В шкафу какие-то папки. Стою на коленях, неудобно, каблуки ведь, перебираю эти папки. В них ерунда какая-то: списки машин, деталей, запчастей, рекламные буклеты.
Открыла одну из папок счета. О, наверное, это важно. Открыла, читаю, снова перечисляются запчасти.
Черт! Не то, не то, положила на место, дверь шкафа закрываю вижу ноги в черных джинсах.
Любимая, тебе помочь?
-
Схватил я её за эту козлячью шубейку, приподнял над землёй чуток и спрашиваю:
Какого это хрена ты делаешь, золотко?
У неё глаза по пять копеек. Лили в руке моей болтается, как лягушка, волосы на лицо упали, смешно, но мне, бля, теперь уже не до смеха.
А, я, я, это, кажется думала там, про машины почитать есть что-нибудь, вот хочу узнать всё подробно о деле своего мужчины, проблеяла, как овца.
А во мне по крохе ярость закипает.
Такими темпами, малышка, мне твоим мужчиной не стать. Говори, сука, что искала? Вон там, камера, я видел, как ты тут по шкафам копошилась. Говори, сука, на кого работаешь?
Ни на кого клянусь, просто про машины
Заткнись, процедил сквозь зубы.
Что-то озверел я, когда увидел её горячий энтузиазм порыться у меня в кабинете. Я себе такого не позволяю. Потянул её за шкирку из кабинета, только в другую дверь, не в ту, из которой она меня ждала. Я вошел через боковую, пока она в шкафу рылась.
Злость закипает не на шутку, давно я так не злился. Рука тянется смазать по лицу и тряхнуть, чтоб мозги на место встали.
Досада, однако. Чтоб та баба, именно которая мне понравилась, и оказалась крысой. Полный пиздец. Потянул по тёмному коридору. Крошка молчит, не трепыхается Открыл дверку и толкнул туда любимую, а походу, теперь уже нет.
Она ручонками в стену опёрлась, чтоб не упасть на своих ненормальных сапожках. Нет, я понимаю зимой надень шубу и сапоги, но, бля, к чему тут ещё шорты. Но вопрос не об этом. Дверь я за собой закрыл. Тут у меня каморка, можно сказать, тайная. На всякий экстренный случай.
Ну, что, будешь сама рассказывать или сначала ребра посчитаем, говорю свою любимую когда-то фразу.
Глава 5
Вот сейчас вообще не тот человек, который меня только вчера мяском накормить собирался, а потом ебал, как последнюю выжившую женщину на острове.
Вот оно лицо истинного, прирождённого, жестокого убийцы. Перекошенное яростью и желанием не трахнуть, а раздавить, как блоху. Вот они ненавистные теперь черты. Запоминаю, чтобы смертельно ненавидеть.
А я-то всё думаю, в таком теле и ласковое теля. А нет.
Ошиблась, ого, как ошиблась. Может, даже и до смерти.
Фёдор надо мной, как циклоп над принцессой, мощные руки на груди скрестил, хищно прищурившись, меня рассматривает. Только уже не так, как вчера. Не с желанием и не со страстью в глазах. Сейчас это холод. Взгляд волка, готового в горло вцепиться. А мне вдруг так захотелось вернуть того, вчерашнего, да что там, ещё сегодняшнего, но только до того момента, как я по шкафам полезла. Нет его, и, видно, уже не будет. Испарился ласковый Федя. Исчез. Остался монстр. Хладнокровный убийца.
Ты, Федя, оказывается, мразь редкостная.
Понимаю, что делаю, но не могу закрыть рот. Сказал же, болтливая, вот и доболтаюсь окончательно.
Чего? Ну, давай, послушаю, какая я там мразь. Ещё вроде не наслушался.
Ты людей убиваешь ни за что, только ради наживы, вроде спокойно говорю, без дрожи.
А чего мне его бояться? Ну, конечно, совсем нечего.
Вот идиотка, сама себе яму рою.
Было дело, и что? А ты значит, мстительница, пришла мне указывать, кого я когда убил?
Мужа моего пять лет назад твои люди убили, уже всё, серьёзный разговор у нас пошел.
Какого на хрен мужа? Кажись, попутала ты.
Ничего не попутала, Илья Чижов, помнишь такого?
Он смотрит своими глазками черными, на лице дума отразилась. Соображает.
Что-то не припомню такой фамилии.
Конечно, зачем тебе запоминать фамилии людей, убитых тобой или твоими людьми.
К стене прижимаюсь. В этой комнате жутко и темно, только одна лампа, направленная на меня. Моментами, из темноты показывается и снова исчезает лицо Фёдора.
Разберёмся, он повернулся, открыл дверь и вышел.
Щёлкнул замок, я оказалась закрытой в маленькой тёмной комнате. Первый момент судорожно соображаю, что произошло и как это может на мне отразиться. Я высказала ему всё, что думаю, но какой от этого толк. Подозреваю, они тут все такие, не будут со мной сильно церемониться, убьют по-тихому и дело с концом.
В смятении, в ожидании чего-то, я прошла по маленькой комнате, остановилась у двери, прислушалась. Обернулась, поискала взглядом камеру и, конечно же, увидела в углу, почти у потолка, круглый, черный глаз.
Что делать, ума не приложу. Пришла сюда такая решительная, мстительница, а сейчас вся моя решимость куда-то подевалась. Улетучилась, стоило оказаться запертой и представить, что со мной сделают, когда точно поймут, что пришла за Фёдором следить.
Время пошло. Начался отсчёт, до того момента, когда кто-то из этих ублюдков меня убьёт. Не Фёдор, так Шило, не Шило, так Фёдор.
И какого черта я пошла к нему в ту гостиницу?
Надоело стоять, села на пол. Вытянула изо рта жвачку, прилепила к стене. Как память.
Осматриваюсь. А что это за комната вообще? И вдруг, до меня только сейчас доходит, что это никакая не кладовка, а самая настоящая комната для убийств. Вот пришёл конкурент или кто-то в кабинет, а Федя ему пройдёмте, пожалуйста. И сюда.
Точно меня шлёпнут. И что-то как-то в животе сразу холодно стало.
Боже, как так могло произойти? Вот это вляпалась, так вляпалась. Неужели здесь всё и закончится? Перед глазами пронеслась моя жизнь. Самые светлые воспоминания, самые счастливые моменты. Разве она была бессмысленной, чтобы так глупо закончиться? Я не хочу вот так, ещё не всё сделала, не всё сказала этому миру.
Глава 6
Интересная заковырка.
Пойди, скажи, какие случайности в жизни бывают неслучайные. Я ж её в том клубе сам, собственными глазами, выбрал. Точно помню за ноги да за шмоньку. А теперь, получается, она что, специально передо мной выплясывала или подослал кто?
Та не, не может такого быть. Совпадение. Но какое, ёпт. Таких совпадений не бывает.
Быстро спустился вниз, Лёхе мотнул головой, он руки вытер ветошью и пошел за мной в угол ангара.
Чего? Не колется?
Подосланная, сто пудов.
Ну, и чё делать теперь будем?
Говорит, будто мои люди её мужа шлёпнули.
Когда?
Лет пять назад, какой-то Илья Чижов. Не слыхал о таком?
Как не слыхал, у него мастерская мебельная была. Большая. Весь город ездил к нему мебель заказывать. Там ещё история была, отец его неудачно упал, шкаф какой-то делали, и типа, парализовало бедолагу.
Так. А шлёпнул его кто? спрашиваю.
Кого, отца?
Какого, бля, отца, я тебя про Чижова самого спрашиваю. Его кто шлёпнул?
Так братец твой, походу, он же у всех бизнес отжимал тогда. Да и сейчас не гнушается. Мало ему, что весь город на цырлах перед ним ходит.
Ты думаешь, Платоша приложился?
А кто, мебель-то его теперь.
Понятно, почесал я подбородок. Значит, эта сучка пришла мстить мне за то, что Платоша её мужа шлёпнул?
Реально? Интересная экземплярша, похабно усмехнулся Лёха.
Ну-ну, ты мне смотри.
Та я же женат.
Знаем мы, как ты женат, а по вечерам куда таскаешься. Это не моё, конечно, дело. Ладно. Ну, хорошо, а зачем тогда она в столе рылась? Если пришла мстить, то почему сразу не попыталась меня шлёпнуть?
Ты это у неё самой спроси. А по истории с её мужем, мы вообще не при делах. Откуда такая информация?
Ладно, пойду, допрошу с пристрастием, вздохнул, а ты, минут через пять зайди, как обычно. Вдруг вы*бываться начнёт.
Окей, я только за, криво усмехнулся Лёха.
Обратно я уже шел в полной уверенности в своей невиновности в убийстве её мужа. Открываю дверь, а эта на полу сидит. Ноги расставила, руки разложила, глаза закрыла, как будто вообще по хер, что её тут закрыли.
Ну, что, выяснил я, мои люди твоего мужа не убивали, говорю спокойно, дабы болтливую Лилиану утешить.
Ага, а завтра Новый год, усмехнулась, не веря.
Нет, ну, дерзкая, конечно. Походу, и не страшно ей. В такой комнатёнке все ссаться начинают, а эта уверенная. Пора пугнуть, посмотрим, что заговорит.
Ну, смотри, бизнес сейчас у кого не у меня.
А может, ты продал его, чтобы снова потом нового хозяина убить и снова получить.
Нормальная версия, однако.
Не, мы так не делали. Если отжал бизнес, под собой и оставляю. А сейчас он где? У другого человека.
У кого? глаза Лилианы злым огоньком загорелись, будто сейчас встанет и пойдёт к тому человеку.
Получается, я должен сказать ей, что мой кровный брат, без моего на то позволения, шлёпнул её мужа.
Понимаешь, Лили
Не называй меня так! говорит злобно.
Понимаешь, Лили, повторяю громче, бизнес твоего мужа сейчас в руках нового босса и это не я.
Скажи его имя? начала с пола вставать, боже ты мой, корячится на этих каблучках.
Это неважно, а вот меня больше интересует, что ты искала в моём кабинете?
Что искала, того не нашла, гордо голову вскинула.
Если говорить не хочешь
Не хочу!
Значит, придётся заставить, Лёха, заходи!
-
Открывается дверь и входит Лёха.
Из одежды на нём только брюки военные и берцы. Тело жилистое, загорелые, бугры мышц и татуировки, не те, что красивые, а такие, как у зеков в тюрьме, размазанные синими пятнами, какие-то уркаганские знаки. В руках у Лёхи две пары наручников.
Интересно, для чего две пары?
Смотрит недвузначно, сейчас, наверное, будет выбивать из меня правду. Только вот каким способом? Вид этого Лёхи в данный момент, даже пострашнее, чем тот Шило с ножичком. В голове моей быстро прикинулось кто страшнее и, прижавшись к стене спиной ногами и руками, я быстро заговорила:
Не знаю я кто! Пришли какие-то уроды в мою квартиру. Один Шилом представился, другие не представились. Сказали, чтобы следила за тобой и им всё рассказывала. А если не буду, убьют меня и мою семью. Это всё.
Лёха обернулся на Фёдора, тот кивнул и этот, обнажённый по пояс Лёха, повернулся и вышел.
Да, умеют они правду выбивать только одним видом.
Но сейчас я уже стала немного мозгами ворочать и понимать, что этот в тюрьме был, а на хрена ему там, в тюрьме мебельный бизнес?
Глава 7
Значит, имя не скажешь? требовательно смотрю на Фёдора.
Ну, зачем это тебе, хочешь, чтобы действительно шлёпнули?
Хочу посмотреть на убийцу своего мужа. А потом сделать так, чтобы его арестовали и посадили.
Фёдор вздохнул, дверь открыл.
Пошли, говорит.
Мы вышли из тёмной коморки, вернулись в кабинет. Фёдор остановился посередине, будто что-то забыл и вспоминает:
Сейчас, домой отвезу тебя.
Не надо, спасибо, и так много уже сделал, сказала с сарказмом, стоя у двери.
Обиделась?
На что? посмотрела гордо.
Зато мы выяснили, кто есть кто. И от этого уже будем плясать.
Знаешь, Фёдор, это ты уже сам пляши, без меня. Я отказываюсь. К тебе всё равно кого-то пришлют. Они сказали, тебе сейчас всё равно, кого трахать.
Так и сказали? удивился как будто.
Да, я повернулась, я могу идти?
Он кивнул, я вышла и толкнула дверь. Она захлопнулась, разорвав наши отношения навсегда.
Всё. Это конец.
Можно идти домой и ждать убийц.
-
Вот, кажется, не мое собачье дело, а обидно. За нее обидно.
Раньше как, совсем в истории не вникал. Быстро, тихо, отжимали бизнеса. Когда по заказу, когда себе. Кого почикали помню, конечно. Есть грех.
В тюряге все замолить пытался. Помню, на третий год священника сменили, пришел на место отца Романа отец Елисей. Как-то слово за слово ненавязчиво так, в споре, донес он до меня некоторую неправильность моих жизненных суждений. Я долго упирался, доказывал его неправоту и особо не лез в ту церковь, что там делать грешнику. Но тихо, не нахрапом Елисей на многое мне тогда глаза открыл. Понял я это, только когда сказали помер он. От чего, я так точно и не узнал. Вроде была у него какая-то застарелая нелеченая болячка. Но суть в том, что пошёл я, помолиться. Встал, помню перед образом и дал себе обещание ни одной живой души не тронуть больше. Тогда я, как бы со стороны это понял, не в личном порядке, а вообще.
А тут, получается, как ни крути, дело не только Лилианы, оно и меня теперь касается. Потому чувствую, она только что вышла из кабинета, а я уже хочу, чтобы вернулась. Что за хрень, будто зависимость какая.
Сел за стол, достал сигарету, подкурил.
Несколько раз затянулся, а в мозгу работа кипит. Это что значит, получается, миллион дал, квартирку отстегнул, а теперь бойцов подсылает, чтобы мою бабу стращать. Они-то не знают, что баба моя. Я ж её неофициально, во всеуслышание своей назначил. Походу думают, что она просто шлюха, которую я ебу.
Но Лилиана не шлюха. Нет, не шлюха мотнул отрицательно головой, вспомнив, в каких шортиках она только что от меня ушла. Просто вкуса нет, это да. Малышка слегка перегибает с одёвкой То в одну, то в другую сторону. Удивляет своими образами разносторонними. То словно монашка нарядится, то вылитая шлюха. Как хочешь, так и понимай, кто она на самом деле. Придётся к хорошему вкусу приучать. А что, мне не лень, и времени до хрена. Но разговор сейчас не о том.
В дверь Лёха заглянул.
Ну чё, едем?
Едем, я затушил бычок в пепельнице и встал с места.
Он, наверное, не ждёт нас.
Ты, если что, осторожнее там будь, смотри в оба.
Обижаешь, босс.
Лёха бывший десантник, морской пехотинец. Он как никто знает военную науку и если что, может справиться с тремя-четырьмя налётчиками. Ну, и я пару-тройку уложу, если, конечно, они не со стволами, а с ножичками. Мы парни не из серливых. Только кто сейчас с пером ходит? Эта романтика прошлая. Сейчас без ствола ты никто.
Идти в дом Платона второй раз не хочется, а надо. Прояснить малёха, что за цирк он тут устраивает. Кажется, решили, что он босс, я ни при делах. Подозреваю, не верит мне окончательно, думает, замышлять против него стану. Ссыкливый идиот.
Оно мне и на хер не всралось. Что я дебил, соваться к нему, с его до зубов вооруженными гориллами. Один Толян среди них, чего стоит.
Но идти придётся.
Сели с Лёхой в мой пикап. Поехали.
У дома Платона вышли, ждём, когда же нас заметят. Пять минут прошло, пока охранник вышел.
По какому вопросу?
По личному, охренел я о такой церемонности.
Вам назначено?
Ты чё, охуел, давай пиздуй к боссу, скажи, брат пришел, поговорить хочет.
Тот недовольно скривился на меня и посмотрел, прямо скажем слегка невежливо, да даже и не слегка.
Да, было время, вздохнул Лёха, почти мне на ухо, раньше он бы себе такого не позволил.
Тихо. Мы люди цивильные, нам на их взгляды наплевать. Только прошу тебя, держи себя в руках.
Само собой.
Ворота начали открываться. Въехали мы во двор. На крыльце никто не встречает. Вышли из машины. Поднялись по ступенькам. Входим в дом. Тихо, как в могиле. Прошли до гостиной. Платошка у окна стоит. Обернулся, как вошли.
А, Федя, я тебя ждал.
Интересно, а чего это ты меня ждал?
Я же тебя знаю, ты спокойно жить не можешь, нормальная жизнь не для тебя, палец в рот засунул, в зубах ковыряет. Манеры.
С чего ты это взял? А я вот как раз нормально пожить хочу, так ты же не даёшь, всё каких-то уродов подсылаешь.
Он усмехнулся:
Рассказала всё-таки.
Ну, так под страхом смерти любой расскажет, пугнуть пришлось. Неужели ты думал, я вот так и буду, как дурачок, тебе на слово поверив, работать. У меня тоже не слишком большое к тебе доверие имеется.
Тут мы с тобой солидарны, он посмотрел на Лёху, который стоит всё это время чуть сзади, можем мы поговорить откровенно, без свидетелей.
Лёха повернулся, открыл дверь и вышел.
Платон подошел к барной стойке, поставил два стакана, плеснул в них буквально на дно.
Хочу поговорить с тобой как брат с братом.
Ну, давай, я подошел к стойке и сел на стул.
Платон взял бокал, выпил всё одним глотком.
Э-э-э, дернул головой, хорошая штука, указал на бутылку.
Я потянулся, взял бокал, ну, что, можно и выпить глоток, для связки слов. Хлопнул, в горло влил, проглотил обжигающий напиток, даже не скривился.