите брюки, поправляя мини-юбку, начал было рассусоливать виконт, но я тут же перехватил инициативу (в меня как будто какой-то бес вселился):
Ну и что? Зато наши дамы не только освоили мужской гардероб, но и курево. Вы, мадам, табака ещё, небось, и не нюхали? Во-о-о-о-т! А наши дамы дымят вовсю. Иные курят чуть ли не с пелёнок. И, кстати, насчёт крутых выражений полный ажур. Могут так загнуть, что любого сапожника в краску вгонят.
Слушая меня, свихляндки от зависти даже позеленели малость. Видимо желая поддержать соотечественниц, подбежал дряхлый дедок в цветастом сарафане.
А вы жнаете, начал он шамкать, что у нас на кашдый день недели ешть швои отдельные жаконы?!
Ха-ха-ха! я демонстративно расхохотался. У нас, было время, законы семь раз на неделе меняли. Ну, сейчас-то, менять стали пореже, зато строгость наших законов смягчается необязательностью их исполнения. Да, представьте себе! Вон, мой сосед украл в магазине бутылку пива получил год исправработ, а глава района пустил на ветер десять миллионов отделался устным выговором.
Слушая меня, виконт хитро так заухмылялся, и начал многозначительно щипать себя за усы. Зато с дамочками чуть не приключилась истерика. Мало-помалу, вокруг нас собралась большая толпа.
А у нас самые жадные ростовщики! выпятил пузо купец в широченной цыганской юбке с оборками. За золотую монету, взятую в долг, через год надо возвращать ещё и пять серебряных.
Всего-то?! Вы наши потребительские кредиты не брали? Попробуйте! Возьмёшь не обрадуешься. Бывает, возьмёшь кредит на собачью будку, а чтобы его погасить, впору собственный дом продавать.
Неожиданно нас оглушил страшный грохот, донёсшийся с другого конца площади. Земля колыхнулась, и один из роскошных дворцов превратился в руины.
Вот! виконт горделиво простёр в ту сторону руку. Мы ломаем самые красивые старинные здания. Дробим их в щебёнку и отправляем в соседнюю Глупонию. Там ею мостят дороги. А мы взамен получаем бамбуковые дудочки.
А они вам зачем?
Да, просто так. Мода. Посвистел и выбросил.
Нашли чем удивить! Знали бы вы, сколько мы вырубили лесов и выкачали недр для обмена на жвачки. Мода. Пожевал и выплюнул.
Толпа озадаченно загомонила, но сдаваться не собиралась. Судя по всему, свихляндцы решили мне доказать, что именно их страна самая необычная и невероятная.
А у нас самые высокие подати, снова подбоченился купец. Половину прибыли отдаём в казну.
Ой-ой-ой! «Половину» А у нас, наоборот, чем богаче тем меньше платишь. Самые богатые, даже не знаю платят ли вообще?
Купец, как будто проглотив язык, тут же умолк и лишь широко развёл руками. Виконт, слушая меня, просиял улыбкой и одобрительно закивал. Вроде того: молодец, молодец, хорошо излагаешь! В это время мимо нас, громыхая колёсами, протащился большой обоз, гружёный копьями, мечами, пищалями системы «Единорог».
А про это что скажете? кивнул в его сторону де ля Фанфарони. Третий год воюем с Аппендистаном. У них напряжёнка с оружием, так мы их сами взялись обеспечивать.
Пищали-то, поди, старые-престарые? поморщился я. Тоже мне, облагодетельствовали! Мы, было время, по указаниям потенциального противника уничтожали все те типы вооружений, которые ему казались слишком эффективными. Да и сегодня продаём стратегические материалы странам, которые исподтишка нам всячески гадят.
А у нас А у нас хватая ртом воздух, простонала дама бриджах. А у нас раскаявшиеся разбойники идут служить стражниками.
Тоже мне диво! У нас нераскаявшиеся стражники идут в разбойники! нахально смеюсь им в лицо.
Чую понесло меня куда-то не туда. Блин! Как бы эти свихляндцы меня не поколотили. Но они вдруг радостно, так, начали мне аплодировать. Зааплодировал и виконт.
Сеньор чужеземец! хлопнул он меня по плечу. Вы доказали, что достойны стать свихляндцем, и я, как мэр славного Брехохвастона, объявляю вас полноправным верноподданным нашего королевства!
Это меня, знаете ли, встревожило не на шутку: да, на фиг бы это было нужно, жить в этой ненормальной, полоумной Свихляндии, в этом дурацком Брехохвастоне! Конечно, у нас тоже всякой дури хватает. Но уж не до такой же степени, как у них. Нет, нет! Оставаться здесь я не хочу! Я понял: надо срочно давать дёру. Бежать немедленно, куда глаза глядят. Рванулся я, да только свихляндцы всей толпой вцепились в меня мёртвой хваткой. Держат, заразы, не отпускают! А де ля Фанфарони выхватил свою шпагу, положил её конец мне на плечо и торжественно, так, заговорил:
Сударь! Официально объявляю вам, что отныне вы наш, и только наш! Навсегда! Повторяйте за мной слова присяги на верность великой Свихляндии!
Я снова попытался вырваться, но кто-то крепко вцепился в моё плечо и начал трясти меня изо всей силы. В ужасе я рванулся и Очутился на своём диване. Никакой Свихляндии, никакого виконта со шпагой Рядом с озабоченным видом стоит моя Аристарховна, лоб у меня ладонью трогает.
Ты что, заболел? спрашивает. Чего-то и охал, и стонал. Еле разбудила!
А я лежу, и никак в себя не приду вот это приключение! Пусть и во сне Сердце колотится, как после марафона. Гляжу, напротив меня на телеэкране какой-то тип распинается, что-то обещает углубить и расширить. Пригляделся, а это ж он и есть виконт де ля Фанфарони! И толкает он речь насчёт того, чтобы куда-то высоко выдвинуться от нашего региона. Слушаю его, а в голове вертится: как же ещё много в нашей власти таких вот Фанфарони! И как ещё много надо сделать, чтобы нам никогда не стать Свихляндией
2001 г. . * * *
П Л Т П
(быль, рассказанная главбухом АО «Баклушинское» П.П.Патефоновым)
Давненько это было. Годочковв э-э-э Да уж немало воды утекло с тех времён. Коль память не изменяет, то случилось это, примерно, в ту пору, когда один из наших тогдашних «отцов народа» от престола отрёкся, а другой учинил баталию посреди стольного града. Вот в те-то годы и развелось у нас партий как комаров у заводи . Оно и понятно столько лет пользовались одной, общей партией, а тут свобода! Выбирай любую и на вкус, и на цвет. Появились левые центристы, правые радикалы, либеральные консерваторы Содом и Гоморра! Довелось и мне воочию понаблюдать, как эти самые партии нарождаются в гуще народной. Помню, будто вчера