Ну привет, малыш, улыбнулся он котенку и протянул к нему руку. Издав тонкое мяуканье, тот охотно сел в его ладонь и коготками вцепился в рукав пальто.
Умоляю, осторожнее, подал голос Каспар.
Я держу его крепко.
Я о тебе!
Спуститься с дерева оказалось сложнее, чем подняться, но через мучительные пять минут Александр уже стоял на земле и кутал намокшего дрожащего зверька в пальто, прижимая к груди.
Собаки загнали, что ли?
Это вряд ли, усомнился Каспар, разглядывая котенка. В Делиуаре нет бездомных собак, а хозяева по закону обязаны держать их на поводке.
Сам залез? Александр не переставал улыбаться от умиления. Он такой чудесный.
И породистый, судя по всему. Кто-то, наверное, потерял его.
Выясним это позже. А пока ему или ей необходимо тепло.
Они вернулись в особняк, и еще на входе Александр повелел служанке заказать для животного все необходимое, включая лучший корм. Проведя следующие полчаса в приятных хлопотах, король вышел из ванной с котенком, заботливо завернутым в полотенце.
Он ведь уже сухой, заметил Каспар, сев в кресло у камина.
А вдруг замерзнет? В комнате достаточно тепло?
Достаточно, Ал, достаточно.
Каспара не переставали трогать ласковость и сердечность Александра. С все еще засученными после купания котенка рукавами он посадил малыша на серую лежанку у кресла и придвинул миски с водой и кормом. Тот устало взглянул на еду и свернулся клубком.
Он правда похож на породистого. Александр легонько гладил его по голове, наслаждаясь тихим урчанием.
И не просто похож, а так оно и есть. Кажется, это британец, еще и крайне редкого шоколадного окраса циннамон.
Он ручной. Наверное, у него и правда есть хозяева.
Каспар заметил в его голосе нотки печали.
А ты бы хотел его оставить?
Конечно! Александр начал чесать котенка у холки. Ты знаешь, мама с папой не разрешали заводить ни собак, ни кошек. К собакам у меня душа не лежит, но кошек я очень люблю.
Я бы тоже хотел оставить, если у него правда нет хозяев и его не будут искать.
На самом деле, найдись хозяева хоть сейчас, Александр не отдал бы им котенка. Он и сам поразился тому, как быстро к нему прикипел.
«Если задуматься, на войне погибают и питомцы», вдруг осознал он.
Малыш тем временем засыпал. Урчание стихло. Комнату заполнил лишь треск пламени из камина. Александр сел рядом с Каспаром и положил ему голову на плечо. Стоило постараться расслабиться и закрыть глаза, как перед королем из глубин подавляемых воспоминаний возникла спинка кровати из бирюзовой комнаты, уши как сейчас заполнили собственные приглушенные стоны в подушку, а легкие вновь заполнил тошнотворный восточный аромат.
Александр распахнул глаза. В животе закрутило от дурноты.
Теперь я вижу, чего тебе все это время не хватало, сказал Каспар с добродушной усмешкой. Кота.
Да.
Понимаю. Моя юность была бы серой, не будь в ней кота. Животные единственные, кому мы без застенчивости можем дарить всю свою любовь.
Ты прав. С людьми гораздо сложнее.
Но все-таки приятнее.
После недолгой тишины Александр спросил:
Как девочки?
Как и всегда. Они не догадываются о том, что происходит в мире.
Может, тебе все-таки уехать к ним? Специалистам все оплатим. Поживут в США, пока ты будешь на лечении.
Это будет слишком затратно оплачивать дорогу, проживание, питание и зарплату, не говоря о лекарствах. Я и так многим тебе обязан. И мы ведь уже это обсуждали. Я буду здесь, пока ты будешь здесь. Одного тебя ни за что не оставлю, отрезал Каспар.
Война все равно скоро закончится, и мне при любом раскладе придется уехать. Поезжай вперед, а я потом следом.
Ал, дело ведь не в том, как будет лучше для меня. Тебе сейчас очень нелегко, и мне совестно, что я ничего не могу сделать. Дал волю злости и добавил тебе проблем. После этого уехать Да я буду настоящей сволочью, если поступлю так. И все же надеюсь, что хоть как-то облегчаю твою ношу. А ведь все это, вся эта война, по сути, из-за меня
Он осекся, но слишком поздно. Александр выпрямился и испуганно уставился на него.
Каспар, мы ведь уже обсуждали
Он сглотнул. Сердце заныло от тяжести вины перед ним и тысячами жертв войны.
Знаю, но, не буду скрывать, мне больно осознавать это. Ты принес себя в жертву, лишь бы я жил, и отпустил меня к дочерям. Каспар покачал головой. Я даже представить не могу, что должен сделать, чтобы искупить свою вину перед тобой и
Ему не стоило договаривать, чтобы Александр все понял. От нахлынувших чувств у него перехватило дыхание, и он по-настоящему осознал, что возложил груз ответственности за смерти невинных не только на свои, но и на плечи Каспара.
Шульц все еще не знал, как к этому относиться, но лишь одно пронизывало сердце, когда он задумывался об этом, боль. Тысячи людей стали жертвами любви Александра к нему.
Ты в этом не виноват, начал Александр дрожащим голосом. Это только мой крест. Прости, что возложил вину и на тебя, но я не мог иначе. Эта война все равно бы случилась без меня или со мной. А так ты жив и мы вместе. Я не представляю свою жизнь без тебя. И ты нужен своим дочерям.
Каспар хотел поспорить, но знал, что не имеет на это права.
Да, я пошел на это, но если понадобится, то пойду дальше. Твоя жизнь дороже всего на свете.
Это не так.
Разве ты не поступил бы так же?
Больше всего Каспар боялся услышать от Александра этот вопрос: как бы он поступил на его месте? Согласился бы на убийство тысяч невинных или постарался бы смириться с утратой близкого человека?
Каспар опустил виноватый взгляд, и Александр все понял.
Я не виню тебя за это, произнес он подавленно, словно вот-вот заплачет. И все понимаю.
Он вскочил с кресла и быстрым шагом направился к выходу.
Ал, я не ответил. Прошу, погоди. Каспар схватился за костыль и собрался встать.
Александр остановился в дверях. Слеза скатилась по щеке и губы дрожали, но лицо его оставалось сдержанно спокойным.
Неправильно было задавать этот вопрос. На него не может быть верного ответа.
Ал!..
Он вышел и закрыл за собой дверь. От щелчка котенок вздрогнул, издав короткое урчание, поднял голову, сонно оглянулся и вновь лег спать.
Желание пойти вслед за Александром и объясниться боролось с нежеланием лгать. Каспар сел обратно в кресло, склонился над коленями и, уперев в них локти, закрыл лицо руками.
По велению Делинды Александр отправился на военную базу. Тяжелый тошнотворный металлический запах заполнил его легкие. Вместе с Робин они совершили осмотр камер с заключенными. Лишь разодранная темно-зеленая форма отличала военных от гражданских: их перепачканные лица с отпечатавшимся на них следом страха были обращены к крохотному окошку в двери, откуда на них смотрела пара сиреневых глаз, преисполненных глубоким состраданием и желанием помочь. Здесь, на базе, воздух был пронизан беспросветным отчаянием. Находиться в коридоре в окружении дверей, за которыми трепетали сердца невинных, Александру с каждым разом становилось все труднее, и уже на пороге он с нетерпением ждал, когда покинет это место. Множились полные камеры. Громче становился детский плач разлученных с родителями детей. От тяжелого топота армейских ботинок и свиста петель усиливалась тревожность, а в сознании чаще вспыхивала мысль, что после всего этого жить спокойно, несмотря на все надежды, у него уже никогда не получится. Этих ужасов не забыть.
Несмотря на мимолетные порывы, Александр не думал останавливаться. Каспар был для него важнее всего на свете. Слишком многим от собственной непогрешимости до чужих жизней и репутации страны он уже пожертвовал и обесценивать эти жертвы, подвергая дорогого человека смертельной опасности, не мог.
Уезжая, Александр созвонился с Делиндой и получил поручение обратиться вечером к народу Великобритании. Как он и ожидал, Дирк прекратил финансирование ее войны, из-за чего в голосе сестры во время разговора прослеживалась неприкрытая злость. Но, как оказалось, не только из-за этого:
Инженеры придумали новый способ для связи между солдатами в горгонах, но по какой-то причине вся система рухнула, и теперь ни один из них не включается. Это заметно ослабит нас. Некоторые страны связывались с нами для покупки горгонов. Это могло бы закрыть зияющую дыру в финансировании, которое некогда обеспечивал Дирк. Само собой, мы предложили им модели попроще, но и те теперь не включаются. Сделки сорваны, мы несем убытки. На восстановление программы уйдут недели, если не месяцы, а деньги заканчиваются. Некоторые особенно наглые солдаты после битвы при Ланд-Хадельне за свои услуги потребовали оплату больше, чем договаривались. Иначе уйдут. Да и поведение миссис Уилсон настораживает. Выборы нового премьер-министра станут проблемой в такие времена.
Иными словами, ситуация сложная.
Делинду смутил его равнодушный тон.
А ты только рад этому, верно? И начал отвлекаться от нашей цели. Помни, ради чего на это пошел. Враг оказывает сопротивление, но еще пара недель, и мы возьмем Берлин. И тогда ты будешь свободен. А пока будь добр, поговори с нашим премьером, чтобы она даже не думала об уходе. Усыпи ее совесть, разжалоби, подкупи. В общем, сделай все, только чтобы она осталась. Ее связи в СМИ важны для нас.
12. Гедалия Марголис
Я же просил тебя, сынок, надеть твой лучший костюм.
Будет необходимость, надену. Ты же хочешь всего лишь познакомить меня с дедушкой.
Они поднимались по мраморным ступенькам парадной виллы. Откуда-то слева, на первом этаже за закрытыми резными дверями, то и дело слышался задорный мужской смех.
Саша ожидал увидеть вычурный пестрый дизайн, дорогие предметы мебели, люстры с драгоценными камнями, статуи, узнаваемые картины, да побольше, и обязательно на фоне темных обоев, чтобы каждому входящему бросались в глаза толстые золотые рамы. Дедушке стоило отдать должное: глаза отдыхали, скользя по сдержанным пастельным тонам и минималистичному интерьеру.
Но все опасения Саши были воплощены в жизнь на втором этаже. Здесь пахло не так, как внизу, не алкоголем и восточным парфюмом. Это был пьянящий сладко-пряный аромат книг, пробудивший в Саше воспоминания о знакомстве с Меллом в библиотеке.
Оставив вещи в гостевой комнате, он вместе с Дирком направился по коридору в кабинет дедушки.
Странно, что я не слышал о Гедалии, заметил он, направляясь по коридору.
Он фигура не публичная, любит оставаться в тени и изредка мелькать на аукционах, а делами в основном заправляю я или мои родственницы.
Так у вас, оказывается, семейный бизнес?
Дирк различил в его голосе издевку и снисходительно улыбнулся.
Теперь ты тоже часть нашей семьи. И бизнеса. После знакомства с дедушкой мы спустимся с тобой в казино и обсудим детали нашего сотрудничества.
Не лучшее место для деловых переговоров.
Ты и представить не можешь, сколько выгодных сделок мы там заключили. Даже самые стойкие бизнесмены дурнеют от алкоголя, пачек денег, атрибутов роскоши и красивых полуголых женщин на коленях, поглаживающих их ниже пояса. Они перестают мыслить здраво. Все их существо хочет лишь одного насладиться моментом. Тогда-то они, поддавшись животным инстинктам, перестают думать о важном и отдают свои компании за бесценок. Мы ставим подписи, и для них пути назад нет.
Саша был слегка поражен столь бессовестным откровением.
И почему ты решил, что со мной нужно договариваться именно в таком извращенном месте? Дам подсказку: куда лучше на меня действуют библиотеки.
Уверен, тебя ничем не задурить. Это делает тебя надежным, но в то же время непростым партнером. Я отведу тебя туда, чтобы ты просто отдохнул, а заодно поговорим о делах. Одно другому не мешает. Но библиотека у Гедалии действительно есть. И не просто библиотека, а целый архив с разными секретиками. Рано или поздно отведем тебя туда, тем более что там тебе предстоит одно дельце.
Дельце?
Он сам тебе расскажет, когда будешь готов. Дирк оглядел его оценивающим взором. Что у тебя за парфюм? Tom Ford Lost Cherry? Классика, но им ведь уже давно никто не пользуется. Мог бы выбрать что-то более модное.
Мода меня никогда не волновала из-за своей непостоянности и навязчивости, а аромат мне нравится.
Должен признаться, вишня тебе очень идет, Дирк на ходу убрал за ухо выбившуюся прядь Саши. И распущенные длинные волосы тоже. Ты становишься очень похожим на свою мать. Так и оставь. Мне нравится.
Саша замер.
Я не должен менять свою прическу, потому что она нравится тебе и потому что она делает меня похожим на мать? Он вытащил из кармана резинку. К слову, спасибо, что напомнил
Дирк перехватил его руку.
Не стоит завязывать их в хвост. Я же сказал: мне нравится, когда они распущены.
Отчего-то Сашу передернуло.
Я ученый и монарх, а не манекенщик, процедил он сквозь зубы, освобождаясь от хватки и принимаясь завязывать хвост. Я работаю на тебя, а не наряжаюсь, чтобы радовать твой взор. И я буду делать со своей внешностью все, что заблагорассудится, ясно?
Говоря это уверенным тоном, Саша, тем не менее, не чувствовал себя таковым. Скорее, растерянным и обеспокоенным жестами Дирка, наводящими на дурные мысли. Ему совсем не нравились сравнения с покойной матерью. Словно в нем постоянно искали ее. Зачем Саша боялся даже задумываться.
Дирк ничего не ответил, лишь изобразил улыбку, не сулившую ничего хорошего.
Они остановились у кабинета. Дирк дважды постучал.
Войдите, послышался звучный голос.
Дирк открыл дверь. Как и в коридоре, в кабинете было мрачно. Мебель сливалась с темно-коричневыми обоями с орнаментом, и высокий пожилой мужчина за столом напротив дверей в таком же темно-коричневом костюме не сразу вырисовывался. Он сидел неподвижно со сложенными в замок руками на столе. Ярко-голубые глаза в ореоле морщинистых покрасневших век пристально смотрели в сторону гостей, закрывающих за собой дверь. Взглядом он указал им на кресла в паре метров от стола.
Саша полагал, что Гедалия очень стар, но на вид ему нельзя было дать больше семидесяти. На запястье левой руки поблескивали часы, из уложенных набок седых волос не выбивалась ни одна волосинка. Толика презрения и самовлюбленности, казалось, была неотделима от его взгляда с прищуром. Едва различимые тонкие губы разомкнулись, и он спросил с хрипотцой:
Ты забрал компанию Айзека?
В процессе переговоров.
Какие здесь могут быть переговоры? чуть повысил он голос, но на лице не дрогнул ни один мускул. Ты слишком долго с ним возишься.
Даю слово, отец, еще пара встреч, и вся компания перейдет к нам.
Что, казино не помогло? вклинился Саша.
Ты уже не так убедителен, раз по три месяца можешь мусолить одно и то же, продолжал напирать Гедалия. Теряешь хватку. Тебе напомнить, как лучше всего проводить быстрые переговоры?
Ты о
Находишь человека, который надругается над его дочерью у него на глазах, и уже через минуту компания со всеми акциями твоя.
Дирк закивал. С его лица не сходила маска терпеливого сына, но напряженные уголки рта выдавали его протест.
Но, отец, отвечал он обходительным тоном, его дочери всего одиннадцать. И это не мои методы.
О, белоручка, морщинистое лицо содрогнулось в улыбке, весь в свою шлюху-мать. Она тоже не любила пачкать руки, а может, дала бы мне в свое время пару затрещин, была бы сейчас жива. Я люблю людей, сильных духом.
Саша не переставал поражаться услышанному. Он заметил, как у Дирка дернулся глаз.
Да, отец, продолжал тот с улыбкой. Для тебя шлюха всякая женщина, посмевшая пробудить твое негодование. Я помню, не стоит об этом напоминать.
Ну не мужчина же. Они больше по твоей извращенской части. Но мы отошли от темы разговора. Я жду еще неделю. Если не удастся забрать компанию по-хорошему, то заберем по-плохому. Ты знаешь меня. Я не люблю брать свои слова назад.