Черт бы побрал эти реконструкторские правила с не заточенным оружием! Мой меч сейчас только в качестве железного лома сойдет! Хорошо, что хоть сулицу заточил вчера, думал я на бегу. Пригнувшись, я выбежал из леса позади домов, стараясь не выходить на просматриваемые с причала места, добежал до первого строения и притаился за его стеной, отметив, что дыхание совсем не сбилось, хотя бежал я очень быстро. Оглядевшись по сторонам, я увидел в нескольких метрах от себя труп крупной лохматой собаки, разрубленной чуть ли не пополам, в очередной раз убедившись, что не в реконструкторскую игру попал. Все куда как серьезней. В левой руке у меня была сулица, в правую я взял с пояса свой меч, поработает за дубинку, будем глушить гадов. Надо отметить, что работать с оружием я могу обеими руками одинаково. Вдохнул-выдохнул несколько раз, успокаивая себя, и рванул между домами в сторону причала.
Я все рассчитал правильно и выскочил из-за угла дома прямо на этих двоих кожаных уродов, что стало для них большой неожиданностью. Не знаю по какой причине, наверное, больше от страха, я заорал во весь голос: «Ver thik, her ek kom!»3 и со всей дури влепил мечом по кожаной башке ближайшего ко мне воина, стоящего с копьем в руках. Звук от удара напомнил мне второсортные боевики, когда для озвучки наносимых ударов лупят чем-то тяжелым по подвешенным на крюках мясным тушам. Кожаный закатил глаза и мешком повалился на землю.
Второй кожаный как раз вразвалку направлялся вытаскивать свое копье из тела паренька, но успел отойти только на несколько метров, так что в два прыжка я подскочил к нему и двинул тупым концом сулицы в солнечное сплетение. Доспех ему не помог, и он согнулся пополам, хватая разинутым от ужаса ртом воздух. Плоской стороной меча я двинул ему по затылку, окончательно вырубив, развернулся и бросился к сидящему на бочке воину в шлеме.
Этот был не чета первым двум, успел вскочить, выхватить меч, отпрыгнуть на пару метров назад и приготовиться к отражению моей атаки. Я оценил снаряжение и сноровку противника, поэтому сразу на него не кинулся, по пути чуть притормозив у стоящего на коленях парня и резанув по веревкам, стягивавшим его руки, заточенной стороной сулицы, освобождая его от пут.
Помогай, парень! крикнул я, видя, что тот в состоянии нормально двигаться.
Обойдя встающего на ноги парня слева, я выскочил на противника, по всей видимости главаря шайки, судя по его богатому снаряжению. Самым неприятным было то, что от причала, побросав все тюки, к нам бежали еще шестеро кожаных уродов. Чтобы встретить их достойно, мне нужно было завалить главаря за пару секунд. Здесь я церемониться не стал, а провел удар мечом, целясь ему куда-то в живот, который он конечно же парировал, но не учел, что в моей левой руке была сулица, которой я, без замаха, просто ткнул ему в глаз и тут же выдернул обратно.
Повезло, что у остальных разбойников было только два копья на всех. Не добежав метров двадцать, один из них решил метнуть копье в меня, и я умудрился перехватить его в полете и тут же вернуть обратно, причем во второго копьеносца, уже изготовившегося к броску. Попал ему в живот, сочно так, с громким чавкающим звуком. Он согнулся, хватаясь руками за древко торчащего копья и дико крича, и вышел из игры. Надо отдать должное моим реконструкторским тренировкам, когда мы метали друг в друга копья и перехватывали их в полете, отправляя обратно в противника, причем все это происходило в сближении на бегу, так что такие вещи я люблю и умею, что меня и спасло сейчас.
Боковым зрением я уловил движение и заметил, что спасенный мной парень также ловко бросил трофейное копье в набегающих врагов и поразил в грудь еще одного кожаного упыря. В руке парня оставался длинный тесак, тоже трофейный. Осталось четверо противников, которые притормозили перед нами и создали что-то вроде полукруга, готовясь к нападению. Трое из них были вооружены нормальными мечами, четвертый был с тесаком попроще, вроде того, с которым был мой союзник.
Ver thik, her ek kom! снова заорал я, помня, какой эффект произвел в первый раз, и не ошибся.
Тряхануло их знатно, сразу видно было, что боевой настрой совсем пропал. Чтобы не терять преимущества, произведенного моим боевым кличем, я рванул вперед и махнул сулицей поперек на уровне шей противников, туда и обратно. Удачно, вспорол горло сразу двоим кожаным, которые булькая кровью и хрипя, повалились на спины. Третьего противника достал мой союзник, удачно рубанув понизу и вспоров тому бедро, из которого фонтаном хлынула кровь. Этот тоже не жилец. Последний враг, глядя на то, что стало с его соратниками за каких-то несколько секунд, просто отбросил меч и плюхнулся на колени, вереща что-то на своем языке. Ну, собственно, понятно, что просил пощадить его.
Я огляделся по сторонам и противников больше не заметил. Зато заметил, как две женщины хлопотали около лежащего мужика, которого я наблюдал из леса, пришедшего в себя, а остальные с остервенением пинали уже связанных (и когда успели?) моих первых противников, кажется, даже не очнувшихся.
Успокой их, сказал я парню, смотрящему на меня круглыми глазами. Эти еще нужны для допроса! А то бабы их порвут.
Парень тут же крикнул бабам прекратить избиение, причем его язык я понял прекрасно, было сказано по-русски, хотя и слегка непривычными для меня фразами. Потом он развернулся ко мне и сказал:
Спасибо за помощь, нурманн, не знаю твоего имени! Я Варяжко, сын десятника Доброги.
Глава 4
В голове моей опилки, да-да-да Деревня Лодка со щитами, похожая на драккар Убийцы в костюмах викингов Бабы в костюмах, хм, баб Сын десятника Куча трупов вокруг
Похоже, что я, все-таки, попал. Ну вот не зря такие ощущения были неправильные. Ладно, пора представиться, а то невежливо как-то, Варяжко ждет, что я отвечу.
Я Хельги Скогатт, Олег Лесной Кот по-вашему, эх, была не была. Но я нурманн только наполовину, мой отец, тоже Хельги, был варягом, а мать нурманнка. Долго жил у нурманнов.
Варяжко понимающе кивнул.
Тогда понятно, почему так чудно́ говоришь. Будь моим гостем и другом, Хельги Хельгисон Скогатт! и поклонился в пояс.
Спасибо, Варяжко! Буду твоим гостем, и ты будь мне другом! я поклонился в ответ, надо привыкать играть по местным правилам. Расскажи теперь, кто эти люди и что здесь произошло?
Пойдем к отцу, вместе поговорим, Варяжко указал на очнувшегося мужика, который встал уже на ноги с помощью женщин.
Мы подошли и представились друг другу. Мужика звали Доброгой. На вид ему было лет тридцать пять сорок, был он среднего роста, атлетического телосложения, бородатый, волосы тоже светлые, длинные, перехваченные кожаной лентой. Он рассказал, что после тяжелого ранения ноги, полученного в крупной битве с лесовиками-весянами, его, во главе большого десятка, сюда, в эту деревеньку, поставил ладожский князь, для охраны рубежей княжества.
Где же твои люди, Доброга?
Доброга вздохнул и махнул рукой.
Не ждали мы, что кто-то сюда заявится так рано, только недавно снег сошел и лед, в лесу еще сугробы не стаяли, а эти уже грабить пришли. Вои-то мои с холопами на охоту ушли, да на болото за железной рудой. Будем железо добывать, кузницу поставим скоро.
Кто они? указал я на пленных.
Эсты, кто ж еще. Рабов набрать пришли, похоже.
Я показал рукой на убитого копьем паренька и осторожно спросил, кто он.
Глухарь это, холоп мой. Жалко паренька, смышленый был, я его на зимнем торгу в Ладоге купил, вздохнул Доброга.
Теперь мне стало понятно, почему никто из женщин по нему не плакал, спокойно отнеслись к его смерти. Ну, убили раба и что? Убыток, да и только
Ладно, Доброга, давай теперь убитых приберем, добычу посмотрим, а потом пленников допросим. Запереть бы их пока надо где-нибудь.
Это мы мигом! Варяжко, давай пленников раздень до нательных рубах и портков, да в сарае запри. Да свяжи покрепче!
Под нашим присмотром Варяжко сноровисто раздел троих выживших эстов, связал заново по рукам и ногам, и пинками загнал в небольшой дровяной сарайчик.
Ловок ты с оружием обращаться, Хельги Скогатт, да только, как я погляжу, меч твой тупой совсем. Как же так? Доброга оказался очень глазастым.
Так получилось, не доделан меч еще, буркнул я. Вот разгребем дела и займусь сразу.
Сам, что ли, доводить будешь? В кузнечном деле разбираешься? А то могу подсобить, кузнец есть у меня хороший, да и сам кое-что умею, Доброга вопросительно посмотрел на меня.
Спасибо, позже займемся, я тоже немного умею по кузнечному ремеслу. Да и только заточить его как следует надо, так-то готов меч. Сначала добычу посмотрим и пленников разговорим.
Доброга кивнул в ответ.
Трофеи все твои, спасибо тебе, Хельги Скогатт, крепко выручил! Пропали бы мы все тут, меня бы порешили, а Варяжку с бабами да детками в полон бы увели.
Все, что у вас выгребли, себе оставь, не мое это. Да и эстов двоих сын твой зарубил, так что ему тоже причитается. Даже не спорь! повысил я голос, видя, что Доброга собирается возразить. Смелый воин у тебя вырос, Доброга!
Воин! хмыкнул десятник. Отрок он покуда, неопоясан еще. А то, что смелый то правда. Только думает пока мало, все больше руками помахать горазд.
Ничего, научится, молодость быстро проходит.
Так может ты его и поучишь искусству воинскому? Ты-то, я смотрю, опытен в бою, ловок да умел. Возьмешь сына моего в обучение?
Краем глаза я заметил, что подошедший к нам Варяжко, аж слюни пустил и щенячьи глаза сделал. О как! Так сразу и в обучение?
Ты же меня совсем не знаешь, Доброга! Сразу готов мне сына доверить?
Все что нужно, я уже узнал, остальное ты сам расскажешь, если захочешь. Вижу, что ты добрый человек, зла в тебе нет, за Правду сразу в бой кинулся, чтобы нас выручить. Да против такой силищи, не побоялся. И не сдуру, а умело. Хорошим наставником будешь. Возьми его, не пожалеешь. Я его всему, что сам знаю, научил уже.
Хорошо, Доброга, будь по-твоему! Только сразу предупрежу слушаться меня должен беспрекословно! я строго посмотрел на молодого, но уже бородатого парня.
Доброга с Варяжкой синхронно кивнули, десятник хлопнул меня по плечу.
Быть по сему! А теперь пошли трофеи собирать.
Трофеев оказалось на удивление много. Восемь комплектов кожаных с железными бляхами курток и колпаков, обитых железными полосками, четыре длинных копья, три, на мой взгляд, среднего качества, меча, пять тесаков и один приличный меч, принадлежавший главарю. Его же кольчуга и шлем. Кинжалы и ножи были у всех эстов, так же, как и поясные сумки с бытовыми наборами, ложками, иголками, кресалами и так далее. В кошелях нашлось разного серебришка, монетами и обрезками, почти на килограмм общим весом, немного разных женских серебряных украшений серег, колец и браслетов, и красивая нитка бус из крупного янтаря. С главаря я снял толстую серебряную цепь и пару серебряных же браслетов, еще граммов на пятьсот. Еще на его груди обнаружился небольшой кожаный мешочек на шнурке, в котором были запрятаны шесть небольших золотых монеток с арабской вязью, грамма по три каждая, и одна квадратная, побольше, граммов на пять. С пальца главаря я также снял серебряный перстень с крупным красным камнем. По ободу перстень был украшен надписями на латыни, которой я, к сожалению, не знал, и крестами.
Сложив трофеи в одну кучу, мы приступили к осмотру лодки, или все же, ладьи, которая оказалась очень вместительной, рассчитанной, наверное, на перевозку человек пятнадцати и солидного груза, на четыре пары весел и одной мачтой с прямоугольным парусом. На каждом борту ладьи были закреплены по пять круглых щитов, которые я заметил еще из леса.
К нашему удивлению, на дне ладьи лежали три связанных полуголых человека. Один мужичок лет тридцати на вид, совершенно лысый, мелкий и худющий, как скелет, в рваных портках. Второй мужик был ярко рыжим, коротко стриженым, веснушчатым, но таким же мелким и худым, как и первый. Третьей пленницей была молодая взлохмаченная девка, на первый взгляд, симпатичная, белобрысая и упитанная, одетая в какую-то рвань, типа длинной рубахи. Успели уже где-то рабами разжиться эсты. Мы развязали их и отдали на попечение жене Доброги и младших детей, чтобы те их отмыли и приодели. Разговаривать потом будем, не до этого сейчас.
С помощью остальных женщин и детей мы разгрузили ладью от мешков, свертков и тюков и оттащили награбленное в доброгиной деревеньке в отдельную кучу. Это не трофейное, возвращаю, как и обещал, так что и смотреть туда не стал.
В ладье обнаружилось три лука, завернутых в кожу, с колчанами, полными разных стрел, с боевыми и охотничьими наконечниками, связка небольших сулиц, покороче, чем моя, но с более длинными и узкими наконечниками, два больших железных котла, костровые треноги, несколько круглых котелков поменьше, два широких и глубоких черпака на длинных ручках. Нашелся и запасной льняной парус.
В трофейных мешках, видимо награбленных эстами в другом поселении, оказалось много зерна и муки, были овощи, разделанная лосиная туша, десяток ощипанных куриных тушек, берестяной туес с куриными яйцами, мешки сушеной рыбы, один маленький бочонок с белым воском и два таких же с медом. Были мешки с сушеными яблоками и ягодами, и даже кадушка соленых грибов, отборных мелких боровичков. Нашлись три бочки покрупнее, наполненные свежей водой, а два бочонка, литров на пятнадцать каждый, оказались с пивом. Обнаружился даже небольшой, на пару килограмм, мешочек с солью, что, как я помнил, было особенной ценностью в древние времена.
В остальных тюках были уложены различные товары железная и бронзовая кухонная утварь, льняное полотно в рулонах, мешки с овечьей шерстью, пара коробов с деревянными ложками и мисками, кожаные тючки с плотно упакованными мехами, короб с ценной «рыбьей» костью, как называли раньше моржовые клыки.
Несколько особо прочных мешков из толстой кожи были заполнены кузнечными инструментами, клещами, молотками, мехами для раздувания огня, какими-то крючьями и крючками. Нашлась даже небольшая, но тяжеленная, наковальня. На самом дне лодки лежало несколько десятков крупных криц железа. Видимо целую кузницу разорили где-то, паршивцы.
Я отметил, какими жадными глазами смотрел именно на кузнечные принадлежности Доброга, и решил, что все это оставлю для него, мне то оно совсем не к чему.
Когда мы сложили все выгруженные из ладьи трофеи на площадке перед домами, из леса появилась группа людей, состоящая из нескольких десятков мужиков и баб и множества детей, подгонявшая приличное стадо коров и коз. Это оказались деревенские работники, а также холопы Доброги, которые прятались со скотиной в лесу. Все они работали в поле за деревней, дети пасли скотину, когда заметили вошедшую в залив ладью, и успели сбежать и спрятаться от грабителей в лесу.
Доброга тут же раздал им указания о наведении порядка в селении, и мы приступили к разбору трофеев.
Все съестные припасы я отдал жене десятника, справедливо рассудив, что пока живу здесь, сам готовить пищу не буду. А я уже принял для себя такое решение пожить в деревне какое-то время и присмотреться к местной жизни, привыкнуть, тем более, что предложение от Доброги учить его сына я принял.
Из оружия я оставил себе только снаряжение главаря эстов его хороший меч с крупным, прозрачным, розоватого оттенка камнем на оголовье, кольчугу, шлем, несколько рубах и штанов приличного качества. Остальное оружие и доспехи предложил выкупить Доброга, который планировал приодеть своих дружинников. Он объяснил мне, что у его гриди4 воинское облачение попроще, а так десяток сможет усилиться. Я не стал отказываться, мне столько не нужно, а серебришко пригодится, когда в Ладогу пойду, да и нести его легче, места не занимает.