Что любовно меня призывали
И пророчили светлой водой.
Это было в июле, в июле;
Солнцем дан сигнал к искупленью.
И в дымящий горящий мозг
Острой бритвой врезались песни
Песни излома души,
Песни обломка стрелы.
Когда реки мне были сёстры,
А ветер назвался братом,
Потерялся гордыней летней,
Уши золотом проколол.
Кровью алой писал узоры
По щекам и груди упругой,
И крылатили вороны плачем
Над горячею головой.
Обманули дурные травы,
Увели без огляда грезить.
Засмотрелся гуляка в Солнце
И не вспомнил прикрыть глаза.
В мыльный июльский зной
Обезоружить сном,
Выцедить зель[46] нутра.
В ночь холодеть виском,
Вешать ярлык «изгой»,
Ветками шаг устлать,
Выпорхнуть из силка через страхи,
Нить в куски порвать
И увидеть себя в одном.
Я так хотел быть светлым!
Пробирался тропой ночною
По камням и пескам сыпучим.
Наплясали шальные звёзды
От беды отвести беду.
Был готов целовать всех разом;
Вдруг Луна пополам раскололась,
От обиды терял сознанье,
И в бреду умолял спешить.
Видел стены с лицом великим,
По слогам нашептал молитвы,
Попрощался слезой в ладони,
Провожали в путь голоса.
В степь колесом неслись,
Вслед распласталась рысь
Лапой задеть плечо.
Вымостить к сердцу гать,
Ропоту потакать,
Плавят зрачки ещё!
Вынести на плечах пепел к Югу,
Выбрать белый цвет,
И увидеть себя в одном
Февраль март 1990 г., Забайкалье
Иволге петь
А берегами
Гонит туман
Запахи крошева.
В ночь отругали
Ропотом май
Ждали хорошего.
Зря заметали
В пепел следы
Сумерки видели.
В гроздья медарень[47]
Груди рядил,
Щурился идолом.
И строгим росчерком
Мне напророчила
Полдень умыть слезой.
Даром же палица
Яростно скалится
Смех не вернуть резнёй.
Не удосужил
Взгляд пронести
Мимо ревнивых рук.
Схваченный в узерь[48],
Смугл и дик,
Имя вернул в кору.
Отзеленела степь,
В осень дождём задет,
В блёстки замёрз ручьём.
Следом полощется
Ярень-урочица[49],
Горени[50] не учёл.
Сполохи ринулись
Цвет отнимать,
Вырвать язык узлом.
Затеси инури[51]
Криком: «Нема,
Лучше молвой зарой!»
Иволге петь
Медь на губе,
Дружно грести!
В лёт усачу
Светится чуб
Правдой горсти.
05.03.1990 г.,
Студия SNC Records, Москва
В устье Лены
Босиком, твёрдой поступью
Вышел звенеть волосами.
Из горстей синий воздух пью,
Тропы смотрю небесами.
Колесо в белом облаке
Манит и водит кругами.
Горячо бьётся Обь в руке,
Даром молчит Чёрный камень.
Повезло в долгих сумерках
В крик обошёл мутный омут.
А вчера горем умер как,
Кто из вас спетого помнит?
Никогда не вернусь туда,
Где зубами на части
Рвали душу и ты, удал,
Свёл с ума в одночасье.
Невдомёк медью-кольцами
Грудь схватить прямо до шеи;
По весне выгнуть горцами
Брови и спрятаться в шелест.
Исходить тёмным берегом
Клятвы, костры и обряды;
Удивить в полдень спелый гам
Пляской мольбы и расплаты.
Налегке проходить дворы,
Что сгорели без дыма.
Грудь расспросам отворить,
Отыскать своё имя.
Повстречать судьбы-рухляди,
Броситься первым в колени.
И совет: «Из-под рук гляди»,
В гон унести в устье Лены.
Март 1990 г., Забайкалье
Без глаз пробирались
Без глаз пробирались долгим берегом,
Разорванный Ворот рвался в бой.
Хмельному рассудку слепо верили,
Рассказы бывалых шли взапой.
И травы в округе были скошены,
Упрёк таила боль стерни[52].
Смеялись дети, Солнцу гожие,
Где слёзы ронял тальник[53]
В июльский сумрак.
Костры запалили, делу скорые,
Разорванный Ворот свёл с ума.
Под бубен плясали звёздам голые,
Будили обряды росомах.
Кто яростью грезил, сгинул сполохом
Зовёт-прощает плач невест.
Кто породнился белым облаком
Нести Неувяды[54] весть
В рассвета поступь.
Никто не услышал скрип уключины,
Разорванный Ворот пел взахлёб.
Смотри у гуляки вёсла скручены,
Поток, дикий неук[55], в плен увлёк.
Где взгляды седые дарят осенью,
Секут дождями пыл забуд[56].
Крылатый вызов доле бросили:
Скулатить ветвистый путь
Навстречу Солнцу.
Руки сплелись узлами,
Кто вековечит пламя
Выгорел голос светлый
В радость лететь за Ветром.
Март 1990 г., Забайкалье
Апрель 1994 г., Новосибирск
Очи в землю
Очи в землю
Значит, смерть для тебя близка.
А ремень рук
Не даёт небо расплескать.
И короткий
Крик расколет шлем головы.
Яме-глотке
Загорелось умы словить.
Кони ржали,
Холодел от обид кулак.
Где пожары
Освещали пути гуляк.
И свободу
По станицам несли гонцы.
Кровью-потом
Лобызали судьбы концы.
Под копыта
Пали в грязь у седой реки.
И забыто
Имя, чьим горе нарекли.
Испугаться
Нет дождей страхи ворошить.
Дикой кастой
Опереться о красный щит.
Добры молодцы
Тихо молятся:
К стенке!
Правда голытьбе,
Чубами петь
Стеньке.
Заблудиться,
Растерять по камням грехи.
Серой птицей
Улететь в облака с руки.
И надежду
Унести под рубахой в бой.
Братцы, тешьтесь!
Кто схоронит её с собой.
Заручиться
Светом Солнца, душой мытар.
И ключицы
Удивить, кто петли не ждал.
И ни стона:
Всем в ответ умирать крестом.
Пеплом тонет
И немеет печалью стол.
Перво-наперво
Смолы заперли
В горле.
Бравой вотчиной
Заточены
Колья
Уходить молвой, порыжелым рассветом.
Возвращаться вновь родниками и Ветром
У меня во сне виски седели
Апрель 1990 г., Забайкалье
Ветер южный
Ветер Южный,
Я ненужный,
И не надо меня торопить.
Возвращаться молвой к пепелищу,
Хмурить горлом усталые лбы.
Отнедужил
В пыль отдушин,
Впредь зарёкся ответы просить.
Захотел оказаться забытым.
И пускай вкус искан
Знают мои скулы.
Не зови в гнев Совы,
Утро ранить гулом
Спите
И в бескрайнем
Стану крайним
Отпевать наобум горемык.
Собирать веткой пыльные слёзы,
Кто за Ветром гоняться привык.
А Крылатый
Криком ратуй,
Заправляй хороводом времён
Поделом с высоты не услышать,
Как хрустят в пляс осколки имён.
Помню, в прошлом
Сам был рослый
Головой бороздил облака.
И обжёг Солнцем в смоль светлый разум.
Закричал сгоряча
Эхо в плен искали.
Уносил лист осин.
С Горки хлопья гари
Разом!
Простите мне,
Что ночь темней,
А день дотла сгорает.
Глухой упрёк
Отмерил впрок
Глотать росу окраин.
Вот ведь как
Июль 1990 г., река Онон
Прошлое поделом
Константину Кинчеву
Был в берегах изрыт,
Гнили в труху остовы.
Плакать умел навзрыд,
Как подсмотрел у вдовых.
Курень не уберёг
Дрогнул изменой узел.
Бросился поперёк
Струй, где охваты сузил.
В косу грехи заплёл,
Небо зрачком царапал.
Вычеты и тепло
Взять захотел нахрапом.
Рухнул сугроб норы,
Выгоны дрогнули
В рысь обернулся ранимый.
Криками-брызгами
За полночь рыскали
Спрятать скуластое имя
Прошлое поделом
Заново верень мерю.
В сумерках наделён
Скрасть позвоночник мели.
Только вокруг печаль
Правит изломы судеб.
Сбитень молвы почат
На перекрёстках судят.
И среди всех тебя
Грезит угрюмый голос,
Кто обещал в степях
Петь на ресницах орось.
Где тебя Ветер носит
Мокрая знает осень.
Имя никто не спросит,
Светится иней-проседь
Как не с той ноги умыться огневоды встали
И в рубахах белых разбрелись садить хлеба.
Чтобы в лихолетье наудачу сгинуть даром
Горько!
Кто теперь расскажет, как орали[57] без огляда,
Как горели волосы вспороть шов борозды,
Как гадали лепестками, выбьет всходы градом
Горько!
Там, где река,
Я запрягал
Ржавый от слёз лемех.
Духа труды,
С Солнцем лады
Помнит одно Время.
Клином плечо
Наперечёт
Тихо немых отпой.
Горлом согрей
С миром игрень[58],
Всех, кто ходил с тобой.
Видели павших выше,
Звёздные пашни ищут.
Смехом морозы пьют,
Выцветят мел забуд.
Прошлое поделом
Август 1990 г., Забайкалье
Сберегла
Посвящение Оке[59]
Думал птицей
Лететь над водой,
В зов проститься,
Молиться о той,
Что сберегла крыла.
Криком помнить
Изгибы степей,
В лапах бойни
Пропеть о тебе,
Что сберегла крыла
Август 1990 г., р. Онон, Забайкалье
Вышло так
В закат солнца уснул,
Веки сомкнул тревожно.
Заплутал наобум
В травах и берегах.
Рукавом собирал
Русый разбрызг истоков,
На ладони писал
Светлый узор росой.
И лохматым узлом
Вдохи вокруг нагрезил.
Как услышал крыла
Шорохом за спиной.
Улетел в никуда,
Только в разрывах небо.
И увидел себя
В шкурах и босиком.
В воскресенье пронзительным ликом
Без надежды, а просто в усмех[60]
Прорубь бил на реке Великой[61]
Напиться лом!
Как зашёлся криком, скулы свело
Днями раньше заламывал руки,
Обещал на укромах[62] пропеть
Без остатка Великие Луки
На солнце бритой щекой,
Грозой в обугленных долинах.
Даром вышло так
Дышлом в ворота,
Выпил горлом рассветы.
Вышил каплями грудь в самородок ребристый.
Обернулся в ключ,
На губах колюч,
Жёг рубец через ветошь.
Для твоих сухих глаз последняя пристань.
В песне моей столько слов,
Сколько звёзд волоском
Опрокинулось навзничь
В чистый лист бересты.
Порохом поздних снегов
Ждут друзей и меня
Принести в горький пепел
Выдох степного ветра.
Август 1990 г., Забайкалье
09.10.1990 г., Новосибирск,
в гостях у Виктора Чаплыгина
Крошево вытупа[63]
День вычеркнул
Плач ичигом[64]
ярым.
Звёзд трещина
Пьёт лешего
талым.
И в сумерках
Без умолку
свищет
Гроздь медная,
Ждёт бедного
Кижечь[65].
Пьёт из руки,[66]
Вьёт изургень[67]
взглядом.
В ночь до краёв
Спрятал норов
рядом.
А засветло
Роса ведра
дрогнет.
В треск бересты
Зараз остыл
локтем.
Я три года стоял
Рядом серой стеной[68],
Прорубил кистенём[69]
Рукава в Дастояр[70].
Обещала дождёт[71]
Без добычи меня,
Но чужая снеярь[72]
Обручила дождём.
Ураганил птенцом,
Брызги бился звенеть,
И обмолвился ей,
Горемыт, бубенцом.[73]
Видно, не с той ноги встарь
Бросился звон приручать.
Утром густой туман сдал
Просекой в плеск ручья.
А на пальцах кривых
Вся добыча моя,
И печалится май
Поцелуем молвы.
Ни кола, ни двора
Только клочьями шерсть,
И поругана честь
Очи вновь затворять.[74]
Ладно затеплилась сталь:
Гонит увидеть тебя.
Просит ремень себе в дар
Крошево вытупа.
01.11.1990 г., гостиница «Украина»,
апартаменты группы «Калинов Мост»
Ты так хотел
Ты так хотел
Избегнуть глаз,
Пройти одним,
Не обронить
Следы в песок
Упругих лет,
Умыть дождём
День бороны.
Но завернул в овечий мех
Тебя отец на берегу.
Малиной грел, метелью вёл,
Брусницей[75] звал
В сугроб реку.
И в выстрел гона
У седоков
Дымились кони
В узор оков.
Просили травы
Из-под копыт
Вернуться равным
В круг догопыт[76].
Без рукавицы
Пьяной молвой
В осень дымится
Степь булавой.
Голос ходил ночью сполохом,
В ворох годин
Лапу полога
Сбросил с глаз
Пробудил уверень[77] доли.
И ни за что
Кинут шкурами,
Взят усачом
Целым куренем:
Стал горазд
На пути встречать повторень[78].
Бел пел пыльным звуком,
Жаль, жар!
Гнев аукал.
Ветреный,
Бросился видеть зря.
Ил был по колено,
Звон вон:
Веткой горелой
Вед уныль[79],
В сумерках клён
В листья зарёван[80].
И черта лопнет в брызги,
А вчера парень рыскал
Уберечь навсегда
Твой прищур.
Пропадал снегом в ливень,
А господарь[81]
Горстью гривен
Правит речь.
Свысока ждёт
Солнечный чурень[82].
Мне бы только вспомнить имя твоё
02.11.1990 г., Москва, гостиница «Украина»,
апартаменты группы «Калинов Мост»
Плакать всерьёз
Прячет в ресницы
Смех без причин,
Ловит в круги румян невод.
Ворот лисицы
В медь приручил,
Бросил щепу времян в невидь[83].
Угли жаровен
Трудно винить,
Не заломить опять брови.
Час был неровен
Лопнула нить,
Не уронить до пят провидь[84].
Плакать пришлось всерьёз.
Как не хотел гостей угощать.
Вёдрами пролилось
Имя твоё в хрусталь-гожарь[85].
Не зареветь к добру
Всё пропадёт в зелёной чалме.
Прочижень[86] отопру
Без рукавиц в росе вечереть.
Видеть стремились,
Щурились на краю.
Ссорились в смирень[87],
Брошенных не корю.
Брызги в ладонях
Светятся навсегда!
Тропы в проторень[88]
В сумерках отсекал.
07.11.1990 г., гостиница «Украина»,
апартаменты группы «Калинов Мост»
Колывань[89]
Что выпало, то выпало
Грубеет в твоих руках
И светится волокнами в мозолях.
В ночь замерзает выпарень[90],
Не зря меня три дня ругал
Его глазень[91] и помнил в усолень[92].
А тропы повелико[93]
звенели в узде,
Дымилось в осень становище:
За так теряли лихо
у каменных стен,
И оживало корневище.
Был бы день
вернуться обратно,
Смыть бедень[94]
промоиной лет.
Стыд скудел
последней заплатой,
Плача кудель
усмехом не греть.
Раскосые ведут глаза,
Прощают негромкий след,
Мелеют в запахе прищуром.
Венчает путь утёс кресал
Велением его прозреть
И высечь имена посулом.
Кто просил
вернуться обратно,
Вкус росы
доверить губам,
Забывать
последней заплатой,
Вязь повад[95]
нести на Кубань.
Прятать лицо
в кольцах овчины,
Взять храбрецом
выдох степей.
Угли зачина искать берегами,
Как нарекали
травинку тебе
Вплетать в тугие косы
Задаром,
Рубец шальной рогозы
У сердца беречь.
Лохматит
гордыня устало,
Просится матень[96]
на скулы перечь[97].
Медвежьей лапой
Царапать
Нахрапом!
24.11.1990 г.,
поезд «Москва Ленинград»
Хопёр мудрый
Как она летела мимо всех,
А мне запала.
Обметала выгребы[98] обугленным крылом.
Зря старался высечь дровосек
Закал испарин,
Пробы головы глупы в любой бурелом.
Целил в ребро
Прятался в заросли стеблем отмеченный,
Наспех лукавил в ответ.
В миг увековечены края бесповоротно,
Отрекались с вечера дырявым рукавом.
Выросла в упрямый прух[99] скала,
Разбилась лодка.
Не схватить язвить чуры[100]
В окрест роковой.
Править скобой
В смуту хотелось резво.
Мудрый Хопёр[101]
В хохот утера[102] трезвый.
Щуриться поздно,
Гонит заноза в истень[103].
Красить сурово
Просится слово в узде
12.02.1991 г., Забайкалье
Скоро
Прянуть на дно,
Прятаться в ревень[104] скважин:
Как не хотели увидеть себя
В травах некошеных,
Гривой нечёсаной
И разбрелись в берегах.
Гонит одно,
Узел долгов развязан,
И не придётся пером засыпать
В сумерки гожие
Клёкот плечо саднит:
Скоро ветра запрягать.
Уносили лихо холодом из дома прочь,
Лик искали в скалах, ликовали в снах,
Плакали, смеялись, облака читали.
Кречет-молния, студёный меч, колчан,
тугая тетива,
Полёт стрелы пернатой
Смертельный праздник навсегда.
14.02.1991 г., Забайкалье
Зрячий
Тронулись вечером
Свистами вечными;
Не образумились, когда закачало.
Лопнули выдурью,
Сотами вытекли,
Торную выбрали, умытые чалым.
И не заметили
Солнечной метины,
Угомонили сны чёрной травою.
Как обещал не мять
Слабый побег ума,
Кто за тобой придёт медному вою?
Ныне зрячий
Слёзы прячет.
Как зарекали стать слепым без исхода.
В рёв распродан
Плеск полотен,
И не темнеть окрест тропой доброхоту.
День условлен
Полем ровным,
Встретимся без рубах раскланяться в пояс.
Взгляды тешить
Бурным стрежнем[105],
Высветить на щеках румянами ояснь[106].
14.02.1991 г., Забайкалье
Даждо[107] (Для его стрелы)
Встрече со мной не ленись
Греть облака.
Успеть обернуться вниз
Плеть обрекать.
Править вчистую углы,
Щуриться сильным,
Пусть будет нарыв укрыт
Пряжей двужильной.
От холма к другому
Не хожены тропы,
В сумерках влекомый
В запахи смол.
Светлым обручённый
В крохи даробы[108],
Трепетом прощёны
Взят на измор.[109]
Неповадным плеском
Туманились броды.
День грубел болезно,
Дышал на износ.
Юг не тронул робко,
Север взбородил,
Небодобрым Хлопко.[110]
Руку занёс.
Пробуй только вслед заплакать
Я вернусь к тебе обратно
В ревень обернуть ладони-щеки.
Даром закалить румяны,
Щебет заплести в моряны[111],
Исцелить рассерженных дождём.[112]
Бусы расподарить[113] в нитки,
Шёпотом напьюсь «уснитки»[114]
Вижу, мама, рёваные Чоки[115].
И блестит моя косица,
Рваной шапкой золотится
Для стрелы скуластого Даждо,
Для его стрелы.
Ты куда завёл своей кривой
По бездорожью?
Отлюбил тебя молвой-травой,
Лукавой дрожью.
Уронили ветреной росе
Обиды-ласки.
Не осталось выбраться лазей
Палёной ряской.
05.03.1991 г., Новосибирск
Тропы в Китай
Рядом смеются,
Играются плеском,
Тают в усы,
Хватают тугие волокна.
Тонкие пальцы моют иголки,
Хрупкое «горько»
Прячется скважиной