Чэллоу окидывает его взглядом с головы до ног.
Как знает любой компетентный детектив, сержант Куинн, в защитной одежде нет никакого смысла, если вы не наденете капюшон.
Куинн слегка краснеет, затем проводит рукой по волосам, приглаживая их, и натягивает на голову капюшон. Барнетсон видит, как Хансен сдерживает улыбку. А он смышленый, этот парень
И, отвечая на ваш вопрос, у нас выстрел из пистолета в лицо с близкого расстояния. Хотя такой профи, как вы, вероятно, уже сделали вывод из довольно красноречивого отсутствия головы.
Удостоверение личности?
В карманах ничего нет. Ни кошелька, ни телефона. С другой стороны, можно хотя бы поставить галочку в графе «орудие убийства».
На кухонном столе лежит пистолет, старомодный, с полированной деревянной рукояткой. Но есть и кое-что еще. Мукерджи еще не приступила к нумерации вещдоков, но Куинну не нужен пластиковый номерок, чтобы знать, что это важно. Нож, все еще зажатый в мертвой руке. Нож с кровью на лезвии.
* * *
Адам Фаули
21 октября
22:51
Старик признался сразу.
Я слышу на заднем плане голоса, и это объясняет нарочито уверенный тон Куинна. Я мог бы сам отправиться на место происшествия, но решил дать ему возможность проявить себя. Только теперь меня мучает вопрос, не допустил ли я ошибку. Начать с того, что я не могу вспомнить, когда в последний раз в Оксфорде кто-то в кого-то стрелял. Но дело не только в этом: Куинн прислал мне фотографии. Что-то тут явно не так.
Я поднимаю глаза на Алекс и смотрю на нее взглядом, который ей так хорошо знаком. Взглядом типа «от этого дерьма не отвертишься, и это на всю ночь». Но она лишь улыбается:
Все в порядке, не волнуйся. Такая уж у тебя работа.
Такая уж у меня работа, если я собираюсь в этом году стать старшим инспектором. Мы говорили об этом время от времени, говорили целую вечность. Но потом был Джейк, а потом ребенок, и дело Гэвина Пэрри[5] вернулось и стало неотступно преследовать нас, и подходящего случая так и не возникло. До возможно нынешнего момента. Но это будет большая перемена. Наверное, я даже ненадолго вновь надену форму. Денег будет ненамного больше, и гораздо меньше ответственности, даже если останусь в отделе уголовного розыска. Но после двадцати лет в полиции, к тому же учитывая мой возраст, мне чертовски скоро придется решать, хочу ли я оставаться на месте, и если нет, то достаточно ли у меня амбиций и, честно говоря, энергии, чтобы попытаться двигаться вверх. Хотя как уже сказал мне Харрисон своим тяжеловесным тоном: «Вот вам отличный совет. Старший инспектор это ступенька, Адам, а не место, где нужно застрять». Если я дам согласие, дослужусь до суперинтенданта. И, поверьте мне, это большое дело.
Алекс слегка касается моей руки; она читает мои мысли. Как всегда.
Как я уже сказала, всё в порядке. Просто постарайся не разбудить меня, когда вернешься.
Я притягиваю ее к себе и целую ее волосы, чувствуя ее теплое, мягкое тело.
Постараюсь.
Обещания, обещания бормочет она, прижавшись губами к моим губам.
* * *
Эв сказали, что Гэнтри-Мэнор будет трудно найти, но это было до того, как половина отделения полиции долины Темзы приехала и припарковалась перед входом в дом. К тому времени, когда она туда добралась, дом стал освещен, как на съемочной площадке. Воздух пульсирует голубыми мигалками. У соседей будет веселый денек. Если там есть соседи.
Куинн оказывается у двери ее машины еще до того, как она успевает ее открыть.
Добрый вечер, сержант, с улыбкой говорит она.
Куинн прищуривается. Он почти уверен, что она прикалывается над ним что так и есть, но, если он хочет, чтобы весь остальной мир признал его звание, он вряд ли должен обращать внимание.
Ты вовремя, я как раз собираюсь отвезти подозреваемого. Фаули встретит меня там.
Эв бросает взгляд туда, где двое полицейских в форме помогают высокому пожилому мужчине забраться на заднее сиденье. У него на руках пакеты, закрепленные скотчем.
Что мы имеем?
Выстрел со смертельным исходом.
Она кивает. Теперь понятно, зачем пакеты.
Домовладелец утверждает, что это была самооборона. Куинн кивком указывает на мужчину. По его словам, убитый вломился в дом и угрожал им.
Эв хмурится:
Но ты ему не веришь?
Куинн выгибает бровь:
Скажем так, ему придется ответить на некоторые вопросы. Начиная с того, почему, черт возьми, они не набрали номер экстренной службы.
* * *
Сомер переворачивается и натягивает на себя одеяло. Она никогда не умела быстро засыпать, а тут еще и это Колючая постель, не прекращающийся, слишком громкий, чтобы его игнорировать, шум и, что раздражает еще больше, гудение внутри ее головы. Вопросы, которые, как она знает, хотела задать ей Эв, это вопросы, которые она задавала бы сама, поменяйся они местами. Потребуется ли ей химиотерапия? Дал ли рак метастазы? Сможет ли она иметь детей? Вероятно вероятно непонятно; такие варианты. В любом случае ничего утешительного. Перспектива химиотерапии пугает ее, а мысль о том, что в каком-то воображаемом счастливом будущем мире она могла бы родить ребенка, просто плохая шутка.
Сомер сворачивается калачиком и отталкивает от себя боль. Реальную боль и боль Джайлса. Она ему написала, порвала письмо, потом написала снова. И даже шесть или семь версий спустя все еще не отправила это куцее, невнятное, в общем-то, послание, которое в конце концов у нее получилось. Она собиралась попросить Эв, чтобы та отправила его она поклялась себе, что попросит, но этого тоже не случилось. В самом конце все вышло слишком торопливо Эв спешила вновь окунуться в свою насыщенную полицейскую жизнь. Уходя, она выглядела смущенной, как будто была чем-то встревожена. Сомер могла бы позавидовать ей. Но она не завидует. Она не знает, что тогда чувствовала, но точно знает, что это не зависть. Работа и все, что та значила раньше, теперь кажется ей чем-то очень далеким. Как будто это было сто лет назад. Давно ушедшая жизнь, в которой она была умной, амбициозной, проницательной, профессионалом до мозга костей и, возможно, в каком-то параллельном мире таковой и остается.
Внезапно ее начинает угнетать мысль о том, что эта беззаботная, здоровая Эрика будет преследовать ее всю оставшуюся жизнь, делая все то, что она хотела бы, могла бы, должна была бы сделать. Хотя у ее оцепенения есть по крайней мере одно преимущество: все еще висящая над ней дисциплинарная процедура больше не ввергает ее в панику. Дерьмо обходилось с ней как с дерьмом, и она отдавала все, что могла. Если начальство хочет ее за это уволить, то, черт возьми, она займется чем-то другим. Хотя чем, как и когда это новые вопросы, на которые у нее нет ни сил, ни желания отвечать.
* * *
Маргарет Суонн находится в так называемой парадной гостиной в обществе женщины-полицейского в форме. Эта часть Гэнтри-Мэнор, должно быть, старше остального дома. Потолки здесь ниже, окна меньше. Тут есть камин с подогревом, задрапированное скатертью пианино, композиции из сухих цветов, слишком много мебели. Все это создает отчетливое ощущение захудалого деревенского паба, избавиться от которого не дает вереница конских блях над камином. Эв не видела таких как минимум десяток лет.
Миссис Суонн сидит в углу крошечная худая женщина, как говорится, кожа да кости. Ее волосы неестественного оранжево-коричневого цвета, зачесанные на косой пробор, что делает ее похожей на худосочного восьмилетнего ребенка. Она обхватила себя руками, словно продрогла от холода, хотя в камине горят дрова и в комнате тепло. «Вероятно, шок», думает Эв. Даже если она не видела тела, но иметь нечто подобное на своей кухне сущий кошмар. Для начала им придется заменить линолеум; это пятно никогда не смоется.
Вам что-нибудь принести? спрашивает Эв. Может, чаю?
Старуха фыркает и качает головой. Она не поднимает глаз. Женщина-полицейский обменивается взглядом с Эв; ее взгляд говорит: «У меня тоже ничего не вышло».
Эв подходит и садится на диван.
Не возражаете, если я задам вам несколько вопросов, миссис Суонн? Знаю, вы пережили ужасную ночь, но для нас крайне важно как можно скорее взять показания свидетелей
Женщина поднимает голову:
Где ваш старший офицер? Я не стану тратить время попусту на какую-то женщину-констебля.
Я детектив-констебль, миссис Суонн. Нет такого звания женщина-констебль. А сержант Куинн займется вашим мужем.
Где он? Что вы с ним сделали?
Эв подается вперед:
Его отвезли в участок Сент-Олдейт.
Миссис Суонн делает большие глаза:
В полицейский участок? Но зачем? Он ничего не сделал Этот человек Этот человек Он напал на Ричарда в нашем доме
«Ого», думает Эв. Потихонечку-полегонечку.
Вам нет оснований переживать за него, миссис Суонн. Просто в таких обстоятельствах есть процедура, которой мы должны строго следовать.
Маргарет Суонн с вызовом выпячивает подбородок.
Мы здесь жертвы, юная леди.
Так Эв никто не называл уже с десяток лет. Она глубоко вздыхает:
Мне понятно, что вы чувствуете, честное слово, но пока мы не допросим вашего мужа
Он нагло вломился сюда, он нарушил закон
Миссис Суонн, этот мужчина мертв.
Воцаряется молчание. Эв выдерживает взгляд женщины. Наконец та отводит глаза и откашливается.
Итак, произносит Эв, почему бы нам не начать с того, что вы расскажете мне, что именно здесь произошло этим вечером?
* * *
Адам Фаули
22 октября
00:16
Когда я подъезжаю к автостоянке участка Сент-Олдейт, Куинн ждет снаружи, переминаясь с ноги на ногу. Наконец он перестает поминутно смотреть на часы, но это, должно быть, дается ему с великим трудом.
Извини, заминка.
Он уклончиво кивает:
Он уже задержан. За убийство. Так что как будешь готов
Адвокат?
Нет. Ему предложили адвоката, но он отказался. Можем приступать.
Хорошо, сержант, давай послушаем, что он скажет.
* * *
Освещение в комнате для допросов 1 и в лучшее время суток жуткое, но в это время ночи просто замогильное. Возможно, именно поэтому, когда приводят Суонна, первое слово, которое приходит на ум, «смерть». Может, на саму смерть он и не похож, но зато сильно смахивает на ходячий труп. Подозреваю, что в молодости он был ростом не меньше шести футов и четырех дюймов[6] он и сейчас выше меня, несмотря на сутулость. У него крутой крючковатый нос, пронзительные глаза и неуверенная походка, хотя в последнем вполне может быть виноват выданный ему комбинезон. А еще порез через всю правую ладонь.
Он садится на свое место, медленно откидывается на спинку стула, затем поднимает глаза и бросает на меня долгий, холодный взгляд:
А вы кто такой?
* * *
Маргарет Суонн делает глубокий вдох:
Мы услышали внизу шум. Как будто кто-то двигался.
Разве не сработала сигнализация? У вас она ведь есть, не так ли?
Эв вспоминает, что видела на фасаде дома коробку, где мигала красная лампочка. Маргарет Суонн шмыгает носом.
Мы не включаем ее. Лишь когда уходим. Это слишком неудобно Она вечно срабатывает по ошибке и издает ужасный вой. Ричард сказал, что мигающей лампочки достаточно, чтобы отпугнуть злоумышленников.
Очевидно, не в этот раз. Хотя Эв делает заметку, потому что старик прав: воры-домушники почти всегда пользуются удобным случаем, и их на удивление легко отпугнуть; за все время работы в полиции она ни разу не видела случаев взлома дома с запертыми воротами или исправной сигнализацией.
И в какое время это случилось?
Старуха пожимает плечами:
В девять тридцать. Во всяком случае, примерно. Мне нравится зимой читать в постели.
Значит, по крайней мере, в окне наверху должен был быть свет. И вообще, сколько грабителей рискнут вломиться в дом столь ранним вечером? Эв хмурится; Куинн был прав. Что-то тут не складывается.
А ваш муж? Он тоже был в постели?
Да. Смотрел телевизор.
Итак, вы слышите шум, и что потом?
* * *
Протокол допроса Ричарда Суонна, произведенного в полицейском участке Сент-Олдейт, Оксфорд,
22 октября 2018 года, 00:37
Присутствуют: детектив-инспектор А. Фаули, детектив-сержант Г. Куинн
ГК: Мистер Суонн был арестован по подозрению в убийстве после стрельбы со смертельным исходом в его доме, Гэнтри-Мэнор, Оук-лейн, Уитэм, вечером 21 октября 2018 года.
Мистер Суонн проинформирован о своих правах, и на этом этапе он отказался от адвоката. Он знает, что может в любое время потребовать законного защитника. Итак, мистер Суонн, давайте для начала выслушаем вашу версию событий.
РС: Мы с женой лежали в постели и услышали шум внизу. Я помню, что это было сразу после 21:30, потому что моя телевизионная программа только что началась.
ГК: Что за шум вы слышали? Звон бьющегося стекла? Что-то в этом роде?
РС: Нет. Это было больше похоже на то, что кто-то ходит по дому. Когда вы живете в доме долгое время, вы знаете все его звуки. Но было очевидно, что внизу кто-то есть.
ГК: Почему вы не позвонили по номеру 999? Это было бы надежнее, не правда ли?
РС: Если вы не заметили, мы живем далеко от ближайшего полицейского участка. К тому времени, когда полиция приехала бы, вор давно бы скрылся. Если, конечно, вы приехали бы вообще. И, раз уж вы спросили, я собирался позвонить вам. Я собирался это сделать, когда появились эти два парня в полицейской форме.
ГК: Верно. Итак, возвращаясь к последовательности событий: вы услышали кого-то внизу, но решили не звонить в полицию, а спуститься вниз и разобраться с ним самостоятельно, хотя вам сколько? Уже за семьдесят?
РС: Семьдесят четыре. И я имею полное право защищать и себя, и свое имущество. Я знаю свои права
АФ: Вы имеете право, мистер Суонн, осуществить необходимую самооборону. Что необходимо, а что нет, определяется уровнем угрозы, стоящей перед вами в данный момент. Это мы и пытаемся установить. Особенно учитывая тот факт, что человек, которого вы застрелили, был найден не только мертвым, но и в буквальном смысле припертым к стенке. Это не слишком похоже на позу агрессора.
РС [молчание]: Как уже сказал, я услышал шум и спустился вниз. Я велел Маргарет оставаться на месте.
ГК: Полагаю, в этот момент внизу не горел свет?
РС: Нет, не горел. Но я его слышал Он был на кухне.
ГК: Он был на кухне, хотя, видимо, знал, что там почти нет шансов найти что-то ценное?
РС: Мы храним наличные в чайной коробке. Люди в нашем возрасте часто так делают. Я предполагаю, что их он и хотел украсть.
ГК: Хорошо, допустим. Итак, вы идете в кухню и что дальше? Угрожаете ему?
РС: Верно.
АФ: И что вы ему сказали?
РС [поворачиваясь к инспектору Фаули]: Я велел ему убираться. Чтобы он выметался вон из моего дома и больше не возвращался. Я направил на него пистолет.
ГК: И что было потом?
РС: Он засмеялся и назвал меня «дедулей». Сказал, что я не напугал его, что в руках у меня просто долбаный пневматический пистолет. После чего набросился на меня с ножом. И тогда я выстрелил в него.
АФ: И он оказался у стены?
РС: Очевидно. Ничего больше сказать вам не могу. Все произошло слишком быстро.
АФ: Но вы всё еще утверждаете, что опасались за свою жизнь?
РС: Он был в трех футах от меня и по крайней мере лет на сорок моложе, и он был вооружен. Конечно, я боялся за свою жизнь.
АФ: Вы могли бы определить его возраст? Вы только что сказали, что на первом этаже было темно.
РС: В задней части дома есть фонарь, а кухонные жалюзи не опущены. Света было достаточно, чтобы увидеть, что это молодой человек.
АФ: Вы узнали его?
РС: Ни разу в жизни его не видел.
АФ: В последнее время вы не замечали посторонних людей, которые могли осматривать дом и прилегающий к нему участок?
РС: Конечно, нет, мы бы позвонили в полицию. Ведь это ваша прямая обязанность, верно?