Не слышу, что ответил Хадсон, но он точно что-то ответил: повисла небольшая пауза, а Лесли заорала:
Никто не хочет тебя здесь видеть!
Тяжело дыша, подбегаю к ним, сердце вот-вот остановится. Несмотря на пересохшее горло и жуткую одышку, с трудом произношу:
Я. Я хочу его здесь видеть.
Лесли резко ко мне поворачивается.
Сделав глубокий вдох, продолжаю:
Он мой сын. Ему тут всегда рады.
Но не после того, что он сделал с Хезер.
Я не виноват, спокойно сказал Хадсон и попытался поймать взгляд Лесли, но она не смотрела на него. Все ее внимание было приковано ко мне.
Я знаю, что это твоих рук дело, без каких-либо эмоций ответила она.
Свободной рукой я схватила сына под локоть и повела домой:
Пойдем, нечего тут делать.
Эти обвинения слышим от нее уже не первый год.
Тошно от них.
Поверьте мне, обернувшись к Лесли, умоляет Хадсон, я тащу его домой. Клянусь, я не виноват.
Перестань, успокаиваю я его, Лесли не переубедить, проверено. Собственные домыслы для нее превыше всего, она никого не слушает. Ненависть к нам засела в ней слишком глубоко.
Ты врешь! закричала она нам вслед. Уж я постараюсь, чтобы каждый в квартале знал, на что ты способен! Всем докажу, что ты за монстр.
Я почувствовала, как напряглась рука Хадсона.
Не обращай внимания, сквозь зубы сказала я, поднимаясь в дом. Это лишь слова. Ничего она тебе не сделает. Пойдем домой, я завтрак приготовлю.
Хорошо. Он провел по потному лбу тыльной стороной ладони.
С пробежки? спросила я, открывая входную дверь.
Не знала, что он бегает по утрам. В детстве за ним такого не водилось.
Ну да, начал пару лет назад.
Заходя в дом, он задел ногой горшок с суккулентами, что стоит на веранде.
Как тут много горшков.
Можно сказать, мое хобби.
Покупать цветы? удивленно спросил он.
Делать из них композиции.
Я всегда была творческой натурой. Раньше самовыражалась через музыку, но бросив ее, начала искать другое занятие для души. Какое-то время вместе со своей лучшей подружкой Сюзанной ходила на занятия танцами. Потом узнала про студию искусств в том же центре. Я пыталась уговорить Сюзанну составить мне компанию, но ей некогда. И где-то год назад с удивлением поняла, что у меня неплохо выходят композиции из суккулентов. Обычно с растениями я не дружу, но за суккулентами ухаживать проще.
Зайдя в дом, отстегнула поводок Боуи.
Я тут подумала, может, на ужин что-нибудь закажем? Как насчет «Сьюзи бургерс»? Его любимое место.
Вообще-то я думал сегодня посидеть с ребятами. Тыльной стороной ладони он вытер пот со лба и пошел на кухню. Я пошла следом.
Какими такими ребятами? Слишком уж быстро он завел новых друзей.
Браунинг, Грифф и Зверь. Достал из холодильника бутылку воды, открывает.
Стою соображаю. Джаред Браунинг, Марк Гриффин и Адам Стетсон. Друзья детства; эти прозвища они получили, когда играли в бейсбол. Хадсон познакомился с ними подростком.
Думала, они разъехались, задумчиво произнесла я.
Не-а. Он сделал глоток.
Вода попала на бороду, и мне вдруг подумалось: как же, наверно, жарко бегать с такой штуковиной на лице. Знаю, это сейчас модно. Если что, я еще не отстала от жизни. В городе постоянно вижу ребят с бородищами, одетых в обтягивающие джинсы, длинные футболки, а на лице очки в толстой черной оправе. Сюзанна говорит, что молодежь, которая у них работает, называет таких хипстерами. Даже муж Кендры Тео носит бороду, только она у него небольшая, аккуратно подстриженная. Хадсону тоже не помешало бы побриться, а то лица совсем не видно.
Браунинг живет совсем рядом. Где-то год он провел с родителями в Орегоне, но потом вернулся. Говорит, слишком дождливо. Стетсон и Гриффин живут от нас в получасе езды.
И куда вы собираетесь? Я облокотилась на столешницу.
Еще не решили. Может, посидим в баре или клубе. И кстати, Браунинг говорил о работе, вдруг что подвернется.
Что за работа?
Его дядя подрядчик, ищет себе помощника.
Он выкинул бутылку и, проходя мимо, коснулся рукой моего плеча.
Все, пойду в душ.
Хадсон сказал, что встречается с ребятами, и я погрузилась в дежавю.
Мам, в трубке раздался короткий вздох. Связь плохая, шумит. Приезжай быстрее. Кое-что произошло.
Что-то серьезное? Я села на кровать, сердце ушло в пятки. Рядом повернулся Даррен и включил на тумбочке лампу. Яркий свет ослепил меня.
Очень серьезное, его голос дрожал, со мной будто говорил ребенок, а не взрослый подросток. Мама, мне страшно. Похоже, я влип. Приезжай.
Я вспомнила ту ночь, когда мы отмечали первый альбом. Как оставила его дома одного, а потом не отвечала на звонки, хотя он был ужасно напуган и не знал, что делать. Как и в прошлый раз, он позвонил мне, но теперь я ответила, он не попросит дать трубку отцу. Вот он шанс все исправить.
Ладно, успокойся. Скажи, где ты.
Послышалось рычание, и это вернуло меня в реальность. Холодок пробежал по спине. Хадсон замер на месте.
Боуи! Его шерсть встала дыбом, зубы оскалены. С ним такое нечасто. Обычно он дружелюбный. Хватит! Это Хадсон. Хадсона ты знаешь. Но слова не помогают. Боуи гавкает. Снова рычит. Хадсон делает шаг назад. В груди ощущаю ужас, бросаюсь вперед. Встаю между ними, кладу руку на спину Боуи и аккуратно начинаю его гладить. Малыш, все хорошо. Чувствую, как он успокаивается.
Хадсон, нас обходит, глядя с опаской. Только он вышел из комнаты, сузив глаза, смотрю на Боуи.
Он ведет себя так, будто мне угрожает опасность.
Глава 5
Следующие дни проходили одинаково. Я просыпалась рано утром и шла на прогулку, вернувшись, обнаруживала, что сын на пробежке. Большую часть дня он проводил в своей комнате, появляясь за столом или чтобы сказать, что идет гулять с друзьями.
Нет, наше с Хадсоном совместное проживание я представляла себе несколько иначе. По дому столько дел: сломанная дверная петля, на заднем дворе уже несколько месяцев не работает фонарь, надо почистить водосточные сливы, поменять пару москитных сеток, но я не решаюсь попросить. Мать постоянно дергала меня по любому поводу. Ей ничего не стоило составить для меня список дел, а потом все время спрашивать, как успехи. Я дала себе слово, что никогда не буду вести себя, как она, и пока обещание свое держу. Не собираюсь поступать иначе лишь потому, что сын мой уже вырос.
Но как же мне хочется, чтобы Хадсон сделал что-нибудь ну хоть что-нибудь! полезное. Пусть и для себя. В последний раз тема работы поднималась, когда он собирался на первую встречу с друзьями. С тех пор он видится с ними каждый вечер, но о работе мы с ним больше не говорили.
Чувствую, что пришла пора.
Нашел работу? спросив, я взяла картошку фри и макнула ее в кетчуп. Мы наконец-то зашли в «Сьюзи бургерс», и сидим теперь дома друг напротив друга за кухонным столом среди смятых бумажных пакетов, упаковок из-под кетчупа и кучи салфеток. Последние дни я только и слышу, как в его комнате бубнит телевизор. Но сейчас ведь можно работать и удаленно, вдруг он нашел что-то такое. Надеюсь.
Держа гамбургер, он вскинул плечами, по руке стекает соус:
Ну, я искал, ничего не подошло.
А что бы тебе подошло?
Какое-то время Хадсон работал на лесопилке. Еще вроде пару раз был продавцом. Смутно припоминаю: совсем немного он проработал в магазине «Все для дома». В остальном я понятия не имею, чем он занимался последние несколько лет.
Даже не представляю, чем ему хочется заниматься. Единственным увлечением был бейсбол. Он его бросил, и я не знаю, нашел ли что другое.
Сын дожевал. Проглотил. Вытер рот салфеткой:
Не знаю. Мне нравится работать руками. Надеюсь, с работой у дяди Браунинга все в силе.
Еще не узнавал?
Дядя обещал все уладить.
Звучит не слишком обнадеживающе.
А что за работа? спросила я.
У него своя шахта.
Шахта? Разве рядом с нами есть шахты?
Да, рядом с Вистой-Фоллс.
Туда ехать полчаса, не так уж и плохо.
Она под землей? Мне жутко при одной только мысли.
Нет, мам, он забавно улыбнулся. Это не угольная шахта. Там в основном добывают глину. Карьер сверху. Не под землей.
Немного успокоившись, я кивнула.
И все же было бы неплохо, помогай он мне по дому. Не хочу давать ему список дел, но от этого, пожалуй, будет толк. И для него, и для меня. Ясно ведь, он не знает, куда двигаться дальше. Пока не попробует, не узнает. Нужно начать. Помню себя: записалась на вокал, стала играть на фортепиано и уже всерьез задумалась о концертах.
А прежде только и делала, что мечтала. Представляла себя певицей: включала на всю катушку магнитофон и танцевала в комнате с расческой в руках. Пару раз пробовалась в мюзиклы ходила на открытые прослушивания, роли так и не получила. Но на уроках по вокалу я обзавелась знакомствами, благодаря которым потом пела на свадьбах и корпоративах. Чем больше я выступала, тем сильнее мне это нравилось. И получалось у меня все лучше и лучше.
Видимо, и Хадсону нужна такая мотивация.
Мои мысли прерывает телефонный звонок.
Ну вот. Хадсон торопливо вытирает пальцы салфеткой и засовывает руку в карман, достает из джинсов телефон звонок стал громче. Ответив, прикладывает трубку к уху. Привет, дружище. Чего хотел? Он сгреб упаковки в кучу, взял в свободную руку и выкинул в мусор. Громко рассмеялся: Хорошо. Мне нравится! Все за собой убрав, оторвался от телефона: Я пойду, прошептал он. Спасибо за ужин.
Я кивнула.
Да. Конечно, я в деле, произнес он в трубку, выйдя с кухни.
Торможу его, пока не ушел из дома:
Хадсон, подожди.
Он обернулся в дверях, бровь немного поднята, телефон у уха.
Вечером в пятницу на ужин придут Кендра и Тео. Хотят повидаться, так что ничего не планируй, ладно?
Ладно. Я ожидала чуть более восторженного ответа. Но все же удивлена не сильно.
С того самого дня, как мы с Дарреном узнали, что я беременна Кендрой, наши споры по поводу детей не утихали. Я была бы рада и одному ребенку, но Даррен хотел еще, лучше мальчика. С ним он проводил бы много времени.
В итоге своего он добился, и у Кендры появился брат. Не сказать, что она обрадовалась. Все детство они постоянно дрались. Вот бы дети стали ближе как было бы хорошо.
Доедаю бургер, встаю из-за стола и собираю оставшиеся упаковки. Ярко-розовое солнце клонится к горизонту, небо покрывается дымкой.
В доме Лесли горит свет, окна открыты. Замечаю ее силуэт на кухне, у столешницы, похоже, что-то себе наливает. Чай, скорее всего. Она всегда отдавала ему предпочтение. В те времена, когда мы еще были друзьями, я часто заходила к ней. Мы сидели на диване перед телевизором и пили чай. Наверное, поэтому мне было с ней так хорошо. Мы прекрасно дополняли друг друга. Она была моим якорем. Я могла расслабиться, побыть собой. Не надо было кого-то из себя строить, пытаться кому-то понравиться. И наоборот: я вытаскивала ее на тусовки, куда мы ходили только девочками, она открывала себя с новой, более эмоциональной стороны.
По мнению Даррена, она была идеальной женщиной. Знаю потому, что во время ссор он ставил ее образ жизни в пример.
«По вечерам Лесли всегда дома с семьей», говорил он так, словно тут есть чему завидовать. Ругался, что я часто пропадаю ночами.
На деле у него не было никакого права упрекать меня в том, какую жизнь я выбрала. Ей-богу, когда он проводил вечера с детьми, он, в отличие от Лесли, на диване сидел уж точно не с чаем.
Какое-то время свою алкогольную зависимость он от всех скрывал. Но возвращаясь с концерта поздно ночью, в его дыхании я часто ощущала запах алкоголя. Уснув в нашей кровати лицом кверху, он громко храпел. Как ни странно, меня это не волновало. Думала, он пропустил пару стаканов. По этому поводу я ни капельки не злилась. Я и сама любила выпить. Еще до свадьбы я прекрасно знала о тяге Даррена к выпивке. На свиданиях мы всегда пили: до ужина коктейли, во время вино, после портвейн. Когда мы приглашали гостей, Даррена больше волновал перечень вин, что будут на столе, чем блюда. Но я и предположить не могла, что есть повод для волнения. По праздникам мои родители тоже баловали себя алкоголем и за ужином нередко пили коктейли и вино.
Но когда я начала регулярно находить в мусорном баке на улице спрятанные пустые бутылки от виски, я поняла, что у Даррена зависимость.
Однажды концерт отменили буквально в последнюю минуту. В тот вечер я и поняла весь ужас ситуации. Помню, ехала домой с мыслями, что муж и дети будут мне рады. Даже очень. По пути взяла любимое мороженое Даррена. Я была уверена, так бы поступила Лесли. У нее в холодильнике всегда лежало любимое мороженое Джеймса и Хезер. В тот раз я решила побыть идеальной женой. Той, что в своем муже души не чает. В холодильнике которой всегда лежит его любимое мороженое.
C пакетом продуктов я взлетела на крыльцо дома.
Всем привет, я дома! зайдя крикнула я.
Справа шумел телевизор. Когда я повернулась, Даррен вскочил с дивана, словно его застали за чем-то непристойным. Я взглянула на телевизор может, он смотрит порно. Сверху послышался шум, я поняла, что хотя бы один ребенок там. Но Даррен смотрел сериал «Я люблю Люси» не совсем то, чего стоит стыдиться.
А что, ты что-то забыла? спросил он. Не такого приема я ждала.
Концерт отменили. Прохожу дальше, замечаю его раскрасневшееся лицо и стеклянный взгляд. С болью в груди беру сумку с продуктами. Я твое любимое мороженое купила.
Спасибо, малыш, ответил он, что для него было совсем неестественно. Он редко звал меня «малыш».
Заглянув ему за плечо, увидела на кофейном столике бутылку виски «Макаллан», рядом пустой стакан, на дне которого оставалась янтарная жидкость. Я нахмурилась.
Где дети?
Дети? Он провел рукой по лицу. Наверху уроки делают. Он говорил слишком медленно, немного спутанно.
Они ужинали?
Да, они захотели макароны с сыром. Готовила Кендра, его лицо осветила улыбка гордости, как и всегда, когда он говорил о Кендре. Он часто рассказывал, как дочь помогает ему, когда меня нет дома. Я думала, ей нравится помогать отцу. Они всегда были так близки. Но сейчас я задумалась, а не делала ли она это из необходимости.
От таких мыслей мне стало не по себе, я разозлилась. С горечью думала о его упреках, что после концертов я гуляла с ребятами и порой возвращалась домой пьяная. Как часто он сравнивал меня с Лесли и другими соседками, словно хотел, чтобы я была как они. Как он только смел представлять меня в роли степфордской жены[3], в то время как сам нажирался уже к шести вечера?
Все это время, оставляя сына и дочь дома, я успокаивала себя мыслью, что с ними рядом внимательный, любящий отец. Знаю, многие женщины растили детей одни, их мужья постоянно где-то пропадали. И дети их выросли полноценными людьми. Так если дома остается один родитель, то какая разница, кто это будет: мужчина или женщина? Но в тот вечер, уставившись на красное, потное лицо мужа и его мутный взгляд, я подумала: вдруг все это время я ошибалась.
Вдруг нас обоих не хватало детям?
Я проснулась от громкого лая Боуи. Скрипели половицы. Села в кровати, с груди сползло одеяло.
Грейс?
Прислушиваюсь к знакомым звукам. Всегда думала, что это ходит она. Мягкие детские шаги. Ритмичный стук, словно играли мячом. Такой надувной мячик Даррен купил детям в супермаркете, они лежали обычно в больших отдельных ящиках.
Но на этот раз шаги громкие. Тяжелые.
Взрослые.
Кто это?
Смотрю на время. Два часа ночи. Хадсон? Встав с кровати, иду на звук. Только заслышав шаги, я решила, что кто-то в коридоре, но сейчас кажется, что ходят на первом этаже.
В доме темно, хоть глаз выколи. Зажигаю в коридоре люстру, пространство наполняется бледно-желтым светом. Чтобы привыкнуть, моргаю, потом оглядываюсь и смотрю, пошел ли Боуи за мной. Его нигде нет.