Красиво идут, тихо произнёс Максим и обернувшись к лежавшему за соседним камнем Виктору, спросил, как думаешь, пустят в кишлак без боя?
Похоже, что в Салау действительно никого нет, но бой обязательно будет. Никак только не могу понять, откуда начнут стрелять, ответил ротный, не отрывая глаз от окуляров бинокля, ты, на всякий случай, подготовь данные вон по тому узкому дефиле, ведущему в соседнюю долину.
Я ещё вчера по карте подготовил данные для стрельбы по вероятным целям, это цель сто седьмая, ответил ему лейтенант и, немного помолчав, добавил, думаю, стрельбы не будет. Духи же не самоубийцы, понимают, что если мы оцепим ущелье, то деваться им будет некуда. Они, наверно, ещё с вечера ушли со всем своим барахлом и живностью.
Не было ещё такого, чтобы они в Лагмане живое селение без боя сдали, пробормотал себе под нос Казачёнок, и, словно в подтверждении его слов, из кишлака донеслись звуки завязавшейся перестрелки.
Сверху было трудно разобрать, где именно вспыхнул бой, так как десантники уже углубились внутрь населённого пункта, но ощущение было такое, что стрельба велась по всему периметру сжимавшегося кольца оцепления. Из наушников стоящей рядом с офицерами радиостанции, настроенной на частоту ДШБ, доносились переговоры десантников. Со слов командиров рот, численность душманов не превышала двух-трёх десятков, и солдаты уверенно теснили их к центральной части кишлака, но, к сожалению, появились первые раненые и два «двухсотых». Несмотря на завязавшийся бой, прочёсывание кишлака шло вполне успешно. Об этом свидетельствовали характерные звуки: длинная очередь из автомата, прошивающая по диагонали входную дверь, и секунд через пять глухой хлопок гранаты, разрывающейся внутри дома. Более деликатно и интеллигентно заходить в жилище пуштунов не позволял имеющийся с предыдущих операций горький опыт безвозвратных потерь.
Через десять минут перестрелка смолкла, и десантники, додавив сопротивляющегося противника, вышли в центр селения. Командир батальона доложил в штаб о результатах проведённой зачистки: ни оружия, ни боеприпасов в кишлаке не обнаружено, а оборонявшиеся душманы бесследно исчезли, словно сквозь землю провалились. Точнее, ушли под землю, в кяриз. Из штаба бригады поступило распоряжение входы в кяриз найти и взорвать, раненых и убитых сосредоточить на северной окраине населённого пункта для дальнейшей эвакуации по воздуху. В пару МИ-8, готовящихся к вылету в Салау, загрузились сапёры с несколькими ящиками тротила.
Обманчивая тишина длилась не более десяти минут. Перестрелка возобновилась сразу в нескольких местах. Она была яростна и скоротечна, и через пару минут стрельба смолкла. Духи вновь нырнули в кяризы. Стало ясно, что десантники нарвались на банду так называемых «подземных партизан». Это было довольно неожиданно, так как в провинциях Лагман и Кунар кяризы встречались редко. Здесь, для нужд земледелия, хватало воды, бегущей с гор в виде рек и ручейков, а на засушливых участках сеяли мак, который практически не нуждался в орошении. Зато на юге провинции Нангархар, в Чёрных горах, в Сурхруде и в предгорьях Спингара подземных катакомбов было вполне достаточно, и бригаде уже доводилось иметь дело с духами из подземелья.
Поговаривали, что подземные водоводы, кяризы, афганцы начали рыть ещё со времён Александра Македонского. В степных и пустынных районах этой высушенной солнцем страны выжить можно только за счёт грунтовых вод. Из поколения в поколение крестьяне копали колодцы, порой глубиной до пятидесяти метров, соединяя их между собою подземными ходами. По ним сочилась живительная влага, сливаясь в тонкие ручейки, которые, выходя на поверхность, давали жизнь садам и виноградникам. Сами кяриз обычно невелики, но объединённые в систему, представляли из себя внушительные сооружения. В военных целях духи использовали это «метро» весьма умело. Они внезапно появлялись, наносили удар и вновь исчезали под землёй, чтобы выйти на поверхность в безопасном месте.
Халес и Нери наблюдали за происходящим в долине со своего наблюдательного пункта, расположенного с противоположной стороны от позиций разведчиков. Чуть ниже них, в зарослях колючего кустарника, находился один из входов в разветвлённую систему кяризов. Отсюда просматривался и кишлак, и отрог хребта, на котором закрепились разведчики, и дефиле перевала, занятое гранатомётным взводом. У ног Антонио стояла радиостанция, настроенная на бригадную частоту. Сквозь шипение и потрескивание эфира из наушников отчётливо доносилась русская речь.
«Валдай», я «Заря». Загнал духов в кяризы. Обнаружил три входа. Забросал гранатами. Я «Затвор», у меня два входа Я «Урал», сапёры заканчивают погрузку тротила. Вылет минут через десять. Двухсотых и трёхсотых сосредоточьте на наименее опасной окраине. Температура воздуха перевалила за пятьдесят, вертушки уходят на базу.
Господин Халес, через десять минут в воздухе появится пара МИ-8, их надо достойно встретить. Пора выносить пулемёты на поверхность, Нери старался говорить очень разборчиво, но полевой командир, прекрасно знавший английский язык, без труда понимал его, вертолёты доставят сапёров и тротил. Будут взрывать входные колодцы. Отправляйте своих людей к заранее оговоренным выходам, а внизу пусть остаются только дежурные расчёты.
Юнус посмотрел на почтительно согнувшегося перед ним моджахеда, держащего в руке трубку полевого телефона.
Исмаил, ты всё понял? спросил он, и душман утвердительно кивнул ему в ответ. Передавай приказ, и с этого момента ты, со всеми своими людьми, поступаешь в полное распоряжение Ариана. Он старший.
Моджахед отошёл в сторонку и отдал все необходимые распоряжения по проложенной в подземелье проводной связи.
Пока всё идёт по плану, повернувшись к Халесу, сказал Антонио, кстати, удача нам благоволит: вертолётов не будет до позднего вечера.
Сэр Антонио, вы прекрасно владеете русским языком, полевой командир, сделав комплимент американцу, достал из кармана своих широченных штанов чётки, с которыми никогда не расставался.
Знать язык вероятного противника моя обязанность, ответил Нери, наблюдая, как моджахеды один за другим исчезают в тёмном провале кяриза.
Появившаяся в воздухе пара МИ-8 сразу же была обстреляна из стрелкового оружия. Огонь вёлся из нескольких мест, расположенных у самой подошвы горных хребтов, видимо и там были выходы из подземных коммуникаций. Один вертолёт вступил в перестрелку с душманскими пулемётчиками, а другой в это время пошёл на посадку. Высадив сапёров, забрав раненых и убитых, вертушки дали прощальный залп по стреляющим зелёным предгорьям и улетели в сторону Джелалабада.
Халес, проводив взглядом улетающие вертолёты, молча протянул руку назад. Телохранитель подал ему трубку и крутнул ручку телефона.
Передайте на все выходы: стрельбу прекратить, выполнять все приказы и распоряжения Аббаса и Ариана. Оставшимся внизу закрыться в Искандеровой пещере, шайтаны уже опускают вниз свои заряды, и, помолчав пару секунд, добавил, да пребудет с вами Аллах!
Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась, и над долиной повисла напряжённая тишина. Десантники разыскивали входы в кяризную систему и готовились к её подрыву. Уничтожить эти катакомбы было, конечно, невозможно, но обрушить и завалить некоторые колодцы, особенно на путях своего отхода, дело вполне реальное. Взрывы в обнаруженных кяризах были произведены одновременно, чтобы хоть как-то усилить воздействие взрывной волны на укрывшихся под землёй духов, но они располагали достаточным запасом времени, чтобы уйти подальше от минируемых кяризов, и вряд ли им что-то угрожало.
Выполнив поставленные перед ними задачи, две роты десантников, выстроившись в колонну по одному, двинулись обратно в сторону горного перевала. Третья рота, с дальнего хребта, длинной цепочкой потянулась в том же направлении. Успешно миновав зелёнку, десант приступил к подъёму в горы. В это время в воздухе прошелестел 122 миллиметровый снаряд гаубицы Д-30. Он разорвался на дальней окраине кишлака, разметав одну из жилых построек. Огонь артиллерии запросил командир ДШБ, видимо, решив отомстить за своих убитых солдат разрушением непокорного кишлака. Командир батареи, оценив отклонение разрыва от центра селения, передал на огневые позиции дивизиона корректуры и вызвал беглый огонь. Снаряды начали рваться в западной части населённого пункта, но часть из них зацепилась за вершины хребта, метрах в четырехстах от гранатомётного взвода. Во избежание гибели личного состава от дружественного огня комбриг запретил использование артиллерии до ухода подразделений с господствующих высот, а духи, рассерженные обстрелом кишлака, из зелёнки затеяли стрельбу по уходящим в сторону перевала ротам. Гранатомётный взвод ответным огнём накрыл предгорье, долина утонула в грохоте разрывов, и в это же время с вершин дальнего хребта, с которого только что ушла десантно-штурмовая рота по гранатомётчикам ударили крупнокалиберные пулемёты. В батальоне появились новые убитые и раненые. Всё, медленно и до боли привычно, начинало катиться в ад.
«Каскадёры» оказались правы, где-то здесь крупная база духов, вон как десантуру прижали. Странно, что у нас тишина, пробормотал себе под нос Казачёнок, осматривая соседние склоны, знать бы, откуда они ещё вынырнут.
Товарищ старший лейтенант! «Урал» на связи, Беридзе снял со своей головы наушники и протянул их ротному.
«Урал, я «Маска», приём, нажав тангенту гарнитуры, ответил комбригу Виктор.
«Маска», доложи обстановку. Я «Урал», приём.
«Полосатые» уйдут нормально, духи не успеют выскочить на их отрог. У меня пока тихо. Я «Маска», приём.
«Маска», прикроешь отход «Валдая» и сразу же уходи сам. Уходи по своему склону, по широкому. Твои «коробочки» выдвину тебе навстречу максимально. Будь внимателен, чёрт его знает, где у них ещё выходы из кяризов. Я «Урал», приём.
«Урал», прошу разрешения на применение артиллерии. Я «Маска», приём.
Разрешаю, но только после ухода «Валдая» с гребня. Я «Урал», приём.
«Урал», вас понял. Я «Маска».
Удачи вам всем! Я «Урал», до встречи, конец связи.
Пообщались и ладненько Макс, мы с тобой, как ангелы-хранители у десантуры, кто бы ещё и наш отход прикрыл. Подготовь данные для стрельбы по той паре ДШК, которых никак гранатомётчики не загасят. Как только батальон уйдёт с гребня, накроем их «Градом». На огневую передай, пусть готовятся к активной работе. Пройдусь по цепи, сектора обстрела уточню. И ещё если что, командование ротой бери на себя. У моих взводных сегодня первый бой.
Брось, не из таких передряг выходили и сейчас прорвёмся! прокричал Максим вслед Казачёнку, змеёй скользнувшему меж камней к нижнему ярусу обороны роты. Галиев, не спи! Связь с огневой! Быстро.
Командир роты отправил один взвод к вершине и, уточнив сектора обстрела, отдал команду на открытие огня по севшим на хвост батальону духам. Бой постепенно набирал обороты. На огневых позициях в это время вовсю готовились к огневой работе: выкладывали на грунт снаряды, комплектовали нужные заряды, уточняли метеопоправки. Стволы батарей и пакеты «Градов» были наведены в плановые цели.
Батальонные гранатомётчики, выдав прощальный залп в сторону противника, подхватили своё грозное оружие и, перевалив через гребень хребта, скрылись за большими серыми валунами. Заметив их отход, душманы, обстреливавшие до этого десантников с правого полусклона подковообразного отрога, вышли из своих укрытий и полезли на опустевший перевал. По ним тут же дружно заработали все три пулемёта разведроты, заставив их снова залечь, и в этот момент прозвучали первые выстрелы слева. По всей видимости, одна из конечных станций духовской подземки была расположена где-то совсем неподалёку от седловины перевала. С правого полусклона яркими вспышками сварочных аппаратов сверкнули ДШК, и через три секунды оттуда же донёсся характерный пулемётный треск. Если принять скорость звука в воздухе равной триста тридцать метров в секунду, то расстояние до них около тысячи метров. Неприцельный огонь не так страшен, гораздо хуже то, что духов, атакующих слева, на глазах становилось всё больше и больше, а до них, в общем-то, было рукой подать. Ад нарастал. Казачёнок глянул на лейтенанта и дал отмашку:
Артиллерия, огонь!
Максим отложил в сторону раскалившийся от стрельбы автомат и, одев наушники, вышел на связь с огневой позицией.
«Амур, Я «Туман», реактивной, цель 151, основной, один снаряд, огонь! лейтенант ткнулся лицом в каменную щель, инстинктивно укрываясь от прожужжавших над его головой пуль.
«Туман», я «пятисотый», доложите, прошёл ли «Валдай» гребень. Приём, это был голос начальника артиллерии бригады полковника Мартынова.
«Пятисотый», «Валдай» ушёл десять минут назад. Прошу разрешения на открытие огня, а то здесь становится слишком жарко. Я «Туман», приём, вновь поднимая голову, прокричал в телефонную гарнитуру Максим.
«Туман», не суетись. Один снаряд, пуск! Полётное 45. Лови! Я «пятисотый».
Ловлю пробормотал про себя лейтенант, вглядываясь в район цели.
Реактивный снаряд с рёвом пролетел над его головой и через три секунды рванул в «зелёнке» полусклона. Нет, не зря он тренировал огневиков, не зря заставлял учитывать все метео и баллистические поправки!
Дальше сто, правее ноль ноль два. Тридцать пять снарядов. Залп!
Я «Амур», Залп. Полётное сорок пять, раздался в наушниках спокойный голос начальника штаба дивизиона.
Теперь рёв длился в тридцать пять раз дольше и смешался с гулом разрывов реактивных снарядов. Удар пришёлся прямо по цели, и если даже духи успели укрыться и остались живы, то, как минимум, ощущали себя изрядно оглушёнными. Обстрел, по крайней мере, на какое-то время стих. С расстояния в один километр залп «Града» выглядел устрашающе, и не приведи Господь увидеть его с расстояния в несколько метров. Казачёнок, воспользовавшись замешательством в рядах душманов, дал команду оставшейся части роты на подъём к перевалу. Разведчики, вскарабкавшись к самому высокому ярусу отрога, открыли огонь по духам, не позволяя им преследовать уходящий по склону батальон.
Максим, пристреляй пятачок, где сидели гранатомётчики. Другой тропы, ведущей из седловины к перевалу, через который ушла десантура, нет. Духи обязательно туда ломанутся, а мы их тут и накроем! ротный отдал распоряжение Кольченко и короткими перебежками двинулся на правый фланг обороны там становилось совсем горячо.
Начальник артиллерии поначалу не хотел давать разрешения на пристрелку цели, находящейся в непосредственной близости и от разведроты, и от ещё не успевших далеко уйти десантников. Максиму пришлось его убеждать, что ДШБ уже прошёл не менее полкилометра, а от позиций, занимаемых разведчиками, до цели никак не меньше четырёхсот метров, хотя реально до неё было метров триста.
Ты думаешь, что у меня под рукой нет карты, и я не вижу, на какой вершине вы сидите? Разрешаю открытие огня только в случае самой крайней необходимости и исключительно ствольной артиллерией. У твоего «Града» рассеивание шесть гектаров, не забыл? Мартынов пытался шутить, но внутреннее напряжение чувствовалось в каждом его слове. Уточни свои координаты, и начинай пристрелку цели первой батареей.