Её отдел рабочего снабжения при железной дороге и здание прокуратуры располагалась всего в двух кварталах друг от друга. Контора матери располагалась в достаточно странном и интересном месте: это был один из подъездов пятиэтажного жилого дома, который был полностью отдан под три отдела пермского отделения Свердловской железной дороги.
Два первых этажа были отданы под какие-то два технических отдела, а вот контора матери занимали три последних этажа здания. Она сидела на четвертом этаже, где в бывшей трехкомнатной квартире при входе посетитель попадал в большую секретарскую комнату; слева была дверь в кабинет заместителя матери, а справа была дверь в больший кабинет его матери; где еще была потайная комната отдыха с диваном, туалетом и раковиной. Потом мать там организовала еще и душ, но это будет через год. В двух других бывших квартирах на лестничной площадке были кабинеты сотрудников отдела матери, аналогично было третьем и пятом этаже.
Дом был не обычной «хрущевкой», а был построен по отдельному проекту для своих работников строительными организациями самой железной дороги.
Дом не поражал помпезностью обычная прямоугольная коробка, но при этом стены в три кирпича, а площадь квартир в этом доме была раза в два больше по сравнению с теми же «хрущовками». В нём основном проживали работники среднего уровня: малогабаритки не по чину, а вот на шикарные хоромы ещё не заслужили, не тот уровень.
Алевтина Петровна, здравствуйте, поздоровался он с достаточно симпатичной женщиной в годах. Варвара Сергеевна свободна?
Насколько он помнил секретаршу матери, та долгие годы выглядела как женщина чуть за сорок, с хорошей фигурой и симпатичным лицом. Как уж ей это удавалось, когда ей уже было за пятьдесят? Это великая женская тайна есть
Изначально Герман, как только мать стала начальником отдела, то он в присутствии чужих людей и её работников, когда изредка бывал у неё на работе, то называл её по имени отчеству. Хотя она протестовала, но он продолжал так делать. Кстати, пару раз это ему даже помогло, вспомнил он с улыбкой.
Он как-то сидел в приёмной, не считая возможным зайти к матери без очереди и ожидал вызова, когда некоторые не совсем хорошие люди позволили себе обсуждать его мать не в самых лицеприятных тонах.
Тут ехидно улыбающаяся Алевтина Петровна, ответила на входящий звонок, подняв трубку на селекторе, выслушал звонившего и всех пригласила в кабинет, а Герман зашел вместе со всеми и тихонечко просидел всё совещание в уголке кабинета «не отсвечивая». И часть присутствующих не совсем понимала, что он здесь делает.
Надо было видеть лица этих редисок, когда мать закончила совещание и обратилась к нему как к сыну
Да, Герман, заходи, она ждёт тебя, вырвала из воспоминаний Германа секретарша, получившая от начальницы указание по телефону.
**********
Привет ещё раз, мам, Герман прошел к большому столу матери и тут же поцеловал её в щеку, а затем сел за перпендикулярно стоящий стол по отношению к её столу. Фактически, стол матери составлял верхнюю палочку в букве «Т», а стол за который он сел, ножку этой буквы.
Варвара Сергеевна не стала изображать удивление на лице, хотя была очень рада. Не часто её сын баловал поцелуями, а тут уже три раза за один день.
Мам, по машинке начал он.
Ты сейчас заскочи в кабинет к Сидоровой, там тебя будет ждать машинка, а на улице Василий, он тебя уже должен ждать.
У неё была своеобразный служебный автомобиль УАЗ-469, а водителем работал Василич, давно на пенсии, но продолжавший работать водителем.
Машина не совсем для начальника такого отдела, но Герману она очень нравилось. Всё-таки проходимость у машины была просто фантастическая, а уж передвигаться на ней не привлекая внимание было одно загляденье. Герман старался не афишировать в прокуратуре, где и кем работает его мать. И изредка пользовался УАЗом матери в прошлой жизни, если это требовалось по работе: разные вещи перевозил или выезжал со следственной группой на места происшествий, туда, где ни какая другая машина проехать не могла. А свободных машин не было или не было бензина. И такое тогда было.
Спасибо, мам, но машину не надо, я на своей. Слушай, есть серьезный разговор по поводу организации небольшого бизнеса. Но не здесь и сейчас. Хочу с тобой переговорить по этому поводу вечером. Хорошо?
Ну, конечно, сынок. Нет проблем. Я постараюсь быть в восемь. Просто отчёт надо сдать, а так бы и пораньше приехала.
Мам, не беспокойся. В восемь, так в восемь. Мне как раз надо ненадолго задержаться на работе. Да и перед коллегами «проставиться». Не беспокойся, он увидел неодобрение в её глазах. Я пару рюмок выпью, а потом сразу домой. Надо, мам! Иначе в коллектив не вольюсь, ты прекрасно это понимаешь.
Ох, сынок, не стоит злоупотреблять алкоголем, покачала она головой
Он быстро забежал по указанному адресу, забрал почти новую печатную машинку и печатные ленты для неё. С этим всегда были проблемы. Ленты использовались до последнего, пока ещё были видны буквы на бумаге. Эх, время такое былое, да
Возвращаясь в прокуратуру, он вспоминал, что опасения со стороны матери были небеспочвенны. В те годы он действительно злоупотреблял, особенно пивом. Пару раз из-за его пьянки чуть не вылетел с работы, как в Перми, так и в Москве. Но теперь бояться матери было нечего.
Где-то в сорок два года он неожиданно для себя осознал, что у него начался реальный пивной алкоголизм. Два-три раза в неделю, а в пятницу в обязательном порядке, он покупал пиво в больших количествах: не меньше трех-четырех литров, а часто сверху и водочкой лакировал
Когда он это понял, то сразу бросил пить пиво, и не пил его больше трех лет, пока не перенесся в этот временной отрезок. Выпивал, конечно, но только водку и в небольших количествах, да и только по каким-то большим праздникам: День рождение, Новый год, ну и в День Победы
Ну ты, жук! завистливо заявил Паша, когда Герман затащил в кабинет почти новую электрическую печатную машинку, потом поставил её на стол, а выданную механическую сразу утащил обратно к завхозу, который удивился, но молча принял обратно под роспись чудо механического гения.
Просто знакомые есть хорошие, сказал Герман, сел за свой стол и раскрыл порученное ему уголовное дело, углубившись в его чтение.
Ты лучше дело изучи, а если будут вопросы, то задавай, проворчал Манар.
Спасибо, пока без вопросов, ответил Герман, зарывшись с головой в материалы дела.
Это дурацкое дело Герман помнил потом всю свою жизнь до своего последнего дня. С него семь потов сошло, пока он его еле-ел прекратил. А уж сколько он устных выговоров по нему получил от Кузнецова и заместителя прокурора, который как раз и курировал следствие в прокуратуре, просто не счесть.
В какой-то степени, дело было больше забавным, чем сложным или страшным
Вечером в одном из заброшенных домов начались крики и звуки драки. Бдительные граждане вызвали милицию. В доме задержали полураздетых мужика и молодую девушку, которая ко всему прочему оказалась несовершеннолетней
Всё бы хорошо, но потерпевшая оказалась глухонемой. Поэтому уже даже с этим были серьезные проблемы, чтобы её хотя бы допросить. Она сначала, когда нашли переводчика, обвинила мужчину в изнасиловании. Когда Герман её решил передопросить, то она заявила, что изнасилование было, но за деньги! Он от такого в осадок выпал Это как? В третий раз она дала совершенно другие показания: изнасиловали, но в другом месте и в другое время. В четвертый не насиловали и вообще, требует её больше не беспокоить!
Герман по молодости и неопытности тогда чуть с ума не сошел, пока не переговорил с директором ВОГ (Всероссийское общество глухих) в их городе. Потом с директором школы, где обучалась потерпевшая.
Обе ему объяснили, что у потерпевшей из-за её болезни с головой всё не очень в порядке. И оказалось, что она еще в школе в десятом классе уже с мальчиками вступала в половые отношения. А теперь вообще оказывала услуги проститутки! Всё это всплыло не сразу, а чуть погодя. Но её клиент успел отсидеть в СИЗО почти месяц, пока Герман не отпустил его. Потом плюнул, и прекратил дело.
Изучая материалы, Герман, еще не видя следующий лист, понял, что он знает весь текст до запятой: «Ни хрена себе! Я уже через месяц не мог подробно вспомнить, что именно было в допросах, а теперь я всё помню!»
С учетом того, что дело было очень «свежим», то Манар успел лишь допросить подозреваемого и свидетелей, а вот девушку допросил с горем-пополам, использовал даже не официального переводчика, а не пойми кого.
Герман уже почти без изумления вспомнил и телефон директора ВОГ и её полные данные. Тут же набрал её и вызвал назавтра. Потом дозвонился до одного опера, который его еще не знал, ну здесь не знал. А в той жизни они отработали бок о бок на протяжении пяти лет и были в приятельских отношениях.
О как! А ты откуда его знаешь? удивился Паша, как и опер Роман Титов, который был удивлен звонком и тем поручением, что ему дал незнакомый следователь не проработавший и дня в прокуратуре. Роман даже Манару позвонил, чтобы уточнить по поводу Германа.
У Артемыча спросил кого можно привлечь, вот он и посоветовал, соврал Герман, но не сильно. Артемыч действительно знал почти всех толковых оперов в городе. Всё-таки он двадцать лет по надзору за милицейским следствием отработал, а это не хухры-мухры.
Тут наступило время обеда, Паша и Манар предложили Герману пойти с ними в столовую. В здании была небольшая столовая для сотрудников. Сотрудники столовой понимали возможные последствия, поэтому продукты не воровали и готовили достаточно прилично.
Герман отказался, у него были другие планы: отговорившись тем, что пока не голоден. Ребята ушли, а он быстро метнулся в неподалеку находящийся от здания прокуратуры продовольственный магазин и спустя двадцать минут вернулся.
Быстро выпросил у завхоза ключ от одного интересного помещения, которое полностью находилось в ведении Артемыча. По всем документам оно проходило как склад, но на самом деле пустовало. Артемычу и других помещений в подвале хватало, но отказываться от него он не собирался. Находилось оно на первом этаже в одном из закутков, так что там мало кто появлялся, даже из прокурорских работников.
Как-то так получилось, что пару раз там спраздновали дни рождения сотрудников: там поставили несколько ненужных столов и множество стульев. И теперь там часто отмечались различные сабантуи лицами, к которым благоговел завхоз. Герман всё про это прекрасно помнил.
Глава 3
Вернувшись из магазина, он тут же выставил перед завхозом бутылку вина и закуску (стандартная плата), а тот поворчав для порядка выдал ему ключ. Сразу оценив, что новичок далеко пойдет. На всё про всё, чтобы накрыть стол Герману потребовалось не больше десяти минут талант не пропьешь.
Он вернулся в кабинет и по памяти набрал номер Типикина, надеясь, что тот у себя в конторе. Он пока еще должен был работать на дядю еще около года, а уже потом ушел на вольные хлеба. Хотя у него неплохо шли дела в той конторе, но он четко стремился начать свой бизнес. На чём Герман и хотел сыграть сегодня.
Конторка Алексея находилась в одном еще еле работающем научно-исследовательском институте «чего-то там» в Екатеринбурге. Брошенные государством в конце восьмидесятых такие институты, работавшие в основном на оборонку, находясь без средств к существованию сдавали свои площади различным частным конторкам и фирмам. Иногда оставляя для себя лишь пару кабинетов в многоэтажных и гигантских зданиях.
Привет, Алексей. Это Герман. Да, в прокуратуру следователем устроился. Но это не помешает небольшому решению твоих и моих проблем Да, ты не ослышался. Но надо обязательно переговорить с глазу на глаз. Если коротко, то у меня есть выход на людей, которые имеют очень хороший доступ к различным дефицитным товарам, это было главное слово в то время дефицит. Ты как?
Они проговорили еще с полчаса. Герман попросил его приехать в Пермь для разговора. С учётом того, что между городами было всего четыреста километров, а между ними ходили много поездов, то они договорились, что тот приедет завтра, не откладывая встречу.
Потом вернулись коллеги, и Герман занялся подготовкой документов по уголовному делу.
Ни хрена себе! Ты где так печатать научился? под «пулеметную» дробь печатной машинки спросил Паша.
А? Да это, зная, что пойду работать следователем, я тут на кое-какие курсы по «слепому» скоропечатанию на печатной машинке сходил, вот и научился, поморщился про себя Герман.
Это была не совсем правда. После увольнения из прокуратуры он два года поработал в одном муниципальном учреждении Москвы. В какой-то момент отдел, в котором он сидел, попал под сокращение. Два установленных законом месяца они просидели практически без работы.
За эти два месяца ничего не делания Герман нашел в интернете один интересный сайт, где учили «слепому» скоропечатанию на клавиатуре. Научился печать с очень приличной скоростью не менее 400 знаков в минуту, а среди профессионалов этого дела это считалось очень хорошей скоростью.
М-да, ну ты даешь! хмыкнул Манар под стрёкот машинки Германа, удивлённо покрутив головой.
Герман посмотрел на часы, было уже 18:15, а ребята еще сидели в кабинете. Тогда он поднялся и вышел из кабинета.
Что-то быстро он сдулся, блатной этот процедил Манар, взглянув на Пашу. Вот мы в его время
Но не прошло пяти минут, как в кабинет вернулся Герман и сразу с порога сказал:
Вас всех Анатолий Сергеевич вызывает, срочно, и тут же вышел в коридор.
Ребята недоуменно переглянулись и быстро вышли из кабинета за ним, т.к. Сергеич очень не любил, если люди по его приказу не приходили сразу.
Он на первом этаже нас ждет, сказал Герман недоуменно переглянувшимся следователям, стоя у закрытого кабинета начальника.
Они проследовали за ним на первый этаж к «праздничному кабинету», как его называли в прокуратуре. Тот открыл дверь, зашел и поманил их внутрь.
Войди в кабинет, они обалдели, т.к. один из столов был накрыт и заставлен нехитрыми закусками, а также тремя стоящими бутылками водки. И Кузнецов во главе накрытого стола с довольным лицом дожидался своих подчиненных:
Учитесь, студенты. Вот как надо поступать. Без понуканий и нытья, что нету денег.
Кузнецов немного был ошарашен, когда в пятнадцать минут седьмого к нему пришел Герман и сказал, что по неписанным правилам, собирается «проставится» в отделе по поводу его первого рабочего дня. Поэтому приглашает его и всех сотрудников отдела в «праздничную» комнату
Жалко, что Кости и Сергея нет. Ну что тут поделаешь, вспомнил Кузнецов. Садитесь уже! Водка стынет! приказал он подчинённым
Посидели хорошо, но недолго. Вернее, Герман отговорившись тем, что его ждёт мама с праздничным столом первый день работы её сына, около восьми часов вечера, выпил всего пару рюмок, удрал домой. Ну раз водка еще оставалась, то никто и не был обижен тем, что Герман покинул их так быстро.
Кстати, мама действительно накрыла стол и выставила бутылку шампанского. Его Герман не любил, поэтому цедил один бокал весь вечер, пока они не пошли спать. В ходе этих посиделок у них состоялся серьезный разговор, где мама поняла, что её маленький сынок неожиданно вырос и разговаривает с ней на очень серьезные темы. Но она была только рада и была готова разбиться в лепёшку для него.