Коротков! Где прокурор района?
Не знаю, товарищ подполковник! В прокуратуре нет, в райотделе милиции я пока не был, стажер не ожидал, что его здесь уже знают и ответил несколько сбивчиво. Рядом с подполковником стоят три крепыша в гражданском. Но судя по выправке офицеры. Здесь же, чуть в стороне, знакомое лицо старшина патрульно-постовой службы.
Где ваш следователь? Сергиенко обращается к Короткову, но смотрит на пожарников, которые тащат рукав брезентового шланга прямо в окно горящего здания.
Он в отпуске. С выездом. Сейчас связаться с ним нет возможности. Коротков был рад отвечать на вопросы и находиться рядом с этим собранным, уверенным в себе человеком.
К ним подошел незнакомый капитан внутренней службы.
Товарищ подполковник, отойдите!.. Пожалуйста Христом богом прошу Говорит капитан по-русски с местным акцентом. Емкости с газом еще могут взорваться!.. Коротков покосился в сторону газовой установки. Видимо, емкости находятся под землей, за оплавившимся металлическим ограждением, где пожарники периодически поливают пеной участок земли с обгоревшими приборами и приспособлениями.
Занимайся своим делом, капитан! Отмахнулся от него гэбист. Значит так, Коротков! Бери милиционера и мою машину. Езжай в газовое хозяйство. Опечатаешь все сейфы и шкафы. Оставишь там милиционера на посту Ни одного человека в здание не пускать! Сергиенко повернулся к милиционеру. Эти идиоты устроили какие-то занятия в Поляне (село в 40 км от города) всем личным составом! В гробину, душу мать!.. Старшина попятился за спину Короткова. Он точно не виноват в том, что личный состав выехал на занятия, но гэбист явно видит в старшине все милицейское начальство района. В глазах у него недобрые отблески пожара. Если встретишь где-нибудь начальника газового хозяйства, то запихивай его в машину и вези к нам в отдел. Через час-полтора жду тебя у себя! Да И постарайся найти прокурора, каким бы он ни был.
Ершов! Один из крепышей вытянулся. Езжай с прокурором, ежели чего, поможешь!
Через час (около половины первого ночи) Коротков зашел в прокуренный кабинет Сергиенко. Здесь уже были первый секретарь райкома партии, председатель райисполкома, начальник милиции и еще какие-то важные люди. Особняком сидел руководитель газового хозяйства, вид у него был жалкий. Коротков, смутившись, поздоровался (всегда старался держаться подальше от начальства, а тут их вон сколько в одном месте). Все еще чувствуя себя неловко (Сергиенко не был его руководителем, хотя и давал поручения), доложил о проделанной работе, стараясь смотреть в сторону первого секретаря, как бы докладывая обоим. Первый секретарь одобрительно молчал Сергиенко по-отечески похлопал стажера по плечу:
Добро, Анатолий! Там в приемной у секретаря почти вся информация по взрыву. Прочитай и доложи о том, с чем согласен, в область по своей линии. Шефа твоего не нашли до сих пор О нем докладывай, как знаешь, но к утру, хочешь от своего имени, хочешь от имени прокурора, но накрапай постановление о возбуждении уголовного дела по факту взрыва и причинения ущерба государственному и общественному имуществу. Статью, думаю, подберешь У вас там нет света, можешь работать у нас вон хоть бы у Ершова в кабинете. Наша секретарь все, что нужно, тебе отпечатает Давай, смелее, прокурор!
Коротков с Ершовым вышли из кабинета. Они были уже на «ты». Секретарь протянула стажеру лист бумаги с печатным текстом.
Это ваш экземпляр.
Некоторые фразы из документа были аккуратно закрашены черной тушью. В оригинале это был доклад гэбистов своему областному управлению. Смысл документа сводился к следующему: В 21:20 в результате халатной эксплуатации групповой газовой установки во дворе по ул. Мира, 5, произошла утечка газа. Газ скопился в подвальных помещениях детского сада 2, где от искры произошел взрыв, а затем пожар. По предварительным данным жертв и пострадавших нет. Полностью разрушены и выгорели два здания детского сада. Взрывной волной выбиты окна и витрины на нескольких улицах города. Размер ущерба устанавливается. Магазины и учреждения взяты под охрану силами местной милиции. Прокуратурой возбуждено уголовное дело по факту неосторожного уничтожения государственного и общественного имущества. Создана следственно-оперативная группа во главе с помощником прокурора Коротковым, в которую включены оперативные работники органов госбезопасности и внутренних дел. Руководитель газового хозяйства района дает пояснения, рассматривается вопрос о его задержании. Документация газового хозяйства опечатана и взята под охрану.
«Надо же Оказывается, я уже помощник прокурора и «возглавляю» следственно-оперативную группу! Ай-да подполковник!..» конечно, сам бы он так толково бумагу составить не смог. За те неполные пять месяцев, что стажер состоит на службе в органах прокуратуры, информации в вышестоящие инстанции о резонансных преступлениях и происшествиях он никогда не составлял. Их обычно готовили следователи или прокуроры лично.
Слухаю![26] звучит недовольный сонный голос незнакомого чиновника из областной прокуратуры. Он служит недолго, на два-три года больше, чем Коротков большие начальники спят дома.
«Вот говнюк, даже не представился!», думает Коротков.
Представтесь, пожалуйста! Жестко, по-русски требует Коротков. Звучит незнакомая фамилия: какой-то прокурор какого-то отдела. Долго ничего не может понять. Потом растерянно, но, как и полагается, по-русски, спрашивает Короткова:
Как вы думаете, мне сейчас докладывать прокурору области?
Думаю, что лучше доложить! Коротков положил трубку, оборвав разговор, и подумал: «Хорошо, когда начальство сонное, да еще и трусливое. Не нужно врать и объяснять, где находится прокурор района».
Постановление о возбуждении уголовного дела Коротков быстро и без проблем надиктовал секретарю-машинистке районного отделения гэбистов, заметив, что она заложила в машинку и листик для себя. Проворно, под его диктовку, она отпечатала постановление о принятии дела к своему производству и о создании следственной группы.
Подумалось: «Всегда бы так работать». Обычно только на техническую работу по отпечатке документов уходила масса времени, иное дело, когда работаешь с профессиональным секретарем.
Сергиенко внимательно ознакомился с документами, одобрительно кивнул и пригласил Короткова в пустой кабинет, видимо, для конфиденциальной беседы.
Ну что, прокурор? Тебе принимать решение Будем задерживать начальника газового хозяйства на трое суток? Вопрос был сформулирован таким образом, что в нем отчетливо слышался ответ. Коротков на пару секунд задумался. Благодаря Сергиенко он, можно сказать, нашел себя в той непростой обстановке, которая сложилась в городе, но сейчас, когда нет ни следователя, ни шефа, основной процессуальной фигурой в уголовном деле становится он сам. Теперь ему принимать решения и ему же за них отвечать.
До сих пор, разговаривая с подполковником, Коротков чувствовал себя старшим сержантом запаса, коим он и был по военному билету, и даже слегка вытягивался и подбирался, как полагается при общении со старшим по званию. Теперь, желая сбросить с себя груз зависимости от старшего по возрасту и положению, стажер неожиданно для себя самого уселся на краешек стола и смотрел уже не на подполковника, а чуть в сторону.
Мне не хотелось бы торопиться с задержанием, товарищ подполковник. Жертв нет. Преступление, несмотря на несомненный резонанс, не является тяжким. Кроме того, еще далеко не факт, что работники газового хозяйства виновны в произошедшем. Наверняка еще нужно будет назначать сложные технические экспертизы, которые будут выполняться месяцами (в Донецке на производственной практике Коротков уже сталкивался с техногенными катастрофами, технические экспертизы по которым длились месяцами). Начальник газового хозяйства уже немолодой, семейный человек. Куда он денется, находясь под подпиской о невыезде[27]!?
Еще в Донецке следователь, с которым на досуге было выпито немало, говаривал: «Человека взять под стражу легко. Потом освобождать его или взять грех на свою душу и держать невиновного под стражей замаешься!» Это правило Коротков запомнил хорошо.
Бросать в камеру члена райисполкома даже и на трое суток мне как-то совсем не хочется. Коротков решительно поднял глаза на подполковника, оставаясь сидеть на столе.
А-а-а!.. А я надеялся, что ты более решительный парень. Сергиенко вышел, недовольно хлопнув дверью.
Около четырех часов утра (или ночи) Коротков подошел к дому, где приютили его жену. Внизу, у входа в отделение сбербанка стояли двое милиционеров с автоматами. Стажер поднял голову в окнах квартиры однокурсника горел свет. Женщины пили чай и обсуждали свои бесконечные житейские истории. Несмотря на уговоры гостеприимной хозяйки, Коротковы вернулись домой. Одеялами завесили выбитое окно. Нашли и зажгли свечу. Все вещи, которые были в квартире, включая верхнюю одежду, бросили на кровать и, тесно прижавшись друг к другу, в полудреме провели остаток ночи. Рано утром взвыла сирена пожарного автомобиля. Коротков выскочил на балкон. Снизу жителям дома, которые прильнули к своим разбитым окнам, помахал пожарник:
Это кто-то заснул в машине и нечаянно включил сирену.
После ложной тревоги Зоя снова задремала. Стажер курил на кухне у выбитого окна, глядя на уже проступавшие из темноты развалины детского сада. Хорошо, что несмотря на конец февраля, на улице оттепель, 1012 градусов тепла. Задребезжал телефон Коротков автоматически посмотрел на часы. 06:35. На линии начальник следственного управления прокуратуры области. Коротков его знает, даже помнит, что отчество у него, как у Кутузова Илларионович. Первый вопрос уже традиционный:
Где прокурор района?
«Значит, его домашний телефон по-прежнему не отвечает, думает Коротков. Ночью стажер разговаривал у двери шефа с его женой. Эта дама к ночным отсутствиям мужа привычна. Особого беспокойства по этому поводу не проявляла, несмотря на отсутствие света в доме и кипиша[28] в городе». В целом, стажер уже начинает привыкать, что в этом крае прокуроры ховаются[29] за спины своих подчиненных при первых проблесках грозы
Доложил, как есть. Илларионович такой же полковник по звездочкам, как и его шеф. Тот только вполголоса выругался и то Почти без мата.
Правильно, что никого не задерживал! Наломать дров всегда успеем!..
Илларионович, оказывается знал, что следователь в отпуске.
Связаться с ним сможешь?
Коротков повторил то, что слышал от гэбистов:
С приютом на горе, где отдыхает следователь, связаться можно только по рации горноспасателей с центральной турбазы, но прямым текстом ничего объяснить нельзя рядом граница.
На этот раз Илларионович ругался долго, Коротков даже отстранился от телефонной трубки, как-будто могло забрызгать.
Ладно! полковник немного успокоился. С утра приступай к осмотру места происшествия. Плюнь на все свои судебные дела и обязанности! Все, что можно, сфотографируй с милицейским криминалистом. После обеда приедет следователь прокуратуры области по особо важным делам. Все бумаги передашь ему. Организуй ему жилье на турбазе или в лесничестве и покажи, что и где Дерзай, стажер!
В половине девятого явился мастер из жилконторы. Начал менять разбитое оконное стекло. Коротковы, оставив мастеру ключ, направились в «молочарню»[30] Дома приготовить не получится, а в местном экзотическом кафе они позавтракали гамбовцами[31] и согрелись чаем.
Шеф объявился после обеда. Почти одновременно со следователем прокуратуры области. Был донельзя опухший, но вопросов не задавал. Был в курсе всех событий. Коротков, до того, как он объявился, даже выяснил, где тот находился во время взрыва. В том же подъезде дома, где живет Коротков. Стоял на втором этаже у двери адвокатессы и пил из хрустальной рюмки «на стрэмэно»[32]. Но где он прятался всю ночь и последующие полдня, для Короткова так и осталось загадкой.
Возбужденное им уголовное дело спустя полгода прекратили. Крайних не оказалось Виновными оказались члены приемной комиссии, которые десять лет назад приняли у строителей с нарушением соответствующих норм и правил бетонную подушку под емкостью с газом. Из-за допущенных нарушений и подвижки грунта (горная река в ста метрах) емкости просели с порывом труб. Газ по проходящей рядом тепломагистрали проник в подвальные помещения двух корпусов детского сада. В одном из подвалов был электрический холодильник для продуктов. А дальше искра, взрывы, пожар. Господь в тот раз помиловал этот город. Еще днем в детском саду было до тысячи детей!..
Еще раньше Бог прибрал к себе двух членов злополучной приемной комиссии. Председатель комиссии уже давно сидел где-то в сибирском лагере за другой грех. То, что членов комиссии принудили подписать приемочный акт первые руководящие лица района, в протоколы допросов не попало. Впрочем, точно об этом Коротков не знал. Следствием занимались другие работники прокуратуры.
Лицо, утратившее общественную опасность
Однажды, просматривая судебные решения по гражданским делам, рассмотренным без участия прокурора[33], Коротков обнаружил решение с явным нарушением закона.
Иск был предъявлен областным предприятием лесного хозяйства к некоему Дзюбе о возмещении вреда, причиненного незаконной охотой. Ответчик[34] вместе с приятелем (оба служили егерями в одном из лесничеств) решили добыть медведя, которого обнаружили на своем участке. Иными словами, приятели решили заняться браконьерством. (Спустя много лет Коротков близко познакомится с одним егерем уже в другом регионе Украины, который говаривал: «На моем участке может быть только один браконьер я сам!»). Судя по бумагам, медведя они убили, причинив материальный ущерб имуществу государства на сумму 800 руб. В возбуждении уголовного дела по факту браконьерства органом внутренних дел было отказано по мотиву, как было указано в постановлении, «в связи с утратой виновным лицом общественной опасности». Сами материалы проверки, проведенной милицией, судом изучались, но отражено это в протоколе судебного заседания было невнятно. Перед рассмотрением дела поступило письмо от истца, что от иска они отказываются. Суд, как ни странно, принял отказ от иска и своим определением дело прекратил, хотя это противоречило закону иск ведь предъявлен государственным предприятием. Коротков чрезвычайно гордился тем, что он в этой карпатской глуши был представителем Москвы, по определению Петра Великого «оком государевым». Шеф в настоящее время был на больничном. Коротков исполнял обязанности прокурора района. Пренебрежения интересами государства он пропустить не мог и в тот же день подготовил протест[35] на судебное решение.
Еще через месяц дело это вернулось в район. Областной суд протест прокурора удовлетворил, а дело направил на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе суда. Но уже с участием прокурора, поэтому в новом рассмотрении помощник прокурора Коротков поддерживал интересы государства на стороне истца с тем, чтобы ответчику никто не потакал за счет государства!
Уже в самом начале судебного заседания молодой прокурор вынужден был пожалеть о своей принципиальности. Перед судом предстал ответчик, возраст которого можно было определить разве что по голосу. У этого человека не было лица. Носа нет, глаза одного тоже нет. На месте губ какие-то две красные продольные линии. Нет и одной ушной раковины. Голова ответчика обвязана бинтами, хотя после той злополучной охоты прошло больше года. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы понять, почему он утратил «общественную опасность». Молодому юристу стало стыдно: прежде чем писать протест на определение суда о прекращении дела, нужно было поднять задницу, сходить в милицию и изучить материалы проверки по факту браконьерства. Заключения судебно-медицинского эксперта по телесным повреждениям Дзюбы было бы достаточно, чтобы не наблюдать сегодня это зрелище. Коротков уже заметил, что молодые женщины народные заседатели, которые смотрят на ответчика, близки к обмороку