Я снова ощутил холод в своих ногах и поэтому инстинктивно глянул на окно. Оно было приоткрыто. «Кто, блять, до этого додумался?» раздражённо подумал я и подошёл к нему.
Из окна веяло морозной прохладой, весьма освежающей и будоражащей яркой приятностью в груди лёгкие, душу и всё остальное. Мне стало приятнее, некоторое раздражение словно сдуло из моей головы. И взглянул на наружу, и люди, в свете фонарей, фар и света из окон ходили по своим делам, шли домой с работы или на работу из дома, или со школы или кружков, или с пар в универе или ПТУ, или из магазинов или из гостей, или в гости, или на свидание или в кино или театр или
От обилия путей и мест, куда можно пойти и откуда можно возвращаться, могла с лёгким радостным воодушевлением закружиться голова. Но её останавливала мысль о том, что, несмотря на всё это многообразие, мне пойти некуда. И, если бы я оказался на улице сейчас, то просто бы бесцельно шастал туда-сюда и шлялся там и сям, чтобы по итогу прийти к одной цели: где поспать в тепле.
Я снова взгрустнул, хотя я и не переставал этого делать. Грусть не стала сильнее, скорее просто своей грустностью наложилась уже на покрывавшую меня другую, более раннюю, грусть. Как будто когда ты уже мокрый от дождя или душа или потому что купался где-то, а на тебя ещё льются капли дождя или душа или волна водоёма, где ты купаешься. Мокрее ты не становишься, просто вода накладывается на воду.
Прикрыв окно, я повернулся обратно в зал и увидел часы, висящие над входом в него. На них было почти восемь часов. «Быть может, ещё не всё потеряно? Быть может, стоит проверить? Вдруг я окажусь на улице и всё-таки смогу найти свой путь и место в его конце?» пролетело у меня в голове. Странное взволнованное возбуждение пронеслось по моему телу, и эта мысль даже немного обрадовала меня. «Наверняка в мире для меня есть что-то получше» снова подумал я. Внезапно во входную дверь раздался стук короткого всем известного весёлого ритма, название которого я не знаю.
«Это, наверное, Миша», сказало мне предчувствие. Почему-то я отправился к ребятам, которые стояли на балконе и курили на фоне ещё сияющей огнями улицы. Я приоткрыл дверь и сказал:
Там в дверь кто-то стучится Миша, наверное
Так открой, чё ты сюда-то пришёл? не поворачиваясь, сказал Марк.
Я закрыл дверь балкона и пошёл в прихожую. Поспешив, я открыл дверь.
О, братан, здарова! Давно не виделись! зашёл в квартиру Миша, протянул мне руку, притянул к себе и похлопал по спине.
Да, давненько уж не видались, улыбаясь, сказал я.
А чё, где все? Или ты их того? Хату уж переписал на себя небось, засмеялся он и принялся снимать обувь.
Да не, почесал я затылок. Они курят там, на балконе.
Всё понятно, у кого какие приоритеты в жизни касательно друзей, задумчиво сказал он, очевидно, шутя.
Затем, сняв свои лёгкие ботинки, он встал и снял свою чёрную куртку, которая тоже не выглядела особо тёплой, и заставляла меня задаваться вопросом о том, зачем её вообще носить зимой, если она выглядит как осенняя какая-то ветровка.
Тебе не холодно в куртке-то такой? спросил его я.
Да не, не холодно, улыбнулся он и прошёл в зал.
Да как ты не мёрзнешь-то? Куртка тонкая, сам ты не жирный Как ты вообще не закоченел ещё?! прошёл за ним я.
О, вот это братская забота, вот это только настоящий друг, брат, так переживать будет за меня, он рассмеялся и сел на диван, на котором сидел я.
По всей видимости, он действительно был рад меня видеть, потому что таким весёлым его можно заметить редко. Так что это было немного даже непривычное зрелище. Хотя Я и сам тоже как-то повеселел с его присутствием тут. Он разбавлял застоявшийся состав компании.
Он потянулся, зевнул, потёр глаза и сказал:
Да я ж на машине постоянно, чё мне мёрзнуть? В машине печка есть. А из машины я выхожу только если зайти куда-то могу. Так что не мёрзну, не переживай, и усмехнулся в конце.
Вот и раскрыта тайна века, улыбнулся я в ответ. Пошли на кухню, может, чаю попьём?
Да, чаю бы я попил, пошли.
И мы встали и пошли на кухню. На пути к ней нас перехватили куряги. Поздоровавшись со всеми здоровыми и пообжимавшись со всеми обжимающимися, они и я прошли на кухню.
Чё у вас домофон-то не работает? Вроде вещь недешёвая, а дни будние сейчас, а никто не чинит, хотя все службы работают. Заходи кто хочет. Я вон зашёл, и никто мне даже слова не сказал, на ходу спрашивал Миша.
Да хер его знает. Ну починят когда-нибудь, наверное. Погоди. Ты ж вчера днём приходил. Он уже тогда не работал? Марк присел и ответил ему.
Да что-то я как-то не обратил внимания
Ну, вечером Нос пришел, и он уже не работал. Так что с чего ему сегодня-то работать?
Ну, знаешь, любая сломанная вещь за день до своей починки всё ещё не работает, а на следующий день работает. Так что все шансы у вашего домофона быть работающим сегодня были, слегка усмехнулся он, усевшись на стул.
Пока Саша наливала всем чай, Марк начал допрашивать Мишу:
Ты чё такой весёлый-то? Вчера угрюмый был, как обычно. А сегодня что? Гишников всех стороной объехал что ль? спросил Марк, посмеиваясь.
Да не. Ну да, но не только. Просто чувствую себя хорошо. Вчера я калымил, а сегодня выходной у меня, в кармане есть деньжат сколько-то, машина заправлена и на ходу, и скоро мы с вами поедем веселиться. Все условия, чтобы иметь хорошее настроение! задорно отвечал он.
Да, для радости иногда многого не надо
Ну, если ты живёшь в таком же заёбывающим темпе, как я, то порой достаточно и простого выходного. А вы чё такие кислые?
Да так, по хуйне
По какой? Вы, кстати, попробовали то, что я давал тебе?
Да, попробовали, Марк с улыбкой посмотрел на Сашу. Я на Свету смотреть не стал.
Ну и как? Понравилось?
После небольшой паузы Марк ответил:
Ну Так-то прикольно, но отходняки не понравились.
А какие отходняки были?
Ну Настроение портится немного
Ага, немного, перебила его Саша. Грусть, тоска, апатия, депрессия, отчаяние и вообще весь набор этого говна поганого, не считая ещё и всякой хуйни с телом. Марка пиздец колотило потом, меня тошнило Короче пиздец.
Ого Ну, судя по всему, тебе не очень понравилось. А позитивное-то хоть что-то было?
Ну возбуждение появляется лютое, трахаться хочется сильно, да и сам процесс как-то интереснее становится Близость ощущаешь с человеком, и вообще так хорошо на душе сказал Марк.
Миша помолчал немного.
Ну, хорошо, что и хорошее было, да?
Саша угукнула, Марк кивнул головой.
Ну ладно, спасибо за информацию, она очень пригодится.
Я пил чай и не имел особого желания вступать в эту беседу. Да и вообще Я, конечно, рад был его видеть, но я не знал, о чём сейчас завести разговор. Поэтому я пил чай и думал о том, можно ли попросить ещё арахисовой пасты, и, главное, стоит ли попросить ещё арахисовой пасты.
Мне было хорошо, но после него не очень, тихо сказала Света.
Понял тебя. Как дела-то у тебя кстати, Света? Что-то вчера мы и не разговаривали даже с тобой нормально, он обратился к ней.
Да нормально, вроде скупо отвечала она.
Чем занимаешься-то сейчас?
Ну, у мамы в магазине подрабатываю иногда, а так учусь по большей части.
С мамой всё так же живёшь?
Ага Нам нормально живётся. Двум одиноким женщинам вместе лучше.
Да-а немного растеряно протянул он. Ну и хорошо, что нормально. А одиночество Да найдётся ещё нормальный мужик. И для тебя, и для мамы твоей
Ага вздохнула она.
Я отпил чаю, сдерживая лёгкую улыбку. Не знаю почему, но эта Светина история одновременно и пиздец какая грустная, я представляю её и её мать, вдвоём сидящих зимой в квартире с тусклой лампой, и мне прямо как-то тяжело и грустно от этой картины, и какая-то, что ли, забавная почему-то. Наверное, на это влияет нелепость самой Светы.
Ну а ты-то чё? Миша толкнул меня в плечо. С возвращением, кстати!
Спасибо, ага. А чё я?
Давай рассказывай что-нибудь из дурки. Тоску не надо только, приколы лучше какие-нибудь.
Ну щас начнё-ё-ётся уже веселее сказала Света. Он нам тут такую хуйню задвигал вчера, это пиздец.
Да, если что-то будешь рассказывать, то лучше что-нибудь повеселее, поддержал её Марк.
А что ты рассказывал? спросил Миша.
Ой, да там долгая история очень. Я лучше тебе в другой раз её расскажу, ответил я.
Лады. А приколы-то были какие-нибудь?
Да какие там могут быть приколы сказал я, одновременно пытаясь вспомнить какую-нибудь историю, которую можно рассказать вкратце.
Да любые, всё равно интересно же, как там чё, продолжал Миша.
Ну, короче Был там один пацан. Ну, наверное, не пацан уж Короче, петухом он был
Погоди. Петухом? Ты чё, в тюрьме сидел? усмехнулся он.
Да что тюрьма, что дурка, что армия всё одна хуйня, различающаяся только снаружи.
И чё Погодь И чё, мужики, которые там содержатся, шизофреники вот эти, они друг друга ебут?!
Ну, насчёт мужиков не знаю, меня в детское отделение положили, так как во взрослом всё переполнено, а я помоложе всех там буду, поэтому решили, что в детском нормально будет, раз я от возрастной границы не так уж далеко ушёл.
То есть Дети, блять, друг друга ебут? Миша недоумевал.
Ну, как дети Подростки. Лет четырнадцать в среднем, кто младше, кто старше. Делают петухов там из некоторых. И вот история-то про одного из них как раз. Хотя там истории-то и нет как таковой даже. Просто был петух, и его ебали иногда, и вот и разъебали ему очко похоже, потому что у него оно перестало говно держать, и он начал в штаны срать.
Пиздец, блять вздохнула Света.
Саша молча ушла мыть кружки.
Да, пиздец, и вправду, сказал Миша. Блин. Ну это не очень весело так-то.
Ну да, вышло не очень весело, но я по-другому хотел рассказать, веселее это сделать, ответил я.
Как, нахуй Как, нахуй, можно весело рассказать про то, что дети ебали другого ребёнка и у него от этого отказал анус и он начал срать себе в штаны, блять?.. Марк схватился за голову.
Ну Я не хотел говорить про детей. Просто сказал бы что-то типа: «Был там петух, однажды его ебали, а он ночью потом обосрался, потому что очко разъебали ему» Хотя Да. Не очень весело.
Ой пиздец блять, вздохнул Марк.
Как ты там вообще выжил сказала Саша из-за моей спины.
Да как-то Без особых проблем, вроде. Нет, проблемы были, конечно. Но не в плане выживания.
Ладно, сказал Миша. Давайте тему сменим, а то чё-то вы все ещё кислее стали.
Повеселишься тут с такими историями сказал Марк.
Я ничего не ответил, лишь слегка поёрзал на месте от подавляемого чувства вины. «Пошли нахуй, пидорасы, хотели историю из дурки получили», подумал я про себя.
Да ладно тебе, не загоняйся, сказал мне Миша.
Ага вздохнул я.
Да вы на отходняках, наверное, до сих пор просто, он засмеялся. Всё понятно с вами, хе-хе.
Да незнай, вроде, много времени уже прошло, сказала Света.
Ну, видимо, долго держатся они. Когда вас отпустило?
Ближе к утру где-то
Ну вот. А вы что хотели? У всего есть цена.
Пошлите в зал, может? спросил Марк.
Саша кивнула, Миша тоже согласился, а я и Света просто молча пошли за ними, потому что Света просто ходит за всеми, а я один оставаться на кухне не хотел, потому что это странно.
Придя в зал, мы расселись на своих местах. Саша и Марк сели вместе, уступив одно из кресел Мише. Он уселся и уставился на Марка.
Что-то у тебя волосы длиннее стали или мне кажется? спросил он у него.
Ну да, день как бы прошёл, а волосы всё время растут, отшутился Марк.
Да не, я не про это. Я как-то внимания не обращал в последнее время, а сейчас вот смотрю и точно длиннее они стали А, я понял! хитро заулыбался он. Ты решил не стричь волосы пока не поступишь в универ! Я прав?
Да не, не так это. Я просто ращу их потому что мне нравится. Когда слишком длинные будут тогда и укорочу снова до нужной мне длинны, ответил Марк.
Можно не ждать когда они отрастут, а просто постоянно их подрезать немного, чтобы они были всегда нужной длинны, сказал я.
Ага, ага Марк покивал головой. Каждый день по миллиметру подрезать или по сколько они там растут. На парикмахерской разоришься.
А ты сам подрезай.
Я не парикмахер. Да и нет у меня какой-то длины, типа, точной до миллиметра. Как я увижу, что слишком длинно, тогда и подстригаться пойду. А до этого момента пойдёт, сказал он, тряхнув головой, чтобы поправить волосы.
Ну и что? Долго мы сидеть-то будем? спросила Света, немного раздражённо.
А ты куда так торопишься? спросил её Миша.
Ты знаешь куда. Да блять заныла она. Просто мы до этого тебя ждали, с ума сходили, я не хочу ещё ,блять, сидеть уныло, тупить в телевизор или скучать.
А чё, долго ждали?
Ну мы проснулись где-то днём, вот с этого времени и ждали тебя всё.
Эх-эх, вздохнул он. Ну айдате тогда, что ли
Миша встал с кресла, поправил свои штаны, дёрнув их сзади вверх, и направился, было, в прихожую, но Саша его окликнула:
Стой! А куда мы идём-то в итоге? Нам же одеться надо подобающе. Скажи хоть, кто там будет хотя бы.
Ну президент там будет, чиновники все местные, бизнесмены, олигархи. Туса в формате бала будет.
Саша сделала выражение лица, которое как бы с сарказмом говорило: «Ха-ха, как смешно!».
Ну если серьёзно, то народу, как я понял, много не будет. Ну может ещё человек Ну вот как нас будет. Может меньше, может больше. Ну скорее всего мы главными гостями будем. Одеваться как-то по-особенному не надо, поедем загород, домашняя такая пати будет без особых выпендриваний.
Ладно, поняла, сказала она и отправилась в комнату Марка.
Да, я тоже пойду переоденусь, сказал Марк и пошёл вместе с ней.
Миша в ожидании засунул руки в карманы, Света и я всё ещё сидели.
Ну а вы чё? Ну ты, Света, понятно, что одета уже. А ты? обратился он ко мне.
А что я? У меня другой одежды нет, да и это нормальная, чё не нравится тебе? ответил я.
Да всё нравится Просто я думал ты тоже пойдёшь переодеваться во что-то более тусовочное.
Да нет, мне похуй, да и, как я уже говорил, другой одежды нет у меня.
У Марка бы попросил.
Ага, ща, уже бегу. Хватило мне ношения общей одежды бля. В дурке. Я чужое носить ненавижу. Когда надеваешь что-то чужое, то как будто тебе в лицо этот чужой человек дышит изо рта и ты это вдыхаешь полным носом. Мерзость блять.
Ну незнай, мне вот вообще по барабану, одежда есть одежда. А на рынке ты вот меряешь одежду, например. Тебе не мерзко?
Ну одно дело, когда просто одежду померили, а другое дело, когда носили её, потели в ней, кожей своей тёрлись со всеми поверхностными хуйнями, жидкостями, жирами-маслами, бактериями, грязью
Так её постирать можно просто и всё. Да и с рынка одежду тоже нужно стирать перед тем, как носить будешь её.
Ой, ты лучше не спорь с ним, это пиздец, встряла Света.
Ну я вот так ощущаю, мне противно, сказал я.
Ну ладно, это дело каждого, если противно, то и не надо, значит, так делать, сказал Миша и вздохнул. Пошлите, может, одеваться пока потихоньку?
Да, пошлите, согласился я.
Мы со Светой встали со своих мест и направились вместе с Мишей в прихожую. Там он начал одеваться. Я наклонился и опёрся плечом на стену, ожидая, когда он закончит, чтобы освободилось место для одевания. Он натянул свои ботинки, попросил подать ему куртку, на что отозвалась Света, и, надев её, вышел в подъезд.
Я хотел начать одеваться после него, но Света прошла вперёд меня. Она взяла свои сапоги и начала напяливать их.
Так и будешь над душой стоять? сказала она мне.
Молча, я повернулся и пошёл на кухню, чтобы попить воды перед выходом, а заодно ещё провести анализ своих ощущений и понять, готов я посикать или нет, потому что научившись терпеть долгие часы, мне иногда без этого трудно понять, что я хочу в туалет.
Дойдя до кухни, а налил себе ещё тёплой воды из чайника, выпил её, облокотившись на стол, думая о туалете, и понял, что не хочу. Вернее, немного хочу, но не настолько, чтобы пойти. Сполоснув кружку, я пошёл обратно в прихожую. Выйдя из кухни, проходя мимо туалета, я задумался о том, чтобы всё-таки попробовать и попытать свои шансы, но из комнаты вышла Саша, одетая в тёмно-синее платье, которое ниже пояса превращалось во что-то типа юбки, до колена скрывающую её ноги в колготках телесного цвета. Её губы стали немного ярче, а глаза немного выразительнее, и в мочках ушей у неё появилось по небольшой серёжке в форме крестика или буквы «Х» или «икс», на которых блестящая чёрная полоска пересекала и накладывалась на блестящую тёмно-синюю полоску. Они были достаточно маленькими, чтобы не вылезать за пределы мочек, и достаточно большими, чтобы их можно было хорошо разглядеть.