Дубобит молча и задумчиво смотрел в сторону второго стражника, а затем обратился к Хораву.
Я же знаю этот голос
Хорав пожал плечами.
Черногоре оттянул мою руку и проговорил:
Да какой я тебе наёмник? Я воитель нашей Конфедерации.
Был бы ты воителем Конфедерации, состоял бы в войске своего народа.
Ах народа Черногоре уже направился в сторону стражника, но Дубобит остановил его, схватив за плечо, и вопросительно выкрикнул:
Ты учился в школе, страж?
Ты хочешь меня оскорбить или что? Самый умный что ли? со стороны второго стражника блеснула обнажённая мечёвка.
Нет-нет, я просто хочу узнать, я не собирался Кого-либо оскорблять.
Ну учился, и что? Прям в местной школе учился.
Стражник подошёл ближе к нам. Дубобит вгляделся в лицо стражника при свете факела.
У Зорковида?
Ну. Шестьдесят седьмого года выпуска. Стражник тоже начал вглядываться в нашего друга.
Гневен?
Дубобит?
Гневен!
Дубобит!
Старые приятели поздоровались как-то по особому, с помощью пальцев и кулаков.
Всё ещё помнишь приветствие. посмеялся Дубобит.
Ещё бы, это же я его придумал, когда нас заперли в чулане за то, что мы тогда все мечи разукрасили в анти-вечевые цвета, помнишь?
Ну так, мы тогда ещё придумали текст для песни
Бог метала пошёл на хуй?
Да, да, там ещё риф должен был быть такой Дубобит показал на воздушной гитаре проигрыш, пропевая ноты.
Точно, и гроулом, вот так:
«Бог Метала пошёл нахуй,
Забери и вурдалаков.
Хули надо? Пошёл на хуй.
Хули надо? Пошёл на хуй.»
Небрежно прорычал Гневен, пока Дубобит играл на воображаемой гитаре.
Как-то так. закончил Гневен.
Да уж. согласился Дубобит. Мы подуспокоились. Должны пройти.
Так как ты оказался в Совместном Войске?
Да, мне некуда было податься. А чем дичью страдать, лучше нежить побить.
И то верно.
А ты как в страже оказался?
Да отец, по окончанию учёбы, сказал мне, мол: пойдешь служить, из тебя там всю эту дурь выбьют, а иначе без крова оставлю. страж развёл плечами. Ну мне, впринципе, больше ничего и не оставалось, как пойти в Войска. А чтобы далеко в походы не ходить, да и целым остаться, выбил место в гарнизоне. Тут максимум что может быть опасным, так это разбуянившийся скулькоголик.
А как в гарнизоне вообще служится? спросил Тёмногонь.
Да, неплохо вообще. Кормят три раза в день, да ещё разные интересные перекусы иногда перепадают. Стоишь себе и следишь, либо патрулируешь улицы. В конце смены в корчму идёшь и никаких проблем. Ещё и спальное место дают в одной из башен, но я служу в родном городе, так что сплю дома.
Дубобит стоял и слушал, будто в ожидании вставить ещё ряд вопросов, но Злыня тыкнул его локтем в спину и пьяным нетерпеливым выражением лица напомнил о цели визита к этим воротам. Дубобит посмотрел на Злыню, и изменился в лице.
Да, слушай, Гневен, тут такое дело Мы вот с битвы очередной приехали, ну и в общем-то
Хотели бы сходить в кабак. закончил страж за Дубобита, тоже изменившись в лице. Я всё это понял. Но и вы поймите, у нас есть приказ. А вдруг вы дел натворите, а потом нам за это натворят?
Слушайте, братья, так может получится как-то решить это дело? как бы нехотя проговорил Хорав, достал монету из кармана и начал её подкидывать.
Ты что, взятку предлагаешь? зло просмотрел Гневен.
Я? искривил лицо Хорав, поймав монету и сложив её быстро в карман.
Ты, ты. разделил недовольство стражник слева.
У тебя не найдётся столько денег, за которые мы бы ослушались приказа. сказал Гневен.
Рискнули всем, что имеем. дополнил второй стражник.
Ты знаешь, как обходится с взяточниками Братское войско? Гневен начал показывать что-то на теле, но его отвлёк коллега.
Слушай, а знаешь, у меня есть мысль.
Стражник отвёл Гневена в сторону, и они начали что-то оживлённо обсуждать. Хорав и Дубобит переглянулись, Злыня икнул, Черногоре решил стоя покемарить, а мы с Тёмногонем, оперевшись друг на друга, с тупыми выражениями лиц следили за происходящим.
В общем, мы можем вам, так сказать, помочь начал второй стражник.
Если вы поможете нам. закончил Гневен. Они хитро смотрели на нас.
И в чём же прикол, брат? спросил Дубобит, смотря на Гневена.
Прикола нет, но и дело не такое простое. Гневен посмотрел на второго стражника.
В общем, суть такая Мы с Гневеном давно заприметили двух работниц кабака
Одна рыжая такая, с большими сиськами перебил Гневен.
А вторая с задницей, как орех, и стройными ногами. Блондинка. продолжил стражник. Короче, они ни в какую не хотят с нами уединяться
Да, а хочется, девочки-то просто мрамор. Гневен протёр лоб.
И если вы нас раскрутите для них
А ещё лучше, если добьётесь для нас встречи с ними
То мы вас пустим.
Стражники пристально на нас посмотрели, выжидая ответа.
Так, погодите. Черногоре резко вышел из дрёмы, мотнув головой вверх. Если вы нас пустите, а мы не сможем их убедить с вами что-то поделать, или не станут слушать хвальбы о вас, то, ну Вы же нас уже пустили, типа
Злыня толкнул Черногоре и злобно посмотрел на него.
Чего ты меня тыкаешь? в недоумении вопрошал Черногоре.
Кстати да, об этом мы не подумали. второй стражник посмотрел на Гневена. Теперь их лица приобрели задумчивый вид. -Ну, вы короче к ним подойдите, поговорите, постарайтесь сделать всё как надо. А мы потом поспрашиваем у завсегдатаев в кабаке, общались ли вы с ними или нет.
И насколько старались. добавил Гневен.
Наши пьяные головы сочли это хорошей идеей. Однако, логику действий стражников лично я не совсем понял. Но, как бы то ни было, это и не важно, так как через минуту после рукопожатий гарнизону мы уже были с другой стороны закрывшихся ворот. На прощание, перед глухим хлопком металлических дверей, стражники оглянулись по сторонам, а второй из них приложил палец к губам, напоминая нам о необходимости быть тихими.
Город был буквально весь покрыт чёрными цветами, от чёрных каменных дорог до чёрных черепиц на крышах домов. Разве что разный оттенок материалов позволял не слиться зданиям, пристройкам и благоустройству в одну чёрную кашицу. Абсолютной чернотой выделялся Чертог, построенный на насыпи в центре западной части города. Раньше тут жили вожди этого домена, но, после объединения земель и введения тысяцкого правления в Братстве, Чертоги стали использоваться в качестве памяти древнему зодчеству и исторически важным моментам города. Также, в случае осады, Чертоги используются в качестве хранения припасов, так как хорошо оборудованы благодаря своим глубоким погребам и туннельным захоронениям. Дорога от восточных ворот вела строго в сторону Чертога, мимо центральной площади. Вдоль дороги, буквально от начала стены, шли тёмно-серые дома и здания с заострёнными крышами, между которыми периодически проскальзывали подворотни и узкие дорожки с тропами. Мы шли по тротуару с правой стороны, стараясь не привлекать к себе много внимания. Фонари создавали небольшое освещение вокруг себя, но между ними всё сливалось в чёрную субстанцию, где кое-как можно было разглядеть силуэты чего-либо. Однако, от непроглядной тьмы спасали также свет из окон нависавших домов, в основном трёх-четырехэтажных, и факелы проходящих мимо людей и проезжающих повозок, а также полыхающие глаза и рты стальконей.
Так, ну что, воители, вы со мной к ювелиру, или дойдете до кабака? спросил Хорав, пытаясь зажечь спичку для факела, который висел на левом бедре.
До кабака. сказал Злыня, собираясь ускорить шаг, но Дубобит остановил его, схватив за плечо.
Да ладно, давайте лучше всё вместе сделаем. Не будем разделяться.
Идея Дубобита неплоха. поддержал я. Злыня был недоволен, а лица Черногоря и Тёмногоня были настолько тупы в данный момент, что можно было и не спрашивать их мнения.
От достаточно освещенной центральной улицы мы, в какой-то момент, свернули в переулок. Прошли мимо пустыря с колодцем из чёрного кирпича, и вышли на более узкую улицу. Зачастую, чем дальше здания от площади и главной улицы или проспекта, тем хуже их качество и ухоженность. У Братства Мёртвого Вольфрама вы редко заметите этот контраст. Даже бывшие Чертоги и современные Вечевые и Тысяцкие Палаты выглядят достаточно аскетично и не вычурно, по сравнению с Капищами у Чёрного Обсидиана и Посадскими Дворцами у нас. Хотя, конечно, эти здания всё же были меньше ухожены, чем те, что расположились на главной улице.
Хорав, сколько нам ещё идти? Злыня с небольшой усталостью пинал найденный по дороге камешек.
Мне нужно топливо для сознания, нужна подзарядка для сердца. сетовал Черногоре, приходивший в себя.
Может по пути есть какая пивная небольшая? не терял надежды Тёмногонь.
Метала ради, успокойтесь, осталось пройти квартал, и мы на месте. расслабленно расхаживал Дубобит и наслаждался видами вокруг, как наслаждается любой, кто возвращается в родные и любимые для него места.
Я, Черногоре, Злыня и Тёмногонь расхлябанно плелись, теряя с каждой минутой ту энергию, эйфорию и драйв, которые с лёгкой руки давала скулька, в то время как Дубобит и Хорав бодро шагали по каменной кладке, с предвкушением ожидая наше недавнее состояние. Каждый шаг становился всё тяжелее, живот будто вздувался, лицо краснело, опьянение уже больше клонило в сон. Черногоре правильно сказал, необходимо было заправиться, иначе эта ночь будет проходить уже в тяжёлом сне.
Однако наши мучения не могли, как, в общем-то, и всё вокруг, быть бесконечными. Мы вышли на очередную улицу из очередных дворов.
Вон то здание нам и нужно, осталось только дорогу перейти. Хорав махнул рукой в сторону худого, с острыми чертами, но все-таки выше своих соседей, дома, который скорее по форме походил на четыре слитых воедино башни, пирамидальные крыши которых стояли напротив друг друга, создавая эдакий квадрат с нессиметричными по высоте углами. Нижняя правая башня, ближайшая к нам, была чуть выше остальных, более сплюснута верхняя левая, ещё ниже и тоньше верхняя правая, и, самая младшая из них, но самая приемлемая по толщине, была нижняя левая. Дубобит говорил о том, что ворон живёт за скульптуркой, и в моей голове возникло такое представление о здании, будто оно действительно богато всего одной небольшой скульптурой. Теперь же передо мной представал целый ансамбль скульптурок между крышами и фасадом, а также по угловым периметрам. Камень же здания, кроме того, что был не чёрным, а тёмно-синим, так ещё и весь покрыт вырезанными в нём орнаментами, узорами и абстрактными рисунками.
Да, такое здание явно сделано либо ювелиром, либо каким-нибудь художником, либо травяным жрецом-мудрецом. заметил Черногоре.
Слушай, ну если учесть, что этот Светич и ювелир, и бывший фанатик, то в принципе рассуждал Тёмногонь под одобрительное кивание Хорава.
А кабак-то где? перебил Злыня, оглядываясь по сторонам.
Вон в ту сторону, через несколько домов. Хорав указал направо. Пару минут ходьбы от ювелира.
Переулок действительно был тёмный. Хоть бы какого-нибудь настенного факела завезли, не говоря уже о фонаре. Лишь разноцветные краски, которыми была зашпаклёвана по всей поверхности дверь, позволяли найти вход среди сливающегося мрака. Смугр, всё это время лавирующий на плече у Хорава, вглядывался в сторону скульптуры над дверью, начал каркать.
Ювелирная мастерская изнутри выглядела также недорого, но при этом стильно и необычно, как и снаружи, хоть и была вся будто захламлена всякими коробками, деталями и примочками. Салон был небольшим. За прилавком, где сидел большой седовласый и седобородый старик, с такого же цвета бровями и морщинистым лицом, комната заканчивалась тонкой металлической самодельной стеной с дверью, за которой, видимо, была остальная часть дома. По бокам висели полки с различными товарами и эскизами, а по всему периметру потолка была нарисована стена с предсмертными Вратами по центру и тремя предвратьями справа. Гравировка, рисунки и прочие детали вызывали ощущение, будто картина максимально копировала те Врата, перед которыми представал я сам. Но как он мог так точно передать все детали стены? Либо он гений, либо настолько часто оказывался перед ними, что сумел запомнить по крайней мере очень много моментов творения Метал-Бога.
Приветствую тебя, Светич. Хорав подошёл ближе к прилавку, положил сжатую в кулак руку на правую грудь и быстро, но с акцентом, кивнул головой.
Светич отвлёкся от какой-то сконцентрированной деятельности, спокойно поднял голову и обернулся в нашу сторону. Перед нами раскрылось испещрённое шрамами, морщинами и впадинами лицо. Но вместе с тем, как бы ни на кого, и одновременно на всех, уставились кисло-сизо-зелёные глаза, полные абсолютного спокойствия, не выдающие абсолютно никаких эмоций, мнений, рассуждений или полёта ежесекундных раздумий. Всматриваясь в них, ты будто бы начинал впадать в бездну, но не мрачную и безжизненную, а в такую, которая снимает с тебя все устои и надстройки, сформированные за всю жизнь, оставляя голым, наедине с необъятным и единым миром, миром, от которого каждый человек старается убежать с помощью мыслей, чуть только проснётся, миром, настолько полным всего и одновременно пустым, что любому существу, от его осознания, становится страшно. Светич кивнул в ответ и также спокойно вернулся к своей деятельности.
Слушай, я тут ожерелье приобрёл, на вид добротное, хотел бы продать его как бы
Приобрёл или нашёл? скрипуче-басовым голосом прорезал Светич, продолжая что-то проделывать под прилавком.
Приобрёл, где бы я нашёл, если не
Я к тому спрашиваю, чтобы ко мне не пришли какие-то люди, спохватившиеся за свою утерянную вещицу.
Да не, я у имперца одного заезжего купил на ярмарке. Похоже на что-то племенное, вот я и это
Светич повернулся и взял ожерелье из рук Хорава, не успевшего рассказать свою историю, достал из прилавочного ящика лупу и стал разглядывать драгоценность.
Племенное, говоришь задумчиво переспросил Светич.
Купец так говорил. пожал плечами Хорав.
Когда ты его рассматривал, с чем племенным ты связал эту мёртвую голову в форме кубка? Светич усиленно рассматривал выгравированную на висящей части патлатую голову без одного глаза и с высунутым языком.
Ну, я подумал про победу над кем-то. неуверенно ответил Хорав.
Но голова не нежити и не упыря. прищурился ювелир.
Ожерелье выглядит старым, может оно было создано ещё в эпоху Гротов и Арен? предположил Хорав.
А тридцать один это количество побед?
Тридцать один? Где там тридцать один?
Светич поднёс к Хораву злато и указал на обнимающую голову тремя пальцами скелетную ладонь, и на ладонь, схватившуюся за ухо, с откинутым большим пальцем.
А-а-а, это тридцать один? Я думал, что это просто, ну, руки голову держат.
В эпоху Гротов и Арен ожерелья такого качества не носили. Нет, это ожерелье хоть и, действительно, старое, но не настолько. Максимум век-полтора. И сделано оно, может, и племенным мастером, но предназначалось явно не для племенного, братского или ещё какого жителя сени Метал-Бога. Это ожерелье было выковано для боярина или князя Бессмертия, а тридцать один количество его захваченных душ. Иметь такое количество крепостных в масштабах всего Господарьства мелочь, но в масштабах отдельной губернии, а то и уезда почётно.
Ёбанные нелюди. Черногоре смачно сплюнул, а затем быстро вспомнил, где находится, и начал небрежно оттирать ботинком пол.
Ну так они же правда нелюди. напомнил Тёмногонь.
Да уж. Идея захватывать души и закрепощать их придёт в голову только полнейшим ублюдкам. Дубобит почесал свою небрежно густую бороду.
Да ладно, наши предки тоже друг друга грабили и брали в рабство. влез Злыня. Или пленили и продавали в другие страны. В ту же эпоху Арен.
Ну, то были древние времена. Делать это в нашу эпоху Да даже в Организации Золотого Тельца, как я слышал, могут только за долги пленить тебя, и то до момента погашения этого самого долга. поспорил Хорав.
Тут также есть гравировка во внутренней части, на некролакском. «Объединяй и подчиняй.» И печать рода Кощеев. Подарок от кого-то, кто имел отношение к господарьской чете или государственной службе. Это, конечно, повышает стоимость рабской ювелирки. Ты действительно хочешь это продать? Это очень ценный артефакт, ну, ценный в долгосрочной перспективе. Хотя может так и остаться обычной золотой висюлькой. Решать тебе.