Мэтт закрыл глаза, надеясь, что хоть одна ночь обойдется без кошмаров.
***
Надсмотрщик ударил в гонг ровно тогда, когда небо слегка посветлело. Утро ничего нового не принесло. Все тот же заунывный дождь, льющий без перерыва уже две недели, серое низкое небо и запах тухлятины. И такой же тошнотворный, как все вокруг, жрец с проповедью с него начинался каждый день, им и заканчивался.
Мэтт опустился на колени и дернул капюшон на голову: молиться эти уроды предпочитали на улице, не обращая внимания на бесконечный ливень. Не молиться было нельзя: во-первых, еды не дадут, а во-вторых, плеть на поясе у надсмотрщика висела совсем не для красоты.
Вы уничтожили свой мир и погрязли в дикости, только Великие смогут помочь вам
Великие, Великие чтоб они сдохли, эти Великие! Хотя они вроде и так уже сдохли. Мэтт понимал от силы каждое пятое слово, да и то не до конца: это был не язык, а какой-то лингвистический содом сплошные шипящие, гремящие и рычащие; даже планета Эр-Кхар называлась так, что, пока выговоришь, стошнит.
Обычно Мэтту легко давались языки, в довесок к базовым он знал еще пару второстепенных. Как-то даже начал учить староанглийский, один из древних языков планеты-прародительницы, просто из интереса, готовясь к школьному спектаклю. Сквозь эр-кхарский Мэтт продирался на чистом упрямстве, твердо решив, что должен понимать, что там шипит враг.
Жрец продолжал вещать на своем змеином языке, совершенно игнорируя тот факт, что слушатели его не понимают.
Мэтт покосился на отца. Тому было тяжело сидеть, поджав под себя ноги, но стульев тут не водилось, как, впрочем, и любой другой мебели местные предпочитали жить на полу. Отец сильно сдал за последнее время, повышенная гравитация Эр-Кхара давала о себе знать, да еще влажность эта Серая кожа потемнела, проступила зелень, как на потускневшей от времени меди, белые волосы стали грязно-пепельными, лицо изрезали глубокие морщины, плечи согнулись отец за два месяца постарел лет на двадцать, и думать о том, что будет, если они не выберутся, не хотелось.
Как сейчас выглядел он сам, Мэтт понятия не имел, с зеркалами здесь было так же, как со стульями. Но, судя по остальным, этот климат никому на пользу не шел. Хуже всех приходилось Михе Тарцеву, ему не повезло родиться на легкой планете, в рудокопы он нанялся от полного безденежья, но на их станции, дрейфующей в астероидном поле, ему еще было нормально, а местная сила тяжести не то чтобы усложняла ему жизнь она его убивала.
Мэтт посмотрел вбок, на Миху, и тот, поймав взгляд, тут же сурово сжал губы и собрал глаза в кучку. Мэтт чуть не фыркнул: очень похоже на жреца получилось. Хотя таких тупых рыбьих глаз Михе ни за что не изобразить.
Чуть больше смирения, энэ17!
Мэтт согнулся от сильного тычка в спину и послушно опустил взгляд: надсмотрщик бдил, и получить плетью по голым рукам совсем не хотелось.
Если вы будете послушны, Великие будут милостивы к вам, жрец махнул рукой, отпуская.
Мэтт встал и покрутил затекшей шеей. Распорядок дня был понятен: сейчас дадут переперченную бобовую замазку с лепешками и то, и другое условно съедобно, а потом погонят в шахту.
Рудник Тин-Хаэ был большим и старым, точнее, древним. Мэтт такое только в исторических фильмах видел: никакой техники, грубо вырубленные ходы в скале, тележки, едва ползущие по направляющим, и странные пузыри, наполненные светлячками, если по ним постучать, то они начинали светить чуть ярче. Додуматься до электричества местным мозгов не хватило, им гравитация все извилины стерла.
Миха, приказал отец, ты сегодня на улице, в шахту мы с Мэттом пойдем.
Да я в порядке, Пол, отмахнулся Миха, вы норму не нарубите.
Я вижу, как ты в порядке. У кого кровь вчера носом шла?
Отец был прав, гравитация была меньшей проблемой, а вот то, что в шахтах серьезно фонило, было плохо. Им-то с отцом нормально, они и выше радиацию спокойно переносят, но Миха не был радиоником. Кроме них с отцом, в шахте без последствий мог еще Карлос работать, да Томас, хотя Томасу хуже, он был метисом, и, судя по цвету кожи, радиорезистентность у него была ниже, чем у Мэтта. Так что ему тоже долго торчать в шахте не нужно, особенно учитывая местную медицину, которой не существовало. Если, конечно, не считать анестезией завывания жрецов.
Этих-то чего сюда несет
Мэтт быстро оглянулся и тут же отвернулся, покрепче хватаясь за ручки тележки. Он никому не признавался, даже отцу, что крылатых стражей он боялся. Вот и сейчас по спине растекся холод, а ладони стали влажными.
Крылатые не пролетели мимо. Все трое заложили круг и плавно опустились на площадку перед штольней. Голубоватая рябь на секунду окутала фигуры и исчезла. Мэтт совершенно не понимал, откуда у них крылья, они даже на нормальные похожи не были: ни перьев, ни кожи, скорее, туман, исчезающий, когда стражи были на земле, и опять появляющийся в воздухе. Понятно, когда базовая мутация уплотняет кости, меняет цвет кожи, форму глаз, метаболизм но крылья! Не могло такого быть! Первые колонисты улетели со старой Земли лет девятьсот назад, этого явно недостаточно, чтобы homo sapiens эволюционировал до in alatus homo. Не могло быть людей с крыльями, однако на Эр-Кхаре они были. Местные звали их кшари и утверждали, что их создало некое божество по имени Ашер.
Ах да, Великий Ашер.
Человечество, расселившись по всей Галактике и даже заглянув в парочку соседних, так ни разу и не встретило братьев по разуму. Во всех мирах эволюция находилась на разных ступенях: где-то первая инфузория-туфелька только начинала заинтересованно поглядывать в сторону соседки; на других планетах рыбы уже заметили, что в океане становится тесновато и планировали отрастить пару-другую новых конечностей; местами животный мир уже выстроил свою иерархию, захватив всю поверхность планеты, но до следующей ступени существа разумного еще никто не дошел. Мэтт бы подумал, что их угораздило вляпаться в первый контакт и наткнуться на настоящих инопланетян, если бы крылатые твари не расстреляли беззащитных шахтеров из самых обычных файтеров18 и лучевиков. И корабль, на котором их доставили на планету, был самым обычным человеческим. Поверить в то, что инопланетяне совершенно случайно оказались идеально похожими на людей, еще можно было, но в то, что их инженерная муза думала в унисон с человеческой, верилось с трудом.
Мэтт быстро опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом с крылатыми. Он до сих пор видел в ночных кошмарах эти мертвые равнодушные глаза и еще маски. Тонкие, плотно облегающие лицо, с темным венозным рисунком, делающие всех одинаковыми, похожими на куклы из дрянного фильма ужасов. Непонятно, зачем местные носили на лице кусок резины, но в них ходили все и жрецы, и кшари. Только надсмотрщики не скрывали лиц, ну так они и не были местными это была единственная возможность карьерного роста для раба.
Но разгадывать тайну масок Мэтту не хотелось совершенно. Единственное, чего он хотел выбраться с этой планеты и забыть ее, как страшный сон. Вернуться туда, где по утрам не орет надсмотрщик, а тихо шумит на камбузе чайник и в иллюминаторе светят далекие звезды. Где вместо бесконечного дождя кондиционированная прохлада, где не давит на плечи невыносимая тяжесть и воздух не пропитан смрадом. Туда, где нет никаких жрецов, кшари и Великих. Туда, где он был свободным, а не рабом.
А маски да какое ему дело до них? На каждой планете свои закидоны, тимпляне вон пихают в тело столько железа, что андройды от зависти давятся, а выходцы с Зары предпочитают бриться налысо, покрывая татуировкой голый череп. А тут всего лишь маски похоже, униформа для тех, кто служит Великим. Для идиотов, короче.
Один из кшари шагнул ближе и ткнул рукой в Мэтта:
Энэ, пойдешь с нами.
Крылатый смотрел на него, как на пустое место. Хотя нет. Пустого места не существует, всегда есть дерево, камень, тропинка а Мэтта не было. Кшари смотрел сквозь него, не мигая и совершенно не сомневаясь, что его приказ выполнят.
Куда вы его? дернулся отец. Зачем?
Я пойду, торопливо сказал Мэтт, не надо, па
Кшари ткнул рукой себе за спину.
Иди туда. Жди нас.
Мэтт покорно поклонился и двинулся в указанном направлении.
Куда вела тропа, он знал. Как-то раз, воспользовавшись тем, что надсмотрщик ушел, они с Михой бегали посмотреть. Отец потом ругался, но это стоило того: тропа вывела на совершенно ровное плато, на котором стоял транспортник. Такой обычный транспортник: выпирающая рубка, транспортный отсек, пара туннельных двигателей Их самих на планету доставил похожий, только у того на морде был намалеван красный дракон. Если бы не виднеющийся пост кшари, можно было и поближе транспортник посмотреть, но крылатые отбили желание проявлять любопытство. Миха потом утверждал, что этот транспортник забирает обработанный камень. Может, и так, Мэтт точно не знал.
Тропа была темной и мрачной, как и все остальные тропы здесь. Деревья, сплетаясь кронами, закрывали небо. Монументальные стволы были скорее похожи на сваи, чем на приличные деревья, даже бамбук был в руку толщиной. Лианы хищной паутиной заполняли любую прореху, окончательно размывая дневной свет. Подвесной мост был сплетен из ветвей деревьев, растущих у оврага: они словно протягивали руки, тесно переплетая пальцы и норовя ухватить идущего за ногу.
Кшари добрались до плато первыми. Мэтт выскочил из зарослей, когда те уже стояли у шлюза транспортника.
Иди за мной, энэ.
Мэтт сглотнул и шагнул к трапу. Не сожрут же они его С того дня, как их выгрузили из транспортника на этой забытой всеми богами планетке, кшари редко снисходили до общения с рабами. Крылатые перестали их замечать сразу, как только на пленников надели ошейники тяжелый плетенный ремешок на шее моментально превратил бывших шахтеров в невидимок.
Вымой здесь все, приказал кшари, остановившись у двери грузового отсека. Понял?
Да, облегченно выдохнул Мэтт.
Кшари развернулся и неслышными скользящими шагами направился к выходу.
Судя по количеству грязи на полу, тут не убирались никогда. Ну, может, раз помыли пол, когда корабль сходил с заводских стапелей, лет пятьдесят назад. Какие-то тряпки, каменная пыль, бурые пятна на темном пластике Задача была несложной, любой андроид-уборщик бы справился, но ему приходилось рассчитывать только на ведро и тряпку. Мэтт внимательно оглядел ангар и понял, что на тряпку с ведром надеяться тоже не приходится их не было. Этот крылатый ему что, языком предлагает пол вылизывать?
Идею догнать кшари и потребовать швабру, Мэтт отмел как шизофреническую жить ему еще не надоело. На любом корабле должен быть хозблок, надо поискать.
Надеюсь, ведро у них не деревянное, пробормотал Мэтт и пнул ногой ближайшую кучу мусора.
Куча пинок не одобрила, недовольно колыхнулась, да еще какая-то тряпка прилипла к ботинку. Мэтт сердито потряс ногой. Тряпка тоже задергалась, но возвращаться в кучу отказалась. Пришлось наклониться и снять ее рукой. Взгляд зацепился за что-то знакомое, яркое, такое привычное, чуждое этому миру. Мэтт наклонился и поднял с пола брелок обычная безделушка, записная книжка или альбом на десяток картинок, игрушка, да еще и треснутая. Наступили на него, что ли?
Мэтт без особой надежды сдавил брелок пальцами и медленно опустился на пол. С развернувшегося над ладонью экрана на него смотрел он сам.
Серебристая кожа цвета светлой ртути, такие же глаза, зачесанные наверх белые волосы, ухмылка и насмешливый взгляд: ну и как тебе тут, не очень? А мне норм! У него была непомерно большая голова и короткие ручки-ножки таких смешных уродцев рисовал только один человек. Гая. Мелкий рыжий гном с огромными зелеными глазищами. Его Офелия Племянница их врача, она была на год младше его, что, впрочем, не мешало ей быть заводилой в их компании и идейным вдохновителем всех не одобряемых взрослыми шкод. Они вместе лазили в шахту и чуть не заблудились, хорошо, что воздуха хватило; летали к дальним астероидам искать самоцветы не нашли, зато их самих нашел отец и открытый космос превратился в закрытый; идея выяснить, застрянет ли человек в вентиляции, тоже принадлежала Гае, впрочем, как и учиться целоваться, спрятавшись в пыльной кладовке, тут правда повезло, никто не застукал.
После нападения кшари он ее больше не видел. Осталась она валяться в луже крови на полу, или ее тоже привезли на Эр-Кхар, он не знал. Как не знал, что лучше.
Мэтт откинулся назад, упираясь затылком в стену. Он вдруг понял, что означают бурые пятна на полу. В глазах защипало. Он не хочет об этом думать, не хочет и все. Он ничего не может сделать и помочь никому тоже не может. Он раб, у него ошейник, и ему надо вымыть пол, чтобы вечером не оказаться привязанным к столбу.
Нарисованный уродец продолжал ухмыляться, крепко сжимая в короткой лапке берет с длинным пером. Мэтт криво усмехнулся в ответ. Они готовились к школьному спектаклю, и это было так важно: сцена, грим, оценка за сценическое мастерство и с трудом раздобытый сборник стихов Шекспира на староанглийском, кажется, две тысячи трехсотого года Почти подлинник! Теперь уже неважно: сборник пропал вместе со спайдером19, а смешной берет остался на станции.
Мэтт попытался листнуть альбом вправо, но изображение сменилось синей рябью больше ничего не сохранилось. Он аккуратно отключил инфокристал и сунул в ботинок, карманов в его одежде не было. Медленно обвел взглядом грузовой отсек, пораженный неожиданной мыслью: кшари прилетали к ним на одном корабле, второго у них не было, а значит, это транспортник Томаса. Он как раз вернулся накануне забрать новую партию руды, они даже загружать его не начали. А значит, черт всех побери, это их корабль!
Или нет? Грузовики похожи друг на друга, как братья-близнецы, а рабов могли перевозить из одного Храма в другой. Занятый мыслями о кшари, он не рассматривал корабль снаружи, он вообще смотрел только под ноги. Или все-таки это их грузовик? Проверить это можно было лишь одним способом. Мэтт встал и двинулся к выходу.
Транспортник Томаса он знал не хуже самого владельца: когда тот прилетал, рабочие шли его разгружать, а он с Гаей несся в рубку, Томас после разгрузки давал им полетать в астероидном поле. Планировка корабля была совершенно стандартной: нижняя палуба грузовая, верхняя жилая. Не самый большой транспортник, середнячок.
Мэтт поднялся по лестнице и настороженно оглянулся. Коридор был пуст. Доступ в рубку был самый простой, отдельной блокировки не было: если на корабль зашел, то и в рубку попал. Мэтт замер напротив входа, и красный треугольник на стене сменил цвет на зеленый. Новые владельцы то ли не стали заморачиваться и менять право доступа, то ли не знали, как это сделать.
В рубке тоже никого не было. Два знакомых основательно потертых кресла, узкая консоль с пиктограммами, даже кружка Томаса была на месте, слегка помятая, отчего казалось, что нарисованный спрут злобно щурится, пытаясь погрызть запутавшуюся в щупальцах комету.
Мэтт подошел к консоли управления и погладил пальцами мягкий пластик. Консоль мигнула красным и развернула экран. Мэтт вздрогнул и уставился на карту. Они что, и пульт блокировать не стали? То есть у него остался полный доступ? Мэтт облизал пересохшие губы и оглянулся на закрытую дверь. Как активировать двигатели, он знал, но максимум, на что он был способен, это поползать на транспортнике между глыбами рядом со станцией. Поднять корабль с планеты, а потом еще и уйти в туннель он точно не сможет. Зато сможет Томас