Ещё бы понял, бестолочь! Тебя казнят, если хоть кто-то об этом узнает, и не посмотрят, что ты человек, хотя иной раз мне кажется, что я породил осла! Я для этого учил тебя печатям?! Чтобы ты мстил каким-то недорослям?! Где страница?!
Вот, Кан вытащил вырванную из учебника двадцать пятую страницу. В ней не было совершенно ничего необычного, точно такой же лист и такая же схема, как в его собственной книге.
Кхм Амань повертел в руках пергамент и нахмурился. Лимонный сок?
Ага. Сын потёр красное ухо и на всякий случай сделал шаг в сторону. Не видно же. А смотреть он всё равно смотрел. Ты же сам говорил, что, даже если человек нарисует печать шэнми, то надо закрыть глаза, чтобы не ослепнуть.
И ты от теории перешёл к практике Вот зачем?
Потому что у меня проблемы.
Ну-ка, какие это детские проблемы необходимо решать запретными знаниями, Кан?
А что мне было делать? Ты видел его? Ты видел Бая?! У меня нет друзей, чтобы дать ему сдачи, а куклой для битья я быть не хочу!
Так не надо было лезть туда, где бьют. Или тебе уже все мозги вышибли? Сутки во дворе, глупый мальчишка, и в следующий раз избавь меня от необходимости объяснять министру, что ты не умеешь колдовать! Если хочешь сделать что-то опасное сделай так, чтобы никто не смог тебя обвинить. Обзаведись друзьями, не ослепляй противников очевидными способами. Этому тебя бы учили, если бы у тебя хватило ума слушаться отца!
Кан нахмурился, сжал руки в кулаки и опустил голову:
Ты прав. Прости меня.
Всё ещё хочешь поехать на войну?
Да.
Амань всплеснул руками и закатил глаза.
Ну, может, там тебе наконец снесут с плеч эту пародию на голову
* * *
Сюин спрыгнула с лестницы во двор, обошла кругом Кана, качнулась с пятки на носок и наклонилась, заглядывая ему в глаза с проказливым, свойственным только девчонкам любопытством.
Допрыгался?
Не скачи, а то рядом встанешь.
И встану! Ты, как-никак, мой брат.
Сюин действительно встала на колени рядом с ним, пачкая шаровары и рассматривая окно отцовского кабинета. Она наверняка поняла: Кан натворил что-то серьёзное, раз уже шестой час торчит тут в ожидании, пока отец его простит. Поняла и догадалась, в чём дело.
Это правда? Про печать?
Уже слышала?
Да, папа так кричал, что сложно было не услышать. Ну ты и дурак. Сестра легко пнула Кана в бок. Слушай, а дождика не будет?
Птицы высоко летают.
Жалко. Я-то уйду. Да ладно тебе! Кан Ты должен быть хитрее, правда. Отец седым станет с тобой.
И что ты предлагаешь?
Мозгами пораскинуть, хихикнула сестра. Не надо плодить эти сказки тебе либо не поверят, либо сожгут.
Но работает же!
А ты не думал, какой ценой? Сюин царапнула ноготком пыль на земле. Ты не думал, почему все этого боятся? Почему отец нас учит? Мы же не шэнми.
Потому что даже в наших руках это оружие.
Печати? Дурак! Вот точно дурак. Это не оружие, это защита. Ты вообще его слушал? Сестра выпрямилась, отряхнула тунику, запрокинула голову и, явно пародируя отца, язвительно продолжила: Бездна, маленькие оболтусы, в каком-то смысле материальна. Она такой же мир, как наш, лишь скрыта по ту сторону. Проклятые люди, отмеченные Бездной, но не каждый проклятый шэнми, и не каждому хватит силы им стать. Если не защитить себя от её влияния, она сведёт тебя с ума, вырвет душу и заберёт жизненные силы. Именно для этого и созданы печати. Печати позволяют прикасаться к Тени, не обжигаясь, подчинять демонов своей воле, не рискуя быть поглощённым заживо, потерять себя и
И что?! Это я и без тебя знаю!
А ты не думал, что здесь что-то не так?
В смысле?
Ну Сюин легла прямо на пыль перед Каном и подтолкнула его туфелькой. Дедушка был шэнми. Ты помнишь, как он закончил?
Нет.
Ты знаешь хотя бы одного шэнми в истории, кто хорошо закончил?
Сюин
Мне кажется, если что-то может давать силы, то может и забирать. Иначе зачем защищать себя? Вся папина магия это это воровство. А ворам всегда отрубают руки.
Ты про
Чудовище. Сюин сняла туфельку и стала вертеть её в руках. Мне кажется, что твоё чудовище не совсем твоё. Оно папино. Но идёт за тобой. И ты его дразнишь, Кан, заигрываясь с печатями и той стороной.
С чего ты взяла?!
А ты сам подумай. Отец великий шэнми. Ты слышал, как он воевал? О его демонах? Как думаешь, сколько надо за это заплатить и чем?
Самым дорогим?
Детьми. Сестра вдруг посмотрела на него очень внимательно. Ты его первенец, Кан, наследник. Я не думаю, что папа любит маму. Самое дорогое, что у него есть, это мы.
Ты тоже?
Да. Вижу. Мне не по себе. Сюин прикусила губу. Я должна что-то придумать. А ты Больше не делай так. Ладно?
Ладно.
Хорошо
Они молчали, глядя на окно.
С ним же ничего не случится плохого?
Не случится. И с нами. Всё будет хорошо, Сюин.
Его сестра была права, что-то было Что-то было не так с этой историей и его кошмаром, но никто не мог объяснить, что именно. Кан решил не применять больше отцовскую науку. Отстояв своё наказание, он ушёл в библиотеку, стиснув зубы в полной решительности разобраться с Баем по-своему.
3. Тао
Империя Хань, в которой родился Цинь Кан, не хранила воспоминаний о том, кто жил на их землях тысячи лет назад. История превратилась в легенды, легенды в мифы, из мифов по разрозненным царствам разлетелись религии. В Империи люди веровали в Небо, что дарит их правителям благословение, и говорили о Бездне как о зле, что порождает демонов, ужасном мире, которому отдана душа каждого шэнми, и души эти не упокоятся, пока их не очистит праведный костёр. История знала лишь одно исключение из правил, и этим исключением был Цинь Амань первый и последний шэнми, которого удостоил доверия сам Император. Но никто, включая правящую семью, не помнил и не мог найти упоминаний о том, чем же на самом деле были Небо и Бездна до того, как люди стали полноправными хозяевами этих мест.
Задолго до появления Цинь Кана другой мальчик бежал по этой земле, сбиваясь с ног. Сандалии слетели с него, правое крыло безвольно волочилось по пыльной дороге, а взгляд затуманили слёзы. Ему было страшно и больно, он не мог ни убежать, ни позвать на помощь. Запнувшись о камень, мальчик кубарем покатился вперёд и из последних сил попытался подняться, но страх парализовал его, сковывая каждое движение. Мальчик слышал вой и победный, довольный рык, скрадывающий нечеловеческий хохот. Дрожащие пальцы лишь успели вцепиться в землю, прежде чем его схватили за шиворот и подняли в воздух.
Гляди-ка, поймали птичку! Тебя, кажется, Тао зовут, а? Ну, чего замолчал?
Мальчик вырастет, станет мужчиной, но всё равно будет просыпаться от кошмаров, где в первый раз видит этого рыжего довольного, высокого, клацающего у него перед носом острыми зубами. И искры, разлетающиеся из-под его пальцев Вокруг него горела земля. Да что там земля казалось, это пламя сожжёт весь мир! Когтистая лапа похлопала мальчика по щеке, а рыжий оглянулся на кого-то за спиной.
Убьём?
Нет, много чести. Дай сюда.
Его перебросили, как мешок с рисом, но, увидев второго, Тао не выдержал и завопил, задёргался, пытаясь вырваться из хватки.
Будто все чувства разом подменили.
Будто множество голосов выли жуткую хулу в унисон.
Всё, что он запомнил, это жёлтые глаза с вертикальным зрачком, стылый взгляд, от которого хотелось спрятаться и бежать без оглядки. Он не видел ни лица, ни когтей, ни зубов этого второго, только его глаза.
Что Кто это?
Разве могут эти звери, эти омерзительные животные быть такими пугающими? От второго веяло болью и страхом, словно сама Бездна распахнула пасть, чтобы сожрать Тао.
Ты знаешь, кто мы?
НЕТ!
Я Заан. Второй встряхнул мальчишку, заставляя его заскулить. Он Цен. Запомни эти имена, Тао, запомни хорошенько, потому что у меня на тебя большие планы.
Отпусти!
Вот как? А твои мамочка и папочка отпустили моих сородичей? Заан поднёс мальчишку к своему лицу так, чтобы смотреть ему прямо в глаза. Отпустили детей? Пощадили пленных? Что они сделали с ними, Тао? Ты знаешь?
Заан, это бесполезно, он не поймёт.
И не должен. Он должен запомнить, Цен. Запомнить всё, что я скажу, и передать. Эти ублюдки считают нас лишними. Это не война, это истребление без причины. Потому что те, кто с удобством расположился в Небесных дворцах, уверены, что без нас мир будет лучше. Им плевать, сколько прольётся крови, им плевать на законы мира, на порядок вещей. Они хотят переписать его и вычеркнуть нас как недоразумение. И раз уж родителям этого птенца это так принципиально, я хочу показать, где будут их дети, если они продолжат истреблять наших.
Заан встряхнул мальчишку ещё раз.
Слушай и запоминай, щенок. Ты передашь своим родителям мои слова: «Земля обетованная станет вашей могилой. Вам придётся любоваться руинами каждый день, самовлюблённые твари».
Закончим, может?
Да.
Ноги?
Крылья. Птенец больше никогда не взлетит.
Руку Тао отпустили, позволяя тому снова рухнуть на землю. Последним, что он увидел, был тот, которого звали Ценом, огненно-рыжие волосы, искажающееся чудовищным оскалом лицо, ряды острых клыков, от одного вида которых кровь стыла в жилах. Прежде чем он успел хотя бы всхлипнуть, мир поплыл перед его глазами от боли, заполонявшей всё его сознание, растворявшейся в хрусте и треске костей, ломающихся в звериной пасти, пока он не провалился в обморок.
* * *
Дождь холодил кожу и заливал за ворот. Тао очнулся, тут же застонав и попытавшись подняться. С третьего раза у него это получилось. Белые одежды пропитались грязью, светлые волосы спутались, спина горела огнём, каждое движение отдавалось болью, а от каждого вздоха до слёз жгло в груди. Кое-как сев, Тао замер, вдруг с ужасом поняв одну вещь: он не чувствует крыльев. Их нет. Закусив губу, он завёл руку за спину и вскрикнул, коснувшись кровоточащего обломка кости у лопатки. Мир опасно качнулся, и Тао пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы не упасть. Он замёрзнет и умрёт здесь, если останется. Он должен идти. Это всё не важно. Ему нужно найти помощь, здесь же рядом где-то была дозорная башня. А рядом это где? Он же помнил
До «рядом» было полдня пути медленным шагом. Опираясь на палку, Тао шёл, пока его не подхватили двое сородичей, стоило им увидеть его хрупкую фигурку в сплошной стене ливня, из последних сил переставляющую ноги по раскисшей от воды земле. И этот день Тао будет сниться снова и снова, спустя десятки и сотни лет. Через день ему должно было исполниться десять лет, и он понятия не имел, кто такие Цен и Заан и что сделали его родители.
Прошло два месяца. Маленький мальчик в белых одеждах был дома: сидел в тени клёна, сосредоточенно строя из камушков маленький форт. Он почти перестал разговаривать после того случая и каждый день проводил здесь каменный город, выстроенный им из гальки, хранил все воспоминания, запирая их в крошечных домиках, за высокими стенами и в подвалах игрушечного замка. Тао не было дела ни до чего, кроме этого форта. Там, внутри, по его щелчку горел и не гас слабый огонь. И в этом огне медленно и мучительно корчились две кривые фигурки, он сам их там похоронил. Они не сгорят, они будут тлеть вечно за то, что за то, что Но стоило траве зашелестеть от чужих шагов, Тао взвился и вжался в дерево спиной, загнанно пытаясь рассмотреть чужака. И тут же удивлённо охнул:
Господин Юнсан!
Здравствуй, Тао
Сам лун-ван царь драконов, хозяин стихий и владыка морей. Тао редко видел его, но знал, что родители с ним близки. Раньше он гордился этим, а сейчас в его светлой голове вертелись вопросы, задать которые самому было бы совершенно бестактно.
Вы ищете родителей?
Юнсан казался прозрачным. Нереальным, словно выдох Неба. А может, лун-ван им и был? Бледная кожа, белые волосы, белые одежды. Сколько ему лет, Тао совершенно не понимал. Зато прямо сейчас было очевидно, что вопрос заставил Юнсана замереть. Дракон качнулся, присев, чтобы заглянуть Тао в глаза.
Нет, Тао. Я ищу тебя. Как ты себя чувствуешь?
Лучше Лекари сказали, что я в порядке
Хорошо. Взгляд бледных глаз сосредоточился на каменном форте. Хоронишь злость?
Вроде того Тао поёжился. Я же не могу ничего Не то что отец Что-то случилось?
Да. Юнсан положил руки ему на плечи. Тао, твои родители сражались как герои. Но герои тоже проигрывают.
Что вы
Они погибли.
Тао заморгал. Сделал вдох, затем выдох, покосился на форт.
Это Заан и Цен?
Да.
Нет!
Юнсан удивлённо посмотрел на Тао, который не отводил взгляда от форта. Он сжал кулаки и упрямо повторил.
Нет! Нет! НЕТ!
Лёгкий ветерок вдруг качнулся, меняя направление, и со свистом разбился об стены каменного форта.
Тао
НЕТ! НЕТ! НЕТ!
Ветерок усилился, подхватывая камни, а через мгновение смёл крошечные домики, будто пылинки. Разлетелась крыша замка, наружу взмыл огонь от тлеющих фигурок. Юнсан смотрел. Потоки ветра, взвихрившиеся вокруг них, образовали глаз небольшого урагана, в котором закружилась алая листва, вспыхнувшая от разгоревшегося пламени.
Тао, успокойся.
ОНИ НЕ УМЕРЛИ!
В огненном вихре Юнсан видел отчаявшегося мальчишку, но ему не нравилось то, что происходило. До того, как эти двое оторвали ему крылья, Тао был, пожалуй, самым добрым ребёнком, которого он знал. Он таскал домой котят и выхаживал выпавших из гнёзд птенцов. Его родители никогда не хотели, чтобы его втягивали в эту войну. Огненный ураган разрастался на глазах, и когда он чуть не захватил в себя пытавшихся улететь птиц, Юнсан хлопнул в ладоши, развеивая колдовство, но не смог найти слов, чтобы отчитать Тао.
Пойдём. Ты пока поживёшь со мной, Тао. Нам нужно о многом поговорить. И никаких «нет». Пойдём.
Стоило белым пальцам взять Тао за плечо, как силы будто бы покинули его, и вместе с ними, казалось, его оставили гнев и злость. Мысли спутались, ноги стали ватными, и он слабо кивнул, чувствуя удивительный покой, будто бы кто-то выстроил стену между чувствами и реальностью.
Юнсан с холодной злостью думал о том, что Заан и Цен выбрали чертовски гадкий способ для мести. Отец и мать Тао бросились на поиски обидчиков и попали в ловушку, но мальчику он об этом никогда не скажет. Заставить родителей смотреть на искалеченного сына двум зверям было мало они оставили Тао сломанным и отравленным. И теперь ему придётся всё исправить.
* * *
Кто они? Заан и Цен? Тао рассматривал тонкие арки чайного домика около пруда, всё ещё находясь в том удивительном состоянии, когда чувства словно уснули, но разум оставался чистым. Он не знал, что сделал Юнсан, но был ему благодарен, невольно думая: когда действие колдовства закончится, ему придётся несладко.
Асуры, но не такие же, как остальные. Юнсан заваривал чай, задумавшись о том, как же объяснить природу Старших. Мирно переливая его из пиалы в пиалу, он протянул одну Тао. Выпей.
Спасибо. Но почему?
«Почему» что?
Почему мы воюем с ними? Тао сделал глоток. Почему они хотели меня покалечить? Почему они убили
Родители тебе не рассказывали? Юнсан склонил голову набок.
Я хочу, чтобы рассказали вы. Правду. Почему всё это происходит?
Что ж Тебе, похоже, интересны причины глубже, чем уничтожение кровожадных зверей, верно? Юнсан вздохнул и начертил в воздухе три круга. Давай начнём с простого. Вот наш мир: это Небо, Циян и Бездна. Мы, дэви, рождённые на Небесах, несём порядок. Асуры, порождённые Бездной, несут разрушения. А между ними и нами люди, которым приходится жить с тем, что мы поделим. Асуры очень любят говорить о том, что они вестники изменений, а мы тянем мир к застою и увяданию. Но правда заключается в том, что Бездна уничтожает, а не созидает. Её изменения сродни болезни. Асуры питаются душами людей, их пороками и бедами. Они портят природу.
Я понимаю. Тао сделал ещё один глоток, рассматривая три круга. Но ведь разве так не было задумано?