Он наклонился вперед:
Можешь просто подождать, пока за тебя это сделает кто-то еще. Они в опале, это вопрос времени. На награду тогда не рассчитывай, но свободу ты обретешь.
Спасибо, выплюнул я, все еще борясь с внутренними противоречиями.
И помни, что благодаря мне ты получил эту свободу, а не отправился на плаху, бросил бывший товарищ и, повернувшись спиной, вышел.
Моритас последовал за своим патроном, оставив меня одного. Одного, с кошелем у ног и с открытой дверью камеры. Пути назад не было. Камера, которая уже стала привычной, теперь не являлась моей. Да, я неожиданно оказался относительно свободен, вот только лучше себя не почувствовал.
Наверное, именно с этого и стоит начать. Почувствовать себя свободным, а уже потом думать, что делать дальше. Для начала помыться, уже не помню, когда в последний раз нормально принимал ванну.
* * *
Покинуть подземелье мне никто не мешал. Хмурый стражник, явно из ларриан, носящий соответствующую форму, отличие которой от строго черного с золотым имперского одеяния состояло лишь в том, что черный фон разбавлялся голубыми полосками, удивительно спокойно выдал мои документы. В полученных бумагах уже был отмечен тот факт, что я больше не являюсь подданным Эмиля Третьего из великого клана Доралла, а признаюсь гражданином империи, жителем Ларрианского генерал-губернаторства. Так как в программу обучения входил язык богатого соседа (и его знать от нас требовали не хуже родного) проблем с чтением не возникло.
В этих же документах размещалась еще одна отметка, гласившая о том, что все грехи перед империей я искупил. Смешно, учитывая степень вероятности быть в любой момент вновь обвиненным в гораздо больших грехах, стоит лишь не справиться с поставленной задачей.
Ранее посещать маленький провинциальный городок Миларх, в темнице которого меня держали последние пару месяцев, я не имел чести. Привезенный в закрытой тюремной карете, был лишен возможности разглядывать местные красоты. Да и находился под глушителем, о попытках выбраться в дороге с помощью магии, когда эта дрянь путает мысли и сконцентрироваться не удается ни на минуту, даже речи не шло. Поэтому сравнивать, изменилось что-либо с приходом вэллийцев или нет, я не мог и старался ориентироваться по старым воспоминаниям и привычкам.
Три года, разделявшие день сегодняшний с прошлой, мирной жизнью, казались вечностью.
В памяти хранился образ таких же домов с закругленными окнами и покатыми крышами, таких же кривых улиц и горожан, спокойно, будто ничего и не произошло, ходивших по этим улицам. Все это было мне отчасти знакомо. Оно напоминало мне место, в котором я родился и рос.
Но та жизнь осталась за непреодолимым барьером из войны, поражения и тюрьмы. Мне еще сильно повезло, посчастливилось не заинтересовать своих, можно сказать, коллег имперских палачей. А так На тюремных харчах не разжиреешь, конечно, но и не подохнешь объяснять, почему заключенный скончался до того, как с ним провели все необходимые процедуры, никому не хотелось.
Я оглядывался по сторонам, но не так, как делал это до войны. Сейчас передо мной стояли конкретные цели и остро ощущалось нахождение на чужой территории, на чужой земле. Первым делом требовалось замаскироваться под своего и перестать выделяться из толпы.
Найти лавку с имеющейся в продаже простой и в то же время добротной одеждой горожанина не составило труда. Стандартная планировка города, естественно, была мне знакома. Как-то так повелось, что расположение основных кварталов, лавок, улиц в наших городах исходило из определенной общепринятой культуры.
Владелец лавки был не сильно рад видеть оборванца, едва вышедшего из тюрьмы, обоснованно сомневаясь в моей платежеспособности. Я и сам на его месте отреагировал бы так же, увидев сейчас себя со стороны.
Привычную мне одежду отняли при «оформлении» в тюрьму. То, что было на теле все это время, не отличалось ни удобством, ни качеством, и местами появившиеся дыры создавали неприятную вентиляцию, от которой нестерпимо хотелось избавиться. Недельная щетина (в этом я себе немало льстил, так как еще не успел обзавестись этим атрибутом взросления мужчины в той мере, чтобы щетину вообще считать таковой), как и отросшие волосы, так же не добавляли моему образу благонадежности.
Тяжело звякнувший кошель убедил продавца в имеющейся покупательной способности, но от неприязни не избавил. Впрочем, скрытое недовольство горожанина не имело сейчас никакого значения и воспринималось с легкой улыбкой. Приобретя кожаные штаны по сезону, серую сорочку и куртку в дополнение, я вовсе перестал думать, как на меня смотрит этот человек и что он там бурчит себе под нос. Особенно порадовало нижнее белье и носки, мои ноги были изрядно натерты тем, что даже с большим трудом язык не поворачивался назвать обувью.
Сапожник неприязни не проявил, но разговор поддержать отказался. Старый мастер быстро подобрал самые дешевые из приличных сапоги и сразу спровадил из лавки, судя по тихому ворчанию, я ему мешал.
И только цирюльник оказался словоохотливым малым.
Ваша милость совершенно не следит за волосами! причитал щегольского вида молодой мужчина с примечательными усами с хитро закрученными кончиками.
По сравнению со мной он был всячески ухожен, ухожен настолько, насколько, вероятно, позволяли средства. На мой взгляд даже излишне, но сейчас, в этой ситуации, я вряд ли имею право высказываться о внешнем виде кого-либо.
Это поправимый недостаток, дипломатично ответил я.
Ох! Совершенно невозможно стричь вас без предварительного мытья! Ваша милость совершенно себя запустили!
Отдаю себя в ваши руки, мастер, только и улыбнулся я.
Мудрое решение! Все будет сделано в самом надлежащем виде, не стыдно и в кор заминку я отменил, отлично понимая, что цирюльник хотел сказать. Во дворе генерал-губернатора показаться!
И, пока мужчина приводил мое лицо в благопристойный вид, оставляя легкие юные усики, так как после внимательного осмотра подбородка было решено, что это придает мне шарма, мы переключились на болтовню о городских делах. К радости, очень быстро получилось перевести разговор на интересующую тему.
Вот так, ваша милость! Все бы неплохо, но цены на продукты совершенно людоедские! причитал цирюльник, от возмущения размахивая руками, но благо в отдалении от моего лица.
А что не так с поставками продовольствия? Долина Лайса рядом, да и земли Эрриса давали хорошие урожаи, насколько я помню, с неуверенностью ответил я, но, кажется, этого не заметили.
Ох! Вы не в курсе?! Еще в том году посевы под Лайсом поразила болезнь, но урожай удалось спасти. А вот этим летом все совсем страшно прошло. Культуры померли, не успев взойти! Крестьяне разорены, в города продовольствие не поступает. В наших землях болезнь хоть и побила поля, но не так сильно, но в долине Лайса это просто повальная эпидемия!
Сразу после войны, значит. Эти сведения наводят на определенные мысли, но делать выводы еще рано.
А что на это империя? решил уточнить я.
Ваша милость! пугливо вздрогнул цирюльник, оглядываясь, и продолжил уже тише: Не задавайте таких вопросов, прошу вас Но поставки есть, однако цены взвинтили просто грабительские. А как быть?
Везут товары издалека, преодолевая горные хребты, как же без этого?
И какой род занялся столь важным и благородным делом?
Цирюльник задумался, пытаясь вспомнить.
Я не скажу точно, еще не разобрался в разнообразии вэллийских родов и кланов. Но если я правильно помню, род Атарис, ваша милость.
Запомним. Не факт, что именно они меня наняли, но эту фамилию я пока запомню. Хотелось еще попробовать расспросить о старом ларрианском дворянстве, к сожалению, данную тему мастер ножниц и расчески не поддержал, и разговор продолжился обсуждением городских новостей и местных слухов. Пока моя шевелюра приобретала благостный вид, из непрерывной болтовни цирюльника я успел узнать о том, что все судебные дела рассматриваются выездным судом, приезжающим из столицы губернии раз в неделю, так как у местного суда служащих еще нет. А также об открытии приемного отдела Имперской академии, у которой в столице губернии уже есть филиал Ларрианский генерал-губернатора имперский лицей, в этом году впервые принимавший студентов.
Распрощавшись с цирюльником и убедившись, что некоторые траты кошелек еще пока позволяет, я отправился в гостиницу. Да, голова была чиста, но теперь мне самому предстояло забраться в корыто, нестерпимо хотелось смыть тюремную грязь.
Сложнее всего, двигаясь по улицам, не обращать внимания на имперские цвета. Мужчины, и реже женщины, в черно-золотом, с различиями, которые зависели от принадлежности к государственным институтам, постоянно встречались на улицах. Горожан, конечно, было несравнимо больше, но все равно Я чувствовал себя на оккупированной врагом территории. И мне предстояло бороться с этим ощущением, империю в одиночку не одолеешь. Да и цель стоит совершенно другая.
Вернуть свое положение, а именно вписаться в новое государство и, как раньше, стать дворянином. В будущем, но сначала узнать судьбу моих родителей.
Неожиданно среди немногочисленных прохожих, как это бывает в провинциальных городах, показалась очень знакомая мне светлая голова. Удивление первое, что я испытал, встретив ее здесь, и только потом вспомнил, как моя знакомая говорила, что родом из этого города. Я не мог не отправиться за ней, стараясь выглядеть буднично и неприметно.
Аннэль из рода Кассарис, воздушный и водный маг. Она пополнила ряды действующей армии сразу после меня, и мы неплохо сработались, хотя во время обучения с трудом выдерживали общество друг друга.
Анн куда-то целеустремленно продвигалась, сначала я решил выяснить, куда она идет и чем занимается, прежде чем подходить и здороваться. Кто знает, возможно, дружба с бывшим заключенным ее дискредитирует? Я бы совсем не хотел ей навредить все же боевая подруга.
Никогда не считал себя мастером выслеживания, но это было не сложно Анн практически не оборачивалась, явно спеша. Ее шикарные светлые волосы, которые раньше она стягивала в косу, сейчас едва доставали до плеч. Одежда не походила на форму, но имперский черно-золотой короткий плащ висел на плече, позволяя насладиться ее стройными ножками в обтягивающих кожаных брюках.
Отдаляясь от центра города, Анн спустилась в складской район, прохожих здесь было заметно меньше, и мне пришлось отстать. Я снова выделялся, только здесь уже наличием цивильной одежды, поэтому на ближайшем же повороте свернул, увидев копающегося в своих пожитках бродягу, направился прямо к нему.
Эй, старик! окликнул я.
Мужчина неопределенного возраста (бродяги могут выглядеть на пятьдесят и в тридцать) встрепенулся. Несмотря на то, что на мне гражданская одежда и угрозы в лице государства я для него не представляю, бродяга все равно напрягся. Мало ли что может быть нужно незнакомцу. Все это легко читалось по его лицу.
Чего тебе? буркнул он, не обрадованный тем, что привлек мое внимание.
Я кивнул на старый потрепанный плащ, такой выдавался солдатам королевства; этого барахла после войны было с излишком, ведь большая часть армии после поражения просто разбежалась. Бродяга использовал эту вещь как мешок, сам нося более теплый поношенный сюртук.
Я покупаю плащ, и, бросив перед ним несколько монет, которых хватит, чтобы купить новый, подобрал отвратно вонявшую вещь.
Так и не добравшись до ванны я и сам пах не фиалками, за время пребывания в тюрьме практически с этим свыкся. Сейчас важнее неприметность. Набросив вещицу на себя, краем сознания понимал, что придется тщательно отмывать и тело, и новую одежду, для обретения приличного вида, продолжил преследование.
Не отрицаю, что любопытство может добавить мне неприятностей, но интерес к тому, чем же здесь занимается старая подруга, оказался сильнее.
* * *
Соблазн вынести дверь заклинанием был велик, но Аннэль сдержалась. Эссенции оставалось не так много, чтобы тратить драгоценные силы на такую ерунду. Совладав с собой, она выбила дверь с ноги.
Три месяца полевых курсов боевых магов не могли сделать ее мастером единоборств (которые, если верить слухам, начинают заниматься с пеленок и продолжают на протяжении всей жизни), но укреплять тело, увеличивать силу и ускорять реакцию Аннэль научилась. А для городской шпаны, на встречу с которой шла девушка, ее навыков даже без учета магии было более чем достаточно, а остаток эссенции давал огромное преимущество.
Шпана, да Себя они гордо называли Вольная Банда Старого Королевства и фактически состояли из дезертиров, примкнувших к ним бандитов, а также прочей швали. Не то общество, в котором Аннэль хотела провести день, но она здесь. И кто-то за это сегодня обязательно заплатит.
Банда пряталась в старых складах, а в дверях были выставлены лишь два человека, в качестве дежурных. Первый получил удар от резко открывшейся, практически вылетевшей двери, в результате чего оказался временно недееспособен. Второй дернулся, хватаясь за длинный кинжал, но, узнав вошедшую, убрал оружие.
Грок здесь? требовательно спросила девушка.
Бандит ответил кивком, указывая направление, и начал приводить своего товарища в чувство, не желая ничего говорить. Предположительно потому, что на языке крутились только ругательства, а материть мага плохая идея. Особенно эту волшебницу. Пересекаясь с ней ранее, члены банды успели достаточно хорошо узнать Аннэль, и связываться лишний раз с магом совсем не хотелось.
Старый склад, куда выносили отработавшую технику из мастерских, был заставлен, точнее захламлен. Но облюбовавшая это место банда навела относительный порядок, создав минимально комфортные условия для пребывания. Нагромождения хлама закрывали расчищенную площадку от входа таким образом, что вошедший не видел всего того, что происходит на складе. Но стоило обойти эти баррикады, и Аннэль открылось пристанище двух десятков человек. В центре, в старой бочке, жгли огонь, на котором разогревали еду. По стенам тянулись закутки, отгороженные занавесками, там люди спали. За большим столом, стоявшим чуть в стороне, шестеро только что игравших в карты человек напряженно смотрели на вошедшую Анн. За другим столом двое мужчин занимались ремонтом снаряжения. Еще один ковырялся в каком-то хламе на полу. Трое собирали вещи в мешки, скидывая их в кучу. Эти бывшие солдаты не были похожи на бандитов, на которых Аннэль успела насмотреться за последние полгода, но и солдат уже напоминали отдаленно.
Грок! выкрикнула девушка, не найдя его взглядом.
Из закутка, большего по размеру и находящегося глубже других на складе, вышел атаман этой шайки, ранее бывший сержантом королевской армии. Среднего роста, крепкий, тренированный и вечно улыбчивый солдат, сейчас носящий простую одежду, за счет которой он легко сливался с горожанами. Изменение ситуации, его статуса и привычного образа жизни не оставило ни намека на присущую ранее ему улыбчивость. Приличный синяк под левым глазом Грока подтверждал предположение Аннэль, к тому же подобные «украшения» носил не он один. Банда провалила работу, и теперь ей предстояло убирать следы. Да, очевидный способ убить всех, но девушке все же хотелось хотя бы попробовать другой вариант. В ней говорила солдатская солидарность, это были обычные люди, она маг. После поражения королевства ей повезло чуть больше, вот и все.