Привет, Женя! по-приятельски поздоровался со следователем сыщик.
А, это ты! Привет! оторвавшись на время от писанины и посмотрев на Гришина, ответил тот. Каким ветром?
Сквозняком с самого верха! съёрничал оперативник. Прислан по высочайшему повелению.
Ширшов понимающе покивал.
Понятно. Давно здесь крутишься?
Да с полчаса уже.
Что-нибудь надыбал?
Ничего особенного. Разве что, личность потерпевшего установил. Некто Зубов Кирилл Максимович, пятидесяти двух лет от роду.
Из чего сие следует? Ширшов вопросительно посмотрел на него снизу вверх. Неужто какие-то документы нашлись?
Ага! кивнул Гришин и отчитался по пунктам. Чёрная бэха «Х5». Стоит в Успенском. Водительское удостоверение под козырьком. Фото в правах соответствует. В бардачке конверт с фотографиями. Всё!
Он протянул следователю смарт ключ. Тот взял его, повертел в руках, разглядывая так и этак, потом буркнул: «И на том спасибо». После чего спросил:
Я так понимаю, фотки те ты уже переснял?
Гришин снова кивнул.
Покажи! велел Ширшов.
Андрей достал из кармана смартфон, зашёл в галерею и не спеша пролистал снимки, давая следователю возможность как следует их рассмотреть.
Что за диски? спросил Ширшов, в задумчивости пощипывая бородку.
Понятия не имею, честно признался Гришин. Но в ближайшее время намерен это выяснить.
За годы работы Ширшов попривык к тому, что у оперской братии сфомировался свой собственный, весьма своеобразный взгляд на то, что им, розыскникам, делать позволительно, а что нет. Была у них, как бы поделикатнее выразиться, привычка идти иногда в обход требований УПК. Гришин, в этом смысле, ничем от прочих не отличался. Ничего не попишешь плоть от плоти. Нашёл машину? Прекрасно. Ну сделай всё по-человечески: сообщи следователю, он составит протокол осмотра, зафиксирует следы, изымет вещдоки, чтоб потом, в случае чего, комар носа не подточил. Таки нет! Вечно эти сыскари лезут поперед батьки! С другой стоны, действуй они всегда в строгом соответствии с законом, всякое серьёзное расследование продвигалось бы с черепашьей скоростью, а то и вовсе топталось на месте. Вот и приходилось закрывать глаза на некоторые мелкие шалости, вроде самочинного обследования автомобиля, что проделал Гришин, заподозрить которого в чём-либо кроме профессионального интереса, Ширшов ну никак не мог
Надеюсь, ты там не наследил? исключительно для проформы поинтересовался он, прекрасно зная, что Андрей не из тех, кто позволил бы себе подобный прокол, и напомнил. Мне, ведь, ещё официальный осмотр этой тачки производить.
Оперативник молча достал из кармана и продемонстрировал скомканные медицинские перчатки. Ширшов кивнул.
Ладно. Будем считать, что я ничего не видел и не слышал.
А у тебя какие-нибудь новости есть? сочтя автомобильную тему закрытой, закинул удочку Гришин.
Есть, как не быть! Только, сразу предупреждаю, от моих новостей тебе легче не станет, глубокомысленно изрёк следователь.
А мы не ищем легких путей! парировал Гришин, хотя, такое начало его и не вдохновило.
Я связался со Склифом. Потерпевший наш скончался по дороге. Не довезли, сообщил Ширшов.
Это, действительно, не есть хорошо, мысленно согласился с ним Гришин. Но, как говорится, все мы во власти Всевышнего.
Далее последовал краткий диалог двух профессионалов, хорошо понимающих друг друга.
Кому материал распишут, как думаешь? спросил Гришин.
И гадать нечего мне! фыркнул Ширшов. Возбудимся по сто пять, два. А там, как пойдёт.
А не пойдёт, прекратишь по двадцать четвёртой, закончил за него Гришин.
Сам всё знаешь! усмехнулся Ширшов и, посерьёзнев, прибавил: Но хотелось бы, чтобы всё-таки пошло. Так что, очень на тебя рассчитываю.
В переводе на нормальный, человеческий язык сказанное означало следующее. Поскольку по итогам перестрелки возле «Эрмитажа» следствие ЦАО обязано возбудить уголовное дело по статье «умышленное убийство, совершенное при отягчающих обстоятельствах», и оно его возбудит. Некие неизбежные в таких случаях оперативно-следственные телодвижения выполнить придётся, но особой нужды рыть землю носом нет, так как в любой момент это дело можно прекратить в соответствии с пунктом четыре части первой статьи двадцать четвёртой Уголовно-процессуального кодекса на основании смерти подозреваемого
Андрей, понятное дело, не впервые сталкивался с подобным стечением обстоятельств. Будучи по складу характера бойцом, сдаваться без боя он не привык, но прерогатива принятия решения о судьбе уголовного дела всецело принадлежала следователю. Оперская же доля всестороннее содействие и выполнение поручений этого самого следователя. А соблазн избавиться от бесперспективного дела подогревался ещё и тем, что применение двадцать четвёртой не отражалось негативно на статистике, будь она неладна! Ведь, с некоторой натяжкой, конечно, преступление будет формально считаться не то чтобы совсем уж раскрытым, но, как минимум, не портящим позитивной отчётности, что и руководство следственным комитетом, и розыскное начальство устроило бы целиком и полностью.
Впрочем, последние слова Ширшова пролились сладостным бальзамом на душу, ибо он недвусмысленно дал понять, что ежели розыск, в лице Гришина, горит желанием докопаться до сути произошедшего, флаг ему в руки и в довесок всяческая возможная поддержка со стороны лично Ширшова. Андрею такого заверения было вполне достаточно, потому как какой-нибудь другой следак а они разные бывают при наличии палочки-выручалочки, в виде упомянутой статьи двадцать четыре, и сам шевелиться не станет, и другим работать не даст.
Ну всё. Пора и честь знать, приятель! грубовато напомнил себе Андрей. Евгений Васильевич, так между прочим, приехал сюда не ради удовольствия со мной поболтать: ему работать надо. Да и мне пора вроде, всё что мог, выяснил. О! Чуть не забыл!
Ты, Жень, когда изымешь те снимки Ну, с дисками Не знаю, кто там у вас фотографией занимается, но пусть сразу сделает с них копии покачественнее. Отложи для меня комплект-другой, попросил Гришин.
Да без проблем, уверил его Ширшов.
И ещё! продолжил сыпать просьбами Андрей. Пока суд да дело, озадачил бы ты своего криминалиста, чтоб он у злодея, Гришин кивнул на застреленного полицейским китайца, пальчики откатал. В морге дактилокарту конечно заполнят это само собой, но не ждать же пока они там раскачаются. Время деньги! Один экземпляр, чтоб шустренько по нашим учётам пробить, второй для Интерпола. Попробую через них по-быстрому отпечатки прокрутить, вдруг чего вылезет
Интерпол? Сталкивался я с ними как-то раз волокитчики те ещё! поморщился Ширшов. Сперва набегался подписи для запроса собирать, а потом ответа полгода ждал. Или ты надеешься обойти процедуру?
Да хрен его знает! честно признался сыщик. Вроде как, у моего начальника есть завязки в Национальном центральном бюро Ты сделай, а там, как выйдет: попытка ж не пытка!
Сделаю, чего ж не сделать, пообещал следователь, снова погружаясь в писанину.
А Гришин поспешил в управление.
Артефакты?
Полковник Кочнев, нынешний руководитель второго отдела, вполне соответствовал сложившемуся стереотипу полицейского начальства ещё не стар, но уже далеко не молод, крепкого телосложения, объёмистая грудь, плавно переходящая в живот, и некое подобие «бобрика» на голове. Когда-то Николай Сергеевич трудился в розыске «на земле» и, как говорят, был разудалым опером с огоньком! Раскрытия на гора выдавал, любо-дорого посмотреть! Но с чьей-то подачи попал сначала в небольшие руководители, потом в руководители рангом повыше, потом ещё выше и так далее Трудно сказать, хорошо это или плохо, но продвижение по служебной лестнице быстро превратило его как, впрочем, и многих до него! из сыщика в администратора, озабоченного исключительно формированием положительной отчётности о деятельности подразделения.
Всё это в полной мере проявилось, когда Гришин, вернувшись от «Эрмитажа», первым делом заскочил к шефу в кабинет, чтобы тот получил свежую информацию, что называется, из первых рук и не имел бы бледного вида в присутствии вышестоящих руководителей, если кому-либо из них вздумается поинтересоваться конкретными обстоятельствами неприятного происшествия, приключившегося почти в самом центре Москвы. По мере того, как Гришин излагал фабулу, выражение лица Кочнева чугунно-мрачного постепенно сменилось на почти безмятежное.
Ещё бы! Перестрелка под самыми окнами Петровки 38, разумеется, взбудоражила городские власти, но страсти скоро улягутся, и останется лишь формальная сторона события: плохой парень по какой-то причине всадил пару пуль в какого-то человека, но добить не успел, потому что прапорщик патрульно-постовой службы прикончил плохого парня. Правда, тот на чью жизнь покушались, скончался по дороге в больницу, но это уже мелочи. Главное, что киллера ухлопали.
При таком раскладе у следствия всегда остаётся в запасе возможность воспользоваться формальной лазейкой в виде приснопамятной статьи двадцать четвёртой, чтобы прекратить дело. Не приходится сомневаться в том, что имело место тщательно спланированное убийство, а, как показывает практика, обычно со смертью исполнителя все ниточки, ведущие к организаторам и заказчикам надёжно обрываются. Опять же, будь этот Зубов видным государственным деятелем или другой какой значимой фигурой, никуда не денешься рой до посинения, а так Почти наверняка по прошествии некоторого времени следствие там небось тоже не дурачки сидят! с удовольствием прекратит дело и славит его в архив. А коли так, то с розыска взятки гладки, и показатели раскрываемости не страдают В таком примерно ключе рассуждал начальник отдела.
Пенять на него за было бы глупо, потому как «суум куиквэ». Что в переводе с благородной латыни означает «каждому своё». Кочнева заботила лишь красивая отчётность. А Гришину, к примеру, любопытно было бы разобраться в причинах, приведших к столь трагичному финалу. Выяснить, кем был по жизни Кирилл Максимович Прошин? Почему его хотел убить именно китаец? Что это за диски на фотографиях и какое они имеют отношение, если вообще имеют, к убийству? В общем, много чего хотелось разузнать
Дослушав до конца и по-видимому придя к умозаключению, что в общем и целом серьёзных неприятностей для него с этой стороны не предвидится, Николай Сергеевич отпустил своего сотрудника с миром, напутствовав напоследок:
Ты, само собой, подключайся! Хотя Ну, в общем, сам смотри По обстановке
Надо заметить, в случае необходимости руководитель отдела умел быть конкретным и жёстким до крайности. Но сейчас его можно было понять как угодно в диапазоне от «Наплюй и забудь!» до «Если свербит, можешь заняться». Гришина такая расплывчатая директива вполне устраивала. Покинув начальственный кабинет спустился во двор, через главковский гараж вышел на улицу отправился прямиком в дом 16 по 3-му Колобовскому переулку, куда не так чтобы давно став начальником отдела, вынужден был перебраться из основного здания Петровки Лёшка Лавров отличный товарищ, умница, интеллектуал, ну и до кучи один из лучших специалистов ЭКЦ.
Андрей усмехнулся, вспомнив с какой неохотой Алексей Николаевич покидал свою, можно сказать, эксклюзивную лабораторию на шестом этаже. Вообще-то, экспертно-криминалистический центр уже много лет назад переехал на новое место жительства, в этот самый 3-й Колобовский, но Лёшка уже тогда был на особом счету, его ценили и предпочитали держать под рукой. Вероятно потому-то и было позволено небольшой группе криминалистов, в которую естественно входил Лавров остаться в прежних, с позоления сказать, апартаментах. Но всё течёт, всё изменяется. Не то чтобы Алесей Николаевич так уж стремился к карьерному росту, однако в прошлом году получил майора и сразу был назначен начальником отдела криминалистических исследований. Как он не упирался, пришлось покинуть Петровку 38 и перебазироваться в Колобовский, где дислоцировались его подчинённые. Такая вот история! Впрочем, как эксперт-криминалист широкого профиля он по-прежнему был востребован, и довольно часто привлекался руководством для проведения наиболее сложных исследований. На дружеских отношениях эта передислокация, понятное дело, тоже никак не отразилась и помехой общению не стала, ибо пять минут пешком не расстояние
Здание, в котором располагался сейчас ЭКЦ, когда-то, ещё в досоветский период да и в советский тоже было тюрьмой и изначально называлось, вроде бы, Сретенским арестным домом, переименованным при Советской власти в Сретенскую тюрьму, кажется. Потом здесь лет на тридцать, а то и сорок, поселился топографический политехникум. Теперь вот строение опять вернулось в лоно министерства внутренних дел. Как ты его не реставрируй, не модернизируй, кого ты туда не заселяй, а тюряга она тюряга и есть, подумал Андрей, пройдя через арку внутрь замкнутого типично тюремного двора.
В кабинет Лаврова он вошёл уверенно, без стука встреченные по пути сотрудники услужливо проинформировали его, что шеф на месте.
Мои поздравления! едва открыв дверь, с порога огорошил друга Гришин.
В каком смысле? Растерянно уставился на него Алексей Николаевич, ещё секунду назад что-то увлечённо выискивавщий в интернете.
Так, у тебя ж сегодня годовщина! пожав другу руку, торжественно напомнил сыщик, у которого была прекрасная память на даты. Сегодня ровно год, как ты стал начальником отдела!
Нашёл с чем поздравлять, фыркнул Лавров.
Ну, как? Не тяжела шапка Мономаха? Погоны майорские не жмут? продолжал балагурить оперативник, устраиваясь на одиноком стуле, приставленном к письменному столу.
Терпимо, односложно ответил Лавров, давно уже свыкшийся с подходцам Гришина. Можно подумать, что ты только за тем и пожаловал, чтобы поинтересоваться. Ищи буратин в стране дураков! Выкладывай, зачем заявился?
Ну, во-первых, тебя проведать сказал Андрей, и это было если не чистой правдой, то уж не огульным трёпом точно. Выкроить время, чтобы так просто повидаться и перекинуться парой слов, когда ещё удастся, а тут прекрасный повод совместить приятное с полезным. Лавров это конечно же прекрасно понимал.
Верю, кивнул он. Переходи к во-вторых.
Отрадно слышать речь мужа, а не мальчика, коим ты был с десяток лет назад, безжалостно исковеркал Гришин строку из Пушкина, давно перекочевавшую в разряд крылатых фраз и, достав из кармана «Самсунг», занялся манипуляциями, бормоча себе поднос. Тут, понимаешь Такая фигня Вот!
Он нашёл то, что искал и протянул приятелю смартфон.
Полистай! Там семь фоток подряд идут.
Какое-то время криминалист внимательно вглядывался в экран, так и этак перемещая картинки, потом вернул «Самсунг» хозяину и задумался. Тогда Гришин обратился к нему с простым, но всеобъемлющим вопросом:
И что это такое, по-твоему?
Лавров с ответом медлил. Он устало снял очки видно, притомился за день, в компьютер глядючи, и, подслеповато сощурившись, принялся протирать линзы бархоткой. Покончив с это процедурой, он водворил очки на переносицу и наконец высказался:
Трудно сказать. Качество изображения не фонтан. Опять же, непонятно, каковы их реальные размеры? Может, они огромные, а может, совсем мисипусечные. В живую увидеть никак?
Увы, с сожалением развёл руками Андрей. Пока только в таком виде. Могу, если понадобится, раздобыть оригинальные фотографии, с которых переснимал. Там качество на порядок выше. Но это только завтра сразу оговорился оперативник, прикинув, что для Ширшова суета сует в самом разгаре, и теребить его сегодня по поводу снимков было бы свинством, тем более что особой спешности, вроде как, покуда нет. А что касается размера, кто ж его знает Гришин озадаченно поскрёб затылок и вдруг встрепенулся, озарённый догадкой. Стоп! Так его ж вычислить раз плюнуть! На обратной стороне одной фотографии была пометка, ну, типа, что снято в натуральную величину. Формат снимков половина А4, выходит