Наконец к костру пришла Аня с гитарой, настроила её и запела своим потрясающим, берущим за душу голосом:
Развесёлые цыгане
По Молдавии гуляли
И в одном селе богатом
Ворона коня украли,
А ещё они украли
Молодую молдаванку,
Посадили на полянку,
Воспитали как цыганку.
И с теx пор она пропала
Под сенью
загара,
У неё в рукаx гитара,
Гитара,
гитара.
Позабыла всё, что было,
И не видит в том потери.
Аx вернись, вернись, вернись,
Ну оглянись, по крайней мере.
Саньку показалось, что Аня поёт про себя, и «цыгане» в песне это не настоящие цыгане, а туристическая группа, сидящая сейчас вокруг костра. Мальчик старался ухватить хотя бы начала строк, чтобы потом восстановить по памяти или спросить. А песня продолжалась:
Мыла в речке босы ноги,
В пыльный бубен била звонко
И однажды из берлоги
Утащила медвежонка.
Посадила на поляну,
Воспитала как цыгана,
Научила бить баклуши,
Красть игрушки из кармана.
И с теx пор про маму, папу
Забыл
медвежонок,
Прижимает к сердцу лапу
И просит
деньжонок.
Держит шляпу вниз тульёю,
Так живут одной семьёю,
Как xорошие соседи
Люди, кони и медведи.
(стихи Новеллы Матвеевой)
Для Санька и тут всё было ясно. «Медвежонок» это он сам, случайно попавший к туристам-«цыганам», и, похоже, не так уж и случайно Он даже задумался и совсем пропустил последний куплет. А песни сменяли друг друга, Санёк записывал, что успевал, и надеялся впоследствии выучить их все, чтобы петь у костра с ребятами вместе, легко и свободно, как будто всегда знал.
Он и не заметил, как за плечом у него вырос Веня.
Что, уже к отчётному вечеру готовишься? спросил он.
Чего? К какому вечеру? не понял Санёк.
Так у нас традиция такая в конце каждого похода делать отчётный вечер.
У вас тут вообще одни сплошные традиции: котлы мыть, дневники писать
Так это же классно! Кстати, ты дневник написал? Списать дашь?
Что?!
Да шучу я, шучу А про отчётный вечер чистая правда. Вот что ты умеешь делать?
В смысле?
Например: петь фальцетом, изображать громоотвод, утюг, холодильник, ходить на ушах, показывать фокусы, резать по дереву, камню, пенопласту, делать вертикальный шпагат, читать стихи от конца к началу, писать эпиграммы, оды, эпитафии
Всё, всё, хватит! Я понял: цирк уехал, а клоуны в лесу заблудились
Что-то из этого ты наверняка умеешь делать, просто никогда не пробовал. Так вот, к отчётному вечеру надо раскопать в себе хоть какой-нибудь талант и выдать на публику. Подсказка первая: это обязательно должно быть связано с нашим походом. И вторая: не обязательно мучиться в одиночку, можно с кем-нибудь сделать общий номер. А можно и так и эдак.
А если я ничего не умею?
Такого просто не может быть, ты себя недооцениваешь. А низкая самооценка приводит к снижению результативности. Так что, поверь мне, в себя нужно верить.
Что-что? спросил Санёк, у которого от этого каламбура в голове всё смешалось, но Веня уже ушёл.
Не было ещё и десяти вечера, когда Татьяна Терентьевна объявила:
Ну всё, сейчас отбой, завтра подъём в шесть утра, а для дежурных в пять. Выход на воду в семь.
А чего это так сурово? спросил Поплавок.
Завтра проходим озеро. Его надо пройти или рано утром, или поздно вечером.
А днём?
А днём из воды вылезает Лохнесское чудовище! объявил Веня и показал в лицах, как именно оно вылезает, как не вовремя вышедший на воду турист встречается с ним и что из этого получается, включая трагический финал и последнюю конвульсию невинной жертвы.
Все чуть с брёвен не скатилась от хохота.
Веня, прекрати! одёрнула его Татьяна Терентьевна. А если серьёзно, то днём на озёрах бывает сильная волна.
А с дровами что? спросил Боря. Надо бы забрать сушинки, они хорошие.
От пяти принесённых ребятами лесин к тому моменту осталось три.
Заберём, только надо подумать, как их довезти, сказала Татьяна Терентьевна.
Так мы распилим и в байдарки положим.
Тогда начинайте уже сейчас, чтобы утром только погрузить.
А завтра погода может испортиться, как бы невзначай сказал Боря, когда мальчики распиливали двуручной пилой оставшиеся сушины.
Почему ты так думаешь? поинтересовался Петя.
Закат был красный, в облака.
И что?
Ничего. Поживём увидим.
Нечего сказать, успокоил.
Ночью действительно похолодало, и Санёк пожалел, что не взял с собой какой-нибудь шапки: голова вне спальника реально мёрзла.
7. Стихия мысли
Утром Санёк проснулся от того, что кто-то трогал его за ногу. Он открыл глаза. В их мальчишечьей палатке сидела Селена.
Тебе чего? спросил Санёк.
Поплавка толкни, пожалуйста, попросила девочка.
Зачем?
Мы с ним дежурим.
А-а Сама бы и толкнула, раз уже залезла а то всех сейчас перебудишь
А я знаю, где он?
Санёк оглянулся. И правда, видно было только Борю, он спал в вязаной шапочке и поэтому не мёрз. Остальные двое с головой залезли в спальники.
Поплавок с вечера тут был, сказал Санёк и толкнул лежащий рядом куль.
Внутри что-то завозилось и послышалось Петино: «Да что ж это такое-то и поспать толком не дают»
Угадал, улыбнулся Санёк.
Тут он вспомнил, что когда у него самого ночью стала мёрзнуть голова, он намотал на неё то, что нашёл, а именно тренировочные штаны, наподобие чалмы. Видок у него, должно быть, теперь аховый Так бы и не понять, что это штаны, но широкие белые лампасы выдают с головой а одна штанина вообще на глаз спадает
А тебе идёт, Селена кивнула на его головной убор. Ладно, не комплексуй, только Поплавка мне выпихни, а то одной так ску-учно завтрак готовить
Она таким тоном сказала это своё «ску-учно», что и глухой бы догадался, что она не только не собирается ругаться, а даже как бы зовёт составить себе компанию у костра. Санёк предпочёл притвориться глухим и недогадливым. Он ещё раз толкнул Поплавка и заставил-таки его осознать необходимость выхода в зябкое карельское утро.
Когда Петя ушёл, Санёк упал на коврик и моментально заснул снова, до общего подъёма.
С утра все были сонные, как зимние мухи, и вёслами шевелили вяло. К тому же в каждой лодке под ногами мешались чурбаки от вчерашних сушин. Над рекой стали появляться чайки. Их крики казались Саньку пронзительно печальными, словно они плакали о чём-то или о ком-то.
«Странно, думал мальчик, ведь много раз видел чаек, но так печально они ещё никогда не кричали или я не замечал просто»
Помня о холодной ночи и Борином предсказании, Санёк не стал убирать в гермушку ветровку, а положил её поближе к себе. Через некоторое время ему действительно пришлось утеплиться. А Василиса уже с самого утра была в куртке весёленького жёлтого цвета и напоминала цыплёнка.
Часа через полтора за поворотом реки открылась бескрайняя гладь озера спокойная, серебристо-голубая, сливающаяся на горизонте с куполом неба.
Бобёр, а Бобёр! Ты чего вчера народ пугал? крикнул из своей байдарки Поплавок. Облака там, то-сё завтра дождь будет Где он, этот твой дождь?
Судя по форме и цвету облаков вчера на закате, сегодня велика вероятность дождя, ответил Боря, как студент гидрометеорологического колледжа.
Велика вероятность Эка загнул! Так будет дождь или нет?
Чего ты от него хочешь? Когда это у нас синоптики правду говорили? поддержала Поплавка Селена.
Не скажи! Я слышал, их прогнозы сбываются всегда, но только не в том месте и не в то время, развил тему Петя.
Боря благоразумно промолчал.
Перед выходом в озеро экипажи выстраиваются в заранее оговорённом порядке: первой идёт байдарка Бори, за ней Пети, потом Санька, Вени, а замыкает цепочку Татьяна Терентьевна. На озере гонки и перестроения запрещены.
Байдарки идут вдоль правого берега: путь получается длиннее, но безопаснее. Мелкая рябь на воде слегка раскачивает лодки из стороны в сторону. Течения совсем не чувствуется, приходится активно грести. Так проходит час, другой.
Постепенно ветер усиливается, и волны увеличиваются. В небе появляются рваные сероватые облака. Татьяна Терентьевна кричит, чтобы ребята не шли вдоль волны. Приходится плыть галсами то к берегу, по ветру, то обратно, против волн, при этом продолжая двигаться вдоль озера. Фокус в том, что когда волна разбивается о нос или корму байдарки, она лодку не перевернёт. А вот если бьёт в борт, может раскачать, как в гамаке, и опрокинуть на радость русалкам.