Добрый день, подхожу я к ней, широко улыбаясь. Как вы поживаете?
Она поворачивается и смотрит на меня снизу-вверх. Щурится в попытках разглядеть.
Кто это? спрашивает она. Я с трудом разбираю её слова, потому что зубы, как оказалось, у женщины отсутствуют.
Я Мэри Мейкер. Ваша соседка. говорю я. Записалась к доктору сегодня в два, и вот, увидела вас. Не могла не поздороваться. Ваша медсестра сказала, что вы сидите на улице уже очень давно и вам пора подняться в палату и отдохнуть.
Да, конечно она начинает суетиться и нащупывать руками колеса коляски. А ощущение такое, словно меня выкатили сюда пять минут назад.
Не волнуйтесь, я помогу. я захожу за спину и толкаю коляску в сторону входа.
О, не стоит, выговаривает она с трудом. Я могу и сама.
Не волнуйтесь, успокаиваю её я. Мне совсем не тяжело.
Вот так мы беспрепятственно минуем регистратуру и поднимаемся на девятый этаж в палату номер сто семнадцать. Я помогаю бабушке лечь в кровать, подаю ей стакан с водой и прощаюсь, ссылаясь на неотложные дела.
Как бы то ни было, доступа в офисные кабинеты врачей у пациентов нет, поэтому придётся вылавливать их в процедурных и смотровых. Моей первой целью становится смотровая специалиста по болезням желудка гастроэнтеролога. Я наблюдаю в сторонке, как один из пациентов выходит оттуда. Значит, сейчас там только врач и мне нужно зайти, пока он не ушёл.
Когда я вхожу, мужчина в белом больничном халате удивленно вскидывает брови и сразу же спрашивает:
Имя?
Мэри Мейкер, говорю я, сцепляя руки за спиной. Записана на два часа.
Он качает головой и бубнит себе под нос, что просил клерков делать пятнадцатиминутный перерыв после каждого клиента.
Странно, говорит врач и хмурится. В моём расписании вас нет.
Он закрывает журнал и смотрит на меня в упор.
Но как вы видите, отвечаю я. Запись есть, и именно благодаря ей клерк из регистратуры меня пропустил. Я целых полчаса заполняла формы в надежде поскорее к вам попасть. Меня даже спросили о том, когда я последний раз чихала. Странно спрашивать об этом человека, который жалуется на боли в желудке. Вам так не кажется?
Нет, говорит он и улыбается, обрадовавшись возможности блеснуть знаниями перед невежественным пациентом. Это делается в целях профилактики вирусных инфекций, мисс Мейкер.
Действительно. я касаюсь своего лба и сажусь на кушетку. Я вижу, вы очень осведомлённый и образованный человек и обязательно сможете помочь мне с моей проблемой.
Он становится напротив меня.
Так что же вас беспокоит?
Я рассказываю ему, что у меня очень болит желудок, но это сопровождается и другими симптомами. Потеря памяти. Чрезмерная потливость. Неосознанное повторение привычных действий. Головные боли. И ещё что-то, что я не могу вспомнить. Когда вижу его замешательство, мне становится тревожно. Видеть замешательство врача страшнее, чем ощущать собственное.
Он проводит пальпацию живота и выписывает направление на эндоскопию, а также черкает на бумажке предположительный диагноз: хронический колит. Когда выхожу из кабинета, я складываю выданный мне листок и кладу его в сумку. Следующий врач слышит ту же легенду, что и предыдущий и не отказывает мне в приёме. Когда озвучиваю все симптомы, его лицо озаряется пониманием.
Всё ясно. изрекает доктор и что-то пишет. Есть предположение, что у вас рак.
Рак чего? недоумённо спрашиваю я.
Мозга, конечно же.
Мне выписывают направление на рентген. Было ли ошибкой зайти к онкологу? Вряд ли. Иначе как я найду того самого доктора? Я ведь даже не знаю его специальности.
Захожу в следующую смотровую. На ней отсутствует табличка. Доктор оборачивается, как только я открываю дверь и переступаю порог.
Мисс, вы уверены, что вам ко мне?
А вы?
Уролог.
Невролог встречает меня довольно холодно. Хотела поспорить с моей легендой, но решила не вступать в конфликт и поскорее от меня избавиться. После того, как озвучиваю жалобы, она спрашивает:
Что ещё?
Искажение реальности, говорю я.
Доктор снимает очки.
Искажение реальности?
Да, я киваю. Поддельные воспоминания.
И вот, после подобных описаний симптомов мне выписали очередное направление я сижу в кабинете психиатра и играю с ним в гляделки. Он складывает пальцы домиком.
А вы что-нибудь слышите? Голоса, например, которые уговаривают вас сделать что-то плохое, навредить себе или другим?
Нет, говорю я. К сожалению, я пока в своём уме.
Он снисходительно улыбается, но глаза его остаются бесстрастными.
Время нашего приёма подходит к концу, мисс Мейкер, но я очень надеюсь увидеть вас снова.
Если бы эти слова говорил не психиатр, мне было бы даже приятно. Но в данном случае я надеюсь, что больше не попадусь в эти паучьи лапы. Перед тем, как покинуть кабинет, я оборачиваюсь у самой двери:
А вы не видели здесь одного Доктора? Довольного необычного
Какого? И что значит «необычный»? брови психиатра ползут вверх.
Он стар, умён, не называет своего имени, говорит загадками и любит зелёный цвет, отвечаю я.
Психиатр откидывается на спинку стула:
Жду вас у себя ровно через неделю. Время уточните у клерка. И не опаздывайте.
За три часа я обошла всех докторов дневной смены в госпитале, но так и не нашла того, кого искала. Обессилев, я плетусь домой пешком, не замечая проезжающие автобусы. Вздрагиваю, услышав полицейскую сирену. Сердце пускается вскачь от страха, что детектив и здесь меня нашёл. Но это просто патрульная машина, которая проезжает мимо.
Сегодня я выполняла две задачи: искала Доктора и обследовалась вместо Приама, чтобы получить список примерных диагнозов, которые подходят под его симптомы, однако яснее мне не стало врачи сбиты с толку не меньше, чем я. Может, стоит сравнить его симптомы с симптомами отца? Вдруг между ними есть какая-то схожесть?
Я останавливаюсь. У отца ведь есть история болезни! И, насколько я знаю со слов Приама, её забрал детектив. Вместо того, чтобы взбодриться и загореться новой целью, мне сильнее захотелось домой. Мысль о том, что придётся идти в Департамент полиции и видеться с детективом, который только и ждёт того, чтобы обвинить меня в какой-нибудь гнусности, вызывает острую головную боль.
Я много раз читала историю болезни отца и многое запомнила, но прошло несколько месяцев и, чтобы проанализировать что-то и сделать хоть какие-то выводы, информация должна быть у меня перед глазами.
Визитка детектива валяется смятая где-то в моей комнате. Когда я выходила из госпиталя на часах было ровно пять вечера. До конца рабочего дня остался всего час. С учётом того, что мне придётся ехать на автобусе, и потом пройти какое-то расстояние пешком, это займёт где-то полчаса. Даже когда сажусь на автобус и занимаю свободное место, я всё ещё сомневаюсь в своём решении, но обратного пути уже нет.
По пути в участок проезжаю мимо мечты всей своей жизни Уестфордский медицинский университет, который каждый год приветствует новых студентов, в числе которых, к сожалению, не я. Я бы всё отдала, лишь бы оказаться на лекциях выдающихся профессоров, пройти практику в одном из лучших госпиталей и получить диплом. Тогда никто бы не смог сказать, что я не врач, а глупый любитель. Белый халат это не просто форма, это знак того, что ты спасаешь людей, а вместе с ними и свою душу.
Я прошу остановить у Департамента полиции, на что водитель отвечает, что придётся пройти ещё пару кварталов. Я не знаю сколько сейчас времени, поэтому эти кварталы преодолеваю бегом. Джинсы из тонкой ткани с этой задачей мне только помогают, так как переживать о том, не задралось ли платье, не приходится.
Какой-то офицер, распивающий кофе у входа в участок, видит запыхавшуюся меня и хмурится, поднимает руку к лицу и смотрит на часы. Я вежливо здороваюсь с ним и толкаю дверь. Здесь охрана намного серьёзнее, чем в госпитале. Женщина-офицер мгновенно отводит меня за ширму, смотрит содержимое сумки и проверяет с головы до ног. И только после этого спрашивает о «цели моего визита».
Мне нужно к детективу Леланду Дархаму, говорю я. Он здесь работает?
Офицер снова окидывает меня взглядом и произносит:
Иди за мной.
В участок я пришла впервые, но сразу могу сказать, что здесь царит атмосфера пыли и бумаги. По коридору развешаны портреты разыскиваемых преступников. Кажется, что их глаза двигаются они словно следят за каждым, кто бывает в этих стенах и проходит путь вдоль коридора.
Когда мы доходим до кабинета детектива, офицер, видимо, не надеется на мою вежливость и стучится сама.
Он у себя, говорит она, прислушавшись. Заходи.
Офицер любезно открывает дверь. Я становлюсь у порога и жду, когда меня пригласят войти.
Добрый день, говорю я.
Я знал, что вы придёте, детектив Дархам складывает руки домиком на столе и снисходительно улыбается. Проходите.
Я всё ещё знаю не больше того, что знала, когда вы оказались на пороге нашего дома, говорю я.
Неужели? вскидывает брови он.
Да, я пришла выпить с вами чашку чая, я прохожу и сажусь напротив него. Что ещё привело бы меня сюда?
Он расплывается в улыбке.
Так вы пришли не для того, чтобы дать информацию мне. Вы хотите получить её от меня.
Нет, конечно нет, я качаю головой. Я пришла предложить равноценный обмен.
Детектив Дархам нажимает кнопочку на рабочем телефоне.
Эмми, принеси две чашки кофе в мой кабинет, пожалуйста.
Мне нужна история болезни моего отца, говорю я напрямую.
Он не выглядит удивлённым, но в его глазах читается вопрос.
Как вы знаете, мы прошли многих врачей, и никто не смог поставить ему точный диагноз. Нет диагноза нет лечения. Несмотря на то, что вы называете меня любителем, я считаю нужным поверить в свои силы и попытаться разобраться во всём самой.
Мисс Адиссон, говорит он едким тоном. На вашем месте я бы поумерил свои амбиции. Десятки лучших врачей оказались бессильны, а вы приходите и заявляете, что справились бы лучше, чем они?
Интересно, сколько способных и талантливых людей вы погубили своим неуместным скептицизмом?
Нужно быть реалистом.
Нужно перестать оценивать чужие возможности и способности. Это вас не касается.
Действительно, вы уже не ребенок, и сами несёте ответственность за всё, что происходит по вашей воле. Но я уверен, что вы умная девочка и спрятали все препараты, которые отпускаются строго по рецепту. Я прочёл историю болезни вашего отца, все назначения и выводы, но там и слова не было о Барбитале. Вы играете с огнем.
Отдайте мне историю болезни.
А была ли там болезнь, мисс Адиссон? Или вы наивно надеетесь, что болезнь имела место быть и ваш отец умер своей смертью?
Раздаётся стук в дверь секретарша принесла кофе. Когда она ставит чашку передо мной, я беру её и делаю глоток. Горячая жидкость устремляется вниз по пищеводу, обжигая меня изнутри. Но только это сейчас способно помочь мне взбодриться.
Предполагать бесполезно, говорю я, когда за секретаршей закрывается дверь, и опускаю голову. Я не могу ответить на подобные вопросы, но у меня есть другая ценная информация.
Я слушаю, он скрещивает руки на груди.
Сначала отдайте историю.
Хорошо, он кивает.
Поднимается с места и достаёт из шкафчика серую папку. В этот момент моё сердце подпрыгивает, а дыхание сбивается. Детектив передаёт её мне.
Я гляжу на него исподлобья.
Спасибо.
Он опускается в кресло и смотрит на меня в упор.
Я правда не знаю ответов на ваши вопросы, но
Но? он напрягается в ожидании.
Но я видела одного доктора, которого пригласила к нам мама перед похоронами отца. Он не был похож на других врачей, отличался всем, чем только можно. Даже не назвал своего имени, лишь профессию, и после этого пропал бесследно.
Бесследно, значит, говорит он, словно наматывает информацию на мысленный клубок в своей голове. Больше он ничего не сказал?
Было ещё кое-что странное, отвечаю я, хмурясь. Я сказала ему, что он пришёл довольно поздно, что тот, кого нужно было лечить, уже умер. Но он ответил, что пришёл как раз вовремя.
Детектив сосредоточенно пишет что-то в своём блокноте.
Опишите как он выглядел.
Он стар, я склоняю голову набок. Седой, высокий, улыбчивый, глаза голубые. В госпитале Алана Макбрайта его нет. Думаю, он приезжий. Раньше никогда его здесь не видела.
Как я понял, вы его искали, предполагает детектив. Видимо, я не единственный, кто хочет докопаться до правды.
Мы ищем разную правду, детектив, я поднимаюсь со своего места с намерением уйти.
Он откладывает блокнот в сторону, хлопает руками по подлокотникам и тоже встаёт.
Спасибо за информацию, мисс Адиссон. Обещаю, что поделюсь с вами, когда разыщу этого доктора. Ваш домашний номер у меня записан.
Я киваю. Раз Доктора не смогла отыскать я, то пусть за дело возьмётся профессионал. Надеюсь, он не сильно расстроится, если узнает, что я пустила по его следу детектива.
Глава 13
Домой я приезжаю затемно. На первом этаже Дженис смотрит телевизор, не обращая внимания на скрипнувшую входную дверь. Любой воришка сможет унести из нашего дома всё ценное, если оставить Дженис за главную. Я неодобрительно качаю головой и поднимаюсь по лестнице. Оказавшись в своей комнате, опускаюсь на пол и достаю из сумки все бумаги с назначениями и предположительными диагнозами, которые мне выдали в госпитале Алана Макбрайта.
Я раскладываю их перед собой, открываю историю болезни отца и сверяю. Эти диагнозы ставили и отцу. Опухоль мозга, вегетососудистая дистония, маниакальный депрессивный психоз, есть даже Альцгеймер и деменция, которые подходят больше всего, но не объясняют всех симптомов.
Я открываю страницу двадцать четыре и читаю заключение психиатра:
У пациента наблюдаются серьёзные нарушения в психике, вызванные ничем иным, как биполярным расстройством личности первого типа. Я глубоко убеждена, что длительное пребывание в недвижном ступоре и внезапное кратковременное исцеление от этого недуга говорит нам о точности поставленного диагноза. Было проведено соответствующее лечение, но результат не показал никаких изменений. У других больных биполярным расстройством первого типа наблюдаются улучшения, но для Кеннета Адиссона лечение оказалось неплодотворным. В истории медицины есть задокументированные случаи, когда организм человека не воспринимает лечение, которое является эффективным для ста процентов больных. Мистер Адиссон причисляется к одному из них. Прогнозы неутешительные.
Через пару страниц заключение хирурга:
Я полагаю, что пациент, поступивший к нам с определённым рядом симптомов, вовсе не очередная загадка для медицины, а очевиднейший случай черепно-мозговой травмы тяжёлой степени. Кеннет Адиссон работает строителем, находится в одной из самых опасных точек в сфере труда и никак не застрахован от падения с высоты или удара тяжелым строительным предметом. По словам его коллег, пациент не всегда носил каску и часто находился на рабочем месте без защитного снаряжения. Исходя из моего опыта, я уверен, что урон здоровью Мистера Адиссона нанесла травма, полученная на рабочем месте. Но рентген никаких патологий не выявил. Я счёл необходимым передать пациента другому врачу.
На следующей странице заключение дементолога:
Пациент жалуется на большие провалы в памяти, что можно охарактеризовать как следствие болезни Альцгеймера или деменции. Но я заметил нечто необычное аномально высокое давление на протяжении длительного времени. Команда врачей во главе со мной вела учёт давления пациента каждый час, чтобы уловить малейшие колебания. Благодаря слаженной работе нам удалось выявить ещё один немаловажный и довольно опасный симптом перебои в работе сердца. Ввиду моих сомнений в верности поставленного диагноза, я передаю своего пациента одному из лучших кардиологов в нашем госпитале.