Почему ми должны вам верить?
Да очень просто. Если брать Землю, Россию и наш легион, то у нас по-прежнему нет возможности проникнуть к вам сюда. Связь установить не можем у нас нет связи-то! Мы не можем открыть проход, или этот, портал, и, соответственно, не можем послать сюда какой-то экспедиционный корпус. Да что там корпус одного человека не можем послать! У нас и мысли, и цели такой не было. Пока, во всяком случае.
И это говорите ви, человек, совершивший переход оттуда сюда? Ви, живое пока еще свидетельство того, что все, перечисленное вами, возможно? Согласитесь, звучит не слишком убедительно. Чему, по-вашему, ми должны поверить больше, тому, что видят наши глаза, или что слышат уши?
Меня в этом деле вообще в расчет можно не брать. Я здесь, повторюсь, неофициально, по личной инициативе и, наконец, просто случайно!
Ну, расскажите про себя. Ми послушаем. И про Лабиринт желаний расскажите, не забудьте.
Я, товарищ Берия, вообще-то человек здравомыслящий. Более того, трезвомыслящий! Ни в какую магию, колдовство и прочую мистику не верю. Но как, с вашего позволения, специалист и профессионал, стараюсь не упускать ни малейшего, даже призрачного шанса добиться требуемого результата. Я обязан использовать все возможности, и я их использую.
Это вы сейчас о чем?
О лабиринте же.
Как ви о нем узнали? Откуда вообще взялась такая идея, использовать лабиринт?
Тут вот какая история. Был у меня боевой товарищ, друг, он пропал во время вот этой последней нашей компании. По некоторым сведениям, которым мы склонны доверять, он не погиб, а оказался здесь у вас, в Лимбе. И я, наверное, не подумав, наверное, излишне эмоционально, пообещал его жене, что постараюсь вернуть друга домой. Вот, слово не воробей, вылетело изволь выполнять.
И вы решили отправиться за своим другом в Лимбонго? Вот так просто?
Да. То есть, нет. Все было не так. Я в тот момент ни о каком Лимбе даже не подозревал. Но когда стал изучать вопрос, это название выплыло на поверхность. Тогда же мне было сказано, что единственная возможность попасть сюда посредством лабиринта.
Ми тоже знаем, что это единственная такая возможность не считая, конечно, открывающихся порталов и тому подобных эксцессов. Но ми также знаем, что Лабиринт желаний долгое время был неисправен
Так точно, товарищ маршал, был неисправен. Я, собственно, как раз и отправился выяснить, в каком он состоянии. Но товарищ шаман Арикара сообщил, что он лабиринт починил, и что может попытаться провести обряд для его запуска прямо сейчас. Точней в течение двух-трех дней. Иначе, следующего удобного момента пришлось бы ждать полгода. Да и то, неизвестно, что там, через полгода будет. Я согласился. Попытка, как вам известно, не пытка.
Это точно. Как ви познакомились с товарищем Арикарой?
Я не был с ним знаком до того. Но вот этот мой друг, которого я разыскиваю, он был. Товарищ Арикара даже был чем-то ему обязан, поэтому и согласился нам помочь.
Вот как. Виходит, ваш товарищ не такой уж простой человек. Как, ви говорите, его имя?
Я не называл его имени.
Так назовите, ну! Ми бы хотели с ним тоже поговорить. Ви не переживайте, ми не причиним ему вреда. Мамой клянусь, ну! Слово маршала!
Хорошо, Запираться было бесполезно. Верней, в тотальную молчанку играть не следовало. Но надо было понять, о чем говорить можно, а о чем упоминать ни в коем случае не следовало. Само собой, про Варвару-красу молчок. Но и об остальном тоже лучше бы не распространяться. Сержа, однако, придется назвать, иначе самому ему вряд ли удастся его найти в таком-то муравейнике. Сан Саныч проглотил не дававший говорить комок в горле, откашлялся. Хорошо. Думаю, вы достаточно легко сможете найти его сами. Это капитан Сергей Таганцев. Я его разыскиваю.
Гм, капитан Таганцев. Нет, ми такого человека не знаем. Но в ближайшее время, уверен, узнаем. Так, а что, ви говорите, он совершил для товарища Арикары?
Я ничего такого, товарищ Берия, не говорил.
Нам кажется, товарищ Доманский, что ви снова испитываете наше терпение. Или нам так не кажется?
Кажется, Лаврентий Павлович, кажется. Я ничего такого не говорил. И не мог сказать, по простой причине: я этого не знаю. Тогда у меня был очень напряженный период в жизни, мы с Таганцевым мало общались, и вообще редко встречались. Просто потому, что находились в разных местах. А потом он пропал. Когда же позже я начал проводить свое расследование, мне в ответ стали выдавать какие-то несообразности, выдвигать совсем уж мистические версии, так что я до поры даже перестал допытываться.