Глеб Океанов
Москва Ярославль
1 декабря 2009 года
Словно в сериале Скорая помощь, несколько врачей спешно везли пациента на каталке по внутреннему двору из одного корпуса больницы в другой. Вот уже час, как наступила зима, и в подмосковном Пушкино пошёл снег. На пациенте из одежды только трусы, поверх тонкая простынка.
И как ему не холодно? воскликнула молодая женщина-врач. Он такой горячий. Потрогайте об него можно обжечься!
Девушка, вы это обо мне? пробормотал парень под простынкой и улыбнулся в стиле How you doin? Джоуи из сериала Друзья.
А ты вообще заткнись нахер! прикрикнула она, махнув рукой, и белохалатная процессия исчезла в двери больничного корпуса.
За день до этого
Родители подкинули денежку, и Глеб сам себе купил подарок на восемнадцатилетие цифровой фотоаппарат за четыре с половиной тысячи. Через двое суток после покупки гаджет будет разрублен пополам.
Утром тридцатого ноября, в последний день осени, в свой день рождения, он гулял по аллейке перед общежитием Литературного института имени Горького по улице Добролюбова, наслаждался качеством фотографий цифровика и утренним морозцем. (Снимки на его новом сотовом больше походили на мозаику из пикселей, а старый, где качество было поприемлемей, украл у него один армянин).
Аллейку эту Глеб очень любил тут часто тусили, выпивали, играли на гитаре и целовались, влюблённые, студенты Лита. Глеб же ещё любил тут слушать великую передачу Фрэнки-Шоу на радио Серебряный дождь. Если в воскресенье хорошая погода, то он брал баночку-другую холодного пива, располагался на скамейке, втыкал наушники и полностью погружался в миры великих людей Юкио Мисимы, обожаемого в Лите Венедикта Ерофеева, Эдит Пиаф и других.
После учёбы Глеб отмечал своё совершеннолетие с однокурсником поэтом Яном и его девушкой Катей. За какое-то время до знаменательной даты он шутил, что надо бы отметить свой дээр как можно оригинальней:
Не пить?! засмеялась тогда одна незнакомая девчонка.
Ага! смеялся Глеб. И с тортиком!
Как-то Глеб с Яном пришли в клуб Ниагара на поэтический вечер Лёхи Никонова, музыканта и поэта, лидера панк-группы Последние танки в Париже.
Когда они стояли и курили у входа, две барышни притащили пьяного Глеба Самойлова группа Агата Кристи уже год как объявила о распаде, а группа The Matrixx ещё не появилась.
Нам сюда? пьяно пробормотал Глеб Рудольфович, указуя на светящиеся буквы магазина Пятёрочка.
Девушки развернули его к подвальному входу клуба.
А, нам сюда! обрадовался Глеб Рудольфович и скрылся в полумраке лестницы вместе с девушками.
Твою мать, это же Глеб Самойлов! воскликнул Янчик, фанатевший тогда от Самойлова и Никонова (даже красил ногти в чёрный во время своих поэтических выступлений).
Никонов читал со сцены стихи, периодически выходил из себя, что звукорежиссёры в зарешёченной будке на сцене разговаривают в полный голос, подходил к этой будке и бил со всей дури с ноги. Ян всем вокруг шёпотом рассказывал, что встретил Глеба Самойлова, что он тут, в клубе, пришёл послушать стихи друга.
Я присутствовал при расстреле, читал Лёха Никонов,
Их раздели
догола. Они были приговорены
и в ладошках прятали груди.
Расстрелом командовал президент великой страны
Владимир Владимирович Путин! кричал за него весь зал.
Глеб (который не Самойлов) отошёл на какое-то время в туалет, а когда вернулся, Ян всучил ему листок.
Тут Лёхе написать можно будет! Он со сцены прочтёт! сказал он.
Глеб пожал плечами и своим убогим почерком написал четверостишие-экспромт. Никонов чуть позже прочёл со сцены:
Лёха, зацени. Ага-ага, ща заценю. Я Лёху Никонова наебал
Пока он стихи читал,
Я пиво пил
И бумагу в сортире струёю топил.
Хах, прикольно! усмехнулся Никонов, скомкал листок чёрной кожаной перчаткой без пальцев и выкинул за спину.
Лёха сказал: Прикольно! Лёха Никонов сказал про твой стих: Прикольно! радовался пьяный Янчик.
Позже ребята подошли к Лёхе за автографом, Глеб поднял один из использованных листов с пола и протянул ему. Никонов перевернул лист, и там оказался вопрос Нулевые закончились что будет дальше?. Он решил, что это вопрос от Глеба и написал: А дальше будете вы и ваше поколение.
Меня, кстати, тоже Глеб зовут.
Да ладно?! восхитился пьяный Глеб Самойлов. У него в таком состоянии с трудом выходило держать глаза открытыми.
Он подписал автограф Яну: Яну от Глеба. Глеб (который не Рудольфович, а Алексеевич) потом жалел, что не взял тогда у рокера автограф забавно бы смотрелась надпись Глебу от Глеба.
Ян и два Глеба попросили арт-менеджера клуба сфотографировать их втроём, и в результате на мобильном появилась та самая фотография мозаика из разноцветных пикселей.
Глеб и Ян договорились тогда с этой девушкой, арт-менеджером, что выступят на сцене клуба со своими стихами. Мол, мы студенты Литературного, мы толпу людей приведём, в накладе не останетесь. Глеб, конечно, не поэт, он прозаик, но зависть к читающим свои вирши со сцены рифмоплётам иногда заставляла его вписываться в подобные авантюры.
Пока Глеб отлучился из города, Ян изменил концепцию. Выкинув Глебку из уравнения, он заменил его на литовских товарищей Андрея Смертникова и Александра Родимцева, а также пригласил Арса-Пегаса и Михаила Кедреновского известных в Москве молодых поэтов. Глеб не обиделся действительно, какие стихи, с какой ещё такой сцены? Что за глупости?
В назначенный день толпа народа долго стояла у клуба. Пришло, по мнению управляющих, очень мало людей, и это их разозлило. Тем более, что Арс-Пегас за день до этого читал свои новые стихи бесплатно, так что никто на следующий день слушать старые шлягеры за деньги не пришёл. Понимавший, что так оно и будет, Арсений к тому же напился и лыка не вязал.
Глеб тем временем смешил на улице малознакомый народ.
Надо бы отметить свой дээр как можно оригинальней, заявил он.
Не пить?! засмеялась тогда одна незнакомая девчонка.
Ага! смеялся Глеб. И с тортиком!
Он допил банку алкогольного коктейля Trophy, шумно смял её и выкинул в урну. Вот все потом будут шутить про две тысячи седьмой год сентябрь в огне, убийца плачет, канал альтернативной музыки A-One, баллоны Блейзера и прочее у Глеба в Уфе такого две тысячи седьмого не было. Раньше молодой организм знал только два алкогольных напитка пиво и водку (и шампанское на Новый год), так что именно в две тысячи девятом он открыл для себя баночные алкогольные коктейли и удивлялся их разнообразию и большому количеству разных вкусов. (Естественно, после шести лет в насквозь пропитом общежитии Лита здоровье Глеба всем этим дешёвым а́лкоголем будет сильно потрёпано).
Хочешь фокус? спросил у девушки Глеб. Алле-оп! и из рукава вынырнула ещё одна банка кислотно-зелёного цвета.
Он потом проделал этот аналогичный фокус ещё несколько раз он закупил в магазине восемь банок и рассовал их внутри рукавов.
К нему подошла одна незнакомая барышня и обратилась:
Глеб, можно я у тебя отопью?
Откуда ты меня знаешь? спросил он.
Ты на ЛитПоне у Арса-Пегаса отнял у него мою ковбойскую шляпу, бегал по клубу от охраны, отказывался возвращать.
Просто пей, протянул банку ошеломлённый Глеб.
Сам-то он помнил только, как разбил бокал во время выступления поэта и на глазах у двух товарищей и пары девушек, к которым они подсели, пытался резать вены. Он ещё так профессионально раздобыл тогда бокалы для пронесённого в литературное кафе вина.
Можно нам шесть бокалов? спросил он у официанта за барной стойкой, в то время как в метре от него Арсений Молчанов читал стихи, и вся публика в кафе глядела на него. Поэта пришлось даже немного подвинуть, чтобы не мешал добывать тару для пакетированного красного вина.
Шесть бокалов чего? хмуро спросил официант. У нас нельзя со своим.
Псст, Глеб поманил парня поближе. Видишь, вон бабы сидят? прошептал он. Представляешь, пить отказываются! Сейчас я перед ними поставлю бокалы, и как бы поставлю перед фактом, что пить придётся.
И так Глеб раздобыл тогда бокалы, разлили на всех исподтишка винцо, потом он специально разбил бокал под столом, потом порезанная куском стекла рука, потом, видимо, ковбойская шляпа. Это современная поэзия, детка!
Банки Trophyзакончились, и администрация Ниагары, так и быть, запустила пьяную толпу студентов в клуб. При входе всех обшманали, и у Глеба отняли жёлтую пачку M&Ms, потому что нельзя со своим.
На сцену, почти заломив руку, вывели Сашу Родимцева. Тот прочитал немного своего, после чего выразил общее мнение по отношению к ситуации, развернулся, нагнулся и пошлёпал себя по заду, после чего его выдворили со сцены, а всех остальных из клуба.
На выходе Глеб попросил вернуть свой M&Ms, а потом сказал, что этот не его ему нужна жёлтая пачка, с орехами.
Ян затем прочитал свои стихи тем, кто сразу не разъехался, там же, за домом, он всё-таки на этот вечер даже родителей пригласил. Затем он с ними отъехал, а оставшаяся толпа пошла шляться.
Несколько дней ничего не евший Глеб купил в ларьке дешёвую маленькую пиццу и стал её, голодный, поглощать чуть ли не с целлофаном.
Глеб, на тебя глядя, можно подумать, что вас в общаге не кормят! сказал Дима Колотиевский.
Дима в общаге никого не кормят объяснил ему стирающий бельё в раковине и хранящий продукты за окном студент.
В ходе вечернего променада в толпе обсуждался вариант гулять всю ночь по Москве (больше всех, конечно, радел за это Глеб после четырёх литров алкоголя-то), но люди всё отваливались, и, в конце концов, все разъехались по домам.
Как это бывает у пьяных, Глеб словно телепортировался в общежитие, забрался к себе на второй ярус кровати и приготовился спать. Тут зазвонил телефон, который он забыл на полке в противоположном углу комнаты. Пока Глеб очнулся и спрыгнул ровно в тапки, телефон замолчал.
Кто это там, нахер? написал раздражённый Глеб на пропущенный номер.
Оказывается, это звонила Катя, девушка Яна. Они познакомились на концерте ПТВП в клубе Точка, это была презентация макси-сингла Репортаж с петлёй на шее. Глеб тогда месился у сцены, периодически любители панк-рока его роняли на пол и топтались, но потом дружно поднимали, а Ян тем временем был занят Катей.
Девушка объяснила Глебу, что опоздала на свой подмосковный поезд и теперь интересовалась: предложение гулять по ночной Москве ещё в силе? Глеб девушкам не отказывает, так что мигом трансгрессировал на Новый Арбат, сон отменился.
Всю ночь они гуляли по Москве. В то невинное святое время алкоголь продавался круглосуточно, и никто не пытался тебя арестовать, или вытребовать взятку, за то, что идёшь по ночному городу с банкой алкогольного коктейля или пива в руках.
Глеб и Катя даже завели по пути собаку мохнатый барбос долго сопровождал их, а студенты искали повсюду какой-нибудь ларёк с пирожками для пёсика.
На берегу Москвы-реки Глебу пришла в голову одна идея. Он отдал Кате из карманов джинсов кошелёк и телефон, а сам вошёл по пояс в ноябрьскую воду.
Севера синие льды! запел он песню группы Пилот, разведя руки в стороны и наслаждаясь мгновением, звёзды востока,
На унтах шаманских сакуры цвет, да полынь.
Перевернуться полюса от ока до ока,
Поднимутся в воздух крылатые кошки пустынь.
Нет, ты не то поёшь, сказала Катя, войдя в воду. Вот, что надо.
Мой дом тюрьма. Тюрьма мой дом.
Да только я живу не в нём.
Ой, не по мне такие дома.
В клетку небо за оконцем,
А я уйду своей тропой