Водитель «мерседеса» подошел к Петелиной:
Я позвонил в «112». Велели ждать. У вас знак аварийной остановки имеется?
В багажнике посмотрите.
Пока водитель выставлял знак на дорогу, расстроенная Елена вернулась за руль и скрестила руки. Если в торговом центре ей было душно, то теперь показалось зябко. Встреча с прежним противником выбила женщину из равновесия. Она завела двигатель, чтобы согреться. Да и мысли лезли невеселые.
Когда адвокат Гомельский потерпел фиаско с шантажом, Петелину попытался убить его сумасшедший доверитель. У нападавшего были серьезные проблемы с психикой и, хотя он упоминал адвоката, доказать вину Гомельского не удалось.
А теперь уже она несет ответственность за автоаварию. Ей предстоит чинить импортные автомобили, которые из-за западных санкций не поставляются в Россию. Хватит ли для компенсации полиса ОСАГО? Вряд ли.
Следователь вспомнила, что обещала зайти к полковнику Харченко перед началом дежурства. Непосредственный начальник хотел с ней встретиться не на глазах подчиненных. Обещал дождаться ее после работы. К чему такая секретность?
Елена позвонила Харченко:
Юрий Григорьевич, я задерживаюсь. В ДТП попала, не знаю, когда освобожусь.
Что-нибудь серьезное?
Никто не пострадал, заверила Петелина
Она хотела рассказать о неожиданной встрече с подлецом Гомельским, но промолчала. Начальник тоже что-то темнит.
Юрий Григорьевич, вы о чем хотели поговорить?
Потом. Время терпит. Да и домой мне пора, засуетился Харченко, но в его голосе чувствовалось сожаление.
Водитель «мерседеса» столбом стоял на обочине и бросал осуждающие взгляды на виновницу аварии.
«Да не убегу я!» хотелось крикнуть Елене.
Она почувствовала себя беззащитной одинокой женщиной. Захотелось услышать голос близкого человека, сильного мужчины, на которого можно опереться в трудную минуту. Позвонила Марату. Валеев не ответил. Через несколько минут набрала его снова. Тот же результат.
Вот так всегда когда он нужен, его нет! Понятно, что Валеев опер и в данный момент может быть на задании. Но он также ее гражданский муж, отец ребенка, ее защитник, черт возьми! Как на такого рассчитывать?
Хорошо, что у нее подрастает другой защитник Александр, сын Сашенька. Мальчик сейчас дома под присмотром заботливой бабушки. Хотя бы за ребенка можно не беспокоиться.
Как только об этом подумала, сразу заволновалась и позвонила маме, Ольге Ивановне. «Ну, давай же, мама, хотя бы ты возьми трубку!»
Глава 3
После ссоры с начальником Марат Валеев далеко от отдела полиции не отъехал. Заметив неоновые огни рюмочной «ДК», он остановился у знакомого заведения. Внутреннюю злость требовалось потушить встречным валом огненного зелья.
В рюмочной, название которой завсегдатаи расшифровывали как «Дом культуры», пили культурно. К рюмке водки предлагались бутерброды из бородинского хлеба с салом, шпротами, колбасой, селедкой или плавленым сыром. Фирменным блюдом считались жаренные пельмени в граненом стакане. Стульев в заведении не было, посетители пили и закусывали стоя вокруг барных столиков на высокой ножке. Вертикальное положение клиента являлось самым точным индикатором, что ему еще можно наливать.
Марат заказал водки с обязательным бутербродом и сгорбился над столиком в углу. На душе было гадко, но прямолинейный опер ни о чем не жалел.
Ссора с подполковником Петровым получилась глупой, но не спонтанной. Их конфликт тлел с тех пор, как Валеев остался без напарника. Нового оперативника начальник отдела найти не смог. И дело не только в колючем характере Марата. Специальная военная операция на Украине, как смерч, затягивала сотрудников из всех силовых структур, а на напарницу-женщину майор больше не соглашался. Еще свежа была душевная рана от ненормальной Токаревой по прозвищу ТТ. Она напросилась к нему в пару для того чтобы втереться в доверие к следователю Петелиной и отомстить ей[2]. После неоднозначной гибели напарницы Валееву пришлось объясняться в управлении собственной безопасности, а вдобавок пройти курс у штатного психолога.
Впрочем, претензии начальника к оперативнику тоже были обоснованными. Оформление отчетности Валеев вечно откладывал на потом. Поначалу он оправдывался неисправностью компьютера или принтера. Когда уловки не проходили, заявлял прямо:
Моя работа преступников ловить, а не над бумажками горбатиться.
На стол начальника летели скудные отчеты. Петров злился:
И это ты называешь работой? Что я покажу в управлении!
В этот раз конфликт вышел за стены кабинета и получил огласку. Марат попытался вспомнить, не погорячился ли он с излишней грубостью, но плюнул. Ему об этом коллеги напомнят, в деталях и красках. Да, с краской в баллончиках он перегнул. Петров надолго запомнит испорченный мундир. Но это будет завтра, а сегодня он заглянул в рюмочную, чтобы забыть о текущих проблемах.
Аудиоколонки «ДК» подбадривали посетителей жизнерадостными советскими песнями, добрыми и без пошлости. Таких теперь не писали, а слушать их хотелось. Марат несколько раз повторил заказ, дополнил водку фирменной закуской и с удовольствием похрустел корочкой поджаренных пельменей. На душе полегчало.
Телефонный звонок в кармане курки он расслышал благодаря паузе между песнями. Номер на дисплее был незнакомым, но скользкий голос и имя звонившего Валеев узнал:
Здравствуй, начальник. Это Беспалый.
В первое мгновение Валеев опешил. Пару лет назад негласный информатор Беспалый помог ему разоблачить банду Седого, занимавшегося всеми видами криминального бизнеса, связанными с автомобилями. В угонах и грабежах Беспалый не участвовал, но соблазнился на легкий заработок через махинации с выплатами по ОСАГО. Когда банду Седого взяли, Беспалого тоже осудили. Дали минимальный срок по статье за мошенничество и поместили в отдельную колонию. Об этом позаботился Валеев. Только Седой все-равно узнал о доносчике, и оперативник мысленно попрощался с ценным агентом. В колонии от расправы не уберечь.
Марат вышел на воздух, чтобы не мешала музыка, и не смог скрыть удивления:
Откуда звонишь? Ты освободился?
Не следишь за судьбой ценного информатора, упрекнул Беспалый. А я-то рассчитывал.
Панибратство с негласными агентами недопустимо. Об этом опытный опер прекрасно знал и осадил уголовника:
Что тебе надо, Беспалый?
Не кипишуй, начальник. Я вышел по УДО.
С цветами встречать не собираюсь.
Ха! Я уже в Москве. И есть информация.
Говори.
Так не пойдет. Нужно встретиться.
Сведения ценные?
А насколько ценна жизнь ментовского начальника? с вызовом ответил Беспалый.
Отвечать вопросом на вопрос это хамство. В обычных обстоятельствах оперативнику следовало повысить голос и напомнить, кто есть кто. Однако прижать Беспалого сейчас нечем. Он только что освободился и наверняка хочет получить деньги за информацию. В местах лишения свободы достаточно болтливых хвастунов, и Беспалый вполне мог узнать детали какого-нибудь нераскрытого преступления.
Не будешь борзеть, встретимся. Завтра утром на старом месте, решил Валеев.
Нет, дело срочное! всполошился информатор и выпалил: Через полчаса в Школьном сквере.
Беспалый волновался. Оперативник прикинул: Школьный сквер располагается неподалеку, время у него есть, да и агент сам вышел на контакт, такого отталкивать не стоит.
Туфту не потерплю! предупредил опер.
Дело серьезное. Сам увидишь.
Жди. Буду, пообещал Марат.
Он оставил автомобиль у рюмочной и к месту встречи пошел пешком, чтобы выветрился алкоголь. За полчаса как раз управился.
Школьный сквер для оперативника был знаком. Неподалеку жил подполковник Петров. И как-то раз Валеев пересекался здесь со своим начальником, когда тот выгуливал собаку.
Войдя в плохо освещенный сквер, оперативник осмотрелся. Прямо вела извилистая пешеходная дорожка, по бокам темнели кусты, над ними возвышались деревья. Беспалого нигде не было. Мимо Валеева прошла женщина. Торопливо обошла его стороной, опасаясь темной фигуры в пустом сквере.
Минуты тикали, агент не появлялся. Ожидание стало напрягать оперативника, и Марат расстегнул темно-зеленую куртку, чтобы при необходимости выдернуть пистолет из наплечной кобуры.
А вот кто-то идет навстречу. Солидная фигура. Неужели Беспалый располнел в колонии? Нет, это не Беспалый, а подполковник Петров с собачкой! Как обычно вывел на вечернюю прогулку немецкого шпица. Вот же черт! Подумает, что караулю. Не хватало с начальником встретиться.
Марат развернулся, чтобы выйти из сквера, но услышал тихий голос Беспалого:
Я здесь, начальник.
Из-за кустов мягкой походкой выскользнул агент. Оперативник шикнул на него:
Чего крадешься? Отойдем. Не хочу с ним встречаться. Валеев кивнул в сторону человека с собакой.
Так о нем и речь, вкрадчиво ответил Беспалый.
В смысле?
Твоего начальника хотят грохнуть.
Кто? Где?
Ему лично скажу. А ты меня представишь.
Валеев на секунду растерялся: кому помешал Петров? Вгляделся в агента. Беспалый выглядел трезвым и собранным. Если агент не врет, предупредить начальника об угрозе лучший способ с ним помириться.
Глава 4
В последние недели руководитель следственного отдела полковник юстиции Харченко предпочитал задерживаться на службе. И не всегда это было вызвано служебной необходимостью.
Юрий Григорьевич Харченко был родом из Харькова. Он поступил на юридический факультет Московского университета на закате эпохи СССР, а закончил, когда властолюбивые политики прочертили между Харьковом и Москвой невидимую границу. С годами условная граница обрастала реальными барьерами, а в последнее время превратилась в напичканный минами бастион между двумя враждующими государствами.
Юрия Григорьевича новая реальность отнюдь не радовала. Его престарелые родители проживали в Харькове. После начала специальной военной операции на Украине они переехали в Польшу, но участь второсортных беженцев им не понравилась, и месяц назад родители перебрались к сыну в Москву. На этом спокойная жизнь Юрия Григорьевича закончилась.
Вместо ностальгических воспоминаний детства родители привезли с собой злободневные русско-украинские споры. Отец, Григорий Александрович, убеждал, что Донбасс еще в 2014-м нужно было с миром отпустить, да и Харьков с Одессой русские города. На что мама, Анна Николаевна, сменившая в паспорте имя на Ганну Миколаевну, с жаром тараторила о великой незалежной Украине, которую тысячу лет угнетали москали. И каждый из спорящих требовал поддержки у сына.
Юрий Григорьевич прятался за психологической «ширмой»:
Что бы мы тут не говорили, люди наверху без на решат.
С таким настроем, Юрко, ты всегда будешь внизу! отчитывала сына энергичная мать. Вот наш Виталик
И далее шло восхваление младшего сына.
Виталий Харченко, младший брат Юрия Григорьевича, проживал в Киеве и служил в ГУР, Главном управлении разведки минобороны Украины. Виталий был в звании подполковника, но мать была уверена, что младший сын превзойдет старшего и станет генералом. В прежние годы братья созванивались, поздравляли друг друга с праздниками, и никого не волновали такие родственные связи.
С началом военных действий отношение руководства Следственного комитета изменилось. Вышестоящий генерал Мотыгин прямо указал Юрию Григорьевичу, что контакты с братом нужно прекратить! ГУР, где служит Виталий Харченко, ведет активную подрывную деятельность против России. Вражеская разведка используют самые изощренные методы, в том числе родственные связи. Поэтому, если брат обратится с просьбой, надлежит немедленно об этом доложить.
Юрий Григорьевич с докладами не спешил. На прямые вопросы генерала отвечал, что не общается с братом. Мотыгин кивал, но смотрел косо.
А недавно вызвал к себе и спросил, как о деле решенном:
Ты думал о приемнике? Кого рекомендуешь на свое место?
На мое? растерялся полковник.
Генерал пошелестел страницами личного дела Харченко и посмотрел, как педагог на бестолкового ученика.
Ты пойми, Юра, с выслугой у тебя полный порядок, награды имеются. Самое время оформить пенсию. А то с твоими родственными связями мало ли что да как.
Я подумаю. О приемнике, выдавил Харченко.
Об этом Юрий Григорьевич и собирался поговорить с Петелиной. Уж если кому и доверить дело всей жизни, то только ей. Карьеристов в отделе хватает, а толковых следователей еще поискать. Петелина хоть и женщина, но ее знают, уважают и побаиваются. Петля одним словом. Правда, она еще майор, но очередное звание заслужила. Можно готовить приказ. Пока назначение Петелиной согласуют, он научит ее дипломатии в высоких кабинетах.
Жаль, что сегодня поговорить им не удалось. Поделишься проблемами и вроде как легче на душе. А так приходится таскать всё в себе.
Юрий Григорьевич, озабоченный нерадостными перспективами, пришел домой поздно. Домашние уже поужинали. Жена Люба отвлеклась от сериала и поднялась с дивана, готовая идти на кухню.
Но ее отстранила Ганна Миколаевна:
Котлетки по-киевски, я готовила. А ты почивай, Люба, мне с сынком погутарить потребно.
Мать быстро собрала на стол и прикрыла дверь на кухню. Дождалась, когда сын утолит голод, и даже предложила рюмку водки. Харченко выпил. Мать подлила еще, села рядом и перешла к делу.
Мне Виталик звонил.
А я его заблокировал.
Вин знае и не буде тебе звонити.
Всё-то он знает.
Все да не все. Мать придвинула стул ближе к сыну. Помоги брату. Ему информация потребна.
Подобный разговор уже был. Юрий Григорьевич махнул залпом водку и выдохнул:
Обойдется!
Мать скривила лицо:
Юрко, мало ли що як повернется. Зараз Россия велика, а станет малая або никакая. Украйна будет по над ней.
Не будет.
Як не буде? За нашей краиной Америка, Запад! Що попросимо, все дають. А Россию со всих бокив обложили. Скоро ракеты, танки закинчаться, воевати буде нечем. Ось тогда наши хлопцы
Хватит! Я просил, чтобы на эту тему в моем доме
Да ты не боись, сынку. Общение через меня, нихто ни дизнаеться. Я симки меняти буду, а Виталик с пидминных номеров завжде пише.
Конспираторы.
Юрко, у тебе слидство, криминальни справи, а значит, компромат на влиятельных людин.
Нет у меня влиятельных!
Так зараз репортеры, блогеры тож влиятельны. Чиновник, военный або артист який известный все не без дерьма. Ты компромат на них дай, а вже Виталик знайде пидхид.
Мама, тебе что, нечем заняться?
Я за свою краину переживаю.
Я тоже!
Мать разочарованно покачала головой:
Москальска натура с тебе так и пре. Ты же украинец!
Я служу России.
Служит вин, як же! Ось помяни мамкино слово: Виталик стане генералом, а тебе со службы пид зад колином. Я ж чуяла, як ты Любе признался, що тебе на пенсию спроваживают.
Из-за твоего Виталика.
Вин наш! Ридный! И твоя батьковщина Украйна.
Ага! Сейчас открою окно и закричу «героям слава»!
Кричати не треба. Треба по-тихому. Наши в контрнаступ скоро пидуть, и погонят москалей до Ростова, а може и до Москвы.
Не дождетесь.
Мамке не веришь? Глянь, що наши пишут. Глянь!
Ганна Миколаевна подсунула телефон с «Телеграм»-каналом. Харченко отпихнул. Мать не унималась.
Да не вороти ты нос. Слухай сюда! «Власть Кремля зашаталась, немного подтолкнуть и покатится, как камень с горы». Чуешь, до чого иде? Тих, хто Московию подтолкнет, наши оценят.