Но даже в эти дурацкие фантазии почему-то снова и снова назойливо лез Гордеев. Причём, как-то странно лез
Маха не просто узнаёт, что я ей ровня, но ещё и давится от зависти. Потому что в тот момент, когда она меня видит Гордеев открывает мне дверь своего внедорожника, подаёт руку, помогая выйти. Я выхожу, но оскальзываюсь. Он подхватывает меня под талию, прижимает к себе и целует. А Маха столбенеет! Потом мы с Гордеевым идём в клуб, и наша ложа почти напротив Машкиной. Маха постоянно бросает томные взгляды на Гордеева, но он видит только меня: держит у себя на коленях, водит носом по шее. Хочет меня, я это чувствую. А Маха всё не успокаивается, и в тот момент, когда Гордеев снова собирается меня поцеловать, спрашивает вдруг из-за спины:
Там, на унитазе, налёт какой-то, видела? Убери его. Эй, ты меня слышишь вообще?
Я резко села. Растерянно заозиралась, не понимая, откуда здесь заспанная Маха в пеньюарчике, и почему вокруг меня скачет её пёс. За окном уже светло.
А, так ты спала что ли? запуская кофе-машину, удивилась Маха. А мне показалось просто валяешься.
Глава 5
Следующие два дня всё окончательно пошло наперекосяк. Теперь я точно знала, что за мной следят наблюдатели обнаглели настолько, что даже прятаться перестали: я замечала их на улицах, в транспорте и даже рядом со своей работой. На телефон мне поступали звонки с неизвестных номеров, а в избушке обнаружились плохо скрытые следы взлома. Похищено ничего не было, но это лишь усиливало напряжение: сам факт, что кто-то всё-таки проник в дом, но не заинтересовался опечатанной комнатой или хоть чем-то из вещей говорил о том, что это явно не воры. В то же время не происходило ничего конкретного: со мной не пытались вступить в контакт и не применяли насилие, как напророчил Гордеев.
Мне даже стало казаться, что всё это не имеет к нему никакого отношения слишком уж походило на банальное запугивание. Зато на ум сразу пришли Толик и Дамир: мстить напрямую кишка тонка, а вот пакостить исподтишка самое то.
Словом, предвидя очередные обидные подколы про надирание попок плохим пацанам, звонить Гордееву я не стала. К тому же, несмотря на нервозность, обстановка в целом пока позволяла ждать Верку. Тем более что в «Энимал-СПА» поступил на передержку пёсик, хозяева которого укатили на курорт. Молодой кобелёк с непривычки очень скучал: отказывался есть и то и дело начинал выть, и успокаивался только если взять его на руки. Я сама вызвалась подежурить с ним ближайшие пару ночей, и за это мне даже пообещали заплатить.
Ещё через сутки вернулась, наконец, Верка. С вокзала пришла сразу ко мне в «Энимал-СПА». Я провела её в комнату для персонала и, с напряжённым волнением отмечая, как заметно она похудела всего за полторы недели, налила кофе.
Ну как съездила? Как там Семён?
Верка зябко поёжилась.
Плохо. У него тяжёлая пневмония была, сейчас надо восстанавливаться, а какое у них, там, в интернате восстановление? Забирать его оттуда надо. Срочно!
А что с опекой?
Опять комиссию назначили. Теперь надо срочно снимать нормальную квартиру, и проплачивать месяцев на двенадцать вперёд, иначе меня снова на целый год по несоответствию завернут.
Я промолчала. Дураку понятно, что годовая аренда сумма для Верки неподъемная, но и кредит не вариант. Для органов опеки это как красная тряпка для быка.
Если Толик не займёт, дачу продавать буду, вскинула она на меня мечущийся взгляд, и тут же отвела. По-другому никак. Сорян.
Да, я понимаю, поспешила успокоить её я. Ты за меня не переживай, я найду, где приткнуться. Всё равно на лето уехать хотела.
Куда?
Я пожала плечами:
Да так, по старым местам. Хотела сразу после твоего приезда, но
Что? Что, но?
Она была какая-то дёрганая, перевозбуждённая. Я бы даже спросила, не курнула ли она чего, но понимала, что это глупый вопрос. Верка не могла. Она жила целью забрать брата из интерната, и подставляться вот так глупо ни за что бы не стала.
Да просто мне тут обещали заплатить за ночные дежурства. Глупо отказываться.
Говорить о том, что на самом деле я просто ждала её возвращения, чтобы перезанять и не высиживать бесценное время, было теперь бессмысленно.
Ещё бы! воспряла подруга. Это же какие никакие, а деньги! А тебе же теперь и жить где-то надо, и что-то есть. А ещё директор из колледжа звонил, напомнил, что это последний год и скоро за корочку платить. Так что у тебя теперь каждая копейка на счету. А тут ещё я с дачей обламываю
Я отмахнулась:
Не проблема, Вер! Даже не думай! Хорошего, конечно, мало, но я-то выкручусь. Я больше за вас с Семёном переживаю.
Слушай, просияла вдруг она, а мы ведь можем и новую квартиру одну на двоих замутить! Ты кредит возьмёшь для предоплаты, а выплачивать поровну будем. Ну и жить тоже. И нам с тобой хорошо, и опека пусть подавится!
Да кто мне кредит-то даст? Я ж безработная и без регистрации!
На счёт регистрации сделаем временную, не проблема. А на счёт работы я тебе хотела предложить к Толику на постоянку устроиться. Официально. Он интернет-торговлю замутил, ему курьер на доставку нужен. Кто-нибудь надёжный, из своих. А я, если надо, поручителем за тебя в банке пойду. Точно! Всё складывается! Верняк дело, Слав!
У неё аж глаза заблестели, а вот я, наоборот, сникла.
Вер, я тебе сказать хотела Тут такое дело Короче, с Толиком я слегка конфликтанула. Ну, как слегка
И я честно рассказала ей про клуб, про Гордеева, про то, как Толян с Дамиром припёрлись среди ночи, ну и остальное. Хотела подвести к тому, что и сама попала в непонятную ситуацию, но по большому-то счёту, ни в чём не виновата, и даже готова немедленно свалить, чтобы не доставлять ей проблем, но не успела дойти и до середины рассказа, как Верка вцепилась мне в волосы:
Какая же ты сука! Я для тебя всё, а ты! Как ты могла!..
Отодрать её от меня сумел только подоспевший охранник. Он же выставил беснующуюся Верку на улицу, а я так и осталась сидеть в подсобке в полном раздрае и с поцарапанным лицом.
Весь оставшийся день порывалась ей перезвонить, но не решалась. Однако это не значило, что не должна. Я была слишком многим ей обязана, чтобы закончить нашу дружбу вот так глупо. Словом, ближе к ночи всё-таки рискнула, но Верка трубку не взяла. Следующие несколько звонков тоже. А наутро её телефон вообще оказался выключен.
Я тут же напридумывала себе бог весть чего ужасного, что могло случиться с ней по моей вине. Вернее, по вине Гордеева, но не без моего участия. Поэтому утром, едва прибравшись у Махи, рванула на дачи.
Верки дома не оказалось, но первое же, что я увидела, войдя распахнутая дверь «склада». В комнате пусто нет больше ни одной коробки, ни одного пакета. Ну и что мне думать? Всё-таки ограбили, или подруга начала готовиться к продаже дома, и Толик сам забрал свой товар?
Набрала её телефон всё так же выключен. Тогда я просто покидала свои немногочисленные шмотки в большую сумку и, оставив ключи от дома в тайничке под крыльцом, ушла. Нет, я не собиралась сливаться втихую разрулить ситуацию с Веркой для меня сейчас было даже важнее, чем залечь на дно, но и возвращаться сюда больше не хотела.
Уже к обеду снова была в «Энимал-СПА» и даже полюбовно договорилась с Галиной, что скоро уеду до самой осени, но она всё равно «дорисует» к моей практике одну недоотработанную неделю. По дружбе. И для меня это было мега-важно! Хоть одной проблемой меньше! Даже настроение поднялось и, желая отблагодарить наставницу, я вызвалась сбегать за свежими эклерами и нормальным зерновым кофе в кулинарию на углу. А когда вернулась в Центр в комнате для персонала меня поджидали двое ментов в штатском.
Глава 6
Большего страха я не испытывала, даже когда меня однажды, ещё в прошлой жизни, заловили дегенераты, подосланные врагами отца. И когда годом позже бежала в никуда уже от него самого. И недавно, когда, словно гром среди на целых три года прояснившегося неба, к губам неожиданно прижался холодный ствол Гордеева Тогда всё это было на адреналине он поджигал кровь безрассудной храбростью, придавал сил и дерзости выживать несмотря ни на что. Но полиция это другое. Это страшно и стыдно. Я даже не знала за что и куда меня уводят, но чувствовала, как разъедает спину настороженный, осуждающий взгляд Галины и охранника.
В машине ехали молча, в обшарпанное, многолюдное отделение Полиции заходили без объяснений.
Ожидай, сейчас следователь подойдёт, заводя меня в кабинет с дверями, дублированными изнутри железной решёткой, велел один из оперативников и ушёл. Правда двери не запер, а просто прикрыл.
Внутри кабинета было пусто и тихо, а снаружи наоборот, шумно. Сновал народ и менты, и гражданские. Кто-то ругался, кого-то куда-то вызывали, приглушённо плакала какая-то женщина. Всё очень суетно, нервно и удобно. Ладони снова вспотели от хлынувшего в кровь адреналина. И я, словно волчонок, почуявший лес, настороженно замерла.
А что, если мне тупо сбежать? Просто шмыгнуть за дверь, смешаться с толпой и до свидания? Глупо? Как сказать. Кто знает, куда втянул меня этот Гордеев, например? Что, если это всё из-за него? И всё это время за мной следили вовсе не бандиты и тем более не Толик с Дамиром, а именно менты?
Крадучись приблизилась к двери, замерла, коснувшись ручки А с другой стороны если это с самого начала менты, тогда, пожалуй, лучше бы и мне не дёргаться. Просто рассказать всё что знаю, и всё. Чего мне скрывать-то?
Кроме того, что уже который год живу и учусь по чужим документам, а мой ныне покойный папуля до последнего рамсил в составе серьёзной ОПГ.
Чёрт. А что, если именно в этом всё дело? Гордеев меня просто случайно засветил, а дальше уже следаки сами сработали? Заставят теперь давать показания: вспоминать имена, фамилии, указывать знакомые лица на фотографиях Они-то меня потом отпустят я ведь толком ничегошеньки не знаю, но где гарантии, что бывшие отцовские «коллеги» не захотят перетереть? Уверенности, что тайна следствия надёжна как сейф у меня не было ну вообще никакой. Слишком уж часто я видела свински пьяные, пропаренные в нашей бане рожи высокопоставленных чинов, у которых с моим отцом не только тёрок по закону не возникало, но ещё и прекрасно проворачивались какие-то полюбовные мутные делишки.
Мысленно сосчитала до десяти, выдохнула и всё-таки рванула дверь на себя.
И чуть не влетела в грузного дядьку в форме. Он недовольно нахмурился, я попятилась.
А А у вас здесь есть туалет? первое, что пришло в голову.
Он крикнул кому-то в коридоре, и меня повели куда просила. Я тут же обрадовалась, что всё сложилось настолько удачно и приготовилась к бегству через окно но оно оказалось зарешёченным. Поэтому, лишь обречённо глотнув водички из-под крана, я снова вернулась в кабинет.
Но речь неожиданно пошла не о том, что я себе напридумывала, а о Верке: чем занимается, где живёт, с кем дружит. Я понимала, что это всё неспроста и жутко боялась ляпнуть что-нибудь лишнее. И не то, чтобы Верке было что скрывать, но вдруг это всё связано с её комиссией по опеке? И так вот скажешь пару случайных слов, а человеку потом брата из интерната не отдадут!
А что случилось-то? всё-таки рискнула я.
Следователь откинулся на спинку стула.
Подозреваемая утверждает, что вы можете помочь ей в сотрудничестве со следствием.
Подозреваемая? Кто, Верка? вскочила я. Да вы что, она не могла! У неё брат в интернате!
Чего именно она не могла? сощурился следак.
Ничего! Вообще ничего не могла, она же уже третий год добивается опеки! Дышать боится, чтобы не сорвалось в очередной раз!
Ну-у-у, понятливо протянул он, тогда вы просто обязаны помочь ей выбраться. Пройдёмте со мной
По длинному затемнённому коридору мы пришли в другую, неожиданно тихую часть здания. Здесь пахло сыростью, и двери кабинетов были железными, как в тюремных камерах. Или как в том подвале, где я провела однажды ночь, боясь даже дышать от ужаса.
Чувствуя, как в груди больно растекается то самое застарелое отчаяние, поёжилась. А когда громыхнул замок и пронзительно взвизгнули заржавленные петли мне захотелось то ли заорать, то ли сбежать, сверкая пятками.
У вас десять минут, сообщил мне провожатый, и дверь с грохотом захлопнулась. Теперь уже за моей спиной.
В махонькой комнатушке без окон меня ждала Верка с подбитым лицом. Я замерла в шоке, даже не решаясь кинуться к ней, потому что она смотрела на меня так обозлённо!
Что случилось, Вер?
И это ты меня спрашиваешь? взорвалась вдруг она. Сама же подставила меня перед резко замолкла и, дернув на себя, зло зашептала: Доигралась, Слав? Я тебя сколько раз просила не выпячивайся! Ты же знаешь, как мне важно иметь чистую репутацию, работу и жильё! Ну кто тебя просил, а?
Да что случилось-то? привыкнув к полумраку и разглядывая уже в деталях синяк на её лице, пролепетала я. Вер, я клянусь, что ничего такого не делала!
Ты, может, и не делала, а вот этот твой лысый с пистолетом Короче, так как ты у нас теперь типа неприкасаемая, Толик отыгрался на мне! Вчера я сказала ему, что буду продавать дом, и он, как ни в чём не бывало заявился, забрал товар. Вообще без всяких. Утром я приехала на работу, а он меня в подсобку завёл и говорит давай ты устроишь мне неждачник со Славкой наедине, так, чтобы ни одна скотина не узнала, а я тебе денег на аренду ссужу и в документах повышенную зарплату укажу, специально для опеки.
А ты? сжалась я.
Я? Ты дура совсем?! Я, в отличие от тебя, думать могу не только о себе! Сказала, что он может катиться ко всем чертям.
А он?
А он заржал! Говорит, типа, пошутил я! Потом велел ехать на новую точку и по пути интернет-заказ на адрес завезти. Я без всякого взяла пакет и поехала. А на хате меня менты хлопнули.
Незаконная торговля что ли?
Ага. Незаконная зло усмехнулась она. В заказе не оказалось вейпа! Только коробочка, набитая бумагой и два пакетика герыча, общим весом в пять граммов.
Я зажала рот рукой, попятилась, пока не упёрлась спиной в холодную стену.
Мне теперь семёрка светит, Слав! Семёрка!
Но Подожди, ты ведь Это же явно Толик тебя подставил! Ты сказала об этом следователю?!
Я что, на дуру похожа?! Если я начну на Толика гнать, то он-то найдёт способ соскочить, а вот я Ты просто представь, что он со мной потом сделает? Я же не могу, как ты в пустоту сбежать, мне Семёна из интерната вытаскивать надо!
Я обессиленно сползла по стене на корточки.
Нет, всё-таки бессмысленно скрывать, Вер! Надо говорить, как есть. Следователь же не дурак, и сам должен понимать, что раз наркоту нашли в заказе, то и шмонать надо в первую очередь Толика!
Конечно он понимает! Или ты думаешь, если Толик наркотой промышляет, то менты не в курсе? Да всё они знают, поэтому и не трогали раньше. А в этот раз Толик решил отомстить, вот и всё! Разозлила его ты, а под раздачу попала я!
Надолго замолчали. Я была просто прибита. Уничтожена. Семь лет! Семь! А потом волчий билет наркоторговки на всю жизнь. А Семён так и вырастет в детдоме.
Вер, прости Я же вообще не думала, что так получится! Я не виновата! Я сама попала, мне же пушкой угрожали! Я же понятия не имела, что этот гад в дом за мной попёрся. Да я Да если бы я знала, что так всё выйдет по щекам частыми каплями покатились слёзы. Я бы вообще без слов дала пацанам, да и всё. Хоть втроём, хоть вдесятером лишь бы не случилось всего вот этого Но я же не знала, что так всё получится, Вер!
Семь лет будто не слыша, в отчаянии повторяла она. Семь
Следователь сказал, что я могу тебе помочь. Как?
Она увлекла меня в дальний угол камеры, прижалась губами к уху:
Он согласен замять вопрос за сотню косых. Просто бабло, Слав. Всего сотка. Он сначала вообще про две говорил.
Вот же сука
Ты моя единственная надежда! Единственная связь с волей! Больше этот гандон не разрешит никому разглашать!
Да, но я даже не представляю, где их взять!
Можно попробовать к Толику сходить.
Чего?!
Я понимаю, что звучит дико, схватила она меня за руку, но послушай, он же готов был ссудить мне за нежданчик с тобой, значит, у неё есть бабло! Это уже чисто я отказалась. Он поэтому и психанул, между прочим! Но если ты сама к нему придёшь и попросишь