Моя любовь, мое прикосновение несут смерть.
Я налил себе стакан скотча и сделал большой глоток. Я пытался порвать с ней, но в ту ночь она последовала за мной в старый храм. И я не смог перед ней устоять
Я больше никогда не полюблю. Я никогда больше не смогу полюбить. Теперь у меня есть лишь одна цель один способ искупить вину за кровь на моих руках, и это спасение моего народа.
В противном случае я погублю не только себя, но и собственное королевство.
Принцессы могут погибнуть на турнирах, да. Участие в них всегда было сопряжено с риском. Но принцесса, погибшая от моих рук? Убита самим королем?
Шесть благих кланов могут восстать против короля-убийцы, как они сделали тысячу лет назад, когда король Каэрлеон потерял голову. Те времена известны в Фейриленде как Анархия. По королевству уже распространилось достаточно слухов о том, что я делал с женщинами, которых любил.
Слухи не совсем соответствуют действительности
Если кланы отвернутся от нас, это будет концом единства Фейриленда. Первый король за тысячи лет, который позволит ей развалиться на части.
Если только я не выберу ту, в которую никогда не смог бы влюбиться.
Я закрыла глаза. Что мне было нужно, так это женщина, готовая заключить соглашение и не считать его чем-то большим. Кто-то с отталкивающими манерами и без всякой утонченности. Кто-то, кто будет презирать меня так же сильно, как я ее. Кто-то низкого происхождения, лишенный чувства морали, кого можно просто купить
Я широко распахнул глаза, когда в голову пришла великолепная идея.
5
Ава
Для меня после распития алкоголя похмелье не самое худшее. Дело в том, что я всегда просыпаюсь ни свет ни заря. Кто-то однажды сказал мне, что это из-за того, что алкоголь в организме перезапускает цикл сна. Но я знаю лишь, что это крайне неприятное ощущение.
Сегодняшнее утро не исключение. Я лежала на диване Шалини, уставившись на мигающие светодиодные часы, которые стояли на кабельной коробке. На циферблате было 4:58 утра. Слишком рано, чтобы бодрствовать.
Я закрыла глаза, заставляя себя снова заснуть.
Когда я вновь их открыла, прошла всего минута.
Я застонала. Что я делала прошлой ночью?
А, точно. Я решила, что если сильно напьюсь, то забуду об Эшли и Эндрю. Какой бы хорошей эта идея тогда ни казалась, сейчас мне хотелось вернуться назад и дать себе пощечину.
Я достала телефон, и желудок скрутило при виде сообщения от моего босса Бобби:
Ава попроси меня, но ты уволена. Нам много шлюх угроз от фантов кроля странных фей.
Я с минуту смотрела на сообщение, пытаясь понять, что он хотел сказать. Но Бобби всегда так писал, потому что пользовался голосовым вводом и никогда не утруждал себя исправлением ошибок. Через несколько минут до меня дошло. Они получили угрозы от фанатов «Короля Страны Фейри», и меня уволили.
Я закрыла лицо руками.
Никаких сообщений от Эндрю. Никаких извинений или отчаянной мольбы вернуться.
Я немного съежилась, когда перешла к профилю Эндрю в соцсети. К моему ужасу, он уже удалил все мои фотографии в красивых рамках с философскими и поэтическими подписями. Вместо этого он опубликовал новую фотографию Эшли, стоящей среди полевых цветов в золотистых лучах заходящего солнца. Под фото он написал:
Когда человек настолько красив, что ты забываешь дышать
Во время всего вчерашнего кошмара я не совсем осознавала, насколько она красива. Черт.
Я смотрела на нее, и у меня тряслись руки. Когда он вообще успел сделать это фото? Мы расстались только прошлым вечером.
Перевернувшись на другой бок, я уткнулась носом в диванные подушки в надежде заснуть. Я знала, что диван раскладывается в кровать, так как уже ночевала здесь раньше, но прошлой ночью мне это не удалось. Однако одеяло натянуть на себя смогла.
Это подействовало, но на нескольких минут, пока желудок не скрутило и на меня не накатила неприятная волна тошноты. Я не была уверена, из-за алкоголя ли это или из-за того, что моя жизнь разваливалась на части.
Скорее всего, и то и другое.
Я села в надежде, что вертикальное положение утихомирит желудок. В памяти постепенно всплывали новые воспоминания о прошлой ночи.
Пять пинт «Гиннесса», кувшин «Маргариты», исполнение под караоке песни I Will Survive, а еще я почти уверена, что кто-то поцеловал Тройничка-Стива. И у меня возникло тревожное чувство, что этим кем-то могла быть я.
Сколько же глупостей вчера творилось.
И все же ничто так не пугало, как воспоминание о нашем разговоре с королем Торином. Неужели я действительно сказала, что самый могущественный фейри в мире был глупым? Пусть и симпатичным и богатым? Что он был как Чед из «Подвязок и подтяжек»?
Желудок снова скрутило. Я встала и, шатаясь, побрела в ванную Шалини. Склонилась над ее чистым белым унитазом, и рот наполнился слюной. Но когда больше ничего не последовало, я выпрямилась и ополоснула лицо над раковиной. Я посмотрела на себя: спутанные волосы, круги под глазами, странно бледная кожа.
В 5:03 утра я вернулась в аккуратно обставленную гостиную. На кухонном островке лежала коробка с пончиками, но от одного их вида живот скручивало спазмом.
Ясно. Из-за пульсирующей головной боли, сильной тошноты и ужасных воспоминаний о прошлой ночи в ближайшее время заснуть точно не удастся.
Я подошла к спальне Шалини и заглянула внутрь. Она лежала под одеялом, темные волосы разметались по подушке. Судя по дыханию, крепко спала.
Протирая глаза, я на цыпочках вернулась в гостиную. Пульт от телевизора отыскать не удалось, а мобильный телефон полностью разрядился. Я моргнула от косого солнечного луча, который уже пробился сквозь жалюзи. Смутные, туманные воспоминания о прошлой ночи заставляли нервничать.
Может быть, пришло время поискать кофейню, подышать свежим воздухом и отправиться домой
А, точно. У меня больше не было дома. Я повернулась, осматривая красиво оформленную в сливочных и карамельных тонах гостиную, где все стояло и лежало на своих местах.
Все, кроме моей спортивной сумки, которая валялась на полу у края дивана. Я улыбнулась. Похоже, нетрезвая Ава действительно приняла правильное решение. Может, получится выгнать алкоголь вместе с потом. До встречи с Эндрю у меня случались месяцы депрессии, из-за которой не было сил, я лежала в постели немытая и почти ничего не ела. Не хотелось вновь позволять себе соскользнуть в эту тьму. И всякий раз, когда тучи начинали рассеиваться, меня спасало движение в итоге именно бег возвращал к жизни.
Взяв сумку, я вернулась в ванную и переоделась в спортивную одежду. Затем как можно тише сунула в карман запасную связку ключей Шалини и выскользнула на свежий воздух.
Я поспешила спуститься по лестнице, миновала ряд почтовых ящиков и оказалась в маленьком дворике. Даже в моем ужасном похмельном состоянии стоило признать, что утро было просто великолепным. Не слишком жарко, жемчужно-розовое рассветное небо почти безоблачное. Малиновка охотилась в траве на червяков. Сосредоточься на позитиве, Ава. Я жива, и сегодня идеальный день для пробежки.
И я не позволю себе впасть в глубокую депрессию из-за какого-то идиота.
Практически добравшись до ворот, ведущих на улицу, я заметила белый фургон с синей надписью CTY-TV[4] на боку. Когда я поняла, что это, передо мной выскочил шустрый мужчина с зажатым в кулаке микрофоном.
Это был тот самый репортер, которого я видела по телевизору накануне вечером. Вот черт.
Мисс Джонс, отрывисто произнес он. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
Я покачала головой.
Разве вам для этого не нужно мое разрешение или что-то типа того? Я не согласна.
Репортер сделал вид, что не расслышал меня.
Вы были вчера вечером в «Золотом трилистнике»?
Возможно? Я попыталась проскользнуть мимо, но он преградил мне путь. За его спиной появилась женщина с большой телекамерой на плече.
Меня показывают по телевизору?
Вы работаете в коктейль-баре «Ред Стоун» в Саут-Энде?
Меня подташнивало, и не только из-за похмелья. Они уже выяснили, где я работаю. Что еще они знали обо мне? Я оттолкнула репортера и попыталась побежать к воротам, но женщина-оператор встала передо мной.
Мисс Джонс. Репортер пытался казаться приятным и вежливым, даже когда его коллега загнала меня в угол. Можете рассказать нам, что вы говорили королю фейри?
Может, не будь сейчас пять утра и если бы на меня не давили, я бы попыталась придумать хороший ответ. Но в тот момент голова все еще была полна ваты и я не могла связать и двух слов.
Я Я прошу прощения, заикаясь, пробормотала я. У меня действительно сейчас нет времени с вами разговаривать.
Оператор не сдвинулась с места, и репортер теперь стоял с ней рядом. Он снова сунул микрофон мне в лицо.
Это правда, что вы оскорбили короля фейри? Словами, которые мы не можем озвучить в прямом эфире по телевизору?
Вообще-то, я как раз собиралась на пробежку. К краю сознания подкрадывался ужас при мысли о том, что Эшли и Эндрю могут это видеть. Пьяный публичный скандал, который будут пересматривать во всех домах Америки. Я закрыла глаза, желая провалиться сквозь землю от стыда.
Телевизионный диктор поднял свой мобильный телефон, чтобы я могла видеть экран.
Это вы?
Прежде чем я успела ответить, запустилось видео. Несмотря на низкое качество, я сразу узнала интерьер «Золотого трилистника».
Фейри полагается кланяться своему королю, зазвучал бархатистый голос Торина из динамика, и, лишившись дурмана дешевого пива, я словно ощутила, как его слова камнем оседают у меня на душе.
Я уставилась на телефон, в котором осыпала Торина оскорблениями, бормотала что-то о «Подвязках и подтяжках». Хуже всего то, что образ у меня складывался крайне нелестный. Растрепанная, с красным лицом и заплетающимся языком. Взмокшая от пота. На видео у меня осоловевшие глаза и хаос на голове. Приглушенный свет ламп выхватывал красные пятна на толстовке.
Это вы, верно?
Я слышала репортера, но сработал рефлекс «дерись или беги». Вопрос донесся до меня словно издалека.
Каков был наилучший способ решить эту проблему?
Сбежать.
Проскользнув мимо репортера, я оттолкнула женщину-оператора с дороги и практически нырнула в ворота жилого комплекса. Я повернула направо в надежде умчаться по тротуару, но там уже ждала другая телевизионная команда.
Вот черт.
Кто-то выкрикнул мое имя, и я снова развернулась, готовая рвануть в противоположном направлении. Первый репортер и женщина-оператор уже преграждали мне путь. Я понимаю, что, вероятно, стоило попытаться вновь укрыться в квартире Шалини, но на тот момент все мысли были словно в тумане. Я заметила просвет между концом фургона CTY-TV и соседней машиной и попыталась улизнуть через него.
В голове оставалась лишь одна мысль пересечь дорогу. Но как только я ступила на проезжую часть, раздался автомобильный гудок. Огромный внедорожник несся прямо на меня. В эту страшную секунду я поняла, что меня вот-вот задавят.
Все происходило будто в замедленной съемке. Черные очертания внедорожника, визг шин, полные ужаса глаза водителя. Это был мой конец.
За долю секунды перед глазами промелькнула вся жизнь. Мрачные ранние годы, от которых в памяти осталось лишь ледяное чувство страха. Затем всплыло лицо моей мамы Хлоя ласково улыбалась, пока пекла мне морковный пирог. Передо мной промчались фрагменты наших самых счастливых дней вместе: Рождество, дни рождения, наша поездка в Диснейленд. Ее волнение, когда я закончила курсы бармена и устроилась на работу в один из лучших баров в городе
Воспоминания стали мрачнее.
Звонок посреди ночи один из тех, которых все боятся. Врач сообщил, что у нее был сердечный приступ, она не выжила.
Резкий, похожий на выстрел треск заставил меня сосредоточиться.
Прямо из земли вырвался стеклянный столб, и внедорожник врезался в него.
В следующее мгновение из тротуара под новостным фургоном появился еще один столб. Фургон накренился, затем перевернулся на бок. Я уставилась на него, пытаясь поверить в происходящее.
Нет, это не стеклянные колонны. Лед. У меня отвисла челюсть. Это определенно не та расслабляющая пробежка, на которую я рассчитывала.
Что происходит?
Сильная рука обхватила меня за талию и потащила к тротуару.
Ава, это было ужасно глупо. Мягкий глубокий тембр голоса короля Торина пустил по спине волну мурашек.
Я повернулась, чтобы посмотреть в его ледяные голубые глаза, но он от меня не отходил. Продолжал придерживать рукой за талию, как будто я могла вновь кинуться под колеса просто ради удовольствия.
Что вы тут делаете?
Его губы изогнулись в полуулыбке.
Очевидно, спасаю тебя от смерти.
Я как раз собиралась отскочить в сторону. Меня преследовали репортеры, потому что, видимо, намек на оскорбление вашей персоны огромная сенсация.
Его голубые глаза вспыхнули ледяным блеском.
Только намек? Позади него на солнце блеснул объектив камеры.
Люди с телевидения. Они у вас за спиной.
Хм-м. Вокруг него сгустились тени, по моей коже пробежал холод. Торин заслонял меня от камер. Когда репортер назвал его имя, темная магия сгустилась и тяжелым туманом поглотила свет и тепло вокруг нас.
Голос репортера дрогнул.
Мои самые искренние извинения
Король Торин не потрудился повернуться к нему лицом. Его взгляд был прикован ко мне, когда он бросил приказ через плечо:
Уничтожь камеру.
Сквозь темные клубы тумана я наблюдала через плечо Торина, как ведущий выхватил телекамеру у своего оператора и бросил на асфальт. Она разлетелась вдребезги. Я поморщилась. Камера явно была не дешевой.
Можете объяснить мне, что происходит? прошептала я.
Избавляюсь от любых свидетелей. Сегодняшние новости и так достаточно плохи. Не хватает еще видео, на котором ты пытаешься броситься под колеса внедорожника.
Король Торин продолжал сверлить меня взглядом. Позади него оператор и репортер старательно топтали осколки камеры.
Как вы заставили их это сделать?
Он изогнул бровь.
Ты не знаешь, что такое гламур?
А должна?
Да.
Я ткнула пальцем ему в грудь, что было все равно что надавить на кирпичную стену.
Если ваш народ хотел, чтобы я что-то знала о фейри, возможно, вам не стоило меня высылать. А кстати, меня из-за вас уволили.
Из-за меня?
Ваши обезумевшие фанаты угрожали моему боссу.
И с чего вдруг это моя вина? Он склонил голову набок, в его взгляде читалось любопытство. Мы уходим от темы. Ты вообще что-нибудь знаешь о магии?
От его мощного тела исходил угрожающий холод, и я отступила на шаг. Вздох обернулся облаком пара.
Не-а. С чего бы? Я даже не помню Фейриленд.
Черты лица Торина почти неуловимо смягчились.
Гламур, тихо произнес он, это особый вид магии, который мы используем, чтобы влиять на людей и некоторых слабовольных фейри. Это позволяет нам помочь им что-то забыть.
Вроде контроля над разумом?
Не совсем. Больше похоже на сильное внушение. Он повернулся лицом к съемочной группе, и ледяные миазмы вокруг него начали рассеиваться. Репортер и оператор стояли с остекленевшими глазами среди останков камеры.
Король слегка улыбнулся.
Если бы они действительно любили свою работу, моя магия не сработала бы. Они бы захотели защитить камеру. А гламур лишь помогает им преодолеть свои запреты. Поощряет их потакать своим самым темным желаниям. Они хотели ее разбить.
Я с трудом сглотнула.