В сапогах ходить не сможешь из-за плоскостопия, сделали заключение на медкомиссии и Лешка, немного погоревав, что не получится одеть военную форму и вдоволь наестся солдатской каши, устроился в заводскую столовую разнорабочем, находящуюся в двух кварталах от дома. Мойка котлов и сороковок, чистка овощей и уборка мусора были основной обязанностью длинного как каланча и худого как стропила начинающего работника. Было трудно, но он справлялся. Несколько раз его просили помочь на кухне порубить или отбить мясо, почистить рыбу, и Алексей это делал с удовольствием. Его заметил шеф-повар Хоттабыч, низкорослый юркий старичок с козлиной бородкой и несколько раз брал помощником.
Лёшка умел и любил кашеварить с детства. Сварить простенький суп, пожарить рыбу, приготовить фарш на котлеты для него не проблема, но дома надо было готовить на двоих троих, а здесь на сто, двести человек, а это не так просто. Не доложил в бульон свеклы и у тебя вместо борща щи, переложил в кастрюлю крупы и вместо супа каша. А чего стоило почистить на сто человек судака или окуня, а Лёша героически, со слезами на глазах, чистил. Помимо кулинарного искусства шеф учил и другой науке как из ничего сделать что-то. Или сделать так, чтобы все были сыты и довольны и самому продукты домой не покупать. Николая Николаевича и прозвали Хоттабычем не за козлиную бородку, а именно за это умение.
Алексей продолжал оттачивать мастерство.
Шеф, а как вы знаете, сколько чего надо добавлять?
Так есть сборник рецептур, по нему составлены технологические карты. Смотри в них и не ошибёшься.
А почему вы не смотрите?
Хоттабыч на мгновение задумался.
Я?.. Так я ведь повар. По запаху, по вкусу, по цвету всё понимаю. Мне это ни к чему.
А остальные тогда кто?
Ну, как тебе сказать. Кем можно назвать певца без голоса, музыканта, без слуха, сочинителя без воображения? Я бы их назвал работниками «кухни», только у каждого она своя.
Понятно, Лёшка почесал затылок. А вы меня научите?
Учись, я, не против.
Алексей постигал таинства кухни почти год. Весной он уже мог самостоятельно накормить и сто, и двести человек, при этом, не забывая обеспечить продуктами свою семью.
Семёна Северьяновича в очередной раз он встретил в июле.
Так что в мореходку-то поступаешь или передумал? поинтересовался он.
Не могу я осилить иностранные языки, признался Лёшка, да и некогда сейчас, работы много.
И чем же ты занят?
Поваром становлюсь, гордо похвастался он.
Это хорошо, что ты любимое дело нашёл, но неужто не тянет другие страны посмотреть, других людей повидать?
Тянет, но как?
Северьяныч хитро улыбнулся.
Так на корабле не только старпомы нужны, но и повара тоже. Хочешь, поговорю с нашим коком. Посмотрит на тебя, если подойдёшь, возьмёт в помощники.
Конечно! обрадовался юноша.
Лёшка первый раз в жизни видел корабль вблизи. «Вот это махина, первое, о чём подумал он, а второе почему здесь такие низкие потолки?» На камбузе его встретил Петрович главный кок судна.
Что умеешь? поинтересовался он.
Всё, что скажите.
Это хорошо, что не горделивый. Где трудился раньше?
В столовке. Сам по сто человек кормил, похвастался поварёнок.
Это тоже хорошо. У нас предстоит недельный поход. Пойдёшь?
Если возьмете
Вот и хорошо. Там всё и проверим. Справишься определю на постоянку. Завтра в десять утра отходим, не опаздывай. Да, и тёплые вещи возьми, на север пойдём.
Алексей не спал почти всю ночь. Он несколько раз собирал и разбирал старый чемодан, найденный на антресолях. Долго ворочался с открытыми глазами в скрипучей железной кровати и представлял себя то в белой поварской одежде, выдающим обед, то, как его хвалит капитан и обещает взять в следующее плавание главным коком, а когда, наконец, уснул, то тщеславная улыбка до утра не сходила с его губ.
Алексей не опоздал. Поход начался. К концу первого рабочего дня бравая улыбка на его устах пропала. Всё было не привычно. Чтобы приготовить, казалось давно известное простое блюдо, приходилось затрачивать гораздо больше усилий, чем обычно и то, что у него выходило из-под ножа и закипало в кастрюлях, было совсем не такого вкуса, как он ожидал.
Почему? смотрел он на кока.
К концу похода поймёшь, отвечал Петрович, а если нет, то извини, подвинься.
Поварёнок очень старался. Для окончательной проверки Петрович поручил приготовить прощальный обед и Лёха не подкачал. Команда осталась довольной, а значит, впереди ждали новые плавания и заоблачные вершины профессионального мастерства.
Прошло несколько лет. Алексей Иванович пробороздил не один океан, приготовил не одну тонну борща и макарон. Появился кассетный магнитофон и джинсовый костюм и стать бы ему главным коком и спокойно наматывать морские мили до старости лет, если бы не один случай, который изменил всё.
Поход был в далёкую Австралию. Алексея взяли вторым коком. Сухогруз обогнул Европу, протиснулся через Суэцкий канал и на всех парах подошёл к Сингапуру. Слава о городе-государстве манила и завораживала. Измотанная жарой и бездельем команда жаждала сойти на берег. Изнемогал от тоски и Иваныч.
Там, на берегу надо быть осторожным, инструктировал его бывалый матрос. Жвачку употреблять нельзя, сигареты должны быть только в открытой пачке. Ещё нельзя бузить: штраф большой. Если выпил, то отдыхай потихоньку. А девочки там, что надо. Со всей Азии красавиц встретить можно. В городе есть светское место Орчэн-Роуд там, в ресторане, за десять баксов кого хочешь, снимешь.
Так, где их взять, баксы эти? растерянно улыбнулся кок. У меня кроме рублей нет ничего.
Ну, тогда лучше в ботанический сад сходить или на рынок Лау Па, там вход бесплатный, посоветовал матрос и скрылся из вида.
Иваныч сошёл на берег, прихватив с собой вместо долларов, предусмотрительно припасённые позолоченные часики, которые повесил на цепочку как медальон. Свободного времени было предостаточно, и вначале он прошвырнулся по центру, а затем, изрядно вспотев и замотавшись, отправился на рынок. Лау Па был похож на лабиринт, состоящий из бесконечных торговых лавочек и зазывал, и работал двадцать четыре часа в сутки. Часики удалось продать за пятьдесят долларов какому-то китайцу, и для Алексея это было состоянием. На вырученную сумму он мог купить всё, о чём так долго мечтал. А мечтал он хорошенько выпить, вкусно поесть и облагодетельствовать местную жрицу любви, а после выпитой бутылки рома понял, что лучше двух. Так и получилось. Иваныч окончательно разомлев от счастья, открыл глаза, когда до отплытия сухогруза оставалось полчаса. Впопыхах он успел одеть только брюки и ринулся вперёд. Длинная сухощавая босая нога кока вступила на борт, когда пароход уже давал прощальный гудок.
Ты, где был? теребя фуражку в потных руках, завыл Семён Северьянович.
В ботаническом саду, не задумываясь, соврал кок.
Ещё немного и ты бы остался на берегу, а это ЧП для команды и нашей партийной организации. Ты знаешь, что за это бывает?..
Старпом посмотрел в глаза протеже, пытаясь увидеть раскаяние, но, почувствовав страшный перегар от неизвестной смеси алкоголя, отодвинулся в сторону:
За это бывает расформирование команды, а этого тебе никто не простит. До Сиднея посидишь в каюте, а дальше посмотрим, что с тобой делать.
Алексей принял решение старпома с удовольствием. «Хоть высплюсь». Однако к вечеру от удовольствия и след простыл. У него неожиданно поднялась температура, появились боли в мышцах и позвоночнике. Несколько раз вырвало.
Не знаю, что и думать, растерянно признался доктор, проводя осмотр больного. Похоже на лихорадку, но какую?.. Посмотрим, что будет завтра, а сейчас обильное питьё и парацетамол. И изолировать его надо, а то не дай бог ещё кто-то эту гадость подцепит.
У Алексея пытались узнать, где был и что делал, чтобы сузить рамки диагностики и даже в глубине души догадывались, в каком бедламе он провёл время, но тот твёрдо стоял на своём: «Всё время в одиночестве любовался красотами ботанического сада».
Может мартышку, какую погладил или на слоне покатался? пытали его.
Но товарищ Горохов был не преступен: «Один был. Ни с кем не общался».
Через сутки ему стало ещё хуже. Появилась сыпь, воспалились лимфоузлы. На половом члене открылись гнойные язвы.
Шанкроид и лихорадка «Денге». Ну тебя и угораздило! наконец поставил диагноз опытный доктор. Без защитной одежды и заходить страшно.
После очередного осмотра больного судовой врач и старпом уединились на секретное совещание.
Что делать будем Самуил Аркадьевич? вытирая холодный пот, задумался вконец расстроенный старпом. Если капитан или гебист узнают, чем заболел кок мне хона. А если слух дойдёт до пароходства расформируют команду к чёртовой матери. Ты знаешь, как там к таким сюрпризам относятся. «Моральный облик, и так далее».
Так ты, что предлагаешь Северьяныч?
Предлагаю сделать так, чтобы никто кроме нас не узнал про приключения Горохова.
Доктор ненадолго задумался и криво улыбнулся.
И как ты себе это представляешь? В Сиднее мы будем завтра. Перезагрузимся и через три дня обратно в путь и ещё три месяца идти до дома. Вылечить шанкроид за это время можно, а вот лихорадку, да ещё на корабле, вряд ли. Могут быть осложнения или вообще помрёт. Нужен стационар и специфический набор препаратов, которых у нас нет. Да и где мы будем его прятать?.. Это невозможно! При всём моём уважении к тебе товарищ старший помощник капитана ничем помочь не могу.
Теперь задумался Семён Северьянович.
Понимаешь это я его в пароходство привёл. С меня и спрос будет. А мне очень не хочется из-за этого обалдуя уходить на берег. Послушай! вдруг пришла неожиданная мысль к старпому. А если мы его здесь, в Сиднее оставим. Устроим куда-то на лечение. Я заплачу, и пусть себе выздоравливает. А потом на попутном судне домой сам доберётся.
А как мы объясним его исчезновение?
Ну, не знаю пропал, исчез, заболел, ещё как-нибудь.
Не убедительно всё это, почесал затылок доктор. Спросят: «Почему не искали? А мы, что?»
Так мы и будем искать всей командой, только не там, где надо. И местную полицию для убедительности подключим. Соглашайся Самуил Аркадьевич, я в долгу не останусь. Вернёмся рассчитаюсь. Я знаю, ты на «Волгу» копишь так добавлю.
О-хо-хо! тяжело вздохнул доктор. Чувствую, втянешь ты меня Северьяныч в неприятности. Ну да ладно, деньги действительно нужны.
Не волнуйся, ещё раз заверил старпом, я про этого лоботряса всё знаю. Он мой сосед. Не женат. Живёт один. Мать умерла два года назад от рака. Про него никто и не спросит и искать не будет.
Ладно, по рукам, наконец согласился доктор, только обо всём ты с ним сам договаривайся.
Но договариваться не пришлось. Алексей был в бреду и с трудом понимал, что с ним происходит.
Старпом потратил два дня, чтобы определить кока. В больнице лечить оказалось дорого и опасно (могла заинтересоваться полиция), поэтому пришлось воспользоваться услугами подпольного лекаря, который и брал, не дорого и обещал молчать, если ему ещё немного доплатят. С корабля заговорщики вывезли Алексея ночью. Прощаясь, Северьяныч хотел спросить у эскулапа, когда можно ждать выздоровления больного, но потом передумал заострять на этом внимание, в душе надеясь, что тот всё-таки помрёт.
Однако Горохов Алексей Иванович или Cornstalk (Дылда), как его прозвали местные, не помер, а через три месяца встал на ноги. Неизвестно кого за это надо было благодарить или лекаря, или крепкое здоровье Алексея, но то, что он выжил, был неоспоримый факт. Фактом являлось также то, что бывший кок оказался в чужой стране без документов и средств к существованию.
Прощай! пожал ему руку грек Александр (попавший в Австралию неизвестно, как и когда), выхаживающий его эти месяцы. Живи, если сможешь!
Алексей так и не узнал, как он оказался у лекаря и где его товарищи и корабль. Он остался перед неизвестным миром один на один. Чтобы заработать на еду, Иванович устроился грузчиком в порту и вначале все его мысли были направлены на то как вернуться домой, но корабли с Родины в Сидней заходили крайне редко. А когда он видел их у причала, то подходил к сходням, и каждый раз пытался объяснить, кто он и как сюда попал. Внешне он был похож на бездомного аборигена и ему никто не верил и не слушал, а только изредка угощали кое-какой едой. А затем корабли с красным флагом перестали появляться совсем. Горохов не знал, что СССР больше нет и Пароходства с его личным делом тоже, и что его давно уже вычеркнули из списка живых, никто не ждёт и не помнит. Тогда он стал просто работать. Работать, чтобы выжить, не понимая, что с ним будет дальше. Теряя духовные силы, он часто уходил в запой, а когда трезвел, приходил на берег океана и смотрел вдаль, думая, что, как и тяжёлое красное солнце, его жизнь опускается на дно. Так прошли долгие одиннадцать лет.
Последние годы Дылда работал по специальности поваром и уже не задумывался о возращении на Родину, но однажды произошло событие, которое всё изменило в его жизни в очередной раз.
Ему хорошо удавались блюда из рыбы на барбекю и фирменные пельмени из кенгурятины. Обедать приходили не только работники порта, но и команды моряков стоящих на приколе кораблей. Хозяин кафе китаец Ли, не мог нарадоваться. Но однажды произошло ЧП. На берегу смертельно отравился матрос с английского корвета. Конкуренты показали в сторону кафе китайца.
Там, он обедал.
Ли позвал Дылду и завёл трудный тягучий разговор.
Доказать, что матрос отравился не у нас практически невозможно. Кто поверит китайцу, к тому же у которого повар русский? Бежать тебе надо. Я всё свалю на тебя и тогда, у меня появится шанс не сесть в тюрьму. Прости Алексей, но по-другому никак. Сегодня ночью сухогруз из Владивостока уходит в Россию, у меня там капитан друг. Он возьмёт тебя помощником кока. Прощай!
Горохов бежал и по разным обстоятельствам застрял на сухогрузе ещё на долгие три года. Но, когда они однажды зашли за грузом в Санкт Петербург, душа не выдержала. Нахлынули воспоминания, и Лёшка сошёл на берег навсегда. Был 2003 год.
Он мчался к своему дому по проспекту Стачек и удивлялся, как всё изменилось. Ни город, ни его жителей было не узнать. Наконец, за углом появилась серая пятиэтажка. «Хоть здесь всё как прежде» обрадовался он. Сначала Алексей поднялся в квартиру Северьяновича (ныла старая обида, что его бросили), но её занимали другие люди и о бывшем хозяине ничего не знали, тогда он спустился по лестнице ниже к своей. Была тишина, но от волнения сердце стучало так, что казалось, этот звук слышат все вокруг. На уровне глаз на него смотрела блестящая табличка с цифрой «8». Он ещё раз осмотрелся и не решительно нажал на звонок. К двери кто-то быстро подошёл, щёлкнул замок, и она открылась. На пороге стояла хрупкая женщина средних лет в переднике и кухонным ножом в руках. Из-за спины девчушка лет шести со смешными косичками с интересом смотрела на незнакомца в морской фуражке.
Это мой папа? вдруг спросила она.
Мама не ответила.
Что вы хотели? спросила она у незнакомца.
Извините, но я здесь жил когда-то. Меня долго не было, я был в море, далеко, а тут, оказывается «Извините!» он попытался уйти.
Подождите! остановила его женщина. Может вам негде переночевать?..
Алексей остался, а через месяц они поженились. Любонька нашла своего папу, который долго плавал и, наконец, вернулся в родную гавань, а Татьяна мужа, которого искала всю жизнь. Месяц Иваныч рыскал в поисках работы и, в конце концов, его выбор пал на клуб «Арго». Жизнь практически не меняет людей и, несмотря на пройденные годы, он также любил хорошенько выпить, вкусно поесть и пофлиртовать с прекрасным полом. Причём мысли о женщинах занимали чуть ли не половину сознания.