Ванда, хрупкая и изящная, казалась ожившей фарфоровой куколкой, а Марк рядом с ней возвышался неотесанным солдафоном. Мне ужасно нравились наряды, которые выбирала иноземная гостья, сплошь шелк и тонкие полотна, хотя я и слышала пару раз, как ей делали замечания преподаватели, упрекая в пренебрежении к униформе. Ванда не планировала задерживаться в нашем институте, поэтому любую критику пропускала мимо ушей.
Хм. Если бы я начала щеголять в кисейных платьях, Эллу Францевну хватил бы удар. Но, что позволено Юноне
Разговор полувлюбленной парочки затягивался. Я принялась раздраженно притоптывать ногой, и Марк будто почувствовал мое нетерпение. Он вскинул подбородок, встретился со мной взглядом, коротко улыбнулся и вновь склонился к прекрасной полячке. Я закатила глаза. Когда он посмотрел на меня в следующий раз, я всплеснула руками и торопливо поманила его к себе. Марк фыркнул, но все не торопился покидать Ванду. Через пару минут я уже нарезала круги по коридору, так яростно кипевшее во мне негодование требовало выхода.
Чего-то хотела?
Я резко повернулась и схватила Марка за лацкан сюртука.
Пойдем-ка, прошипела я.
Он беспрекословно прошествовал за мной в первую свободную аудиторию, пустовавшую между занятиями. Я поспешно захлопнула дверь, а Марк отцепил мои пальцы от своей одежды.
Что стряслось, лягушка? Меня ждут
Подождут! оборвала его я. Я перепутала наши эссе!
Он наклонил голову.
Я так и понял. Забавно получилось.
Ничего забавного! Что нам теперь делать?
А что тут сделаешь? рассудительно заметил он. Просто забудь.
Давай пойдем к Элле Францевне и все объясним.
Марк рассмеялся мне в лицо.
С ума сошла? Забудь, лягушка. Если тебя это утешит, Ванда теперь считает меня умным. Сама подошла ко мне
Я еле сдержалась, чтобы не треснуть его по голове.
Почему это должно меня утешить?!
Думал, ты порадуешься за меня.
Его глупое веселье все больше меня злило.
С этого дня свои сочинения будешь писать сам! рявкнула я.
Он прищелкнул языком.
Надо же. А ты чем займешься?
Не твое дело.
Не знаю, чем бы закончился наш разговор, если бы дверь в аудиторию не распахнулась. Второкурсники, явившиеся на урок, повалили внутрь, и каждый мимо проходивший студент окинул нас заинтригованным взглядом. Марк пожал плечами и заявил, что пора на обед. Во мне все еще бурлила злость, но ничего не оставалось, кроме как выйти вслед за этим бессовестным в коридор.
Чистописание
Распогодилось. Студенты воспользовались такой удачей и во время большой перемены высыпали во двор, чтобы немного понежиться на солнышке. Утром нас навестил почтальон, и теперь я искала свободную скамейку, чтобы устроиться с комфортом и спокойно прочитать письмо от мамы.
На коричневом пакете, который мне вручили, красовалась аккуратная сургучная печать. Когда я сломала ее и зашуршала оберткой, первым, что упало на мою ладонь, оказалась украшенная виньеткой фотографическая карточка. На ней мама, папа и моя младшая сестренка Соня в длинном платье гимназистки и в соломенной шляпке. На второй карточке, которую я выудила из пакета, Соню запечатлели одну и в полный рост. Она надула губы и смотрела куда-то в потолок. В своем письме мама объяснила это недовольное выражение лица.
«Сонюшка накануне раскапризничалась. Плакала и все повторяла, что не пойдет на церемонию без тебя. Я достала твои старые ленточки и сказала: «Вот, представь, что сестра с тобой». Насилу угомонила. Но слова все сказала красиво, с выражением»
Я вспомнила свою вступительную речь на первом году обучения в гимназии и содрогнулась. От волнения я тогда говорила так громко, что едва сама себя не оглушила.
Мама упомянула об успехах Сони на первых уроках чистописания, немножко рассказала о родственниках и соседях. Вот только конец письма меня расстроил и встревожил.
«Отец вот уже несколько дней мучается головными болями. Поначалу открещивался, с трудом уговорила его пойти к врачу. Завтра сходим»
Когда я приезжала на каникулы в последний раз, папа ни на какие боли не жаловался. Природа наградила обоих моих родителей и нас с Соней отличным здоровьем, и редкие недомогания родных вызывали у меня недоумение и суеверный страх.
Не сиди на солнце, почернеешь.
Я поморщилась от звука знакомого голоса и принялась аккуратно складывать письмо. Марк уже опустился на скамейку рядом со мной.
Чего надо? буркнула я.
Ты же знаешь, что у Ванды есть женишок?
Конечно. Сын посла. Она уже всем показала его миниатюру в медальоне.
Да, только он сейчас в Польше. Они с Вандой пишут друг другу письма.
Распространенная практика для людей в разлуке.
И этими письмами она хвастается перед девчонками.
Может быть, он на гербовой бумаге пишет, предположила я. Или стихи ей сочиняет.
Я решил, раз ей такое нравится, может, и мне ей письмо отправить?
Думаю, это хорошая идея, одобрила я и встала. Уда
Не торопись, сказал он и дернул за ремешок моей сумки, вынуждая меня снова сесть. Ты должна мне помочь его написать.
Я опешила на мгновенье, а потом выразительно постучала пальцем по виску.
Ерунду не городи! Это не доклад, за стилистикой можно не гнаться. Пиши от сердца. Если оно у тебя
Я же напишу какой-нибудь бред, перебил меня он.
Конечно, напишешь. Я проглотила злорадную смешинку и монотонно сказала:
Зато искренне.
Я не хочу показаться придурком.
Но, Марк, для этого тебе придется перестать быть собой.
Его глаза сверкнули.
Слушай сюда, тихо заговорил он. Ты поможешь мне стать умным адресатом, чтобы я получил девушку, которая мне нравится.
Пару мгновений я мрачно вглядывалась в его лицо, а потом таким же зловещим шепотом отозвалась:
Адресантом.
Повтори?
Адресант это тот, кто пишет письма. А адресат В общем, просто подойди к ней и пригласи на свидание!
Я стукнула костяшками пальцев по его руке, и он отпустил ремешок моей сумки. Привычно одернув юбку, я снова встала и зашагала к фонтанам. Марк догнал меня, не успела я и пяти шагов пройти.
Я ведь приглашал ее уже. Она не согласилась.
Уважай ее отказ.
А если она просто ломается? Цену себе набивает?
Я нетерпеливо мотнула головой.
Мне кажется, она слишком умна для этого.
И ей просто нужен шанс узнать меня поближе, довольно улыбаясь, сказал он.
Мне не удалось удержаться от колкости.
Чтобы окунуться в твой богатый внутренний мир?
Он схватился за сердце.
Намекаешь на то, что я существо низменное? Ну и злыдня ты, лягушка.
Зато ты воплощенное добро, огрызнулась я и нырнула в толпу студентов, которые потянулись в главный корпус на уроки.
Позже вечером, когда мы с подружками щебетали в столовой и уминали пирожки, я вдруг подумала о том, что Марк не всегда казался мне посланцем Люцифера на земле. Когда я встретила его в первый раз, он произвел впечатление доброго и веселого мальчика. А еще он хотел подружиться со мной.